И снова падший

      Огромное поле, усеянное золотой пшеницей, простирается на многие километры вперёд. А он всё бежит. Бежит ни как девушка с русыми волосами в белом воздушном платье, касаясь колосьев кончиками пальцев, а как человек, отчаявшийся настолько, что последнее оставшееся дело — это просто бежать прямо. Пока в лёгких не закончится воздух. Но такого не случится никогда.       Солнце заслоняет огромных размеров туча. Первые капли дождя падают на светлые волосы, на лицо, но он продолжает бежать. Хочется взмахнуть крыльями и оторваться от земли, но с каждым шагом эта возможность ускользает всё дальше, не давая шанса догнать её. Небольшой дождь становится ливнем. Надо было взлетать пока не поздно. Однако он с горечью понимает, что крылья начали тяжелеть, а перья — слипаться от бьющей сверху воды.       Дождь усиливается, превращая землю в жидкое месиво. А он бежит. Мышцы спины с каждой секундой напрягаются всё больше и сильнее в попытке удержать мокрые и невероятно тяжёлые крылья. Но он падает, проскальзывая на мокрой земле. Грязь пятнами оседает на его одежде и бледной коже. Дыхание сбивчивое. В голубых глазах, что уставились на отражение в небольшой лужице, так явно плещется отчаяние. Скребëт руками сырую почву и встаёт, и продолжает бежать, гонимый неизвестной силой.       Люцифер знает, как он выглядит. Он, наверное, в первый раз за всю свою жизнь испытывает столь сильный страх, что мозг отключается, а скрытые в глубине инстинкты выживания дают о себе знать. Бежит от него, пачкает некогда белоснежные ангельские крылья в грязи. Словно он ещё раз пал.       Только сейчас всё гораздо хуже. Сейчас его благодать колеблется, вспыхивает, разрывается, как если бы её пронзили клинком с ядом. Она пытается защищаться от его воздействия. Но не может. Слишком слаба. А крылья словно вот-вот отпадут от спины. Промокшие перья неприятно слипаются, и это ощущение передаётся по нервным окончаниям прямиком в мозг. Их будто сковали раскалённой цепью, не давая шевельнуться даже на миллиметр.       Дождь и вправду начинает обжигать. Люцифер слышит шипение и понимает, что то была кожа его сосуда. С неба мелкими каплями падает кислота, выжигая всё вокруг: пшеницу, летящих над полем птиц и самого архангела, который одиноко стоял посреди этого открытого пространства. Ни одного укрытия поблизости. Нигде не спрятаться от этого кислотного дождя.       Боль пронзает всё тело, однако регенерация успевает залечивать ожоги. Всё, кроме крыльев. Кислота разъедает насквозь промокшие и грязные перья, оставляя одни лишь облезлые и словно обглоданные хищником кости. Спина легчает, как и боль. Но из горла всё равно рвётся крик.       Вместо этого Люцифер начинает смеятся. Отчаянно и словно резко обезумев. Ему смешно. Он понимает, что от него не сбежать, раз тот даже осмелился лишить его самого дорогого — свободы в лице распростёртых крыльев. Архангел ощущает спиной, ещё оставшимся взъерошенными перьями, неестественный порыв ветра и чей-то пронзительный взгляд. Этот взгляд, полный сочуствия, но ему он кажется жалостливым. Это со всей силы бьёт по его самооценке. Также как и он старается ударить по чужому лицу, рывком разворачиваясь. Но промахивается, вновь падая в грязь. В том числе и фигурально.       Одно лишь слово слетает с его обожжëнных кислотой губ. Самое ненавистное для него, но такое трепещущее для других ангелов слово:       — Отец…       Он возвышается над ним и, кажется, хочет пнуть его в живот, в печень, в лицо. Избивать до потери сознания, пока драгоценная архангельская кровь не пропитает землю. Но вместо этого обходит его со спины, а Люцифер не может пошевелиться. Он почти что чувствует, как руки касаются голых костей; грязная подошва упирается ему в поясницу.       Треск и скрежет костей сопровождается звуком разрывающихся хрящей и связок. Оглушительный крик рвётся из горла. Не только из-за боли, но и от осознания, что он станет падшим. Снова. На этот раз до конца. Станет человеком с благодатью архангела вместо души. Крылья являются единственным внешним признаком, что отличает его от этих обезьян. Без них он никто.       Спина стала во много раз легче, мышцы больше не напрягаются так сильно, стараясь удержать промокшие и тяжёлые крылья. Люцифер старается расслабиться, но получает пинок в живот. Изо рта выплёскивается кровь. Он скручивается в позу эмбриона, инстинктивно закрывая руками брюшную полость. И получает ещё один удар в открытый подбородок. Кажется, у него сместилась челюсть. Слышит на периферии голос, шепчущий ему в самое ухо, что он не достоит иметь крылья.       Люцифер хотел как лучше. Хотел стать хорошим сыном, но снова оплошался. Смотрит на ясные проблески в сером небе и понимает одно. Благими намерениями вымощена дорога в Ад. В созданное им королевство, где его ожидают покорные слуги. Где его существование имеет хоть какой-то смысл.