Семья понарошку

В главном особняке Отори вот уже третий день как творилось невесть что. Туда-сюда сновали лакеи, горничные, повара, нося огромные вазы с цветами, посуду, ковровые дорожки, скатерти... Молодая баронесса Эму снова с недоумением вертелась в этом потоке, пока еë не ухватили цепкие руки субретки и не усадили на кресло в пустой гостиной. Правда, пустой лишь на первый взгляд - тут же из смежной комнаты высыпали служанки, и, хихикая, принялись расчëсывать и накручивать розовые, до середины спины, волосы Отори. - Не дëргайте головой, мисс, - наставляла главная горничная. Эму тут же захотелось встряхнуть волосами, ибо тянули их под ну очень неудобным углом, но она сдержалась. - А он уже приехал? - стараясь звучать менее взволнованно, спросила баронесса. - Ох, не говорите ерунды, ваше благородие. До торжества ещë около полудня. А что, ждëте? - хитро усмехнувшись, спросила субретка. Передав букет шпилек подвернувшейся под руку младшей горничной, она опустилась перед Эму, весело заглядывая девочке в глаза. Старшей горничной было за тридцать, она была главной разносчицей сплетен в поместье и личной поставщицей новостей для юной Отори. - Ещë бы жду, - нетерпеливо болтая ногами в красивых белых атласных туфельках, пробормотала Эму. - Увидеть бы хоть, за кого я выхожу! А вдруг он гадкий? Всë это случилось слишком быстро. Так как Эму было всего пятнадцать, в еë семье никто и не помышлял о свадьбе в ближайшие два-три года. Однако, один случай перевернул всë. Меньше месяца назад вернулся долгое время проживавший за границей старый граф Камиширо с семьëй. Барону Отори, отцу Эму, выпала честь встретиться с ним в столице, после чего он вернулся в поместье в невероятно хорошем расположении духа и с победно сияющими глазами. В тот же день за обедом выяснилось, что, несмотря на свою родовитость, Камиширо сейчас не при деньгах, и намеревается поправить свои дела удачной женитьбой пусть и ещë совсем юного своего сына. И вот на этом моменте рассказа лицо старшего Отори загорелось истинной гордостью, ибо он очень вовремя упомянул, что его дочь сейчас примерно того же возраста, и он вовсе не возражает против обоюдной выгоды, которую можно получить из возможного брака. Домашние тогда переполошились - всем ведь известно, как барон славился своим богатством, при этом не имея высокого титула. Возможность получить его, породнившись со знатной семьëй Камиширо, захватила все умы. И пока тëтушки и дядюшки воодушевлëнно передавали новость друг другу, а сама Эму отчаянно пыталась понять всë происходящее, старший Отори, боявшийся, что Камиширо могут и передумать, уже готовил свадьбу. Помолвки, визитов жениха к невесте не было - барон и не считал их нужными, когда предприятие сулило не счастье молодожëнов, а, в первую очередь - желанный титул для себя и дочери. И состояние для графа Камиширо. - Будет гадкий - тогда не любите его, - беззаботно пропела старшая горничная, склоняя голову набок. Эму тяжело вздохнула. - Вот и мама говорила, что любовь для свадьбы не обязательна, - пожала она плечами, будто желая снять с себя напряжение. - Особенно в моëм возрасте. Но... - она сглотнула. - Это... Точно правильно? Все говорят, что всë хорошо, что это очень выгодно и для нас, и для них, и что такие браки - не редкость... Но это ужас как странно! Я ведь его даже не видела ни разу! И... И как мы вообще будем вместе жить?! - Ну, ну, успокойтесь, ваше благородие, - субретка ободрительно погладила Отори по руке. - Подумаешь, новость. Да ведь и он вас не знает. Я вам говорю - договоритесь, что друг друга трогать не будете, и живите припеваючи! Мои предыдущие господа так и делали. Знаете, хозяйка в одном флигеле, хозяин - в другом... - Как чужие? - спросила Эму. - Ну почему сразу чужие. Смотрите, вы появляетесь вместе на приëмах, охоте, балах - какая чудесная пара! - а всë остальное время совершенно свободны. Хотите, и в глаза друг друга видеть не будете. К тому же, уж вам-то, такой юной, и не нужно всë это? - Не нужно, - Отори слегка помотала головой - занимавшиеся причëской служанки сковывали движения. - У меня есть подруги, и вы, и мои рисунки, и любимая лошадь... На мгновение баронесса будто призадумалась, после чего решительно заявила: - В общем, всë есть! Горничная рассыпалась звонким смехом. - Ах, ну точно дитя! Куда вам до женитьбы. Да и жених, поди, такой же, - со знающим видом проговорила она, поправляя в чëлке Эму жемчужную заколку. - А знаете что? - с заговорщескими искорками в глазах, наклонилась к ней субретка. - Как вырастете, может и влюбитесь! - В этого... Камиширо? - уточнила Отори. - Может в него, а может и нет, - хихикнула горничная. - Женитьба без любви же такой простор! Взять моих предыдущих хозяев. Представьте себе - два соседних поместья. Настоящие семьи-друзья, виделись каждый вечер. Ну так что? Одна парочка в одной гостиной, а другая в другой, и ни одна из них не закреплена на бумаге! Служанка снова рассмеялась, точно вспомнив старый, взрывной анекдот. - В смысле, они влюбились... Каждый в соседа и соседку, да? - округлив глаза, переспросила девочка. - Ну-ну! - весело кивнула горничная. - И жили себе счастливо. Брак - это лишь в документах, понимаете? А так - живите себе в своë удовольствие, главное, умело скрывайте! Весь следующий час, ëрзая на кресле и поправляя зачëсанные на лоб пряди, Эму с живым интересом слушала бесстыдные речи служанки, через руки которой прошëл не один секретный роман или тайная связь. Где-то в глубине души Отори, может, и понимала, что в реальной жизни такое будет воплотить сложнее, но от сердца немного отлегло. "Вас никто не заставляет влюбляться" - так сказала даже мать. Эму прикрыла глаза и на мгновение представила, как они с этим фантомным женихом живут в одном из особняков Отори - и она его даже толком и не видит. Рисует у себя в комнате, принимает подруг, играет с местными ребятишками. Ничего ведь и не поменяется, так? И всë-таки, "свадьба" - слишком громкое слово. Эму уже давно причесали и нарядили в шикарное кружевное платье, такое белое, что казалось - его можно запятнать, просто долго смотря на оборки. Со словами "никто не должен видеть невесту до церемонии", целый полк горничных отвел еë в просторную залу на втором этаже и убедил ожидать там. На минутку заходила мать, воскликнув, какая еë дочь красивая и как она рада за неë. Отори полегчало. В конце концов, все вокруг почему-то радуются, значит событие сейчас - счастливое? Чтобы успокоиться, юная баронесса вытащила из красивого букета сердцевину - белого плюшевого медведя, и теперь бродила с ним среди гор цветов, ваз и лент, натасканных в комнату от прибывающих гостей. - Ну, давай колись, что ты делал в букете, а? - обратилась она к игрушке, поворачивая еë на свету. - Держу пари, ты хотел торта. И я бы тоже! - Легко покрутив плюшика за лапы, Отори усадила его на подоконник и прилегла рядом. А сердце всë-таки колотится. Около одного из многочисленных входов в особняк остановилась небольшая, но богато отделанная карета с гербом на дверце. Она, судя по всему, отличалась от всех, в которых приехали гости, ибо тут же вокруг затолпились слуги, а в приëмную поспешила сама чета Отори. Ловкий лакей галантно открыл дверцу, пропуская из экипажа высокого представительного мужчину, затем - статную даму в роскошной шляпе, и, наконец, юношу лет шестнадцати, наряженного в элегантный костюм с цветами на груди и весьма потерянным выражением на лице. - Поздравляю, поздравляю вас, - Барон Отори, обменявшись рукопожатием сначала с мужчиной, протянул руку мальчику. - Очень рад. "А они неплохо делают вид, будто не видят меня впервые" - пронеслось в голове у молодого графа Руи Камиширо, когда он, закончив все формальности, брëл по коридорам особняка вслед за лакеем, обещавшим показать ему, где можно передохнуть. "Н-да, всë вокруг так и блещет деньгами" - думал он, рассматривая дорогие статуи, ковры и причудливые огромные люстры, свисавшие с высоких потолков. - "Неудивительно, что отцу захотелось к этому всему прикоснуться. Подумать только, меня продали" - от этой мысли на лице Камиширо расплылась невесëлая усмешка. Лакей с ним не заговаривал, поэтому Руи решил начать дискуссию сам. - Простите, а где сейчас ожидает невеста? Мне бы хотелось... С ней хотя бы поговорить. Камиширо осознавал, насколько глупо это звучит. Как ему было известно из рассказов старших, по всем традициям видеть невесту до торжества не полагается. Но любопытство, особенно в отношении той, кого он в жизни не видел и кому предстояло стать его законной второй половинкой, брало верх. Может, из-за этой грубости они даже разочаруются в нëм и женитьба не состоится. Может же произойти чудо? Слуга остановился, видимо, собираясь, как и все, сослаться на традиции, но внезапно откуда-то вынырнула улыбающаяся женщина в платье горничной, и, мастерски не дав лакею даже рта раскрыть, перебила: - Почему же, это очень даже можно! Вы ведь почтенный граф Камиширо, так, ваше сиятельство? Руи удивлëнно кивнул, осматривая странную служанку. Судя по тому, как уверенно она держалась, наверное, занимала не последнее место в доме. Горничная, хитро улыбаясь, поманила юного графа рукой. "Что у неë на уме?" - должно быть, говорило лицо Камиширо в тот момент. Сколько он читал историй, когда слуги подставляли своих хозяев, чтобы обесчестить их или развести сплетни. К тому же накануне свадьбы. К тому же абсолютно чужие слуги. Одним словом, в день одного из важнейших событий в своей жизни Руи бы так рисковать точно не стал. Однако сейчас? Граф невероятно сомневался в том, что простое подписание родителями выгодного контракта будет иметь роковую роль в его судьбе. Противно признавать, сейчас он бы даже был рад, если бы всë расстроилось. Связаться на всю жизнь с абсолютно незнакомым человеком, пусть даже и лишь формально? Звучит не самым радужным образом. Камиширо любил рисковать. Особенно тогда, когда последствия от этого могут быть разрушительными, но не хуже того, что уже было. - Оу, правда? Благодарю вас. Оставив недоумевающего лакея позади, Руи последовал за женщиной. Она, припевая что-то под нос, провела его по паре коридоров и остановилась у широкой лестницы, наверху которой виднелись белые двустворчатые двери. - Она прямо там, наверху, - зачем-то шëпотом произнесла горничная, указывая на дверь. - Я, конечно, вас сюда водить не должна, но вам, поди, хочется хоть увидеть будущую жëнушку? Ей вот очень. - Ей? Служанка энергично закивала, снова хихикнув. - Всë утро про ваше сиятельство спрашивала. И даже - горничная наклонилась к уху, тоном интриганки прошептав - боялась, мол, дурной собой будет. Вот девчонка! Камиширо негромко усмехнулся. - Значит, еë так сильно волнует внешность? Мда, приехали. Где-то в глубине своей души Камиширо тяжело вздохнул. Хотя, на что он надеялся? Из всех когда-либо окружавших его девушек он не мог припомнить ни одной мало-мальски интересуюшейся чем-либо, кроме последнего писка моды на шляпки с перьями и как лучше уложить волосы. Боги уж точно не пошлют ему редкий отличающийся от этих кокеток бриллиант в день этой фальшивой, искусственной свадьбы. - Ой-йя-йя, чтобы девочку - и не волновала? - рассмеялась субретка, довольная тем, как неправильно истолковала сказанное Эму несколько часов назад. - Однако вы идите, идите. Я загляну, предупрежу перед началом! И, не дав Руи и слова сказать, горничная исчезла где-то за углом. Посмотрев ей вслед и ещë раз пробормотав под нос, что это - не самая хорошая затея, но его это не волнует, юный граф поднялся по мраморным ступенькам, крытым бархатным ковром, и осторожно заглянул в щëлку приоткрытой двери. Обычная зала, на первый взгляд пустая. По крайней мере, он по ошибке не войдëт посередине какого-то банкета или приватного собрания. Камиширо поднял руку, но отчего-то не постучал. Вокруг будто резко стало настолько тихо, что любой звук, казалось, перебудит весь особняк. Да и горничная вроде намекнула, что лучше держать всë в тайне? Так или иначе, Руи осторожно приоткрыл створку и скользнул внутрь комнаты. В лицо ударил запах свежих цветов и чего-то сладкого. Распахнув глаза, Руи осматривал огромный холл, где на столах или в больших напольных вазах высились громады букетов, подарочных коробок, сервизов и прочей красивой дребедени, которую принято дарить в день женитьбы. Кое-где свисали фатиновые занавески и ленты - комната будто дышала светом и лëгкостью. Единственное, он так и не увидел обещанную служанкой невесту. Всë-таки розыгрыш? С такими мыслями Камиширо дошëл до конца залы, там, где из неë по двум круглым лесенкам можно было попасть в другие комнаты, когда его быстрый взгляд зацепился за нечто, такое же невесомое и акварельное, как вся эта комната, находящееся на банкетке у окна. Подойдя поближе, граф абсолютно точно различил - девочку? - он и представить себе не мог, что она окажется такой низкой и хрупкой.... Камиширо тихо кашлянул. Тут же на него уставились два ярко-розовых глаза, сияющих недоумением и испугом. Хотя больше, всë же, недоумением. - А.... Ой, прошу прощения... Мы не знакомы? - пробормотала девочка в белом кружевном платье. - Боюсь, что нет, мисс. Вы - благородная баронесса Эму Отори, я прав? - Руи постарался не думать о том, что будет, если он ошибся, и пошëл напрямик. - Да, да, так и есть, - Эму буквально пожирала стоящего перед ней мальчишку глазами. Хотелось просто выпалить "а вы кто?", но вместо этого пришлось вспомнить принятую среди знати этику. - А вы... Кхм, с кем имею честь..? - Честь для меня, ваше благородие, - парировал граф, и, не сводя взгляда с Отори, добавил - Я ваш... жених. С губ Эму сорвался непроизвольный возглас. - Г-граф Камиширо?! - она быстро сглотнула, поправляясь. - В смысле... Ох, я очень рада. Счастлива видеть вас здесь, ваше сиятельство. Отори соскочила с банкетки под предлогом сделать реверанс, а на деле просто потому, что на месте уже не сиделось. И это он?? Этот обещанный жених? Граф Камиширо вовсе не выглядел как статный аристократ. Еë, конечно, предупреждали, что Руи лишь на год старше.... Но по какой-то причине от сердца отлегло только сейчас. По крайней мере, он не выглядит так, будто знает, что делать в таком положении, как и сама Эму. Значит ли это, что они смогут понять друг друга..? - Я тоже. Благодарю за удовольствие видеть вас. Камиширо склонился в учтивом полупоклоне, и на какое-то время повисла неловкая пауза. - Вы... Ой, кхм, то есть... Присядьте вон там, пожалуйста, - в панике теряясь на грани вежливости и фамильярства, пробормотала Отори, показывая на диванчик напротив неë и снова опускаясь на кушетку. Язык заплетался, мысли путались. Это - какой-то совершенный незнакомец, но в то же время.... Будущий муж? Сама ситуация была не из тех, в которых оказываешься ежедневно. - Благодарю вас, - Камиширо снова поклонился и присел напротив, и снова воцарилось молчание. Что ему было сказать? Эта девочка внешне не отличалась от любой другой, разве что выглядела менее расфуфыренной и кокетливой, чем остальные. Хотя, говорят, внешность обманчива? Да и еë официальный тон не располагал к душевной беседе. Руи ещë раз кашлянул, уже просто потому, что нечего было сказать. - А.... Кхм, поздравляю вас. Эму мигнула. - Ох, спасибо большое! Примите и вы мои искренние поздравления. - Эму чëтко помнила это взрослое словосочетание: "искренне поздравления". - Как.... Э-э, как добрались? - Спасибо, всë было хорошо. Неловкость начинала давить. Руи уже проклинал себя за то, что вообще пошëл. Нет, никакого позора или бесчестья - но что это вообще такое? Камиширо живо представилась его будущая жизнь. Если так и будут проходить все вынужденные встречи с будущей женой, ему предстоит пережить немало испанского стыда... Эму нервно перебирала браслет на запястье. В голове вроде всë паниковало, а вроде и было абсолютно пусто, так, что нечего было даже сказать этому.... жениху. Отори ещë раз подняла глаза на графа. Сейчас, молчащий и холодно-учитвый, он выглядел совершенно неприступным. Неужели... Такой он и есть и с таким ей теперь жить? Тишина затягивалась. Руи было решил, что пора снова проявить мужество и попытаться начать диалог и даже приоткрыл рот, когда вместо тихого мелодичного голоса графа залу пронзило громкое птичье карканье. Отори так и подскочила, моментально оборачиваясь к окну и тут же вскакивая. Всë, что произошло дальше, ощущалось вспышкой молнии - настолько быстро разворачивались события и настолько сложно их было осознать. Баронесса бросилась к окну, взвизгув "Медвежонок!", и, перевесившись через раму, почти полетела вниз. В одну секунду сообразив неладное, сзади оказался граф, и, ухватив девочку за плечо, сам свесился за окно. Что-то блестящее на мгновение упало вниз и тут же с тихим жужжанием подтянулось наверх. Камиширо схватил это что-то и снова ввалился в комнату, а Отори в шоке плюхнулась на банкетку. - Это.... Ха-а.... Ваше, - пытаясь отдышаться и чувствуя себя донельзя глупо, Руи протянул невесте того самого белого мишку, что она оставила на подоконнике. - Птица, да? Пролетела и уронила. - Б-благодарю, - всë ещë округлëнными глазами глядя на игрушку, Эму взяла медведя и нечто, прицепившееся к нему. - Это.... Это что? - Оу... Э-э-э... Если позволите... - Камиширо, слегка покраснев, разогнул три железных когтя наподобие клешни, которые ухватились за атласную жилетку медвежонка. К клешне была прицеплена тонкая, но прочная верëвочка, конец которой исчезал у графа в рукаве. Отори, уставиашись на диковинку, казалось, просто застыла, но лишь на мгновение. - Это что? Это..... Хваталка? Откуда она у вас?? Вы... Вы еë просто выпустили и.... Ох мамочки, я ж чуть не выпала, и мишка почти на землю упал, но эта штука его как схватила.... Это... ЭТО КАК ВЫ СДЕЛАЛИ?! Забыв о приличиях, Эму тараторила и вертела в руках странную штуковину, локтëм прижимая к себе медведя, за которого чуть не пожертвовала жизнью. Вежливость и обычаи испарились из мыслей, оттеснëнные крайним удивлением и интересом. Руи, поражëнный этой странной переменой в холодной невесте, смотрел на неë точно так же, как и сама баронесса на поразившую еë железную штучку. Эта девочка, вертевшая в руках его изобретение и бегающая вокруг, дëргая за верëвку и его рукав, совершенно не походила на напыщенную великосветскую даму, какой представилась Камиширо сначала. - А, это..? Вообще, я, кхм... Мастерю время от времени. Камиширо залез в рукав фрака, нажав на что-то, находившееся на предплечье. Верëвка с микроклешнëй на конце поползла внутрь, похоже, наматываясь на что-то, и скоро железные коготки исчезли в манжете. Эму наблюдала за этим процессом так пристально, будто от этого зависела еë жизнь. - Мастеришь?? Ой, в смысле..... Простите, ПРОСТИТЕ!! Баронесса, закрыв лицо руками и сгорая от стыда, упала на банкетку. Эму, дурочка! Думала хоть сегодня ничего не напортачить, прикрываясь вежливостью? Нет, вот тебе! Назвала знатнейшего графа королевства на "ты"... - Я не хотела, правда, оно просто сорвалось... Просто случайно! Руи удивлëнно моргнул. - Ой, да.... Слушайте, если вам так удобнее, я только за. В тоне юного графа уже тоже не было первоначальной официальности и светских словечек. При виде абсолютно живой, по-настоящему напуганной падением плюшевой игрушки, по-настоящему удивлëнной тем, как он неожиданно бросился еë хватать, и по-настоящему стыдящейся своей открытости Отори у Камиширо пропало всë желание притворяться скучным официальным лицом. Баронесса уставилась на него, как на помешанного. Впрочем, она и сама сейчас напоминала сумасшедшую. - К-как это удобнее? - пробормотала она, всë ещë залитая краской. - Эм... - Руи наклонился к ней, зачем-то понижая голос. - Прошу простить мою грубость, но вам не кажется, что всë это... Слишком уж официально? Вы... Вы гораздо приятнее, когда чувствуете себя свободно и не притворяетесь. И вам, судя по всему, было некомфортно разговаривать в таком духе... Ещë раз прошу простить меня, если я неправ. К тому же, - тут парень сделал смешное непонятливое лицо, выгнув брови и глупо улыбнувшись. - Это самую малость странно, когда такие подростки как мы ведут себя вроде тех почтенных стариков из столичных клубов, нет? Эму хихикнула над этим сравнением, неуверенно прибавив: - Ужас как странно, мистер… . Э-э-э… - Давай просто Руи, хорошо? – Камиширо закусил губу. – Мы же вроде как породниться должны, а эта официальность… несколько коробит. Не против? Отори, ободрëнная дружеским тоном жениха, шумно выдохнула. - Ещë как не против! Так что, как друзья? – девочка протянула графу тонкую руку. - Как друзья, - Руи взял маленькую кисть своей собственной, в белой перчатке, и крепко пожал. Эму и поверить не могла, что прошло всего около часа, как они с графом уже сидели на перилах круглой лесенки и вполне дружелюбно болтали. Оказывается, граф Камиширо любил «повозиться с железками», как он это называл. Эму уже успела десять раз осмотреть и выслушать, как устроен любопытный прибор-хваталка. Он крепился ремешками на предплечье и представлял собой ту самую клешню на хитроумной катушке. Руи объяснил, как именно выстреливает и наматывается обратно верëвка, что, к слову, Отори не совсем поняла. Зато он дал ей самой испробовать это занятное устройство, и молодые люди развлекались, по очереди стреляя клешнëй и хватая подушки с диванчиков, цветы из букетов или того самого плюшевого мишку, усаживая его в самые разнообразные места. - А ты, оказывается, совсем не такой, как я себе представляла, - болтая ногами на перилах, куда они присели передохнуть, заметила Эму. – Делаешь всякие интересные штуки и все такое… Камиширо усмехнулся. - Я думал, тебя это только отпугнëт. По крайней мере на моих знакомых так и работало. - Да ну? – Эму смерила графа удивлëнным взглядом. – Хотя, я представляю… Знаешь, мои подружки тоже такие мнительные! - Свет в целом мнителен, - заметил Камиширо. Эму, похоже, загорелась этой мыслью. - Нет, правда! Я понимаю, когда родители говорят не быть шумной и странной и всë такое, но когда твои сверстники..! - Это… очень неприятно, - коротко ответил Руи, хотя по его лицу было видно, что по этой теме ему сказать есть ох как много. Отори на мгновение показалось, что во взгляде Камиширо промелькнуло… понимание? По крайней мере, он, в отличие от любого другого еë знакомого, пока не смотрел на неë как на чокнутую… Так или иначе, она шумно выдохнула и решила продолжить. - Знаешь, мне так странно, что мы сидим так и нормально говорим… Я имею в виду, что если бы я так вела себя с кем-то другим, они бы в обморок грохнулись! А ты мне рассказал про ту здоровскую штуковину, и вообще… А мы по сути и не знакомы толком! Разве не удивительно? Она выпалила это, озвучивая всë, что вертелось в голове весь этот час, и уставилась на графа, ожидая его реакции. Покрутит пальцем у виска? Испугается? Руи будто только что шарохнули молнией. Он привык скрывать эмоции, но сейчас почувствовал, что глаза против воли натурально полезли на лоб. Услышать что-то такое.... От кого-то из его общества? От леди, которой предписано быть вежливой и манерной, образцом адекватности и высоких стандартов? От кого-то, кто уж точно не мог быть похож на то безумное нечто, каким по понятиям общества был он сам? Невозможно.. - Я… тоже удивлëн. То есть… Не пойми неправильно, я наоборот в приятном шоке, что ты ведëшь себя, как хочешь… Что я смог рассказать тебе, что хотел, это… Это уму непостижимо! – язык предательски путался, и граф только сейчас в полной мере осознал, насколько редко он говорил о том, что чувствует. Как донести до этой девочки, что всë, что она говорит, отзывается в душе пониманием? Как объяснить, что он донельзя рад, что она оказалась ненормальной? - А я как рада! – вдруг воскликнула Эму, вскакивая и мелко хлопая в ладоши – обычно это желание приходилось подавлять и сидеть на месте, но сейчас Отори чувствовала, что скрывать не было смысла. – Я так рада-рада-рада, что ты не как они! И я могу не притворяться, и… Страшно представить, я уже готовилась, что буду жить с кем-то скучным или тошным, как бывает, а в итоге.. Я думаю, мы можем даже подружиться! Глаза Отори блестели, когда она произносила эту речь, боясь, что слова кончатся или выйдут не так. Говорить всë, что на уме, было донельзя странно и непривычно, но так… облегчающе. Щëки Камиширо тронул лëгкий румянец, будто он наконец-то ожил, заразившись радостью баронессы. - Не верю такому везению! Представь, я не буду жить с кем-то скучным и… Мы сможем даже общаться, если ты захочешь, - Руи развëл руками. Эму с готовностью закивала. - Ага! А пока расскажи мне ещë про свои штуки, ладно? А я тебе рисуночки покажу? - Ты рисуешь? - Так точно! Всякую безумную ерунду, которую мои подружки пугаются! Хотя я хотела, чтоб это было мило… - Теперь я заинтригован. Старшая горничная осторожно подкралась к дверям, заглядывая в щëлку. Молодой граф и юная баронесса, забыв о том, в каких парадных костюмах оба были, сидели на ступеньках, склонившись над альбомом Эму, и увлечëнно что-то разглядывали. Отори живо что-то объясняла Камиширо, активно жестикулируя и громко щебеча. Полюбовавшись этой сценой с минуту, субретка с сожалением приоткрыла дверь и просунула внутрь голову. - Ваше сиятельство, вы нужны внизу. Подростки встрепенулись, пойманные за таким неофициальным занятием, ещë и не где-то за столом или в креслах, а на маленькой лестнице. Руи немедленно вскочил, и, встревоженно отряхиваясь, направился к служанке. Горничная сменила его всë тем же смешливо-интригующим взглядом, и радостно сообщила: - Последние приготовления уже завершили, ваше сиятельство. Остаëтся только запустить гостей, так что вам стоит пройти к себе и приготовиться. - Кхм, благодарю, - ответил Камиширо, с трудом вспоминая, как переходить на официальную манеру речи. – Меня проводят? - Да, да, и не волнуйтесь, - субретка шаловливо подмигнула. – Всë, что было, останется между нами. - Мгм, спасибо, - кивнул граф, почувствовав какой-то нехороший оттенок этого «всего, что было». Именно поэтому он залез во внутренний карман фрака и щедро отсыпал горничной золотых. «Не мне сейчас экономить» - подумал Камиширо. – «Учитывая, что меня променяли на приданое, грех его не потратить» - прибавил он про себя, но уже почему-то не в той разочарованно-язвительной манере, что прежде. Удивительно, но эта короткая встреча с невестой его сильно успокоила. Будущее, хоть и до сих пор весьма туманное, уже хотя бы не представлялась под властью какой-нибудь чопорной леди или в связке с пустоголовой девицей. Прорвëмся, подумал Руи. Эму встревоженно проследила за тем, как граф почтительно поклонился и скрылся за дверьми, и, как только потеряла его из вида, бросилась к служанке. Та смотрела на неë, хитро улыбаясь. - Ну что, как вам жених? – спросила субретка, жадно глядя в лицо Эму. – А вы, я смотрю поладили, да-а? - Знаете, а он совсем не гадкий! – нетерпеливо переступая с ноги на ногу, воскликнула Отори. – Он занимается механикой, представляете? У него дома куча разных штучек, и делает он их прямо у себя, представляете, один раз он пытался собрать летучие сапоги и случайно обрушил крышу! По остолбенелому лицу горничной было понятно, что это было совсем не то, что она ожидала услышать. - Ну, а… - подавляя удивление, субретка попыталась ступить на дорожку, которая была ей более понятна и близка. – И красивый, правда? Эму отмахнулась. - Мне кажется, будь он волосатым чудищем как из сказки, но занимался тем же самым, мы бы и то поладили! Представляете, ему понравился трëхголовый летающий кот, ещë тот, про которого вы сказали, что я была нездорова, когда это нарисовала? Служанка усмехнулась, всë ещë прибывая в состоянии лëгкого шока. - Ах, дети… что ж, думаю, жить под одной крышей с таким, м-м-м… интересным человеком будет вам по душе? Эму мечтательно посмотрела куда-то наверх. - Ещë бы! Если мы эту самую крышу, конечно, не взорвëм. Представляете, он обещал, что и меня мастерить научит! Представляете, правда? – вновь обернувшись на старшую горничную, баронесса наконец-то уловила этот полный удивления, и, казалось, сочувствия взгляд. Так смотрят на тяжело больного сумасшедшего, когда он заявляет, что он – римский император. - Ой, то есть… кхм… - замялась девочка, вспомнив, как обычно реагировали домашние на подобное. До чего же странно! И до чего же странно осознавать, что всего несколько минут назад они с Руи говорил о таком как о чëм-то невероятно веслом и имеющим жизненно важное значение… Субретка помотала головой, усмехнувшись и попытавшись вернуться в своë обычное настроение. - Вижу, вы друг друга стоите, хоть и не того ожидала от знатнейшего графа страны… А теперь, ваше благородие, вам тоже нужно приготовиться. До церемонии всего полчаса. И, почтительно отворив двери, горничная поманила девочку за собой, снова в царство шпилек, румян и всех последних приготовлений, чтобы окончательно превратить Эму в неотразимый цветок, когда она взойдëт к алтарю. Полчаса пролетели быстрее, чем плюшевый мишка, свалившийся за окно. Эму отвели в небольшую комнатку, примыкающую к малому бальному залу особняка. Краем уха Отори слышала, что в большом будет банкет. Мимо пробегали слуги, и, когда дверь приоткрывалась, баронесса видела длинные ряды скамей по две стороны ковровой дорожки, и высокую кафедру на конце зала. Из залы доносится приглушëнный гул голосов и музыкантов, настраивавших инструменты. Эму, нервно постукивая пальцами о локоть, ходила по комнате кругами. Кроме неë и нескольких горничных, тут никого не было. Руи, должно быть, отвели куда-то ещë. Отори томило ожидание, и в то же время перед праздником было ужасно страшно. Да, еë уже не так пугала перспектива жить рядышком с изобретательным графом Камиширо, но вот выйти замуж… Эму вновь и вновь прокручивала в голове слова субретка о том, что они никак не будут друг другу мешать и что ничего не поменяется. Хотелось в это верить. Хотелось верить в Руи. Хотелось… Ох, почему они не могли познакомиться чуть раньше и хоть знать, что друг от друга ожидать? Размышления прервал резкий звук скрипок из зала. Отори так и подскочила, подбежав к щели в дверях под неодобрительный шëпот служанок и уставившись на происходящее снаружи. Гости апплодировали, встречая церемонейместера – кажется, он был приглашён откуда-то из города. Заняв место у высокой стойки, он начал длинную речь о важности события, для которого они все здесь собрались, о его влиянии на судьбы молодых и так далее, и так далее. Эму стало нехорошо, по оголëнным рукам поползли мурашки. Всë происходящее ощущалось каким-то сном, в котором просто смотришь и ничего не можешь сделать. Человек у стойки закончил свой монолог воодушевляющим «Так пусть соединялся сегодня навеки два прекрасных сердца», и приглашëнные радостно загудели. Где-то, где Эму было не видно из щели, распахнулись двери, и зал вновь зашелестел аплодисментами. - Руи Камиширо, граф Норфолкский, почëтный кавалер ордена… Через пару секунд Отори увидела Руи, идущего по дорожке прямо к пышно разукрашенному цветами и лентами алтарю. Церемонейместер на фоне объявлял бесконечные титулы, словно желая занять чем-то это время, пока жених не достигнет законного места. Эму не было видно его лица, но отсюда показалось, что походка графа была далека от уверенной, хоть он и старался этого не показывать. Камиширо отвечал на приветствия знатных гостей, едва успевая пожимать руки и кланяться. Ведущий, у которого, видимо, закончились титулы, перевëл дыхание и прибавил «Сын почтенного Сильвестра Камиширо, графа Норфолкского, члена…» и всë началось заново. Руи уже успел занять свою место у кафедры, зачем-то поправляя манжеты и перчатки. «Тоже нервничает?» - предположила Отори. Церемонейместер ещë с полминуты декламировал различные звания, и, закончив наконец, получил долгожданную порцию аплодисментов. Горничные вокруг Отори засуетились, отводя еë от щели и собираясь вокруг дверных створок. Сердце Эму ëкнуло. Неужели теперь..? - Эму Отори, благородная баронесса… Кто-то снаружи взялся за ручки двустворчатых дверей и медленно раскрыл их. Эму ослепило тысячей огней, переполнявших зал, и оглушило помпезной, торжественной музыкой. Сзади осторожно подтолкнули. Всë ещë с трудом понимая что-либо, Отори под одобрительные хлопки ступила на ковëр. Справа от неë оказался отец, с официальной улыбкой протягивавший дочери руку. «Возьмите» - шепнули ей сзади, и Эму, сглотнув, взяла барона Отори под локоть. Единственной свадьбой, которую она мало-мальски хорошо помнила, так как была не таким ребëнком, как во время женитьбы старших братьев, была свадьба сестры, но и та, казалось, теперь была так далеко, что все инструкции, что делать, испарились у девочки из головы. - Улыбнись, доченька, - тихо шепнул на ухо отец, проводя дочь мимо гостей и приветствуя их. Отори сильнее прижалась к папе, улыбаясь, должно быть, какой-то неестественной улыбкой и вежливо здороваясь с сидевшими на скамьях. Тут были близкие и дальние родственники, тëтушки, дядюшки, пожилые… В первом ряду Эму увидела сестру и одного брата – Кейске сейчас был за границей, и его, видимо, ждать не стали. Рядом с ними сидела мать, вся так и сверкающая бриллиантами, словно замуж выходила не Эму, а она сама. С другой стороны теснились незнакомцы, должно быть, родственники Руи, а чуть ближе к алтарю – несколько молодых людей. Проходя мимо, Отори узнала некоторых подруг и детей знакомых еë родителей. Сидящие с краю девочки лучезарно улыбались и махали ей. Смотря на них, Отори захотелось верить, что всë и правда так замечательно, как можно судить по их лицам. Церемонейместер как раз приступал к последней строчке званий и орденов барона Отори, когда отец отпустил еë руку и Эму нетвëрдым шагом поднялась на возвышение, встав напротив Руи – туда, где обычно полагается стоять невесте. Отсюда люди внизу казались и вовсе морем лиц, блестящие взгляды которых были прикованы к ним двоим. Сестра, Хината, смотрела на неë с материнской нежностью. Лицо брата Шоске будто говорило «Смотри ничего не напортачь». Мать, улыбаясь, показала рукой у своего уха, и Эму, сообразив что к чему, заправила выбившуюся прядь. Мать одобрительно кивнула. Чтобы не чувствовать себя музейным экспонатом, баронесса перевела взгляд с гостей на Камиширо, стоящего рядом. Быстрые жëлтые глаза Руи встретились с еë собственными, будто спрашивая, что теперь делать. Граф улыбался, но так, будто это было лишь частью его дорогого костюма. По его неуверенному взгляду можно было запросто понять, что и парень растерян не меньше самой Отори. Встретив взгляд Эму, его лицо несколько смягчилось, будто пытаясь еë ободрить. Отори вдохнула полной грудью и уставилась в стену за плечом графа. Человек за кафедрой дочитал последнее звание и прокашлялся, готовясь к главной части своей речи. - Дети! – начал он вынужденно-официальным голосом. – В этот знаменательный день я счастлив поздравить вас с… Оратор читал речь про любовь и единение душ. Эму, прерывисто дыша, перебирала букет, что ей вручили на входе. Руи тоже смотрел куда-то вверх, бледный, как мраморное изваяние. Передние ряды гостей откинулись на спинки скамей, одобрительно кивая тому, что слышали уже не в первый раз. Время тянулось мучительно долго. Отори хотелось схватить Камиширо за руку и утащить отсюда куда-нибудь подальше, и посидеть, как они сидели до этого – а не вся эта церемония, больше напоминающая нелепое представление для всех пришедших. Речь окончилась неожиданно. Возвысив голос на «И пусть сегодня ваши сердца заключают союз биться рядом неразрывно на всю последующую жизнь», церемонейместер вскинул вверх руку, будто призывая к аплодисментам, которые немедленно последовали. После чего он отодвинул в сторону бумажки и обвëл взглядом успевший задремать зал. Гости подались вперёд, будто ожидая чего-то интересного. Эму почувствовала, что у неë подкашиваются ноги. - Итак, дорогие молодые. Перед тем, как официально заключить ваш союз, по многовековой традиции я обязан спросить вас – является ли ваше согласие на этот брак свободным, искренним и взаимным, с чистой душой и открытым ли сердцем вы сегодня заключаете его. Прошу вас ответить, - чтец, улыбаясь, обернулся к Руи. Камиширо, казалось, побледнел ещë больше, несмотря на то, что это казалось невозможным. Взглянув на Эму, словно желая найти в еë глазах ярый протест, что дал бы ему повод отказаться и не находя ничего кроме испуга и неуверенности, граф еле слышно кашлянул и, постаравшись придать своему голосу хоть какую-то твëрдость, пробормотал «Да». - А вы, прелестная невеста? – церемонейместер перевëл лучезарный взгляд на Отори. Эму будто в трансе обвела взглядом зал. Подруги жадно следили за каждым еë движением. Лица родственников выражали нетерпеливое ожидание. Где-то на другом конце залы, в дверях, откуда она недавно вышла, толпились служанки, с любопытством выглядывая и чуть не выпадая из проëма, чтобы услышать, что она скажет. Лицо Руи будто говорило «И что теперь будет?» И юная баронесса Отори, чьë согласие не было свободным, искренним и взаимным, чья душа в тот момент казалось не чистой, а просто пустой, чьë сердце было не открытым, а рьяно колотящимся в груди, в последний раз убедившись, что бежать некуда, тихо повторила: - Да. Последующие несколько минут ощущались будто под каким-то заклятием. Ведущий читал клятвы, и они с Камиширо обещали взять друг друга в законные мужья и жëны, любить, уважать, верить и помогать, быть вместе в горе и радости и, наверное, ещë тысячу других вещей, которые сознание Эму отказалось запоминать и переваривать. Родители и гости одобрительно кивали, но Отори уже на них не смотрела. Стоять у всех на виду и повторять избитые обещания любви тому, с кем познакомилась лишь этим утром казалось донельзя неправильным и наигранным. Скорее бы всë это закончилось. Пожалуйста… - А теперь, когда вы объявили о своëм твëрдом намерении жить вместе в любви и согласии на протяжении всех дней, подаренных судьбой, прошу скрепить ваши обещания древним символом бесконечной преданности друг другу. Кольцо, как непрерывный круг, означает… Руи посмотрел куда-то в сторону, и Эму, проследив за его взглядом, увидела старшего дворецкого, несущего на бархатной подушке что-то маленькое и блестящее. Опустившись на колено перед женихом и невестой, слуга протянул свою драгоценную ношу вперëд. - Примите и обменяйтесь обручальными кольцами. Эму уставилась на два блестящих золотых ободка, мирно покоящихся на дорогом бархате. То же самое, похоже, сделали все люди в зале, вытянув шеи, чтобы лучше видеть. Отори неуверенно протянула руку к подушке и взяла то, что было побольше. Сейчас ей казалось, что она даже забыла, на какую руку его нужно надевать.. К счастью, в это же время Руи стянул одну перчатку, вспомнив, что на одетые руки кольца надевать не полагается. Золотые глаза Камиширо поймали еë взгляд и он одними губами спросил: - Готова? Эму незаметно кивнула и подала графу свою руку, после чего быстро одела второе кольцо на его безымянный палец. Украшения красиво сверкали в блеске свечей и полуденного солнца за окном, но Отори тут же ощутила, какие ледяные у Камиширо были ладони. Впрочем, у неë самой вряд ли лучше, подумала Эму, чувствуя, как они покрываются холодным потом. Оратор начал, похоже, уже заключительный монолог о том, что теперь они навеки скрепили свои обеты и как он счастлив назвать их теперь не двумя половинами, но единым целым, и так далее, и тому подобное. Камиширо осторожно пожал еë руку, будто желая приободрить. «Почти закончилось» - говорил его взгляд. Эму слабо улыбнулась и решила, что пока руки лучше не отпускать, а то у неë, того гляди, и голова закружиться может. Чем ближе был конец речи, тем оживлëннее становилось в рядах гостей. Баронесса с искренним непониманием следила за тем, как еë старые тëтушки выглядывают из задних рядов, а подружки, хихикая, толкают друг дружку под бок. Даже мать с отцом радостно переглянулись и чему-то засмеялись. И, только услышав окончание речи, Эму поняла наконец, чему. - …И впредь живите в мире и согласии. Ваше сиятельство, граф Камиширо, и ваше благородие, баронесса Отори, перед Небом и людьми отныне я объявляю вас мужем и женой. - Можете поцеловаться. Шум в зале как будто стих. Даже музыканты, до этого игравшие марш, стали практически не слышны. Все лишь ждали. Баронесса, чувствуя, что силы окончательно еë покидают, подняла глаза на Камиширо, будто умоляя избавить еë от этой неловкости. Нужно было что-то делать. Руи неслышно вдохнул, крепче взяв ладони невесты, и, наклонившись, быстро коснулся еë губ своими, тонкими и сухими, так же быстро отстраняясь. Зал взорвался поздравлениями. Если стоя у алтаря и повторяя за церемонейместером Эму вообразила себе, будто одной ногой уже стоит в могиле, то последующее торжество еë несколько оживило. Нетвëрдым почерком подписав брачный договор и в одночасье став графиней Камиширо, тем самым закончив все формальности, Эму почувствовала большое облегчение. Гости повскакивали со своих мест и бросились наперебой поздравлять молодых. В руки Эму сыпались цветы, конфеты и подружки с объятиями. Один букет девочка, как водится, бросила в зал, и поймал его по ошибке какой-то важный сановник. Комната взорвалась хохотом, и громче всех смеялась сама Эму, радуясь тому, что с официально-напряжëнными взглядами было покончено. На какое-то время невеста потеряла из виду самого Руи. Мать крепко обнимала еë, то же самое лезли делать сестра, тëти и бабушки. Брат одобрительно то ли усмехался, то ли фыркал, как обычно. Кто-то отворил большие двери, и толпа повалила в соседний зал, где был накрыт банкетный стол. Эму было проследовала за всеми, но еë вниманием завладел какой-то приглашëнный усатый художник, быстро поставив молодую пару рядом и чиркая наброски на бумажном листе. - Ты как, нормально? – осведомился Камиширо, воспользовавшись тем, что они оказались рядом. – Прости, если что-то… было не так. Эму облегчëнно вздохнула. Теперь уже закреплëнный в статусе мужа, Руи вроде и не собирался меняться. - Знаешь, я распереживалась тогда, у алтаря… Но всë, что мы говорили, ведь останется в силе? – тихо, чтобы никто не услышал, спросила девочка. - Конечно, - без раздумий ответил Камиширо. – Постараемся притереться друг к другу, да? - Ага, - выдохнула Эму. Руи звучал так же, как и тогда, в комнате над лестницей - по-дружески и свободно. Ничего не поменялось. Не поменялось, правда же? - Эму, дорогая, ты ещë здесь! Новоиспечëнная графиня обернулась, увидев шелестящую юбками девушку, спешащую к ней. - Шизуку! Подруга выглядела ослепительно в атласном платье, такого же чистого небесного цвета, как и еë мягкие волосы, убранные в причëску сзади. Должно быть, она уже подбегала в толпе всех остальных, но не заметить кого-то отдельного в той сутолоке было для Эму проще простого. - Ах, Эму, я так рада, так рада! Ты теперь графиня, и… - Шизуку Хиномори обернулась к Руи, слегка смущаясь, как и положено было по этикету. – И за вас я тоже невероятно рада, ваше сиятельство! - Благодарю, - привычно-вежливо улыбнулся ей Руи. - Вы не пойдëте со всеми обедать? – хлопая ресницами, спросила Хиномори. Голос у неë был высокий и лëгкий, будто у певчей птички. – Ах, ой, вас рисуют! - Ничего, это, вроде как, ненадолго, да? – обратилась Эму к живописцу, и, получив утвердительный кивок, облегчëнно выдохнула. - Тогда я постою, ладно? – Шизуку склонила головку набок. - Конечно-конечно, - отозвалась невеста, внезапно спохватившись. – Стойте, вы же ещë не знакомы даже! Э-э-э… Шизуку Хиномори… баронесса. Граф Руи Камиширо… - неловко отрекомендовала их Эму, но подруга и жених уже знали, что делать. - Очень рад, - Камиширо отвесил Хиномори изящный поклон, такой же, что и самой невесте при знакомстве, тогда, когда она ещë тоже была самой обыкновенный баронессой Отори. - Ах, граф, это огромная честь для меня – узнать вас лично! – мелодично пропела Шизуку, и на этом дискуссия на какое-то время приостановилась. Художник ещë пару минут простоял, набрасывая черты лиц и костюмы, затем поспешно свернул эскиз и, поклонившись, убежал прочь. - Ну что, мы, похоже, свободны? – спросил Руи, сам не зная кого, на что Эму шумно выпалила: - Похоже, что да! - Тогда, на банкет? – и Камиширо, догадавшись, что нужно сделать, элегантно подал невесте руку. Хиномори пристроилась рядом, непрерывно щебеча. - Представляете, моя сестрица чуть не заснула на церемонии! А ведь это было самое интересное! - Я сама на ней чуть не… - начала Эму, но, поймав удивлëнный взгляд Шизуку, поправилась. – То есть, я очень волновалась. - Ещë бы! – и подруга залилась идеальным, будто серебряным, смехом. – Это, должно быть, так потрясающе – выходить замуж! – и Хиномори, мечтательно прикрыв глаза, сложила ладони у щеки. – К тому же, за такую блестящую партию! Ах, как я рада! Эму хихикнула. Не для кого не секрет, что Шизуку с детства мечтает встретить сказочного принца и жить с ним долго и счастливо. И, Эму надеялась, она его когда-то да найдëт. Праздничный обед поразил своей роскошью. Юной графине казалось, что столько еды в доме не было даже на Рождество. Ещë бы, видимо, родители никак не хотели ударить лицом в грязь перед знатнейшими людьми страны. Эму и Руи посадили во главе стола, так и ломящегося лакомствами, а граф Камиширо и старший Отори сели с другого конца. По левую руку от невесты села Хината, а справа от жениха – какой-то рыжеволосый парень, наверное, его знакомый. Взрослые долго произносили тосты, мелодично чокаясь бокалами на высоких ножках. Молодым тоже налили вина, правда, совсем капельку и разбавленного – подростки, как-никак. Эму чокалась с Руи, с сестрой, со знакомыми и незнакомыми – и скоро почувствовала себя совсем весело. Восхитительные рулеты, нежные пуддинги и салаты, мило разложенные на виноградных листьях так и просились на тарелку, и через некоторое время девочка поняла, что больше в неë не влезет. У Руи, хоть он брал и немного (в особенности почему-то игнорировал овощные блюда) по лицу были видно, что глаза разбегались. Перед десертом гости разошлись к карточным столам. Молодожёнов сначала забрало остальное женатое общество, но сидеть с чинно кидавшими карты взрослыми под сплетни о таких же чинных взрослых оказалось до того невыносимо скучно, что при первой же возможности Руи с Эму оттуда сбежали. В соседней комнате расположилось младшее общество – к нему они и примкнули, бухнувшись на кресла между Шизуку и каким-то знакомым Камиширо. Хиномори в восторге всплеснула руками. - Ах, Эму, и Ваше сиятельство, вы решили оказать нам честь, сыграв с нами! Как благородно, как великодушно с вашей стороны! Сидевшая рядом с Шизуку сероволосая девочка сморщилась, будто только что проглотила очищенный лимон целиком. - Шизуку, когда ты уже перестанешь клеиться к каждому парню, которого увидишь? – произнесла она тоном человека, увидевшего нечто невероятно противное. - О, Ши, как ты можешь так говорить?! – Хиномори скорчила огорчëнную мину. – И что значит «клеиться»? Он женат! Простите мою сестрëнку, - обернулась к молодой паре Шизуку. – Она ещë маленькая, вот и может иногда сказать что-то не то, но зато она такая милая! - Я младше тебя всего на год, - завелась девочка, оборачиваясь к сестре с угрожающим видом. Эму вскочила с места и замахала руками. - Нет-нет, Шихо, давай сегодня без споров, прошу! Лучше давай я тебя тоже представлю, - протараторила она. Сестру Шизуку она любила, хоть иногда та явно перегибала палку. Шихо с ранних лет заявляла, что устала от сказочных фантазий сестры, и, если уж на то пойдëт, она лучше сама станет принцем. Или рыцарем. Правда, по временам она скорее походила на сварливую тëтушку, осуждающую всë своë окружение и в особенности сестру. - Шихо Хиномори, она тоже баронесса и младшая сестра Шизуку. – начала Эму, обводя взглядом круглый стол и решив разделаться разом и с представлением всех остальных. – Харука Киритани, дочь виконта – невеста сделала аккуратный жест в сторону строгой девушки с волосами глубокого синего цвета – А это Хонами Мочизуки, графиня. Граф Руи Камиширо. И, закончив эту тираду, невеста опустилась обратно в кресло. Харука и Хонами с одинаковыми вежливыми улыбками помахали Руи, Шихо буркнула «рада знакомству». В душе Эму разочарованно вздохнула. Всë-таки и еë подруги ужас какие себе на уме, с ними не повеселишься. - А вы… С кем имею честь? – обернулась розоволосая девочка к рыжему парню, что сидел рядом с Руи. Через кресло, будто нарочно подальше от него, расположилась ещë одна незнакомая брюнетка. - Акито Шинономе, - уныло отозвался рыжий. И Эна. – он махнул в сторону брюнетки. - Оба – дети графа и друга моего отца, - закончил Камиширо. Шизуку терпеливо дождалась, пока обоим Шинономе представят Эму, а потом всë-таки не сдержалась: - Шинономе Эна? Так это о вашей с графом Камиширо помолвке ходили слухи год назад? Эна вспыхнула. - Только слухи, и больше ничего. Мы с ним никогда не были близки. У Руи из руки выскользнула карта, и он наклонился, чтобы достать еë с пола. Поднимаясь, он незаметно шепнул Эму на ухо: - Отец и правда поженил бы меня ещë тогда, если бы Эна не была яро против. Обычно она меня и видеть не хочет. - Я слышала, вам больше по душе кто-то из воинов, - невинно округляя глазки, не унималась Шизуку. Было видно, что вся эта романтическая паутина занимала еë ум всецело и полностью. Эму с тоской откинулась на спинку кресла. Любит, не любит, полюбил, разлюбил… От этой любовной путаницы голова шла кругом. Тем не менее, все подростки еë возраста, похоже, интересовались лишь этим. - Я бы не советовала вам доверять каким-то сомнительным сплетням… - начала Эна, но Эму вновь примирительно подняла руки. - Что говорили, то говорили, и ничего больше, не так ли? Сейчас это точно не имеет значения. Давайте все лучше… Ну, построим карточную крепость, не знаю. Это уж точно понравится вам больше, чем, м-м.. Разъяснять некоторые разногласия? Сидящие вокруг невесты подростки вытаращились на неë, как на полоумную, и энтузиазма у Эму поубавилось. - То есть… Ну, что в этом плохого, разве нет..? – пробормотала она, укоряя себя за то, что вообще предложила своим «взрослым» подружкам нечто подобное. - Абсолютно ничего плохого, - вдруг громко и чëтко произнëс Руи. – Вообще-то, это довольно весëлое занятие, особенно когда пытаешься поставить рекорд. Насколько я слышал, самый высокий был под три метра. - Всего-то? – фыркнул Акито. – Мы с Эной, когда были детьми, и повыше, думаю, строили. - Да, только ты постоянно носился вокруг, как больной, и всë рушилось, пока я пыталась сделать арки, - язвительно вставила Эна. - Так может, повторим? – с широкой примирительной улыбкой развëл руками Камиширо. – Ну, разумеется, не разрушения, а ваш рекорд. Шизуку хихикнула, бросив «Ах вы шутник!», но карты в центр стола положила. Эму, благодарно взглянув на Руи, поставила в основание первый треугольничек из двух карт. По мере того, как строительство продвигалось, все сидящие за столом, хоть того и не хотели, но понемногу оживлялись. Уже спустя полчаса времени и три рухнувших теремка Шихо с Эной в четыре руки строили этаж, стремясь обогнать Акито, Харука с Хонами с любопытством слушали Руи, который показывал, как собирать колонны, а Шизуку радостно прихлопывала, отчего ближние пристройки разлетались по столу. Эму сильнее всех переживала, когда ставили новую пару карт, и громче всех радовалась, когда получалось. Дошло до того, что, когда дом готовы были объявить законченным, она вскочила и выпалила: - А давайте туда кого-нибудь поселим! Принцессу, например! Другой бумаги, кроме записной книжки Камиширо, не нашлось, поэтому он вырвал оттуда листок и перочинным ножом вырезал крошечную фигурку в платье, которую невеста, не дыша, воодрузила на верхний этаж. Глаза до этого манерничавшей Шизуку загорелись. - И принца! Принца, пожалуйста! Руи с улыбкой протянул листок ей, и Хиномори, прикусив самый кончик языка, вырезала изящный силуэт юноши в плаще и большой короне. - О, о, о, Руи, дай и мне, я тоже нарисую! - напрочь забыв о том, что в глазах всех остальных они с Камиширо вроде как были ещë на «вы», весело затараторила Эму. Впрочем, никто, кажется, не заметил – на графа тут же обрушились новые и новые заказы, он только и успевал раздавать листочки. Хонами, краснея и оправдываясь тем, что рисует не очень, попросила вырезать ей собачку. Харука устроила милое деревце с птичками во дворе карточного замка, младшая Хиномори строила вокруг бравый полк солдат. Прекрасная невеста, хихикая, установила на крышу огромное нечто с кошачьими ушами, шестью лапами и клубами дыма, вялящими из носа, сказав, что в любом замке обязан быть свой чудесатый дракон. Дольше всех ждали Эну, которая с художественной точностью вырезала роскошную фигуру дамы в пышном платье. - А это королева, - не без гордости представила Шинономе силуэт, устанавливая его в покоях замка. – Короля не будет, она сильная и независимая женщина, и держит в страхе все близлежащие земли. После длительной стройки Эму настолько осмелела, что предложила тайком сбегать на кухню проверить, готов ли десерт. Часть общества сначала колебалась, но сидеть в гостиной действительно порядком надоело, поэтому вскоре к жениху и невесте присоединились оба Шинономе и Шизуку, которая заявила, что не хочет пропустить ни одного события этой замечательной свадьбы. Столы на кухне ломились пирожными и закусками, которые вот-вот должны были вынести к банкету. Акито и Эна, забыв о своих обычных разногласиях, самозабвенно бросились воровать блинчики с азартом детей-сорванцов. Шизуку хихикала над ними, и своим заливистым смехом выдавала всю тайную вылазку, отчего приходилось постоянно бегать и прятаться в кладовой. Скоро, правда, все яства благополучно унесли гостям, но Руи к тому моменту изловчился настолько, что умудрился стянуть даже кусок торта – большой, кремовый и с бисквитами всех цветов радуги. Свой драгоценный трофей он галантно вручил невесте, и, забежав в какую-то нишу за тяжëлой портьерой, они, скрытно посмеиваясь, разделили его на пятерых. Эму почти забыла, что находилась на своей свадьбе. Стало весело, как в день рождения или на летние праздники. Подруги ходили парочками, тихонько хихикая над Шизуку, которая пыталась кокетничать с Акито. Лицо того выражало глубочайшее отчаяние, так как всë это девичье общество было очевидно ему не по нраву. Даже новоявленный жених перестал казаться чем-то странным и чуждым – Руи будто занял в сознании Эму место такого же гостя, какими были остальные, и совершенно еë не тяготил. После десерта и ещë одного скопа длинных тостов все, сытые и довольные, вышли во двор сыграть в крокет. Эму, Руи, Шизуку и Харука играли против Шихо, Хонами и двоих Шинономе. Последние разнесли их в пух и прах, особенно Акито, лупивший шар так беспощадно, будто это был его кровный враг. Очередная накалëнная страстями партия как раз закончилась, когда незаметно опустились светлые, будто прозрачные, сумерки. Вечерний воздух освежал, а заходящее солнце красиво отражалось на молодой травке крокетной площадки. Эму вдохнула душистый воздух полной грудью и огляделась вокруг. Сейчас, все наряженные, с весëлыми от игры лицами, гости всë больше напоминали ей тех, что приходили, когда маленькой Отори исполнялось шесть, или восемь, или одиннадцать. Стайка подружек и Руи мирно разговаривали. Чувствуя, что такое замечательное время не должно заканчиваться, Эму весело предложила сыграть ещë раз, но… … Но всë закончилось ровно в один момент. Мать, нежно улыбнувшись, мягко помотала головой, точно так же, как тогда, когда Эму была маленькой девочкой, которая не хотела, чтобы день рождения заканчивался. - Дорогая, уже довольно поздно, и, думаю, наши гости уже подустали. К тому, же, нужно ещë вас проводить… - П-проводить? – испуганно спросила невеста, недоумëнно оборачиваясь на маму. - Эму, мы же обсуждали, не помнишь, золотце? Сегодня вы с графом Камиширо переезжаете в Западное поместье. Должно быть, настолько переполнилась впечатлениями, что и думать забыла, - очаровательно улыбнулась Отори-мать в толпу. Эму почувствовала на себе любопытные взгляды – как всегда, когда она скажет или сделает что-то не то. - А… . Да.. – нервно сглотнув, только и выдавила из себя невеста. Мать была права, из еë головы совершенно испарились те моменты, когда семья, сидя в столовой и обсуждая моменты будущей женитьбы, порешила отдать молодым одно из многочисленных поместий Отори. Тогда слово «отдать» вообще не представлялось Эму чем-то судьбоносным, но сейчас мозг срочно достроил всë на места. Да, это же тоже входило в старинные традиции. А ещë в еë приданое. Но за всеми этими переживаниями по поводу выхода замуж у Эму совсем не было и мысли о том, что придëтся переехать из родного особняка, куда-то далеко, куда-то.. - Он в часе езды отсюда, как раз к ночи доберëтесь, - лучезарно улыбнулась мать, осторожно, но строго беря дочь под локоток и жестом приглашая гостей последовать за ней в дом, а оттуда – к парадному подъезду, где уже стояла прекрасная запряжëнная четвëркой лошадей карета. Приглашëнные зашумели, шурша длинными одеждами. - Ах, Эму! Теперь у вас будет свой дом, своë уютное гнëздышко! Как голубочки! Как же здорово! – повторяла Шизуку, крутясь вокруг и будто лишь сильнее сбивая Эму с мысли. Сама Эму смотрела на экипаж расширившимися глазами, не принимая факта того, что это реально, и не желая его принимать. - А… а вещи? – упавшим голосом спросила она у матери. - Всë уложено горничными ещë утром, не беспокойся, дорогая, - ответила та, когда дочь вдруг вывернулась из-под руки и бросилась в дом. - Я сейчас! – только и донеслось до старших Отори, в ступоре оставшихся неловко улыбаться гостям и срочно подбирать оправдания, что «видимо, прядка выбилась, вот и побежала подправить». Через минуту Эму возвратилась, бледная и испуганная, одной рукой прижимая к боку белого мишку из букета, а другой держа сумку, в которую в спешке побросала альбом, карандаши, любимую книжку – всë, на что упал еë взгляд, когда она ворвалась в свою комнату, лихорадочно ища, что сможет заменить еë в новом доме, и не находя. Гости одобрительно расступились, пропуская невесту к карете. Родители облегчëнно вздохнули. Снова объявившийся церемонейместер начал читать длинное и вычурное прощание. Эму изо всех сил старалась не слушать. Рядом, должно быть, подтолкнутый своими родителями, оказался Руи, и толпа, подхватив молодую чету под руки, чуть ли не запихнула пару в карету. «Высунься и помаши» - прошептала ей на ухо мать, внезапно как-то меняясь в лице, но тут же вновь одевая светскую маску. Эму перегнулась через оконце, с трудом смотря через начинавшие щипать глаза. На площадке перед экипажем сгрудились подруги, родственники, незнакомцы.. Кто-то вручил ей огромный букет, и, пока под прощальные возгласы девочка пыталась затащить его в карету, сиденье мягко дëрнуло, и экипаж двинулся. Наконец справившись с цветами, невеста высунулась из окна, в ужасе смотря на то, как весëлые лица знакомых и родителей тают в синеватой вечерней дымке. Мать махала богатым вышитым платком. Эму яростно, настолько быстро, насколько могла, замахала рукой в ответ, на что ветер донëс отдалëнный смех. Молодая графиня Камиширо, чувствуя себя полумëртвой, снова влезла внутрь, глядя на проплывавшие за окном горящие окна родного поместья и только тут поняла, что лицо у неë уже всë мокрое. - Эму, ты… Невеста оглянулась на Руи. Тот сидел рядом, на сиденье, и в темноте нельзя было различить выражения лица. - Я просто… Прости, это глупо.. – с трудом выговорила она, чувствуя, как не хватает дыхания. И, снова осознав то, что только что произошло, уткнулась лицом в ладони и громко зарыдала. Что это было? Почему? Весь этот день, это замечательное знакомство, банкет, крокет и много, много смеха... И закончится вот так сразу. Эму не понимала. Такие хорошие дни должны заканчиваться медленно, постепенно угасая вместе с закатом и отъезжающими по домам каретами гостей. А сейчас вместо этого отъезжала она сама. Мозг девочки отказался вспоминать то, что особняк отсюда совсем недалеко, и то, что родители не раз говорили ей, что весь этот переезд - лишь для галочки, и то, что в любой момент она может вернуться... Сейчас Эму уезжала и это было страшно. Чьи-то руки осторожно обняли еë, и Эму рефлекторно прижалась к ним в ответ. - Это… Глупо… но зачем… зачем мне уезжать! Я ведь… это мой дом, а теперь..! – навзрыд бормотала она, сама не понимая зачем и отчего конкретно плачет. - Тише, тише… Это только на сегодня, мы ещë вернëмся… Он же только в нескольких милях отсюда. Хочешь, завтра приедем? – тихо говорил голос рядом, и Эму чувствовала ровно то же, что и когда ей случалось плакать на коленях у матери. Ей не так важно было, что именно ей пытались сказать, но то, что кто-то слушал и отвечал, значило, что она имела право плакать… - М… Мгм… - кивала она и снова и снова заходилась слезами. – Так и будет… но… .. Но мне всë равно слишком… слишком грустно! - Ничего, ничего… Я понимаю. Всë пройдëт. Пройдëт. Пройдëт. Повозка катила дальше и дальше, и Эму чувствовала, что рыдания становились реже и тише, а стук колëс за окном – явственнее и реальнее. Кажется, больше слëз у неë не осталось, и, тихо икая, она обнаружила, что всë это время утыкалась головой в плечо Камиширо, а холодные руки в перчатках того медленно поглаживали еë по спине. - Я… прости.. – пробормотала девочка, понимая, что сил не осталось даже на то, чтобы смущаться. - Всë нормально. Всë абсолютно нормально. Мне тоже не по себе стало, – мерный, успокаивающий голос Руи словно придавал сил. Эму через силу выдавила ещë одно «Ага», и затихла. Всю оставшуюся дорогу они просидели бок о бок, молча провожая глазами проносящиеся за окном деревья и крестьянские домики. Где-то внутри грызло еле заметное чувство тревоги, но щемящяя в груди грусть постепенно уступала место ровной подавленности. Пару раз Эму оборачивалась на жениха, и снова они ехали в тишине, понимая, что обоим нужно обдумать слишком много, чтобы делиться этим сейчас друг с другом. Через какое-то время пейзаж за окном сменился, и теперь экипаж катил по широкой дороге меж больших полей. Бросив взгляд в окно, Эму узнала эти места. - Западный особняк близко, - тихо, сама не зная почему, шепнула она. Голос был хриплым от слëз и донельзя ослабевшим. Эму это не нравилось. - Ты там уже была? – так же тихо спросил Руи, не решаясь разомкнуть объятий, словно невеста могла рассыпаться без них, как разбитая вазочка. - Это был дедушкин дом, - сглотнула графиня. – Мы ездили туда на летние праздники. - Понятно. Под колëсами зашелестел гравий, мимо пронеслись два старинных кованых фонаря, и экипаж, прошуршав ещë несколько метров, остановился. С подножки спрыгнул лакей, открывая дверцу и впуская внутрь ночную прохладу и стрекотню сверчков. Эму вздрогнула и поспешно накинула пушистую белую шаль, врученную ей какой-то тëтушкой перед отъездом. Руи вопросительно оглянулся на неë, будто спрашивая, готова ли она выйти. Невеста взяла предложенную ей руку и соскочила на гравий. Западный особняк тëмной громадой высился перед ними. Где-то далеко слева чернел огромный лес, справа угадывались очертания сада. Окна горели только на первом этаже, и одно – чуть повыше. Эму стало жутко. Нет, обычный особняк, но ночь и абсолютная тишина вокруг делали его не самым приветливым местом. Нащупав руку Камиширо, она сжала еë, словно надеясь, что это спасëт еë от того, что могло там скрываться. - Ох, ваше сиятельство! Из приоткрывшихся дверей проворно выскочила сухонькая, но ещë не старая горничная, и быстро подбежала к новоприбывшим, низко приседая в реверансе. - Мы вас ждали. Пойдëмте внутрь, багажом займëтся лакей, - заученной поговоркой произнесла она, вытягивая перед собой фонарь и прокладывая путь к дому. Эму, крепче взяв Руи за руку, направилась следом. Внутри было лишь немного светлее, чем снаружи. Тускло светил камин и несколько свечей на столе в прихожей. Горничная провела их по лестнице, открывая дверь из тëмного дерева в просторную комнату. Отделано всë было с помпезной роскошью, присущей баронам Отори. На двух прикроватных столиках мягко сияли светильники, в камине напротив потрескивало дерево. Посередине стояла большая квадратная кровать, увенчанная расшитым пологом. Эму недоумëнно посмотрела сначала на служанку, потом на кровать. - Она же… одна только, - пробормотала она, вдруг чувствуя, насколько же некомфортно было это произносить. - Почтенные господа Отори распорядились подготовить эту комнату, - развела руками горничная. Где-то сзади ввалился лакей, навьюченный сундуками и чемоданами. - А можно взять другие? – спросила графиня, заглядывая за дверь. - Прошу прощения, ваше сиятельство, в других нетоплено. Если б мы знали, то подготовились бы, а топить сразу все было бы трудозатратно, пока другие слуги не приехали… - Не приехали? – Эму обернулась на горничную. - Будут завтра днëм. А пока я в вашем распоряжении. Руи с готовностью отворил дверь из комнаты, намереваясь выйти в коридор. - Ничего страшного. Одеяла ведь есть? Я посплю в нетопленой, не переживайте. - Нет, нет! – с неожиданной для самой себя уверенностью замахала руками Эму. – Она ведь большая, уместимся. Принесите только, пожалуйста, ещë одно одеяло с подушкой. Горничная, проговорив «будет сделано», исчезла где-то за дверью, и невеста уставилась на Камиширо. - Тебе точно будет нормально? – переспросил тот, встревоженно следя за еë взглядом. - Нормально, - Эму мотнула головой. – К тому же, это только на одну ночь. Только я, наверное, буду храпеть… - она зарделась. – Мне всегда говорили, что для баронессы это неприлично, но… так получается. Руи тихо рассмеялся, видимо, здорово облегчëнный еë тоном и настроем. - Нет-нет, это совсем ничего. Меня и пушкой не разбудишь, - соврал граф, чтобы еë успокоить. Из соседней комнаты вошла горничная, неся большое белое одеяло и пуховую подушку, такие же, как лежали на кровати. Эму переоделась за ширмой с помощью служанки, Руи вышел куда-то за дверь. Смотря на висящее теперь на спинке кресла кружевное подвенечное платье, графиня почувствовала, как что-то сжимается в груди. Ещë только сегодня утром она стояла в нëм среди знакомых служанок, не зная ни Руи, ни свадьбы, ни этого внезапного расставания… Эму помотала головой и предпочла об этом не думать. Пока горничная расплетала хитроумную причëску и расчëсывала розовые локоны, вернулся Камиширо. В простой клетчатой пижаме он казался ещë более худым, почти тощим, и ещë более длинным, чем казалось на свадьбе. Эму, привычно тряхнув головой и поблагодарив горничную, нырнула под своë одеяло и проследила глазами за тем, как служанка желает им спокойной ночи и прикрывает дверь. Кровать оказалась, и правда, огромной. Эму могла бы раскинуться звездой, если бы захотела, и не бояться, что заедет Камиширо ногой в бок. Это обстоятельство, похоже, здорово успокоило обоих. - Спокойной ночи, - пробормотала девочка, подтягивая ноги к груди и кутаясь в одеяло. - Спокойной ночи, - ответил из-за спины тихий голос Руи. – А завтра, если захочешь, вернëмся навестить твоих. Эму кивнула, слушая, как за спиной ответно прошуршала накрахмаленная ткань и наконец всë стихло. Она смотрела в не задëрнутое шторами окно, на звëзды, казалось, те же самые, которые видела из окна своей спальни все эти пятнадцать лет. «А завтра, если захочешь, вернëмся навестить твоих». Ничего же не поменялось? Ничегошеньки? Девочке вновь припомнились слова любимой субретки, и она обернулась, чтобы посмотреть на худую фигуру, примостившуюся на другом конце кровати. Они не будут друг другу мешать. И всë будет хорошо. Вновь и вновь убеждая себя так, Эму закрыла глаза и вскоре провалилась в долгий, тëмный сон, такой, каким спят люди, на чью долю выпало столько впечатлений, что лучшей компенсацией после всех них будут не сновидения, а тихий, ничем не прерываемый отдых.