"О, чем меньше я знаю, тем лучше."
***
Дейв часто дёргал Джеймса по пустякам, по поводу его взаимоотношений с Ларсом, говоря иногда полную ересь в пьяном состоянии, жутко раздражающую второго. Это могло продолжаться сутками, а иногда и днями. Настолько этот гитарист был невыносим в эти моменты. Его ужасное поведение во всех аспектах порой начинало выводить из себя всех участников группы. Даже чаще всего спокойный Бёртон мог повысить тон голоса, когда тот перегибал палку. — Хэт, разве тебе со мной не интересно? Я же вижу и прекрасно понимаю, по какой причине ты ведешь себя так. Что я сделал не так? Ладони блондина сжимались в кулаки от злости. От этого подонка опять несло алкоголем, а может и не только им. И он снова надоедает одной и той же темой. — Хватит, Дейв. Мы с тобой не раз разговорили насчет этого. Что тебе не понятно? — брови его схмурились, взгляд направлен на парня. Он улыбается. Издевается этой улыбкой. — Просто признайся уже, я не так хорош, как Ларс. Так ведь? — явно намекая на что-то, сказал рыжевласый, скрестив руки на груди. Терпение вокалиста иссякло и он спокойно ушел, никак не отреагировав. Разговоры были бесполезными.***
— Пора бы. — Ты прав. Две фигуры двинулись к сидящему и расслабившемуся на кресле соло-гитаристу. Последний напрягся, выпрямился, после чего поднял взгляд. — Что? Что происходит? — спросил Дейв. — Ты уволен из группы, — отвечает Ларс с непроницаемым лицом, — Поэтому собираешь свои манатки и немедленно уезжаешь. — Что, вот так сразу? — ресницы кареглазого захлопали, заикается, — Никакого второго шанса? Ударник и менеджер переглянулись, затем медленно покачали своими головами. — Нет. Все кончено. Мастейн ненадолго замолк. — Хорошо. Когда мой самолет? Вновь повисла пауза, когда они посмотрели друг на друга еще раз. В этой тишине Ульрих протягивал конверт без каких-либо сомнений. — Вот твой билет на автобус, — сказал он, — Он прибудет через час. — М, хорошо, — задумавшись о чем-то, рыжий бормотал себе под нос, — Но только не надо использовать написанные мной песни.***
Ни один из них не проронил и слова в пути к автобусному вокзалу. Джеймс решил отвезти изгнанного товарища по группе и это была именно его инициатива. Дейв не понимал, что чувствует в данный момент, поэтому и молчал. Другой не видел смысла что-то говорить. Лишь изредка поглядывал в зеркало заднего вида на Мастейна, наблюдая за его состоянием, за настроением и за эмоциями. Мало ли что. Выйдя из машины первым, юноша открыл багажник, чтобы вынести гитару пассажира. Старший же что-то покопошился-покопошился, хватает за собой сумку и все таки вылезает из салона авто, раздраженно шипя. Вот они и стоят вдвоем напротив друг друга. В последнее время у них не было возможности взглянуть глаза в глаза. В янтарных глазах отражалось и угрызение совести, и "несправедливо" с обидой одновременно. "Досадно, что все так вышло, я же ничего такого не сделал". Предвкушая, что Джеймс что-то да скажет в любом случае, он говорит: — Ну давай, скажи свою глупую фразу. В голубых же глазах ничего не было, кроме слез. Рыжеволосый парень не сразу заметил, из-за чего был сбит с толку. — Береги себя. — Да, конечно. И блондин подал гитару, развернулся, и вновь уселся за руль автомобиля. Уехал.Ни копейки денег, ни воды, ни еды. Четыре дня пути из Нью-Йорка в Калифорнию с сумкой грязной одежды и гитарой в руках.