Непослушание

      Сакуре было пятнадцать, когда она наконец стала чунином. Цунаде-сама вручила ей жилет — выглядела она так, будто у Сакуры зря горят глаза и нет дела обыденнее. Даже сказала:       — Не слишком радуйся. Для тебя ничего не изменится.       Сакура знала это, конечно знала. Но скрыть восторг оказалось очень сложно, особенно когда свёрток новенькой плотной ткани покалывал руки.       — Я совсем и не радуюсь, — она опустила взгляд в пол, крепче прижимая жилет к груди. Наставница сдалась, пригладила её волосы, признавая:       — Ладно, ты отлично справилась.       Сакура, подавшись вперёд, порывисто обняла её за шею. Конечно, это было лишним. Конечно, это она тоже знала. Цунаде не стала ругаться, только постучала пальцами по её плечам, и Сакура смутилась, отстранилась торопливо.       — Я могу идти? — спросила, а голос подрагивал.       Цунаде прогоняюще махнула на неё рукой, посмеиваясь, когда девушка почти вылетела из кабинета Хокаге.       Сакура не могла раньше подумать, что в этот самый момент будет так счастлива. Даже несмотря на то, что Наруто и Саске не было с ней. Да, теперь она осталась одна, но как многого она добилась всего за несколько месяцев! Какаши-сэнсэй говорил, стоило всего лишь перестать отвлекаться. Сакура, конечно, ему не верила, но в глубине души была немного с ним согласна.       Она впервые опоздала на тренировку в тот вечер. Ино с мальчиками и Тен-Тен остались допивать и доедать всё, что ещё не было выпито и съедено, а она мчалась со всех ног в госпиталь, но всё равно не успела. Цунаде-сама всего лишь сделала ей замечание и тут же забыла о нём сама, переходя к обсуждению техник. Но это послужило своеобразным началом конца.       С академии Сакура не позволяла себе поблажек. Она всегда была отличницей, она следовала правилам. Но что-то в ней будто приоткрылось в тот вечер за разговорами о Бьякуго и рутинным оживлением рыб (которые желали оживать лишь через раз). Что-то щёлкнуло.       — Достаточно, иди домой, — сказала ей Цунаде-сама, когда через неделю они допоздна засиделись в госпитале.       — Да-да, — пробормотала Сакура, не отрываясь от свитка с техникой, — я сейчас закончу и пойду.       Она не заметила, как нахмурилась, уходя, Хокаге. У двери женщина снова напомнила:       — Поспеши, завтра жду тебя на дежурстве.       Сакура кивнула, и в следующий раз подняла голову от бумаг, только когда в глаза стало светить выползшее из-за горизонта почти полностью солнце.       Это не повторялось каждый день, она была уверена. Она отдыхала и достаточно спала, слушалась Цунаде-саму и выполняла все поручения. Она отлично справлялась, как и всегда. Она могла делать лучше и больше. Больше. Ещё немного больше. В конце концов, сном иногда можно пожертвовать.       Она дремала дома в своей комнате чуть дольше, чем собиралась, и снова опоздала. Уже сбилась со счёта, в который раз, ведь теперь в этом не было трагедии, как ощущалось в раннем детстве.       Это всего лишь опоздание. Всего лишь пара минут. Это неприятно, но она всё равно задержится намного дольше после тренировки, совсем нестрашно.       Но когда на одном из занятий вместо рыбьих мучений наставница вдруг стала задавать ей вопросы, Сакура не сумела связать даже двух слов и нарвалась на отповедь.       — Когда я училась, наставников было принято слушаться, Сакура, — нависнув над ней, сердито сообщила Цунаде-сама. — Ты абсолютно игнорируешь все мои слова, которые не считаешь важными. По-твоему я трачу на тебя своё время просто так? Чему ты научилась за этот месяц? Почему ты не можешь ответить ни на один вопрос? Когда Какаши спрашивает меня, как твои успехи, я говорю ему, как сильно ты стараешься, но, очевидно, я тебя перехвалила.       — Цунаде-сама, я… — начала было девочка, но наставница ткнула в рыбу пальцем с недовольным:       — Продолжай тренировку.       К вечеру она, отпуская Сакуру домой, уже выглядела вполне добродушной, но нагоняй запомнился и прочно засел в голове на некоторое время. Жаль, уже через пару недель навязчивые мысли выветрились, иначе Сакура не совершила бы ошибки.       Отряд Шикамару попал в засаду на границе с Кусой, и от АНБУ, двинувшихся им на помощь, всё не было вестей. Когда Сакура, услышавшая новости в кабинете Хокаге, спросила, может ли она занять место медика в группе, которую наставница отправит для выяснения обстановки, та ответила:       — Исключено. Тебе нужно восстановиться после занятий, в Конохе достаточно ирьенинов сопровождения. Иди домой.       Спускаясь после этого со ступенек резиденции, Сакура почти сразу свернула в сторону ворот деревни. Ей необходимо было найти Шикамару.

***

      — Что произошло? — голос звучал болезненно громко.       Сакура поморщилась, снова приоткрыла глаза. Она уже поняла, что очутилась в палате госпиталя, когда приходила в себя в прошлый раз. Трубки капельниц, торчащие из-под её одеяла, цеплялись за ткань.       — Я просила тебя сообщить её родителям, ты сделал это? — спросила Цунаде-сама. Они с Какаши-сэнсэем стояли в коридоре. То, что её вылазка, как и миссия Шикамару, закончилась не очень удачно, Сакура уже поняла.       — Разумеется.       — Потому что это мой приказ, — голос Хокаге звенел в тишине коридора. — Так почему же ты не привил это своей ученице? Или у неё проблемы с памятью?       Сакура обречённо прикрыла глаза, когда учитель переспросил:       — Что?       — У Сакуры был приказ оставаться в деревне и заниматься тренировками, — с мрачной радостью просветила мужчину Цунаде-сама. — Вместо этого она потратила вечер на шатания по лесу в поисках Нары и его отряда. Отдаю тебе должное, она их нашла, здесь ты натренировал её неплохо. Результат — на койке палаты.       — Этого не может быть, — негромко вступился учитель. — Сакура послушная девочка, она самый рассудительный ребёнок из всех, кого я знаю. У неё должны были быть веские причины…       — Их не было, — перебила наставница. Сакура услышала чужой вздох. Потом Какаши-сэнсэй, явно пытаясь смягчить ситуацию, примирительно спросил:       — Вы говорили с ней?       Этот разговор Сакура очень хотела бы забыть, но помнила. Как и наставница, потому что она без заминки ответила:       — Да. Она сделала это, просто потому что ей так захотелось. И потому что она ни во что не ставит мои приказы!       Сакура отдала бы всё, чтобы учитель никогда этого ответа не слышал. А когда он спросил:       — Я могу её навестить? — тело сковал ужас.       Нет-нет-нет, только не это, только не сейчас… Она не готова увидеть, насколько сильно он в ней разочарован!       — До завтра она будет спать, — сказала Цунаде-сама, и Сакура облегчённо выдохнула. — А потом отработает мне пропущенную тренировку, в двойном объёме. Сможете поболтать, когда освободится.       — Годайме-сама… — начал было Какаши-сэнсэй, но его оборвали.       — Ты свободен, Какаши.       Чужие тихие шаги удалились по коридору в кратчайшие сроки. Наставница ещё какое-то время стояла под дверью, держась за ручку, но так и не вошла, чему лично Сакура была крайне рада.       Нагрузили её сразу же после выписки действительно сильно. Осмотрев и убедившись, что девочка совершенно здорова, Цунаде-сама оставила перед ней кипу свитков втрое, кажется, большую, чем обычно, и удалилась, громко хлопнув дверью. Сакура подавила тяжёлый вздох и принялась за работу.       Начала она рано утром, а закончить сумела только после обеда, когда солнце уже клонилось к вечеру. Глаза болели, пальцы зудели от чернил и чакры. И плохое предчувствие, до этого милосердно молчавшее, мучило её всё время, что она поднималась до кабинета Хокаге.       — Входи, — разрешили после короткого стука. Наставница, тоже занятая бумагами, обнаружилась за своим столом. — Ты закончила?       — Да, Цунаде-сама, — опустив голову, подтвердила Сакура. Смотреть на женщину не очень хотелось, клевала совесть. — И я хотела ещё раз извиниться…       — Позже, — прервала её Хокаге, поднимаясь и выходя из-за стола. Прислонилась к краю, отодвинув бумаги. Пообещала: — У тебя будет на это время. Сейчас я хочу поговорить о твоих последних поступках и ближайшем будущем. Сакура, такое поведение недопустимо.       — Я понимаю, и… — успела вздохнуть Сакура, прежде чем наставница взмахнула рукой. Разозлённой она не выглядела, но, судя по поджатым губам, всё же сердилась.       — Не перебивай. Если ты находишь смелость сомневаться в моих приказах, это похвально. Но ты не имеешь никакого права саботировать мои слова! Я не только твоя сэнсэй, я — Хокаге. Я старше тебя и значительно опытнее, — наставница вздёрнула подбородок. — Маленькая самоуверенная дурочка не может быть полноценным шиноби Конохи. Если тебе необходимо время, чтобы вырасти, я рекомендую тебе ещё немного походить в звании генина. Что уж говорить о месте моей ученицы…       Сакура сжала кулаки.       — Цунаде-сама, пожалуйста!       — Не смей перебивать! — светлые глаза наставницы нехорошо вспыхнули. — Даже сейчас ты не выполняешь простейший приказ. Как я могу рассчитывать на медика, который не подчиняется моим словам? Пусть ты ещё ребёнок, но слушаться обязана. На каком основании ты считаешь, что у тебя есть преимущества перед шиноби деревни? На каком основании ты меня игнорируешь? Я многое тебе прощала, но совершенно зря. Когда ты не прошла мой экзамен, я предупредила тебя, что не потерплю непослушания, — женщина скрестила руки под грудью. — Если бы здесь были мои учителя, каждый из них не задумываясь велел бы высечь тебя. Если бы здесь был мой двоюродный дед, он бы вышвырнул тебя на улицу и лишил звания чунина минимум на год. И был бы прав, ведь это достойное наказание, соизмеримое с твоим положением и твоими поступками. Как ты думаешь, почему я не сделаю этого?       Окончание было неожиданным, и Сакура удивлённо захлопала глазами.       — Я…       — Не слышу, — грозно поторопила Цунаде-сама.       — Я не знаю, — прошептала девочка. Наставница бросила на неё неодобрительный взгляд.       — Я не сделаю этого, — сказал она с нажимом, — потому что ты способная ученица, которая отлично осваивает медицинские техники. И, в конце концов, ты моя ученица. В большинстве случаев я могу позволить себе быть на твоей стороне, — добавила: — Как сейчас, — и девочка невольно сжалась. Цунаде-сама продолжила: — Своё наказание ты получишь, но на этом мы закроем вопрос. На первый раз, Сакура. Если будет второй, ты очень пожалеешь, что дала мне новый повод в тебе сомневаться. Подойди, — велела женщина, приглашающе помахивая ладонью.       Сакура приблизилась ещё на несколько шагов, встала к ней почти вплотную. Сидящая на краю стола Цунаде смотрела на неё снизу вверх, но всё равно казалась значительно выше. И прятать от неё глаза теперь было не слишком удобно.       Только Сакура успела подумать об этом, как рука куноичи обвилась вокруг её пояса, и Цунаде развернула её к себе боком, без усилия приподнимая. Ноги девочки оторвались от пола, и жёсткое колено наставницы оказалось под её животом.       Сакура испуганно распахнула глаза и судорожно вцепилась в стол и ткань чужих брюк, потеряв равновесие. Она не сразу поняла, что именно произошло, но всего через секунду женщина, всё ещё крепко держащая её поперёк туловища, как маленького ребёнка, не желающего делать укол, свободной рукой легко потянула вверх подол её короткой юбки.       Чужому взгляду открылись голые бёдра, лишённые из-за жары защиты шорт, и самые обычные белые трусики, какие Сакура носила каждый день примерно лет с одиннадцати. Щёки потеплели. Девочка, осознав, испуганно пролепетала, сведя вместе ноги:       — Что вы делаете?       — Я буду наказывать свою ученицу так, как считаю нужным, — отрезала Цунаде-сама над ней. — И, если уж тебе интересно моё мнение, Какаши давно стоило бы взять это в привычку.       Какаши-сэнсэй никогда её не бил. Мальчиков — да, конечно, много-много раз, но её… Сакура всегда слушалась его, всегда спешила признаться, если считала, что где-то ошиблась. Она и подумать не могла, что когда-нибудь окажется в таком положении!       Девочка ойкнула и съёжилась — прохладные пальцы наставницы подцепили резинку её трусиков и бескомпромиссно стянули их вниз, к коленям, обнажая белую кожу.       — Я обещаю, я больше никогда не буду, я буду вас слушаться! — прошептала Сакура, втянув от стыда голову в плечи. К глазам внезапно подступили горячие едкие слёзы, хотя она в последний год старалась совсем не позволять себе плакать.       — Конечно, — голос Цунаде-самы, ей показалось, звучал немного насмешливо. Женщина легонько похлопала её по бедру, и от прикосновений тут же разбежались толпы мурашек. — Ты что-то говорила про извинения?       — Простите, пожалуйста, умоляю, простите меня, — Сакура задохнулась, подавившись словами. Судорожно сглотнула, прежде чем продолжить: — Я не хотела, я просто испугалась за Шикамару и ребят, я только хотела помочь! Надо было вас послушаться и остаться дома, это было очень глупо и необдуманно с моей стороны, я честно всё поняла…       — Поняла? — ладонь Цунаде-самы мягко постукивала по её коже. — И обещаешь думать, прежде чем делаешь?       — Обещаю, — согласилась Сакура, зажмурившись. Почему-то ей казалось, что наставница совсем не собирается её отпускать, даже после всех её слов. Но та, судя по голосу, даже улыбнулась, когда заключила:       — Вот и отлично.       Сакура почти успела ощутить волну тёплого облегчения. Как вдруг чужая рука приподнялась и с болезненным глухим шлепком впечаталась в её попу.       — Нет!       — Не переживай, — строго посоветовала Цунаде. — В этот раз сильно наказывать не стану, ты и сама неплохо справилась — повезло, что осталась цела. Но я ведь уже говорила, в моё время тебя бы хорошенько высекли за такие приключения.       — Цунаде-сама, не… — отчаянно прошептала Сакура, и тут же зажмурилась, приглушённо замычав от следующего шлепка.       — Маленькая. Глупая. Девочка, — припечатывая каждое слово новым ударом, снова отчитала наставница.       Сакура вздрагивала, каждый раз приподнимаясь над чужим столом и вскидывая голову, но после этой короткой и сердитой фразы паузы между шлепками стали совсем короткими.       Почти сразу же девочка, не выдержав, попыталась выскользнуть из крепкой хватки. Ноги её нелепо дёргались в воздухе, трусики сползли ещё ниже, то и дело натягиваясь между колен.       — Ай! Простите! Я… Ай! Я не подумала!       Наставница только хмыкнула, не собираясь останавливаться. Сакура, обессиленно уткнувшись лбом в руку, протяжно выдохнула, и по щекам вдруг разом полились крупные слёзы.       — Что я говорила о моих приказах? — прекратив шлёпать её и уложив ладонь на её ягодицу, спросила Цунаде-сама.       — Вы… — Сакура оглушительно-громко всхлипнула и зажмурилась от смущения. Сглотнув тугой комок в горле, с трудом протараторила на одном дыхании, пока новые стыдные звуки не начали вырываться из её рта: — Вы сказали, что я всегда должна подчиняться всем вашим приказам!       — Запомнила-таки, — заметила женщина, слегка поглаживая её по нашлёпанной коже. — А что же делать, если тебе очень хочется нарушить какой-нибудь из них?       Сакура молчала, глотая слёзы, и судорожно пыталась вспомнить, говорили ли ей сегодня что-нибудь об этом.       Когда же она с ужасом поняла, что не знает ответа на вопрос, язык и вовсе онемел. Слёзы из плотно закрытых глаз полились сильнее.       — Так что же? — напомнила о себе наставница, всё так же удерживая её на месте. И когда Сакура еле слышно выдохнула «Я не знаю», спокойно сообщила: — А в этом случае ты всего лишь должна прийти ко мне и высказать свои мысли, вдруг я посчитаю их дельными. Что ж, продолжим.       Сакура вскинулась и несдержанно вскрикнула от неожиданности.       Когда-то один раз она случайно увидела, как Какаши-сэнсэй наказывает Наруто за особенно дурацкую выходку. Кажется, им было лет по двенадцать. И когда друг расплакался почти в самом конце, смущённая маленькая Сакура запомнила только, что попа у него была насыщенно-розового оттенка. Могла ли она в тот день подумать, что когда-то подобная участь постигнет и её?       Она плакала, и худые ноги мельтешили в воздухе, чудом не задевая край стола, а наставница всё не останавливалась. Сакуре казалась, что её усадили прямо в муравейник, и жгучие укусы сплошь покрывали сейчас её ягодицы и бёдра. Хокаге наносила шлепок за шлепком, наверное, ничуть её не жалея.       Девочка беспомощно всхлипывала, и по горящим щекам бежали новые и новые слёзы. Сжимая пальцами чужое колено, она уже давно оставила всякие попытки вывернуться.       Прошла по меньшей мере целая вечность, прежде чем Цунаде-сама перестала разукрашивать шлепками её дрожащие бёдра. Сакура только и могла, что плакать, замерев поперёк чужого колена.       Ладонь Цунаде-самы была шершавой и горячей, когда она снова слегка погладила пылающую болью попу ученицы и заговорила:       — Пожалуй, на сегодня достаточно. С этого дня, Сакура, я не спущу тебе с рук ни малейшего неповиновения моему слову. Пока ты хорошенько не запомнишь, как неприятно порой нарушать приказы старших, я буду спрашивать с тебя за любой просчёт в исполнении приказов и поручений, — пальцы мягко касались пульсирующей кожи на попе и бёдрах. Сакура горько всхлипывала, слушая чужие слова, и никак не могла успокоиться. Всё было кончено, но она всё ещё дрожала, и боль никуда не делась. — Эта мера в качестве дополнительного наказания и, разумеется, она временна. Как только я пойму, что ты вспомнила о послушании, всё вернётся на круги своя.       — Я буду слушаться, обещаю, — прошептала Сакура, едва размыкая губы, но наставница услышала.       Вместо ответа она потянула бельё девочки, так и болтающееся у колен, на его законное место, бережно расправила резинку. От прикосновения ткани к коже Сакура снова испытала щиплющую боль.       Пригладив трусики на горящей попе ладонью, Цунаде-сама опустила вниз задранный на поясницу подол её юбки и помогла заплаканной ученице слезть на пол.       Сакура потёрла глаза, не зная, куда себя деть от смущения и уже почти задумалась о том, чтобы позорно сбежать, но наставница поднялась и взяла её за плечи. Девочка всхлипнула, схватив ртом воздух, и горячая ладонь слегка погладила её по щеке. Цунаде-сама поправила её волосы, растрепавшиеся во все стороны под хитаем, пока Сакура смотрела влажными глазами в пол.       Обхватив обеими ладонями её лицо, Хокаге стёрла остатки слёз. Сакура виновато шмыгнула носом, но всё же успокоилась.       — На завтрашнюю тренировку не опаздывать, — велела Цунаде-сама, прежде чем отпустить её от себя. Сакура торопливо кивнула. — Всё, иди. Тебя давно ждут дома.       Как завороженная, девочка развернулась и действительно двинулась к двери. Остановилась, уже коснувшись косяка, пробормотала еле слышное:       — Спасибо! — и выскочила в коридор.       Наставница что-то сказала ей вслед, но Сакура, прижимая ладони к горячим от стыда щекам, не стала прислушиваться.       По тёмной лестнице она спускалась почти бегом, перескакивая ступеньки, хотя ягодицы отзывались неприятным жжением на каждый неосторожный шаг. Распахнула дверь и со всего маху врезалась в чужую спину — её уже ждали.       — Ма-а, Сакура-чан, отлично выглядишь.       — Не смешно! — возмутилась было Сакура, сразу же поняв, что Какаши-сэнсэй, с первой встречи видевший её насквозь, обо всём догадался по её зарёванному лицу. Но чужие руки почти сразу поймали в охапку, не давая толком опомниться.       — Тише, — и, очутившись в крепких объятиях, Сакура неожиданно для самой себя снова тихо разревелась, совсем как в детстве. Учитель, это было очевидно, не слишком удивился. Она беспомощно уткнулась в его плечо и небольно стукнула, когда в макушку поинтересовались: — Ты же не сбежала от Хокаге, да? Ну-ну, это не страшно. Всё обошлось.       Она не плакала уже очень давно, и даже Ино перестала звать её нюней, но сейчас поток слёз, с таким трудом подавленный в кабинете наставницы, хлынул с новой силой.       Здесь, у чёрного выхода, никто не мог бы их увидеть. В такой час чунины ещё работали, приёмная была закрыта на обед. И Сакура, зная всё это, позволила себе ещё совсем немного побыть той, кем её сегодня щедро заставили себя почувствовать.       — Я подвела вас и расстроила Цунаде-саму! — призналась она сквозь слёзы, хотя слышала разговор учителя и наставницы в больнице.       — Она всё ещё злится? — спросил мужчина, поглаживая её по спине, и она с облегчением выдохнула — сам он, конечно, не сердился на неё.       — Уже нет. Но…       — Значит, и тебе не стоит плакать, — прозвучало над головой.       — Я не плачу, — всхлипнула Сакура ему в жилет, но Какаши-сэнсэй не был тем, кто стал бы смеяться над её словами.       Девочка отстранилась, утёрла ещё текущие слёзы и, поглубже вдохнув, твёрдо посмотрела на него. Только после этого он предложил:       — Пойдём, я провожу тебя домой.       Пообещав себе завтра ещё раз извиниться перед наставницей, Сакура позволила учителю приобнять её за плечи и потянуть прочь от резиденции.