Записки из подполья

«Моя нежная осенняя лилия, я сгорал всё лето, что не видел тебя. Я пишу тебе это письмо и держу в руках фото, на котором ты улыбаешься для нового выпуска «Придиры» на первой странице, моя героиня. Ты не знаешь, но я молился за каждый пройденный бой войны за тебя. Ты не знаешь, мой свет, но озаряешь мою жизнь и жизни тысячи других волшебников, которым ты подарила свет и мир в Британии. Как ты себя чувствуешь? Изменился ли твой мир также, как изменился мой? Знаешь, без тебя, моего единственного путеводителя, моё прошлое и будущее кажется пустым. Как свет без солнца. Как вдох без кислорода. Как небо без Бога. Навсегда твой, Мальчик из подполья.» Гермиона сжимала в руках письмо, которое только что достала из под подушки. Брови сошлись на переносице в немом вопросе, она пробежалась по тексту ещё пять раз, каждый из них вырисовывая в голове образ отправителя. Рон? Девушка с трудом представляла как парень пишет ей что-то подобное, вырисовывает буквы в ровных линиях, подбирает эпитеты, гравирует бумагу пером, оставляя след нажимом от каждой буквы на обратной стороне. Да и зачем? Он мог сказать ей всё это лично. Мог бы, если захотел. После войны Рон ещё поддерживал общение с ней, пару раз они даже ездили в магазин волшебных приколов его брата Джорджа, который продолжил их с братом дело после трагической смерти последнего. Рон даже называл эти вылазки словом «свидание». Постепенно Рон отдалялся от Грейнджер, после войны девушка жила в Норе вместе с Гарри, Роном и всей его большой и дружной семьей, они пили чай все вместе по вечерам, смотрели любимые маггловские фильмы Гермионы, играли в монополию, готовились к новому повторному седьмому курсу в Хогвартсе и залечивали друг другу раны, которые высекли на сердце война и смерти близких людей. Но всего этого было недостаточно, чтобы переступить ту черту, которую провёл между ними Уизли. Гермиона не любила его, скорее, она чувствовала что их души могли бы понять друг друга, так, как они понимали семь лет до этого. У них даже был секс. Три раза в неделю. В 14:30. Это было то самое время, когда Джинни и Гарри отлучались на занятия баскетболом, Артур был в Министерстве, а остальная часть семьи помогала Джорджу в магазине. Секс всегда должен был быть в спальне на кровати Рона. Блэкаут шторы скрывают окна. Он - снизу, неловко сжимает её груди обеими руками и закатывает глаза в агонии оргазма через семь минут от начала прелюдии. Она - сверху, пытается получить удовольствие и не думать о том, нормально ли это, что его руки на её груди это что-то не комфортное и неправильное. Но что именно было неправильным? Не чувствительная грудь Грейнджер? Короткие ласки? Полная тишина? Рон Уизли? В августе было принято решение остаться друзьями. И хоть Рон настаивал на «привилегиях», Гермиона была непреклонна, она такие «привилегия» в Реддловском гробу видала. И всё же, вопрос нежного письма и его авторства оставался открытым. Перебрав в голове несколько имён, она свернула письмо и бережно отложила в ящик, предварительно перечитав его вновь. Вероятно, это была чья-то глупая шутка, которую она не стала воспринимать всерьез. Укутавшись по нос тяжелым одеялом ещё раз представила отправителем послания Рона, хотелось бы ей, чтобы это был он? Фантазии граничили с сонным бредом, веки тяжелели, тяжелое дыхание стало поверхностным. Эту первую ночь последнего учебного года Гермиона провела в спальне Гриффиндора. Мальчик из подполья не сомкнул глаз. Капли дождя вальсировали и бились о стёкла, легкие сошлись где-то между яремной впадиной и подбородком, на границе сознания он вёл тихий монолог. Он знал, что опять проиграет.