Рассеивая сумрак

      В тот дождливый вечер Нуска так и не узнал, что произошло. Они и вовсе больше не говорили. Син, видимо, от переживаний и общего истощения быстро уснул прямо у Нуски на коленях. А сам лекарь, боясь потревожить поверхностный сон Сина, был вынужден дремать сидя на стуле.       Однако утром Син сбежал. Когда Нуска проснулся, его уже не было. Со вздохом лекарь встал, потянулся и огляделся. Почему-то… теперь этот дом не вызывал сильных щемящих чувств. Переживания об эрде и грядущей войне перекрыли все казавшиеся такими важными воспоминания.       «Эрд — это настоящее, а мои родители — прошлое. Одно я уже потерял, а второе… ещё могу удержать».       Нуска нахмурился и быстрым шагом направился к выходу. Прикрепив на пояс меч, который ему отдали ещё в Эрьяре, уложив в суму другие важные артефакты, Нуска побежал в сторону города. Но уже в дверях у калитки лекарь застыл и развернулся. Вчера участок его дома выглядел заброшенным, но сейчас… он весь порос безвременниками.       «Семена этого цветка есть у эрда, однако он не сиф, чтобы их прорастить… возможно, Мара обработала почву и наполнила её земляной энергией перед уходом, а Син, почувствовав её дэ, посеял в плодородную почву семена?»       Повесив голову, Нуска крепко взялся за эфес меча. И вздохнул.       «Он… даже когда ему так плохо, он думает обо мне. А что делаю я? Ненавижу его? Желаю его смерти? Какая глупость. Увидев его несчастным, я не хотел уколоть его или обидеть. Я плакал сильнее, чем он сам».       Нуска действительно хотел верить в то, что ненавидит Сина. Он действительно хотел его ненавидеть, но не смог.       «Если я не могу его ненавидеть, если я не могу его отпустить… Я должен сделать всё, чтобы удержать его. И хотелось бы, чтобы он при этом был жив», — думал Нуска, когда уже вовсю мчался по улице в сторону библиотеки.       Только в этом светлом городе хранились книги об излечении тысячей болезней. Пускай перегрузка дэ в каналах — это новая напасть современных сурии, однако даже в древних манускриптах могли найтись отгадки. Пускай многие известные хаванцы уже почили, но их наследие всё ещё было живо.       Было пасмурно и холодно. Нуска кутался в свой белый плащ, но ветер настойчиво трепал одежды прозябшего и голодного хаванца. В Сонии лекарь привык не есть один или два дня, но там и климат был совершенно другой. В таком холоде есть хотелось постоянно, но у Нуски не было на это ни секунды свободного времени. Он не знал, в какой момент придёт весточка с фронта, он не знал, когда и где нападёт Тиама. Раз выпала свободная секунда, то он должен ей воспользоваться.       Хавана была красива, хоть и безлюдна. Белокаменные дома венчали остроконечные крыши с высокими шпилями. А здание библиотеки было украшено статуями людей в мантиях — хранителями, как их называли здесь, — и рельефами, изображавшими виноградные лозы и птиц.       Высокая лестница вела ко входу. Лишь один стражник лениво смерил Нуску взглядом, но ничего не сказал, когда тот вошёл внутрь.       Библиотека была разбита на десятки маленьких комнат, в каждой из них хранилась литература на разные темы. Для книг, посвященных лекарскому делу, было отведено целое крыло.       Освещение было слабым, а внутри не было никого. Нуска зажёг один из ручных подсвечников с помощью спички и стал прогуливаться между стеллажей. Пахло пылью, затхластью, стариной.       «Наверное, где-то здесь…».       Нуска схватил сразу несколько книг и, присев на корточки, начал изучать их прямо на коленках.       «Опять рукописи, опять староскиданский…» — со вздохом думал Нуска. Когда-то и он так искал способ излечить свою болезнь. И ведь нашёл! Может, и сейчас повезёт?       Проходили часы. Нуска изучал полку за полкой, книгу за книгой, десятки раз царапал пальцы о бумагу, чихал от пыли, поднимался, садился, вставал, ставил книги на место и брал новые. Ни одного упоминания.       Однако в одной книге нашлось кое-что странное. Пометки на полях. Кто-то явно брал этот старый манускрипт и дополнял собственными наблюдениями на современном языке. И Нуска смог прочесть:       «С 7489 года от истребления последнего дракона в родах, придерживающихся чистоты крови, замечена новая болезнь. Сродни аутоиммунному заболеванию (по сонийским справочникам этот недуг появляется у обыкновенных людей), недуг разрушает здоровые органы своего носителя, а защитные механизмы организма направлены не на истребление зачатков болезни, они атакуют здоровые клетки крови, органов, тканей. Организм разрушает сам себя. Что делать?»       Нуска распахнул глаза. Что делать? Что значит, что делать?! Он ведь как раз это и хотел узнать из книг! Так почему тот, кто начал об этом писать, сам задаёт этот вопрос?!       Лекарь перевернул страницу и нашёл продолжение:       «В историях болезней моих подопечных замечена общая деталь. Всегда был катализатор, который вызывал развитие болезни. Необходимо найти момент, когда больной начал испытывать недомогание. Если найти причину — проще справиться с последствиями.       Больной А.Х. Перенёс сильное потрясение в детстве. Его мать погибла при родах, а братья и сёстры — когда защищали его. Есть вероятность, что энергия сурии атакует то, что считает враждебным. В данном слуачае больной считал самым враждебным самого себя».       Нуска нахмурился. Это подходит под случай Сина, однако звучит уж слишком просто. Многие люди живут с чувством вины, но не все же смертельно больны?       «Больной Х.О. Родом из семьи, где долгие годы придерживались смешения крови. Болезнь в очень запущенном состоянии. Умер в пятнадцать лет».       Тоже подходит под описание Сина… но всё ещё слишком просто.       «Больной Ш.Р. Ещё слишком мал, чтобы делать выводы. Однако он отказывается использовать свою силу. Её применение также не приводит к облегчению симптомов. Однако я нашёл способ ослабить влияние дэ на органы — достаточно перекрыть поступление дэ в каналы с помощью иглоукалывания. Это способно облегчить течение болезни и замедлить развитие недуга на несколько лет».       На следующей странице почерк сильно испортился. Нуска еле разбирал слова и не мог понять причину этого изменения, но писал тот же самый человек.       «Больной А.Н. Выявлены все признаки. Причины возникновения а.з.: высокая концентрация дэ в крови, кровосмешение предков, каналы от рождения наполнены дэ, неспособность/отказ от использования дэ. Катализатор развития болезни — постоянное нахождение под влиянием чужого навыка. Лечение: сокращение совместного времяпрепровождения с наложившим метку навыка, минимальные физические нагрузки, хорошее питание, любые методы, способствующие выбросу лишней дэ. Лекарство: кровь».       Нуска часто дышал. Здесь было перечислено всё то, о чем знали современные сурии: перегрузке дэ в канале подвержены сильные сурии из знатных семей, но появилась и новая зацепка. Особый навык.       Лекарь устало повалился на пятую точку и уложил перед собой книгу. Он сидел, согнувшись над страницами.       «А.Н. — Аргаль Нуска. Это писал… мой отец. Особый навык, который постоянно применялся ко мне, — это навык Вьена. После встреч с ним я поэтому чувствовал себя так плохо? И поэтому… брат постоянно избегал меня. Возможно, мои выводы поспешны или ошибочны, но они имеют место быть. Значит, и эрд постоянно подвержен какому-то навыку… но какому? Я должен узнать».       Нуска тяжко вздохнул и потёр лицо. Желудок крутило, буквы растекались и превращались в лужу, но нужно было продолжать. Тем более, Нуска так и не понял, что значит «кровь».       Однако никаких пояснений на этот счёт больше не было. Да и он не помнил, чтобы его поили какой-то кровью… может, всё-таки речь не о нём? И писал это не отец?       Воровато оглядевшись, Нуска сунул книгу за пазуху, спрятал её под плащом и длинными рукавами. Если это книга его отца… она нужна ему. Неважно зачем. Просто нужна.       Когда Нуска вышел, стражник уже дрых. Ему не было никакого дела до входящих или выходящих — если хочешь, то хоть всё выноси. Лекарь даже почувствовал укол вины, но, к сожалению, он привык не поддаваться таким чувствам. Вину могут испытывать знатные богачи, живущие в достатке, а он, голодавший полжизни, давно позабыл такое слово как стыд.       Был поздний вечер. В Хаване зажгли красивые резные фонари, установленные на высоких металлических ножках. Нуска видел, как к огню слетаются светочи, тем самым превращая город в подобие небосвода.       Нуска остановился у спуска с лестницы. Город мягко мерцал то там, то здесь, подобный обиталищу духов. Это казалось таким красивым, что перехватывало дыхание. Иногда рой светочей и перелетал с одного места в другое, образуя длинную светящуюся тропинку.       Это его дом? Точно? Неужели он всегда был так прекрасен?       Спускаясь медленно с лестницы, лекарь втягивал воздух глубоко в лёгкие, ощущал, как они раскрываются, наполненные светлой энергией. Всё вокруг лучилось. Казалось, он… во сне. Так чувствует себя сурии, оказавшись на своей родине? Арцент в арценте, а рир в Рире? Так и хаванец в Хаване?       Нуска начал подпевать под нос. Странный мотив крутился в голове, повторялся, не останавливаясь. Светочи кружили прямо под ногами и вдоль рукавов. Редкие прохожие смотрели на Нуску с удивлением, но не могли оторвать взгляд от статного хаванца в белоснежных одеждах, который лучился дэ, которого признали даже священные создания — светочи.       Нуска, окруженный ареалом волшебных бабочек, прошествовал к главной площади. Его взгляд зацепился за десятиметровую статую на месте, где раньше был фонтан. На нём было высечено: «В память о жертвах».       И вся земля кругом, каждый зелёный уголок, был усеян цветами. Безвременники. Фиолетовые цветы пахли и мягко покачивались на ветру.       «Син… ты так… извиняешься? Ты принёс… цветы…?»       Нуска сглотнул. Сердце ёкнуло, дыхание перехватило. Звёзды горели, а ночная звезда была яркой как никогда. Вечер перетекал в ночь, но люди не уходили, привлечённые роем светочей.       Нуска забрался на ступени, ведущие к памятнику. Покрепче взявшись за книгу, он осмотрел пустую площадь. И, закрыв глаза, он запел, как когда-то в детстве. Здесь. Именно здесь он пел. Именно здесь началась его история. Именно здесь всё и решилось. Вся его судьба. И решится вновь.

Запах поздних цветов мимолётный — Жизнь и смерть, что в одно сплетены. Яркий свет маячка путеводный — Явь и сон, что судьбой вручены. Звёздный рой и цветов тихий лепет — Это знак, что пора прекратить. Я хранил в глубине нежный трепет, На словах не решаясь простить. Мы взлетали и вместе срывались С серых крыш поднебесных чертог. Сотни, тысячи раз мы сдавались, Чтобы воздуха сделать глоток. Я устал бесконечно скитаться, Слыша вой, возвращаться домой. На века, навсегда оставаться Я желаю под правой рукой.

      Когда Нуска закрывал глаза, то площадь была пуста. Когда же он открыл их, то увидел толпу хаванцев. У некоторых на глазах дрожали слёзы. Внезапная волна аплодисментов прошлась по рядам и оглушила Нуску. Он зажмурился и, вновь распахнув глаза, увидел в толпе Сина. Улыбка коснулась уголков губ лекаря.       — Вы так прекрасно пели! Откуда вы, знатный господин?       — Вы же хаванец? Почему мы никогда вас не видели? Из какого вы рода?       — Пожалуйста, спойте ещё!       Но Нуска отказался. Расталкивая толпу, он шёл прямиком к эрду. Их глаза как магниты оказались скованны невиданным притяжением.       Однако, подойдя ближе, лекарь тут же опустил взгляд, но хлопнул Сина по плечу как старого приятеля, и предложил:       — Давайте выпьем?       Син молчал. Коротко кивнув, он натянул капюшон. Он не хотел, чтобы его узнали, чтобы люди, которые наконец решились выйти на улицу, вновь разбежались по домам. В глазах эрда всё ещё сквозили тоска и сожаление.       Поэтому Нуска решил, что сейчас куда важнее осчастливить эрда, чем толпу зевак.       — Я знаю одну хорошую таверну. В Хаване наливают отличный сидр. А ещё мы с вами сыграем. Выиграете — я вас прощу.       Нуска продолжал идти, пока болтал, однако его спутник застыл на месте. Лекарь развернулся и непонимающе уставился на Сина.       Тот стоял с таким лицом, будто только что получил под дых. Брови нахмурены и сведены, лоб наморщен, а глаза блестят. Даже губы поджаты.       — Эй, не отставайте! Завтра моё предложение уже не будет в силе.       В таверне было тихо. Нуска выбрал столик в самом тёмном углу, а затем заказал бочку сидра. Место было хорошее — чисто и светло. Лишь эрд как одно чёрное пятно сидел, уставившись в столешницу. Ну что с ним не так?       — Син, давайте. Если сможете выпить больше, чем я, то все разногласия между нами будем считать разрешёнными, — весёлым тоном предложил Нуска, а затем поднял наполненную до краёв кружку вверх.       Тонкие и почерневшие пальцы Сина коснулись ручки. Он слегка притронулся к выпивке, а затем еле слышно проговорил:       — Нуска… разве это так… решается?       — Это нам решать. Всё только в наших руках. Лучше решить разногласия за кружкой хорошего сидра, чем в бою, что думаете? — не прекращая улыбаться, продолжил уговаривать Нуска.       Рука Сина заметно дрожала, когда они чокнулись в первый раз. Но с каждой кружкой он начинал выглядеть всё увереннее и увереннее. После пятой он даже начал отвечать на бесконечный трёп Нуски.       — Ещё я нашёл книгу в библиотеке, — говорил лекарь. — Хочу, чтобы вы помогли с переводом. Думаю, я знаю, как излечить вас. Я использую всю полученную информацию. Все методы, обозначенные моим… тем человеком, что делал пометки. Я буду использовать их все. Испробую все виды крови. Но я вылечу вас.       — Нуска, в этом нет необходимости.       Син вновь выглядел подавленно. Да что не так? Почему он всегда недоговаривает? Неужели это как-то связано с предсказанием?       Нуска навалился грудью на стол, а затем схватился за руки эрда. Смотря тому в глаза, он говорил:       — Скажите, что вас так беспокоит. Почему нет необходимости в том, чтобы вас лечить? Разве вы не хотите править Скиданом ещё много-много лет? Разве не понимаете, что лучшее, что случилось со Скиданом за всю историю его существования, — это вы?       Нуска говорил совершенно серьёзно, пускай и язык его заплетался. Эрд же вздрогнул от этих слов. Казалось, он вот-вот заплачет.       «Да что с ним? С каких пор эрд всея Скидана позволяет себе быть слабым? Конечно, слёзы — это хорошо, но ведь явно что-то случилось».       Нуска нахмурился, отстранившись и громко стукнув кружкой о стол, сказал:       — Говорите всё, что думаете! Сейчас же!       — Ты… Нуска, разве ты не видишь… — хрипло начал Син, но его голос сорвался; он замотал головой, облокотился на стол и схватился за голову. Сдавленно он продолжил: — Ты… не должен быть тут. Ты не должен меня прощать. Ты не должен заботиться обо мне. Оставь, брось, возненавидь меня.       — А как же «я не позволю тебе уйти, ты будешь жить на моей цепи, бла-бла-бла…», — со смехом припомнил Нуска.       — Я не отпущу тебя, но и не подпущу к себе. Быть на привязи — не значит быть под моей кожей. Ты пережил достаточно, чтобы жить долго и счастливо. А мои дни сочтены.       — Вы хотите и не хотите, чтобы я был рядом? Как у вас с головой дела? Пощупать? — улыбаясь, говорил пьяный Нуска. Он протянул руку и похлопал эрда как ребёнка по голове. А затем сказал: — Я сделаю так, чтобы мы вместе жили долго и счастливо, что думаете об этом?       Син только качал головой, а Нуска продолжал подливать ему. Игра уже шла на выживание.       — Итак, эрд Син, это уже двенадцатая, а вы не сдаётесь. Кто сдастся раньше: вы, ваш рассудок или ваш мочевой пузырь?       Спустя ещё несколько кружек они оба начали сдавать позиции. Уложив головы на столешницу, они смотрели друг на друга. Нуска скользнул пальцами по столу — и накрыл ими холодную ладонь Сина.       — Син, прошу, скажите, что было в предсказании.       Взгляд эрда был затуманен. Чёрные локоны нитями спадали на его красные от алкоголя щёки. Он ответил так тихо, чтобы не услышали даже духи:       — Либо мне, либо Скидану суждено погибнуть. Только моя смерть убережёт страну и народ от уничтожения. Лишь отринув свою человеческую суть, я смогу победить дракона. Лишь отказавшись от всего, отказавшись от тебя, от своей мечты и жизни, я смогу спасти Скидан. Я видел свою смерть. Я видел миллионы смертей, но ни одна не была столь ужасна. Такова моя судьба.       — Мы можем изменить судьбу, — возразил Нуска.       Син мягко сжал пальцы лекаря в ответ. Его глаза закрылись. Он улыбался, но его щека блестела от влаги.       — Скажи, я выиграл?       — Вы выиграли, ведь я давно простил вас.       Син кивнул и тут же отключился. Он спал, уложив голову на стол, а Нуска до первых лучей смотрел на его лицо и думал.       «Ещё три года назад на празднике, посвящённом Инанне, я лично предсказал Скидану гибель, но мы смогли спастись. Син, вы слишком легко сдаётесь. Я уже нашёл способ вылечить ваше тело. Излечить вашу душу будет куда сложнее, но я смогу. Просто не сдавайтесь. Просто не отпускайте мою руку. Просто… оставайтесь живы. Я ни о чём больше не прошу».