Секрет Кацуки Бакуго

Это началось сразу же после окончания войны. Сначала даже никто особо и не заметил, что Кацуки начал вести себя как-то необычайно… странно что ли. Даже не то чтобы странно, а как-то совершенно не подобающе старому не совсем доброму приятелю Бакуго во приоре. Грубый нрав и невыносимо жестокий характер настолько прибились к его стереотипу личности, что теперь без них Бога Взрывоубийства «Динамита» в обществе просто не воспринимали. Слышишь неподалёку неудержимый поток всевозможных оскорблений, или же попадаешь в пекло самых дичайщих разрушений и взрывов, знай: Кацуки где-то рядом. И если ты через считанные мгновения не окажешься на тысячу километров дальше от его поля зрения — дай бог, от твоего трупа останется лишь чёрный пепел. В противных случаях я даже упоминать не стану. Все родственники, друзья, знакомые… Да что уж там. Всё население района, где он обитает (а может даже и его пределы) знает о этих неких «странностях» блондина, поэтому даже и не связываются с ним. Себе дороже, как говорится. Но не догадываются они, что творится с его, таким, казалось, безжалостным и холодным сердцем сейчас. И не знать им, я думаю, лучше. Крепче спать будут. Так, вернёмся. Это началось сразу же после окончания войны. Выйдя с комы в который он пробыл довольно-таки объёмное время из-за сложности проведённой операции, Бакуго в самую первую очередь нагрянул к своему веснусчатому и такому надоедливому другу детства, которому он фактически и физически спас жизнь ценой своею собственной. К тому, кого он столькое время чморил и унижал, считал недостойным, низом общества. К тому, кому однажды так позорно прилепил клеймо полного «Деку» (по-японски это звучит как «безполезный» или «безпомощный») и оно до сих пор плетётся за ним по горячим пятам, как напоминание о его безпричудности и абсолютной ненужности этому миру. К тому, кого так счетно считал своим главным и самым злейшим соперником на пути к званию лучшего героя, привосходящего их совместного главного кумира — Всемогущего. К тому, кто впоследствии и вправду оказался самым дорогим и близким для Кацуки человеком, с кем тот поделил многие сокровенные моменты своей жалкой ничтожной жизни. Он отправился к Изуку. И вот с того момента прошло чуть более двух-трёх месяцев. Город потихоньку начинал отстраиваться, приводить себя в порядок. Со всех улиц доносились радостные детские голоса местных детишек, скрипение автомобильных колёс на побитых дорогах, непристанный гогот местных японских птичек на кроне одинокой сакуры. Всеобщая слава отважных супергероев из ЮЭЙ голопом неслась по континету, пробегая абсолютно по всем болтливым губам, газетам и телеканалам: на самых первых строках висело гордое «отважные герои Деку и Динамит, а также…», чему просто невозможно было не радоваться. Тревожные, но очень любопытные глаза вновь и вновь с нетерпением пробегались по видео-записи одного из сражений: весь избитый и раненный, герой Деку с его одногрупниками и учителем Айзава-сенсеем неутомимо продолжали держать оборону и пытаться сражаться с Шигараки (фактически с ВЗО). Вот удар и ещё — кроваво-алые глаза восторженно наблюдали за происходящим — и злодей был повержен. Собрав в себе все свои оставшиеся силы, Изуку встал в героическую стойку, и словно как сам символ мира Всемогущий, широко улыбаясь гордо произнёс: мы победили. И наши ребята конечно же просто ни смогли не отпраздновать это величайшее событие. Алкоголь разливался по бокалам с бешенной скоростью, а радостные возгласы с каждым разом становились всё громче и громче. Герои потратили столько сил и нервов на эти тренировки и сражения, что сейчас хотелось просто выплеснуть с себя всю эту усталость и перенапряжение, поедая вкусный рамен в компании таких уже близких друзей. Все, и даже сам Тодороки, тогда были через чур возбуждёнными: у всех на сердце лежало что-то такое до жути тяжёлое, то, о чём хотелось кому-то рассказать и избавиться от цепей совести и угрызения. Никто не мог просто сидеть в стороне. Никто. Кроме Кацуки. Он почему-то в тот день был через чур загадочным и невероятно тихим (насколько это вообще возможно для Бакуго), что совершенно было ему не свойственно. Блондин одиноко попивал водку из бумажного праздничного стаканчика, погрузившись куда-то в самую глубь создания своих самых взрыво-убийственных мыслей. На удивление. Однако никто особо и не обращал на этот невероятный финомент внимания. Никто. Кроме Изуку. Он сразу заподозрил в поведении своего Каччана что-то неладное и поэтому не спускал с него глаз ни на минуту. Он слишком хорошо его знал. — Ййооуу, Бакубро — Киришима, появившись будто бы из неоткуда, слегка подтолкнул в бок своего скучающего другана и присел рядом с ним. — Чего ты тут один сидишь? Пойдём с нами! Там Каминари уже виски разлив- — Не хочу. — Быстро разорвал предложение, угрюмо нахмурив свои брови — Уйди, не мешай мне отдыхать. — М, как хочешь, Бакубро. Ну тогда… — Приподнявшись с дивана, Эйджиро, с необычайной и очень многообещающей ухмылкой, он лёгким движением кисти вырвал из рук Бакуго его пойло и быстро рванул в сторону главного стола — ДОГОНИИИ МЕЕЕЕНЯЯЯЯЯ!!! — ТЫ ЧО, ПОХОДУ ВООБЩЕ СТРАХ ПОТЕРЯЛ СУЧЁНЫШ?! — Катцуки в мгновение бросился догонать Киришиму, подрывая всё на своём пути. — Я НАДЕРУ ТЕБЕ ТВОЙ ЕБАННЫЙ ЗАД, СЛЫШЬ, ДЕРЬМОВОЛОСЫЙ?! И вы вот знаете как это бывает в жизни, когда самое нужное событие, о котором ты мечтал всё своё последнее время, случается в самый ненужный момент? А Бакуго знает. Бакуго прекрасно знает. И вот спрашивается у судьбы, какого сука хуя именно Мидории нужно было торчать именно на пути у злого Кацуки и именно блять с самым неоттираемым вином на свете. КАКОГО. И угадайте с трех раз: кто со всей дури врезался в Изуку, снёс того с ног, так ещё и опачкал свою любимую БЕЛУЮ рубашку? Правильный ответ не нуждается в озвучивание. — К-каччан, п-прости я… Тут стоял… Я н-не знал честно… Извини! Извини пожалуйста!!! — Мидория, смущённый и прижатый самым горячим и желанным телом, на подсознательном уровне начал хаотично размахивать руками и бесконечно извиняться. — Не извиняйся, здесь только моя вина. — Бакуго слез с Мидории и, счетно пытаясь отряхнуть с себя смешавшуяся с вином пыль, попятился в сторону выхода. — А ты, Дерьмоволосый, засунь себе блять в жопу свой долбанный спирт! Я сваливаю отсюда. Если я скажу, что все присутствующие в этом помещении, а особенно Изуку, были мягко говоря шокированы произашедшим, я ничего не скажу. — Это, подождите, он сейчас только что извился перед Изуку? И даже не взорвал всем бошки? Это точно наш Бакуго? — Мина, уже привыкшая к убийственным проделкам Кацуки, никак не могла уложить в голове то, что он сейчас только что сделал. — Может он это, ну, головой ударился и типа того? — Денки приложил потную ладонь ко лбу. — Да это всё алгоголь! Он ему разум затуманил. — немного обрадованная произашедшим Очако с умхылкой касилась на своего веснусчатого покрасневшего друга. — Тогда нужно его почаще накачивать этим чудодейственным лекарством от разрушений и взрывов. Может в общежитии поспокойней будет. — Тодороки присел на корточки прямо возле Изуку — Ты в порядке? Не ушибся? — Со мной всё хорошо. Наверное. — Мидория встал на ноги и, слегка покачиваясь, лёгкими шажками плёлся в ту же сторону выхода — Я тоже наверное пойду. Хватит с меня алгоголя. И с этого момента всё и началось. Каждый день ребята замечали в поведении ихнего злобного ворчуна Бакуго координальные изменения. Вот к примеру вчера вечером он пожелал всем спокойной ночи. Просто спокойной ночи. И даже без его излюбленного «тупоголовые», представляете? Или вот позавчера Денки пытался вывести Кацуки из себя, а тот даже не произнёс ничего грубого в ответ. НИЧЕГО ГРУБОГО. Уже все ученики академии стояли на ушах. Все учителя, и даже сам Всемогущий. Все, кто был ни знаком с этим взрывоопасным типом заметили это: Бакуго стал… добрее? — Ну этого просто не может быть! — ударив обеими ладонями об стол возразила Очако — Он не мог так просто взять и измениться с не с чего! Это даже в голове у меня не укладывается. — Я знаю Каччана много лет и… Я скажу, что такое «нормальное» поведение я замечаю за ним впервые.– Изуку, прижавши коленки, сидел около постели Урараки, вспоминая ту желанную повисщую грудь над собой. — Может он и вправду заболел? — Медсестра уже много раз осматривала его — ничего! Может, это последствия операции как-то повлияли на его подсознание? Типа частичной амнезии… — Врачи бы установили это как диагноз… Это всё не то… Повисло неловкое молчание. Очако обнадёженно вздохнула и, поглаживая Деку за зелёные кудри, повернулась к нему. — Тебе же нравится Бакуго, не так ли?... — ЧТО?! Э! Я?! НУУУ! Я НИКОГДА ТАКОГО НЕ ГОВОРИЛ! ВООБЩЕ! МОЖЕТ И ПОКАЗЫВАЛ, НО...! НИКОГДА НЕ ГОВОРИЛ! КАК ТЫ ДОГАДАЛАСЬ?! – Мидория вскочил и смущённо размахивал руками возле самого лица Урараки. — Какой же ты глупенький, Деку – Уравити с материнской нежностью погладила по затылку своего влюблённого "сына". – Это было сразу понятно, когда вы стояли там, обнявшись, под дождём там вдвоём. Я то видела, как твои глаза блестели! — Когда вы остановили меня?... Да. Тогда я... Я увидел видел в Каччане нечто... новое и столь прекрасное... Да, он был прекрасным и до этого, но всё же... Аргх, я запутался! — Не понимать свои чувства это нормально, детка. – Урарака задумчиво заправила за уши непослушную чёлку, на минуту погружаясь в собственное дежавю воспоминаний – Хотя-я-я... Такому милому, синтиментальному и хрупкому (в плане чувств) парню как ты, втюрится в такого грубого несносного взрыво-убийственного агро-мутанта это конечно что-то совсем из ряда вон выбивающее... Но не мне судить, как говорится! — И ты думаешь... У меня когда-нибудь получится с ним? Ну, хотя-бы на вскидочку скажи! – Изуку построил свои самые милые глазки и жалостно взглянул на вздыхающую Очако – Ну пожа-а-алуйста!... — Знаешь... Я, если честно, сама не совсем верю в то, что сейчас говорю, но... Но к тебе, по моему мнению, он относится совершенно по-другому, нежели ко всем остальным здесь. Не знаю, связано ли это как-то с вашим обшим прошлым и тому подобным, но я не раз уже замечаю его пристальный и как-будто... Как-будто какой-то обеспокоенный взгляд на тебе... Не знаю, как лучше бы было тебе это объяснить, но даже когда он бьёт тебя, таким образом сравая свою злость, он словно... Словно кричит тебе, что ты для него единственный человек, которому он так хочет довериться и поговорить. Я... В тот вечер, когда вас наказали, я видела его слегка покрасневшие от слёз глаза и... Он же плакал при тебе тогда, верно? Ни это ли показатель того, на сколько ты для него близок? А помнишь, когда он прикрыл тебя своим телом от удара Шигараки, тем самым получив глубочающую трамву печени и других органов? Он сделал это столь бымтро и вспонтано, что даже никто другой не смог так быстро среагировать. Как будто, емк и вправду было на тебя не наплевать. Как будто он и вправду хотел спасти тебя ценой своей жизни... Это... Это было правда невероятно! А помнишь... Помнишь когда ты ушёл из ЮЭЙ, оставив нам лишь только прощальные письма? Оо, милый Изуку. Бакуго от нетерпения, отчаяния и злости не мог себя никуда деть! Он самым первым отправился к директору, чтобы всё разузнать о тебе... Он... Он постоянно бубнил о чём то... О том, что забыл сказать тебе что-то важное... — ОЧААААААКООООООООООО!!!!!! – задыхаясь в собственных слюнях и слезах, Мидория крепко-крепко приобнял свою подругу, утыкаясь куда-то в её плечо. – ЭТОООО ПРАВДААА ТААААК???? — Не буду же я тебе врать. – Урарака, с огромным удовольствием где-то в груди, положила свои мягкие руки на плечи, расправив их. – Знаешь, я так рада видеть тебя счастливым, Изу! Ты даже себе не представляешь! А ведь герои даже не подозревали, что их будет ждать завтра...