День рождения в одного.

Пустая, тëмная комната. Простое общежитие в Йокогаме. «Смерть Небожителей» только объявились тут, даже не произошëл акт «Каннибализма». Начало апреля, а уже так тепло, что Николай невероятно рад. Сегодня его день рождения. Сегодня его любимый праздник. Он украсил свою комнатку, купил чего перекусить на малое количество людей. Это должна быть весëлая вечеринка, полная забав и игр. Или, вернее сказать, должна была быть? Никто даже не зашëл к нему, чтобы поздравить. Гоголь подошëл к каждому с вопросом «угадай: какой же сегодня праздник?», но все удирали, как напуганные кролики, отмазываясь. Даже Дос-кун сказал, что у него куча дел и смотался! Парень сидел один за столиком, перед множеством закусок, но совсем один. Ни Фëдора, ни Сигмы, ни Оути. Нету никого, чëрт побери. Гоголь не плакал, но был невероятно расстроен. Ладно отказались прийти, но ведь даже не поздравили! Ни подарочка, ни открыточки. Николай просто сидит на диванчике и тупит в одну точку на столе. Ну разве можно так..? Забыть про день рождения..? Ощущение, будто ему плюнули в спину. Прямым слогом сказали «да ты надоел уже». Уже и не хотелось уверять себя в том, что они просто забыли. С Дос-куном они вообще с детства знакомы, как он-то мог забыть такое.. Ещë хуже становилось от осознания своего жалкого вида. Он совсем один тут сидит, ждëт какого-то чуда в эти грëбанные два часа ночи. Глаз не слипает и обдумывает это. Все уже спят. А он сидит. И сидит. Верхняя одежда уже висит на спинке дивана. Он в одних лишь рубашке да брюках. Волосы распущены, а разноцветные глаза слипаются. Спать хочется дико, но он не может. Уже чувствует, как нос щекочет от подступающих слëз и поджимает губы от обиды. Парень бросает взгляд на бутылку водки и открывает еë. Без всяких рюмок он зажимает горлышко губами и поднимает голову. Алкоголь разливается по нему, заставляет вскоре краснеть. Но это не даëт ему возможность забыться, лишь подбивает эмоции и заставляет тихо рыдать, дабы не разбудить соседей, коими и являлись его коллеги. Гоголь ушëл глубоко в мысли. После выбитой бутылку он достаëт шампанское. Интересный, однако, контраст, но парень просто пьёт, что первым под руку попадëтся. Он хочет напиться так, что завтра ему было ужасно плохо. Чтобы он не контактировал ни с кем из них. Заперся и провалялся весь день. Интересно, как они отреагируют, когда увидят заплаканного, напившегося и сонного Николая, а главное — с таким хреновым настроением, что он готов будет убивать всë и всех, что и кто ему не понравится. Нет, блондину не интересна их реакция. Он хочет сохранять перед ними ту личность, которую они видят каждый день. Личность шута. Не хочется ничего им объяснять, не хочется выслушивать извинения и видеть, как их представления о добром, весëлом и забавном парне ломаются в дребезги. *** — Коля, я сейчас дверь выломаю, ты мне откроешь или нет? — хмуро зовëт чей-то голос. Коля вообще в неясном сознании. Он только проснулся, да и то только от этого самого голоса. Лежит на холодном полу, среди бутылок. Наверняка у него ужасно чëткие синяки под глазами. Блондин не помнит ничего, что было после того, как он взялся за бутылку шампанского. Но то, что он лежит на полу в полном бардаке — уже намекало на что-то плохое. — Ой, Господи.. я захожу, в общем. Дверь открывается, и на пороге комнаты виднеется высокий с ракурса Гоголя парень. В чëрных рубашке и джинсах. — Коля, ëб твою.. — Д.. Дос-кун, с добрым.. утречком.. Нечасто Достоевский матерится, ой как нечасто. Но сейчас по его лицу понятно — он готов собрать на Николая все русские и не только маты. — Ты.. какого.. чëрта.. — в ужасе осматривая помещение, которое и жилой комнатой было назвать сложно, прошипел Фëдор. — Коля, ты какого.. ты какого, прости, хуя бухал?! Я что-то не слышал вчера никакой вечеринки, а ощущение, что тут и диджей, и бармен, и стриптизëрши, и друзья твои были, а. Ты объясниться не хочешь, дуралей? — Не.. не хочу.. а вот вам надо. Чë вчера даже не поздравили меня? — продолжая валяться на полу, пробурчал Николай. — Коль, если 1 апреля, день шуток — это праздник в честь тебя, то я от всей души тебя поздравляю. Но бухать из-за этого.. Гоголь внезапно с огромной обидой отвернулся от него на бок и положил одну из бутылок тоже на бок, после чего откатил еë от себя. — Ох, твою же МАТЬ.. — осознав, с полным ужаса вздохом произнëс Достоевский. — Коля, прости пожалуйста, я заработался и забыл вообще, что у тебя день рождения! — А они почему забыли?! Тоже заработались? — хмыкнул Гоголь. — Я не знаю, чëрт. Ну.. Давай я их позову, и мы отпразднуем сегодня? Ради извинения я даже сыграю во что захочешь. Ну? — М-м.. Блондин до сих пор был обижен, да и уже не так сильно хотелось праздновать. — Не хочу ничего.. — честно ответил он. Брюнет разочарованно вздохнул и подошëл к нему. — Вставай. Быстро. Тогда сейчас пойдëм тебя отрезвлять. Я тебе чаю заварю и от похмелья таблетку дам, а ты садись на диван и включай что-нибудь на телевизоре. Давай хоть.. Посмотрев на стол, Достоевский продолжил: — Давай хоть пиццу тебе подогрею, чтобы не просто так чай пил. Ну что сказать? Для Гоголя забота от Феди — огромная честь. Против этого он ничего не имеет, так что быстро согласился и вскоре Фëдор уже внимательно следил за тем, как тот ест и смотрит какой-то русский сериал на левом канале, принимая угощения с рук от бывшего именинника. Коля принял это как извинение. Но остальным до этого подвига ещë далеко. Ой как далеко.