Бритва Оккама

— Это фантастика! — вскрикивает Джейс, преодолевая расстояние, разделяющее их с Виктором. Чуть не сносит конструкцию, отдаленно напоминающую плавательное средство. Виктор шикает. Закручивая шестеренку в корпус, болезненно закашливается. Приступ глухого кашля скручивает тело в спазме; Виктор не может откашляться. Новая и новая боль в легких поражает новые и новые харкания и хрипы. Это не закончится никогда. Со временем будет лишь хуже. Виктор достаёт из кармана жилетки платок, прижимает тот ко рту. На белом хлопке остаются капли кровавой слизи. Они расползаются по нему, пропитывают ткань. Виктор резко оседает на стул, чувствуя головокружение и жар. Руки дрожат. Подташнивает. Джейс пугается. Но, судя по виду, резко пытается собраться. Показать напускную небрежность и безразличие к состоянию. Они не настолько близки для проявлений открытой заботы. — Это простейший механизм, Джейс. Ничего сложного, но я… польщён, — Виктор горделиво приосанивается, во всяком случае, делает попытку. Разгибается. Встаёт. Тяжёлый заунский костыль не позволяет распрямиться полностью. Он вынужден ссутуливаться над ним. Аккуратная трость для Пилтовера раскололась надвое, не выдержав их хекстекового эксперимента. — Да нет же! Я не видел таких деталей даже в лавке Бензо, не говоря уж про Пилтовер, — лавка Бензо — просто сувенирный магазинчик. Не удивительно, что там не нашлось ничего хоть сколько-то примечательного, особенно для претенциозного изобретателя вроде Джейса. — Я думал, я единственный из местных учёных, кто спускается в Заун. Уязвленное эго. Конечно. Маленького пилтоверского мальчика задело то, что кто-то кроме него додумался до спусков в Заун. Виктор прищуривается, отступая от Джейса. Виктору интересен Талис, ибо тот, в отличие от многих, не смотрит на него свысока и не вызывает желания посмотреть на него самого таким образом. — Всё верно. Из местных, — повисает неловкое молчание. Виктор и не думал, что ему может быть настолько стыдно. Его достоинство по прежнему высоко, так что он далёк от того, чтобы расплываться в притворных «я пойму, если ты не захочешь со мной работать». Работа ассистентом Сесила Хеймердингера научила его базовым навыкам любого пилтоверца: держи шею прямо, а подбородок — приподнятым. Джейсу он всё ещё не доверяет. Его значимость в жизни Виктора могла бы граничить с особенно навязчивыми студентами. Если бы не одно но, хотя нет, даже два. Первое: Джейс был слишком умён, чтобы отталкивать Виктора назойливостью. Второе: Талис всё же был слишком навязчив даже для заинтересованного в помощи человека, что, надо признаться самому себе, также не вызвало неприязни. — Я мог бы догадаться сразу. Ты слишком держишься за Пилтовер, в отличии от них, да даже от меня, — взгляд Джейса, практически не останавливающийся на лице Виктора, опускается на темно-синие обои с золотыми вставками. Виктор всегда находил их безвкусными, безмерно щегольскими. Голубой — цвет прогресса, будущего, хекстека. Синий — смесь голубого с чёрным. — Да, я заметил, — это укол в сторону раскаяния выступления Джейса перед Советом. Выглядело… эффектно, но помпезно-смело и по-детски. Талис определенно точно не видел Виктора там, потому сейчас сияет, как начищенная шестеренка, хотя уже и слышал восхваления собственного представления. Виктор ещё тогда, на эмоциях, сказал, что впечатлился. — Признай, это выглядело впечатляюще. Но сейчас он, трезво оценивая ситуацию, уже не смог бы столь быстро согласиться на авантюру. Предложить эту злополучную авантюру. — Глупо и самонадеянно, — Джейс хмурится, смотрит на Виктора потерянно, как в их первую встречу. — Однако, не могу не признать, ты смог меня удивить. Виктор лжец, пытающийся обмануть ни то Джейса, ни то самого себя. Виктор был настолько восхищён исследованиями, что с пиететом помог Талису завершить начатое. — И чем же? — Трепетом. Ты пытался выглядеть революционером, я прав? Но Пилтовер слишком консервативен, чтобы принять тебя. Так что ты выглядел скорее ребёнком, вдохновенно рассказывающим про новую игрушку, — Джейс морщится. — Ты, прекрасно зная о правилах Пилтовера, оказался слишком упрямым, чтобы заткнуться. Или тоже неместный? — Я из Фрельйорда, — он прокручивает браслет на запястие. Голубое на тёмно-коричневом, почти чёрном. Завораживающе, — но живу здесь достаточно долго, чтобы знать о «правилах». Я попытался рискнуть. Ты видишь, к чему это привело. — Я ведь тоже рискнул. Ну, тогда, с ключами. Никогда раньше не делал ничего подобного, — кому ты врёшь? Разумеется, делал. Разумеется, пользовался рабочим положением. Просто не заходил так далеко. Незаконное проникновение в офис декана Академии, обман советницы… — Ты на меня плохо влияешь. — А разве не должно быть наоборот? — спрашивает Талис, играя бровями. Виктор легко толкает плечо уже успевшего сесть собеседника. Слишком много себе позволяет. Мисс Янг приносит кофе. Одному Виктору, не Джейсу. Густо краснеет на вопрос последнего про его напиток. — Она запала на тебя, — пораженно выдыхает Джейс, закидывая ноги на стол. — Да, поэтому кофе горчит, — Виктор прячет ехидную усмешку за кружкой. Нет, он не верит Талису. Скай просто не могла влюбиться в него. Почему не в Джейса, раз уж на то пошло? — Ты несерьезен. — А ты хочешь, чтобы я был? — неформальная беседа лишь располагает к несерьёзности, тем более, если речь идёт о разговоре с человеком вроде Джейса. — Пожалуйста, — что ж, хорошо. — Не думаю, что это возможно. Девочка скорее влюбилась в тебя. — Ты плохо считываешь реакции людей. Она смотрела только на тебя, — Талис поддевает острый подбородок пальцами, наблюдая за реакцией Виктора. — Не веришь, что можешь быть кому-то интересен? Вик, не молчи, — Джейс быстро прикладывается губами к устам Виктора. Слишком быстро, чтобы успеть хоть что-то сделать. Слишком долго, чтобы списать это на бредовое видение. Джейс отстраняется, глядя на него с оторопью. Кажется, так должен смотреть Виктор, но явно не Талис. Виктор, словно ошпаренный, вскакивает со стула, стремясь отпрянуть от Джейса. — Что это было? — Виктор проводит двумя пальцами по губе. На ней ничего. Она всё такая же сухая. Джейс не остался даже призрачным привкусом. — Прости. Мне не стоило. Я… я… пойду. Мне лучше уйти, да? Кабинет большой. Виктор до сих пор не может привыкнуть к непомерно гигантским помещениям Пилтовера. Они пустые. Без Джейса становится слишком много воздуха. Без Джейса синее пространство становится практически чёрным.

***

Конец семестра — время, которое Виктор из раза в раз проводил, практически не выходя из кабинета. Задолжности от учеников и бумажная волокита сыпались на него, будто из рога изобилия. Состояние отягощалось физическим нездоровьем. Спина не позволяла активно перемещаться по Академии. Над головой скопились тучи. Впервые за долгое время, в голове родилась навязчивая мысль о возвращении в Заун. Виктору стыдно за чужой поцелуй. Он сам почувствовал что-то, до конца не понимая, что именно. Просто было хорошо. Приятно. Тепло. На мгновение. Которое, в свою очередь, быстро закончилось. Стук в дверь заставляет отвлечься от очередного реферата. Джейс в дверях даже слегка удивляет отчего-то испуганным выражением лица. — Это..? — Виктор ошеломленно вздыхает, принимая подарок. — Новая трость. Я сам выковал, — полностью из металла? Такая должна весить под тонну. — Такая уж точно не сломается. Да и выглядит хорошо. Ничего не подумай, просто та, что раскололась, явно была «парадной». — Спасибо, — Виктор слегка опешил, не находясь с более внятным ответом. А что он может сказать, кроме выдавленной благодарности? — Не хочешь поужинать вместе? — Работы много, — Виктор не врёт. Действительно много. Но с каких пор это мешает посвящать время себе? Наверное, не привыкши, что о нём могут заботиться без какой-либо цели, Виктор ожесточился, ощетинился. — Я понимаю, ты не хочешь. Прости. Глупая была идея. Надеялся, что ты согласишься после этого, — Джейс действительно хотел этого и хочет сейчас. Это не было глупой формальностью или одолжением. По сведённым бровям и жалостливому взгляду Виктор инстинктивно понимает, чувствует это. Ощущает и чужеродные сантименты. — Знаешь, я подумал… я могу расчистить график на один вечер. Джейс захотел его купить. Что ж, надо признать, трость действительно хороша. Талис очевидно не был обучен изготавливать такое, потому действовал по наитию. В руках Виктора явно был не первый «образец». Приятно, что Талис решил настолько утомиться, впасть в обсессию над больной идеей. Виктор чуть подкидывает трость, пытаясь прикинуть вес. Лёгкая. Даже легче предыдущей «парадной». Металл холодит кожу. Необходимо будет привыкнуть к изящной форме и невесомости. Амбивалентно, Джейс вызывает у него противоположные, двойственные чувства. Порой отвращение к наивности идей компенсируется-уравновешивается гениальностью оных. Виктор и раньше с готовностью помогал интересующим его студентам Академии. И даже вполне успешно. Проекты не были столь масштабными.

***

Дорогой пилтоверский ресторан встречает Виктора золотом и глянцем. Как с обложки. Большое помещение залито жёлтым цветом. Ноксианское вино обжигает гортань. Горькое. Виктор никогда раньше не пил ничего крепче сладкого пилтоверского; от заунского спиртного его воротит ещё с детства. Ему то и дело дарили пилтоверский алкоголь и тонкие конверты студенты, которых он брал под своё крыло. Джейс щебечет что-то неуловимое, на грани слышимости. Про маму, Пилтовер, Совет. Виктор ощущает себя безбожно пьяным, неспособным вести внятную дискуссию о чём бы то ни было. Оказывается, просто слушать Талиса восхитительно, как-то по-особенному волнующе. Особенно в полутрансе. Особенно будучи порядком поддатым. Это приятно. Джейс приятен. Виктор сейчас практически в состоянии отвлечься от толстосумов вокруг. Резкое, контрастирующее осознание, что их встреча уж очень напоминает свидание, доставляет неожиданное, беспричинное беспокойство. Оно легко касается Виктора; тонким пёрышком затрагивает эго. В ресторане душно. Речи Джейса делают только хуже. Они распаляют, горячат, кружат голову. Тяжело собраться. Гул голосов вокруг сливается в единый шум, перед глазами — сплошное золото. Всё происходит быстро. Виктор оказывается слишком близко к Талису. Губы Джейса трогает лёгкая усмешка, горячее дыхание жжёт кожу. Здесь так много людей. — Не сейчас, — Виктор пытается понизить тон, сделать тот твёрже, но ничего не выходит. Джейс улыбается, отводя глаза вдаль. Догадаться, что именно вызвало такую реакцию, невозможно. — Ты безбожно пьян, — интонация Джейса звучит несколько… разочарованно? — Идём, Ви, я отведу тебя домой. — Ко мне или к тебе? — Ко мне, — Джейс заговорщически скалится. — Мама не будет против? — на лице Талиса мелькает удивление. Ухмылка быстро сменяется стыдливым прищуром и румянцем. — Я бы хотел познакомить тебя с ней, но позже, так что я не про квартиру. Личный кабинет. — Давай уж тогда в лабораторию, чего уж мелочиться, — голос сочится ядом и ехидством. — У меня есть спальня в Академии.

***

Виктор продирает глаза. Из-за дезориентированности ему не сразу удаётся понять, где он. Затем в памяти всплывают кадры вчерашнего дня, вечера. Работа, новая трость, ресторан, Джейс… Голова болит. Он на кровати один. Раздетый до брюк. На прикроватном столике стоит граненый стакан воды, на котором покоится блистер таблеток. Оказывается, Талис умеет быть заботливым. Виктор улавливает храпы. Успевает испугаться, потянуться за увесистым деревянным костылём, но не менее резко спохватывается. Джейс не ушёл. Конечно. Ему было незачем уходить. Заснул полусидя-полулёжа, опустив затылок на царгу. Шея явно не поблагодарит за сон в таком положении. Джейс выглядит таким спокойным сейчас, явственно контрастируя со своим бодрствующим состоянием. Виктор натягивает рубашку, классическую, форменную. Он подхватывает трость, пытается не слишком стучать, несильно опираясь на набалдашник, перекладывает вес тела на здоровую ногу. Голова идёт кругом ни то от залитого в себя количества алкоголя вчера, ни то из-за обычной утренней вялости и сонливости. Стоит сделать кофе. Впервые не одному себе. Джейс явно будет сыпать проклятиями что с ним, что без. Хроническая тяга Виктора к упрощению быта довела его до положения, в котором на крошечной кухне стоит лишь одна банка со смесью кофе, сахара и сублимированного молока. Хотя, стоит признаться хотя бы самому себе, виной всему стала не только автоматизация, но и крайняя бережливость. Заунская. Виктор никогда не знал колоссальной бедности; у родителей денег обычно хватало. По меркам Нижнего Города, они считались вполне состоятельными. Виктор приносит кофе. Одному Джейсу, но не себе. Чашек у него много, а рука лишь одна. Вторая занята тростью. Выглядеть неэлегантным сейчас, когда Джейс у него дома, — последнее, чего он хочет. Ставя напиток на тумбу, Виктор отмечает, что в комнате довольно душно. Талис также спит, темные брови сведены к переносице, волосы растрепанны. Даже жаль будить. Лёгкий тычок в плечо, и тот просыпается, моментально начиная крутить головой сквозь болезненные стоны. — Я принёс тебе кофе, — невпопад, будто извиняясь, бормочет Виктор. — Теперь ты таскаешь его только мне. Могу я считать это возмещением кармического долга? — Джейс весьма забавно острит, беззлобно так, кокетничая. Виктор непроизвольно смеётся, нервно скорее. Талис отпивает кофе, морщась от вкуса. — Ты помнишь хоть что-то из вчерашнего? — Много всего. Слишком много, — Виктор похлопывает его по наивно подставленному плечу. — У тебя большое будущее, Джейс.