звездные карты на венах

— погадать тебе по ладони? — спросила розария, последний человек, от которого только можно было ждать такого вопроса. мона — пожалуйста; коломбина — легко; даже лиза или рэйзор могли это спросить. но розария? — ты хочешь что-то узнать? — улыбнулся венти, накручивая одну из косичек на палец. — можно и так сказать, — все ещё безразлично пробормотала розария. венти не винил её в закрытости и подозрительности; они подобрали её в лесу, неподалёку от католической школы для девочек, и была она в состоянии… мягко говоря, ужасном. основываясь на своем опыте, венти даже мог предположить, что её сновидчество приняли за одержимость или что-то подобное, к тому же, насколько он знал, девушка до этого была в плохой компании, а детства своего почти не помнила. розарии нравились созвездия, энергетики и мальборо, а ненавидела она варенье и религию в каком бы то ни было проявлении, пусть даже эта была милейшая барбара с крошечным ветхим томиком на коленях, спрятавшаяся за трейлером. розария, кажется, по натуре была тем человеком, который хочет узнать секреты и тайны — но вовсе не для того, чтобы разболтать их всем вокруг, а ради того, чтобы просто быть в курсе и держать у себя в голове все переменные. все, что она приносила из снов — если приносила вообще, венти был вынужден признать, что у неё один из самых потрясающих контролеров в голове, — было стратегически выверено… разве что за исключением кошмаров. но об этом он пообещал молчать каждому из живущих здесь. — хорошо, — ярко улыбнулся он. пусть она узнает в рамках дозволенного, дальше необходимого разговор не завернет. да? — как он пропал? — хрипло поинтересовалась розария, рассматривая ладони венти. они расположились на узкой кухне одного из трейлеров, её ноги почти запутались в шароварах из ягодного цвета ткани, а он сидел, кусая губы. на плите подогревался какой-то бульон шанлин. — мы были юны, — неуверенно пожав плечами, начал венти, и выпил из банки энергетик. об этом сложно было говорить едва знакомой девушке, но, во-первых, он был уверен, что розария промолчит, а во-вторых, он не говорил об этому никогда, никому и ни при каких условиях. судьба сама приносит фарфоровую тарелочку с посыпанной сладким сахаром возможностью выговориться. розария кивнула, все ещё водя пальцем над кожей, словно выбирая место для нанесения удара. под её взглядом порой хотелось поежиться, спрятаться, но венти знал — именно она закрывала собой их крошечное пристанище от опасности. поэтому он мог без опаски смотреть ей в глаза, в кровавую пустоту. если бы он только знал, как принести ей покой… розария начала водить острым ногтем по линиям на бледной коже, словно прочерчивая борозды на лунной поверхности. длинные передние пряди цвета шиповника закрывали высокий лоб. девушка тоже отпила, из своей банки энергетика. — сон? — безболезненно уточнила она, словно втыкая шприц с анестезией. веки у неё были полуприкрытый, к тому же спрятаны за серыми траурными тенями, но барбатос предполагал, что смотрит она не отрываясь и внимательно, следит за добычей. за линиями. — сон, — печально усмехнулся венти. (впрочем, тут и гадать не нужно, понятно, что у искалеченного ночным небом и прошлое будет усыпано осколками кошмаров). — расскажи мне, — предложила розария, начиная что-то прикидывать, и немного передвинулась, отчего складной табурет под ней скрипнул. — м? это был первый полноценный кошмар, который я вытащил за собой, — нервно усмехнулся венти, словно желание закрыться в панцирь из улыбок и уверенности в завтрашнем дне было сильнее желания рассказать свою историю. он немного сжал банку, отчего дешевый металл смялся. — мы с братом… с ним… остановились в кэмпинге. тогда мы сбежали из дома, поскольку жажду опекунов понять хоть что-то могли удовлетворить только таблетки и бесконечные учёные. розария кивнула: такая история была не редкостью среди сновидцев, скрывшихся здесь, под опекой западного ветра. — дракон из неживых чернил или чего-то такого, который залезал мне своим шепотом в ухо. будто тысячи змей пели: декабриан. его я запомнил на всю жизнь, — заключил венти. розария снова медленно кивнула и словно в утешение провела подушечкой пальца по мелкому шраму у большого пальца. — я проснулся в полном ужасе, понимая, что дернул его за собой. все вокруг рушилось: палатка, в которой мы заночевали, кемпинг и другие тенты — в смятку. наша подруга… амос… — он отвернулся. — эври попытался… попробовал защитить меня, оттолкнув в сторону, к холму. казалось, что я катился по этому склону вперемешку с сухими листьями бесконечно… и в этот момент… мне казалось, представлялось, что я уже сломал все кости и сейчас погибну. но я так и остался лежать там, внизу, рядом шумела речка, все было тихо и мирно, — венти начал захлебываться своей же быстрой речью, ощущая покрывало мирного пения птиц на коже так же живо, как и тогда, — а он был… а он исчез. вместе с кошмаром. — а после ты угнал трейлер? — приподняла его ладонь розария. — это все, что тебя интересует? — слабо улыбнулся венти. — это все, что меня интересует, — с достоинством ответила девушка. — слушай, барбатос, я не верю ни во что из всевышнего и благостного, ты знаешь. мне даже в эту штуку, — она покрутила длинным костлявым пальцем, указывая на все вокруг, — поверить было трудно. но каждая частичка твоего прошлого строит тебя настоящего, — она очертила пальцем контуры линии жизни, а затем и линии сердца. — смотри, как чудесно. взаимная любовь от кого-то закрытого, от кого-то, от кого ты этого ждешь уже несколько месяцев. она внимательно посмотрела на реакцию венти, но тот не позволил даже крошечной мысли о сяо проскользнуть в голове. …ладно, может, позволил. …может быть, даже и не крошечной. розария улыбнулась буквально краешком губ; такие измерения надо проводить линейкой, тщательно все сверяя, потому что кто поверит, что она — она! — улыбнулась? — долгая жизнь, полная приятных встреч, — спокойно продолжала розария, — только вот… — да? — венти, уже погрузившийся в таинство, рывком подался вперёд. — она… прерывается и соединяется? — розария провела круг вокруг едва заметного провала. — что бы это ни значило. ладно, в любом случае это гадание — полная ерунда, — пожала плечами она. — спасибо, что рассказал. — не за что, — ярко улыбнулся венти, вновь оборачиваясь к внутреннему маяку — эври — который подсказывал, как себя вести в той или иной ситуации. из них двоих он всегда был более открытым, искрящимся и фонтанирующим волей к жизни. эври был бунтарем, каких свет больше не увидит. его яркая улыбка невольно стала помощником в том, чтобы скрыть произошедшее и позаботиться о бедах других. — хочешь яичницу? — было бы неплохо, — потянулась розария, и у неё захрустели кости. через открытую дверь в трейлер залетали звуки ночной жизни не уснувших подростков; кажется, венти слышал пение коломбины под тихое бренчание гитары аякса. запел огонь на конфорке, затрещало голубое пламя, и венти проверил, сколько газа осталось в баллоне. должно хватить. — эй, — с одной из кроватей раздался чей-то голос, — можно мне тоже яичницы? — она с перцем, диона, — ровным голосом прокомментировала розария. розовая макушка сразу же скрылась за тонной одеял, и больше звуков, кроме периодического стука лопатки о стенки одной из единственных на весь передвижной лагерь сковородки, не раздавалось. над лесом медленно поднимался месяц, такой тонкий, что на него едва можно было бы водрузить терновый венец. розария прикрыла глаза. сегодня была спокойная ночь.