Всё на свете из-за Короля!

      Его Величество как обычно начинал свой день с чашечки кофе, столь крепкого и горячего, что даже самый голодный и жаждущий человек вряд ли бы стал его пить. Позади него Себас и одна из горничных Назарика — Тринадцатая — молча ожидали приказа.       Допив, Айнз аккуратно положил кружку на стол, откинулся в кресле и закрыл глаза. В мыслях стояла абсолютная тишина, эту гармонию ничто не способно нарушить вот уже почти пятьсот лет. Хоть в человеческом облике пассивка не работала, но сотни лет бытия бесчувственным скелетом оставили на душе и разуме Короля неизгладимые следы.       Что может волновать Великого? Народ сыт, народ счастлив, народ его восхваляет. Если не идеальное, то близкое к этому государство вот уже который век не знает бед: ни войны, ни голода, ни катаклизмов, ни преступлений, ни народных волнений — все работает, как часы. Да, иногда часы ломаются, но всегда готова прийти на помощь Канцелярия его Величества, под управлением Альбедо при близкой помощи Демиурга. Тысячи агентов Канцелярии устранят любое инакомыслие, любое отхождение от идеальной общественной модели.       Что творилось до его правления? Скрытая за маской организованности аморальная анархия! Война перемалывала в своей смердящей пасти тысячи судеб, оставляла ещё больше сирот, порождала ненависть между странами. Голод опустошал города, а зверолюди съедали целые страны. За пригоршню монет или бутылку редкостного шмурдяка убивали, насиловали, рушили чьи-то судьбы из-за гнилостной душонки. А дворяне выжимали из людей не просто налоги, а всю их жизнь. Год за годом с необузданным, постоянно растущим аппетитом. Это ли лучше того рая, что создал он?       О народе он уже и отвык беспокоиться. Альбедо и Демиург прекрасно справляются с поддержанием его идеального государства. Ему оставалось только появляться на особенно важных событиях, светить лицом, да и то, с этим прекрасно справлялся Актёр Пандоры.       Так чем он сегодня займется? Может попросить Эсберн согреть ему постель? Или лучше подойдет какая-нибудь из горничных Назарика? Тринадцатая обычно была на высоте, лишь слегка, наверное, уступая самой искусной куртизанке. Как, интересно, у Альбедо получилось так выдрессировать горничных?       Или нет. Айнз вспомнил: шеф-повар обещал ему приготовить своё новое блюдо. Король обязательно должен его попробовать! Это наверняка будет шедевр!       Внезапно миг счастья прервала вцепившаяся в глаз кипа отчётов и планов по развитию различных государственных сфер. Это всё, по идее, требует его внимания.       «Актёр справится в любом случае лучше меня», — откинул мысли о работе Король и приготовился телепортироваться к шефу, как вдруг стук в дверь рассёк тишину.       Такой манерный, задающий весёлую мелодию ритм принадлежал Элиане, его второй дочери от Альбедо. Какая жалость, что ей могло понадобиться? Ничего ведь не предвещало беды.       — Войдите, — громко раздался голос Короля.       Воплощение чистой красоты впорхнуло в покои. Фарфоровая, до невозможности изящная, завоевавшая уже не одно сердце, но невинная, словно ангел. И впрочем, больно она молчаливая, зато сразу видно — перед ним она в лёгком страхе. Это слегка подняло Айнзу настроение, его губы исказила ухмылка.       — Отец, — официозный книксен, ровный взгляд, слегка опущенная голова и еле заметно подрагивающий стан. В воздухе витал трепет со шлейфом страха. Альбедо превосходно учит кого бы то ни было знать своё место перед Его лицом.       — Какое у тебя ко мне дело? — спросил Его Величество.       — Может ли Ваше Милосердие простить вашей глупой дочери одну маленькую просьбу? — спросило дитя Великого.       Небрежным, отдалённым взмахом руки Айнз изъявил «интерес», что тут же уловила Элиана.       — Могу ли я с Вашей милости лицезреть мировые предметы, заключённые в недрах Великой Гробницы? — Айнз удивлённо вскинул брови.       — Цель?       — Лицезреть артефакты, хранящие в себе силу целых миров. Силу, которая может хоть сколько-нибудь близко приблизиться к вашей, — ещё больше опустив голову, сказала Элиана, на что Айнз, казалось, удовлетворённо хмыкнул.       Альбедо научила её играть на мужских слабостях, которые имел даже Великий Король. Гордость и непомерно раздутое самомнение сопровождали Айнза уже добрую половину его правления.       Его уровень давно перешагнул далеко за сотый, никто в мире не мог даже иметь смелость мыслить о том, чтобы приблизиться к его неоспоримой мощи, что и говорить о противостоянии.       — Разрешаю. Если хочешь, возьми кого-нибудь с собой за компанию. Недавно Амалия мимолетом обронила, что хотела бы запечатлеть мировые предметы в масле, ха-ха-ха! До чего же она непосредственная! Так что зайди к ней с этим предложением, она не откажется, — Элиана заметно дрогнула, поджала губы, вспыхнула глазами, но тут же вернула власть над собой и низко поклонилась в знак признательности. Эта Амалия! Грязная, мерзкая, жалкая девчушка! Не мог ли Король хоть день о ней не вспоминать?!       — Я все вижу, — голос Короля заледенел, оброс колючками и почти что скрежетал в ушах. — Будьте добры ладить между собой, она от моей крови, как и вы все. Всех моих детей я люблю одинаково.       Ложь! Наглая ложь!       — Тогда почему в честь её дня рождения вы хлопотали днями, ночами, а о моём вспомнили только после того, как вам напомнил об этом Себас? — голос её дрожал, а выросшие когти впились глубоко в нежную кожу. — Мама целыми днями только и делает, что рыдает, вы забыли о ней! Только об этой захудалой графине, матери этой жалкой выскочки и думаете, вместо того, чтобы проводить время с моей мамой! Со своей настоящей семьёй!       — Хватит! — голос Айнза заставил всех пасть на колени, заставил огромный ком застрять в горле и перехватить дыхание. — Знай своё место! Всё, что у тебя есть, есть благодаря мне! — в последнее время он все чаще стал вспоминать, что такое гнев. Лучше бы не вспоминал. Семейные разборки оказались гораздо проблемнее завоевания мира.       — Всё, кроме вашей любви и внимания! — еле-еле поднявшись, выкрикнула Элиана. — Какой-то жалкой человечишке вы позволяете крутить собой, как ей вздумается! Не она всецело доверяла вам всю себя! Не она сотни лет дарила вам свою любовь, не требуя и не получая ничего взамен! Просто скажите мне, почему? — знай Элиана, чем обернётся простое желание посмотреть на мировые предметы, она бы тут же забыла о них и никогда не вспоминала. — Почему вы забыли о нас? О маме? О Назарике? Что с вами случилось? — рыдая, Элиана упала на пол. Аура Айнза пропала, ей на смену пришло рыдание юной принцессы.       — Уведите её к Пестонии, оставьте меня. Пусть сегодня никто даже не посмеет навестить меня, — приказал Себасу Его Величество.       А ведь день начинался так обыденно-многообещающе. Что она ещё припомнит ему? Обо всех остальных его детях, многих из которых язык едва-едва поворачивался назвать достойными носителями его силы и фамилии. Сплошь и рядом - разочарования! Да даже держать в памяти их имена — лишнее усердие и слишком большая честь с Его стороны.       — Н… — только начал Себас, как на него обрушился взгляд Айнза. Дворецкий тут же замолк, поклонился и, подняв и нежно прижав к себе юную принцессу, вышел из покоев.       — Что со мной случилось? — в пустоту ответил Айнз. — Бессмертие случилось, и слишком большая ответственность, — быть может, успокаивал себя Король.       Назарик в ту ночь не сомкнул глаза. Альбедо рыдала навзрыд в объятиях дочерей, в то время как некая захудалая графина в почти злорадном молчании пила чай на балконе дворца и наблюдала за прекрасным небом. Оно напоминало ей то самое небо, когда она и Король впервые встретились взглядами. То была любовь с первого взгляда. Любовь обжигающая и всепоглощающая.       Принцесса Амалия же радовалась, да не могла нарадоваться прекрасному полотну, запечатлевшему в себе всю мощь и красоту мировых предметов. И как хорошо, что здесь она одна. Лишь Актёр Пандоры восхвалял её и возбуждённо салютовал, грохоча что-то торжественное на немецком, а самая Амалия думала, где эта картина будет лучше всего смотреться в кабинете Отца.       Его Величество же утопал в размышлениях и лишь бутылка крепчайшего эльфийского немо слушала его, хотя никакого влияния на разум не имела. Впрочем, может Великому Владыке Мира, чья власть неоспорима, а слово крепче адаманта, она пригодилась как чисто декоративный, успокаивающий глаз атрибут.       — Ваше Величество! Как вы и приказывали! — почти пропел ворвавшийся в покои шеф-повар. — О-хо-хо! Позвольте укорить вас! Шебельен-тель-нонси — это десертный ликёр, он совершенно ужаснейшим образом портит аппетит перед основным блюдом! Разрешите предложить вам Омур-тель-оганси к моему шеде-е-евру! Он идеально дополнит его вкус! — шеф манерным, выдержанным движением поднял клош и явил Владыке свой шедевр!       — «А этот день кончается не так уж и плохо», — пронеслось в голове Великого. Зачем думать о проблемах и портить себе аппетит ещё сильнее, чем это крепкое пойло со странным названием. Лучше уж позабыть о них и наслаждаться жизнью. Он бессмертен и переживёт любые проблемы, какими бы они ни были!       — Останься. Ты аппетитно говоришь, от этого блюда кажутся вкуснее! — приказал Айнз.       — Хо-хо, только не съешьте меня, мой Король, ведь у меня для вас ещё столько шедевров! — торжественно взмахнул руками шеф.       Многие из приближенных Короля начали замечать, что чем дальше идут года, тем ближе к Королю становится шеф-повар, и тем дальше становится государство. Впрочем, не только для еды в сердце Короля есть забронированное место, но и для женщин. А то, сколько их, и как долго они там держатся — уже философский вопрос и большая тайна, ну или придворные уже просто сбились со счёта.