***
Одиночество машет Юнги своей изящной ладошкой, потому что Джин словно берет за цель ныть еще чаще, доводя до нервного тика правого глаза. И, когда после очередного душеизлияния Юнги все-таки оказывается на пороге студии, удивляется даже он сам. Не было же в планах лезть. Не было. Мысли о том, чтобы помочь друзьям давно улетучились из вечно сонного мозга, и все же… Все же убежав из общежития на прогулку он никак не ожидал застать себя тут. И вот он здесь. — Привет, — он вваливается без стука, позволяя себе природную грубость, и не обращает никакого внимания на подпрыгнувшего Джуна. Сам виноват, давно мог бы привыкнуть. — Че, как? — Ты можешь хотя бы предупреждать? — Джун недовольно морщится, разворачивая кресло и устало трет виски. — Чего приперся? — Соскучился, — Юнги прыскает, разваливаясь на диване, и быстрым взглядом пробегается по студии, где ничего не меняется. — Джин на тебя опять жалуется. — Не понимаю, почему он вечно идет обсуждать меня с тобой, — фыркает друг. — Потому что я единственный взрослый здравомыслящий человек в этом детсаду? — хмыкая, он закидывает ногу на ногу, немигающе смотря на лидера. — И самый скромный, ага. — Малыш, боюсь, ты скромнее, — Юнги растягивает губы в похабную ухмылку, абсолютно недвусмысленно толкаясь языком в натянутую щеку. — Хватит меня так называть! — мгновенно вспыхивая, Джун рычит, повышая голос. — Как? — Юнги же, наоборот, поднимает собственный тон до унизительно елейных ноток. — Ты знаешь! — Нет не знаю, повтори, — он позволяет себе издеваться, играя в давно полюбившуюся игру. Может Намджун и лидер, но авторитетом был, остается и всегда будет именно Юнги. Он ведет рэп-лайн за собой, и именно за ним всегда остается решающее слово. Они все это знают и единогласно принимают его истинное лидерство. — Юнги! — Джун практически рычит, сверкая на него темными драконьими глазами. — Да-да, малыш? — сладко рокоча, он продолжает словесную издевку, наслаждаясь тем, как быстро мрачнеет друг. — Блять, захлопнись! — Ах, разве сладкие скромные малыши должны так выражаться?! — Сука! — взрываясь, Джун подлетает с кресла и накидывается на него с кулаками. Завязывается шуточная потасовка, и хотя Намджун намного массивнее, именно Юнги вырос на улицах, поэтому без особого труда используя не самые честные приемы, опрокидывает его на диван, гордо восседая на вкаченных бедрах. — Малыш, разве так со старшими разговаривают? А-та-та, как не стыдно хамить своему хену, — Юнги цокает языком, игриво надавливая ладонями на крепкую грудь и нависает сверху, резко меняя тон. — Какого хуя ты бегаешь от Сокджина, как таежная девственница? Я же вижу, как ты на него смотришь. Все арми это видят, долго еще будешь выебываться? — Я не… — Джун ожидаемо краснеет, как-то весь скукоживается, и почти жалобно выдыхает. — Пожалуйста, слезь. — Я не слезу, пока ты не пообещаешь мне трахнуть нашего общего хена, иначе я за себя не отвечаю, меня заебало его нытье слушать, — Юнги рычит, нависая над его лицом. — Х-хен… — Че ты хенкаешь? Почему я должен разбираться с вашей личной жизнью, мне, по-твоему, больше заняться нечем? — он встряхивает Джуна за грудки, не обращая внимания на стукнувшуюся о подлокотник макушку их ненаглядного национального достояния. — Х-хен… — Блять, говори нормально, язык проглотил? Че ты лепечешь. — Юнги, пожалуйста… Пожалуйста, слезь… — Что такое, Джуни? Тебе неловко? Не переживай, мне больше нравятся маленькие, пухлозадые, высокоголосые… — Да слезь, блять! — Джун ревет раненым медведем, наконец сбрасывая его на пол, и мигом подлетает, тяжело дыша и бегая глазами по студии. — Вот же-ж с-сука… — Юнги кряхтит, потирая ушибленный копчик и недовольно смотрит на своего лидера. — Какого хуя, Джуни? — Уйди. — Что? — Уйди, блять! — Ты что, обиделся? Слушай, я понимаю, мы в Корее и все такое, тут так не принято, но нет ничего страшного в том, что тебе нравится Сок… — Пошел вон! — Намджун орет, корча настоящую гримасу и разбрызгивая слюну от слишком быстрой неконтролируемой речи. — Ты че, охуе… — Вон, я сказал! — Джун подлетает и с силой оттаскивает его к двери, буквально выпинывая в коридор, напоследок громко хлопая дверью. Юнги лишь остается тяжело вздохнуть и озадаченно почесать макушку. Видимо, все дело в спермотоксикозе.***
Спермотоксикоз у Намджуна длится непозволительно долго. Следующие два месяца он настолько качественно избегает оставаться с Юнги наедине, что им не удается ни разу обмолвиться словечком по чему-то, что не касалось бы расписания. И столько же, сколько Джун его избегает, Джин жалуется. Беспросветно, ежедневно, каждый сука раз, когда они остаются вдвоем, Юнги вынужден слушать о черствости и трусости их лидера. И если сначала он позволял другу побыть наедине с мыслями, не навязывался и молча терпел чужую отстраненность, то со временем нытье Джина стало пробуждать такую родную и давно утихомиренную злость, что Юнги больше не смог терпеть. Попросту не смог. Он и так тратит все силы на то, чтобы мягко и ненавязчиво сойтись со своим пухлогубым цыпленочком, какого хуя он должен страдать еще и из-за чужой драмы? Он и не должен. Поэтому Юнги решает закончить этот цирк и все-таки вправить другу мозги. Несложно выбрать вечер перед долгожданным выходным. И так же несложно подкупить Чонгука, чтобы он поспал с Тэхеном. Намного труднее провернуть это так, чтобы Намджун уже спал и не догадывался о готовящейся подставе. Но у Юнги получается. Естественно у него получается. И когда он с ухмыляющейся гримасой проникает в темную комнату, не забывая щелкнуть замком, дабы вытолкнуть его было не так просто, у сладко спящего Намджуна не остается ни шанса. Юнги не пугает, нет. Он просто садится на край кровати и ждет. Молча смотрит, зная, что друг обязательно проснется, и, когда раздается первое шевеление, вовремя успевает прикрыть чужой рот, чтобы наружу не прорвалось ничего громче приглушенного хрипа. — Думал сможешь вечно от меня прятаться? — Юнги скалится, нависая над лидером и властно вдавливает его в постель, упираясь коленом о твердый матрас. Явно ортопедический. Чертов зожник. Отводя руку в бок, он врубает ночник, заливающий половину комнаты мягким, но достаточно интенсивным светом. — К-какого хуя? — Джун закашливается, когда его рот наконец высвобождают, и недовольно пыхтит, пытаясь вылезти из-под него, но Юнги не позволяет. Не в этот раз. Они нормально поговорят, и он блять разберется, что с его другом не так и почему он не трахает Джина, которого, очевидно, хочет до дрожи в поджимающихся яйцах. Да и кто вообще не хочет Джина? Если бы не было Чимина, Юнги бы его и сам давно трахнул. — Исключительно твоего, — Юнги хмыкает, сдвигая одеяло и кладя ладонь в опасной близости от чужого паха. — Скажи, Джун, у тебя какие то проблемы с потенцией или что? — Что?! — лидер заливается румянцем, вновь скукоживаясь и как-то уж слишком сильно напрягаясь под ним. А Юнги недовольно понимает, что, видимо, все дело в этом. Да и если так подумать, он никогда не слышал об отношениях Джуна хоть с кем-то. Он никогда не говорит про секс, не поддерживает пошлые шутки, которые они с Хоби так любят, ничего, что могло бы дать хоть какой-то намек на наличие активной половой жизни или хотя бы интереса к ней. — Нет! — Нет? — Юнги удивленно выгибает бровь. Не похоже, чтобы он врал, но тогда?.. Сглатывая он вкидывает следующий вариант. — Ты асексуал? — Нет, — Джун мотает головой, стыдливо пряча глаза. Юнги напряженно хмурится. Не потенция, не асексуальность, что же тогда?.. — Тогда что? — Юнги спрашивает прямо, не видя смысла щадить чужие чувства. Они столько лет вместе, плечом к плечу, Джун знает о нем все, и он считает, что имеет право на тот же уровень доверия. — Ты не хочешь Джина? — Я… Ты… Он… — Намджун тяжело сглатывает, бегает глазами по комнате, явно не в состоянии подобрать слова. Краснота резко отхлынывает с лица, уступая место волнительной бледности, из-за чего напрягается уже Юнги. — Джун, — он сильнее сдавливает чужое бедро под пижамными штанами, чувствуя, как сильно оно дрожит, и подается всем корпусом вперед. — Что бы это ни было, ты можешь мне рассказать. Ты же отлично знаешь, что я… — Уменянетчлена, — на одном дыхании проговаривает друг и тут же жмурится, крепко стискивая челюсть. Такой большой, обычно уверенный в себе, он будто скукоживается под взглядом Юнги, втягивая мощные плечи в себя и дергаясь всем телом. Высшая степень волнения. — Что? — Юнги подается еще ближе, уверенный, что не так расслышал. — Чего у тебя нет? — Ч-члена… — Намджун резко отталкивает его от себя, подтягивая колени к груди и пряча в них лицо. — У меня нет члена. — В смысле, у тебя нет члена? — взгляд Юнги непроизвольно падает вниз, к скрытой щиколотками промежности. — Я же серьезно с тобой говорю. — А я, блять, шучу! — Джун всплескивает руками, на секунду поднимая голову и сталкиваясь с ним кажется слезящимися глазами. — Я же, блять, ебаный клоун говорить такую поеботу! — Ладно-ладно, не заводись! — Юнги примирительно поднимает ладони. — Извини, может, я что-то не так понял. Ты сказал, что у тебя нет чл… — Да, именно так я, блять, и сказал! — грудной голос лидера срывается, начиная сипеть. — Ага, — Юнги несколько раз моргает, не понимая, что происходит. — А где он? — Вышел погулять, блять, — Джун говорит практически шепотом, в нем больше не слышно ни раздражения, ни злости, лишь сильнейшая усталость. А потом он добивает. — У меня вагина. Юнги молчит. Чувствует, как собственная челюсть отвисает, а мозг пытается обработать явно слишком сложную для позднего часа информацию. — Что молчишь? — чужой голос льется саркастичной волной, снося остатки мысли о том, что Юнги все-таки что-то не так расслышал. — Ты же так хотел узнать, почему я не трахаю Джина? Поздравляю. Ты добился своего. — Но… Намджун не дает договорить. — Удивлен? Ошарашен? Шокирован? Ничего, я понимаю. Мои родители тоже были в шоке, когда их сын родился с влагалищем между ног, — грустно хмыкая, он вновь отводит взгляд, смотря в потолок и тяжело выдыхая. — Но… — Ого. Вечно дерзкий на язык Шуга потерял дар речи? Что, никогда не видел мальчиков с кисками? — явно заводясь, Джун снова переводит на него глаза, чуть прищуриваясь и смотря с неподдельной злостью. — Джун, я… — Юнги сам себя мысленно ругает за то, что не может подобрать слова, но что тут скажешь? Разве можно к такому подготовиться? — Нет, ну а что? Доволен блять? Доволен?! — повышая тон, друг встряхивает его за плечи, с шумными выдохами выпуская спертый воздух. — Джун… — Какая же ты сука, Мин Юнги! — вскрикивая, он отталкивает его от себя, подтягивая таз к изголовью. — Схуяли я сука? — Юнги тоже начинает злиться, бесясь от чужой эмоциональности, и от чувства беспомощности. Сука, он ненавидит это ощущение из-за чего бесится в ответ. — Нахуя ты вообще лезешь не в свое дело??? — Пока я слушаю его нытье, это мое дело блять! — орет он в ответ. — Отлично тогда и мое, блять, послушай. А заодно сука найди решение, как мне дать ему то, чего у меня нет? Юнги отпрянывает, чувствуя, как больно бьют чужие колкие слова. Ситуация кажется настолько абсурдной, что он не понимает, как должен на нее реагировать. — Я… ну… ты… ты уверен, что у тебя нет члена? — Блять, я что, с Чонгуком разговариваю?! — Джун хватает его за футболку, раздраженно встряхивая, а затем делает то, от чего Юнги буквально каменеет. — Вот, можешь убедиться сам, блять! Юнги неверяще давит ладонью, которую только что положили на чужую промежность и не обнаруживает там ничего, кроме воздушной мягкости и горячих складочек, между которыми проваливается его рука. Он удивленно вскидывает голову, на автомате продолжая щупать чужую… киску? Блять, у Джуна и правда киска! Друг тяжело дышит, не отрывая от него темного взгляда, пока Юнги мнет мягкую кожу, стремясь все-таки нащупать там знакомые очертания, но нет… их просто нет. — Я… — Джун сипит, кладя свою ладонь сверху явно в попытке остановить, но вместо этого лишь сильнее вдавливает в начавшие мокнуть штаны. — Блять… блять… — Твою мать, — Юнги не находит в себе сил оторваться, все еще слишком шокированный открывшейся информацией. Краем сознания он понимает, что делает что-то неправильное. Что нельзя так постыдно лапать своего друга, который, к тому же, очевидно мокнет под его пальцами, но оторваться не может. Попросту не может, ведь его всегда тянуло к новому и неизведанному, а здоровый накаченный парень с сочной киской между ног отлично подходит под эту категорию. Юнги слишком слаб перед всем, что не входит в нормы морали. — Блять, Юнги… — Джун свистяще выдыхает, убирая ладонь и облокачиваясь ею на матрас. Он шире раздвигает бедра, явно инстинктивно подаваясь вперед. — Блять, как… Как приятно… — Т-ты… — Юнги дуреет вместе с ним, носом втягивая распространяющийся по комнате терпкий запах. — Ты ч-что… Ты не… — Я ни с кем не трахался, да… Бля-ять, — из пухлых губ вырывается еле слышный стон, пока пальцы Юнги тонут в стремительно намокающей ткани. Хочется сорвать ее к чертям и воочию убедиться, что под его рукой и правда самая настоящая киска. Мокрая и жаждущая оказаться там, где ей самое место. — А ты… ты… — Юнги утробно рычит, сильнее втягивая погустевший запах и сильнее продавливая мокрую ложбинку. — Ты трогаешь себя? — Блять, — Джуна выгибает, когда его пальцы скользят выше, надавливая туда, где у девушек спрятана заветная кнопочка. — Н-нет… Это стыдно… — он совсем не по-лидерски хнычет, когда Юнги массирует его набухающую бусинку. — Хен-хен! — Не переживай, Джуни, хён о тебе позаботится, — Юнги рычит, хватаясь за пояс и рывком стягивая штаны, обнаруживая под ними спортивное белье. Не спрашивая Джуна, он избавляется и от него, откидывая лишние тряпки на пол и смотря на нее. Смугленькая, пухленькая, совершенно очаровательная киска блестит под слабым светом ночника, делая Юнги невероятно слабым. Он так давно не видел сладких девичьих прелестей, отказавшись от секса в пользу потенциальных отношений со своим моти, что сейчас попросту теряет голову. К черту. Это всего лишь помощь другу, а не что-то, что собьет его с курса на пути к заветному сердцу. Рыкнув, Юнги одним властным жестом раздвигает накаченные бедра в стороны и припадает к склизким складочкам, совершенно игнорируя бессильные попытки Намджуна его остановить. Вкусно. Чертовски блять вкусно, понимает он, вгрызаясь в мягкую плоть. Юнги с громким хлюпом втягивает в себя текущую смазку, сразу же пристраиваясь к отчаянно пульсирующей дырке. Он не обращает внимание на совершенно не свойственные лидеру звуки, когда начинает старательно его вылизывать. Впиваясь пальцами в крепкие бедренные мышцы, Юнги дуреет от мысли, что он блять лижет киску здоровенного вкаченного мужика, лидера самой популярной к-поп группы, пока тот рассыпается на множество мелких звуков, отдаваясь в руки одного из своих хёнов. Юнги старается. Правда старается показать этой сладкой девочке, как приятно может быть. И как сильно она заслуживает внимания. Мысль о том, что Джун не давал ей того, в чем она так нуждается, убивает его, заставляя еще тщательнее работать с узкой дыркой и пульсирующим клитором. — Блять, Юнги, — Джун явно на инстинктах хватает его за волосы, но вместо того, чтобы оттолкнуть, притягивает еще ближе, буквально впечатывая в свою текущую промежность. — Сладкая девственная пизденка, — Юнги отрывается, смачно сплевывая на сокращающуюся киску, лишь для того, чтобы целиком накрыть ее ладонью и начать интенсивно дрочить, не отводя глаз от зажмурившегося лидера. Намджун весь напрягается, дрожа крупными бедрами и оповещая о том, что ему нужно не так много времени, чтобы обмочить собственную постель, растекшись по ней сладкой лужицей густой кончи. — Блять, какая честь стать первым, кто доведет самого Рэп Монстра до его первого в жизни оргазма. Он же будет первым, да, Джуни? — совершенно себя не контролируя, Юнги выпускает наружу то, что запрятал глубоко внутри, когда понял, что хочет Чимина. Он подается вперед, не отрывая ладонь от жадной киски и с силой сжимает второй крепкую шею, заставляя Джуна открыть глаза. — Отвечай, блять, когда с тобой старшие разговаривают, — он рычит, с силой вдавливая пальцы в смуглую кожу и скалится, впитывая в сознание вид растерянного разрушенного выражения, которое, оказывается, так сильно идет этой мужественной мордашке. — Д-да, — Намджун хрипит, впиваясь в его запястье. Пытается отодрать от себя, но просто не справляется с надвигающейся волной первого в его жизни сладкого финала. Он трясется под сильными пальцами так, как скоро будет трястись на крепком члене. О, Юнги обязательно опробует эту дырку первым, уже догадываясь, что как только о ней узнает озабоченный повернутый на своем лидере Чонгук, до Джина Намджун попросту не успеет добраться. Хитрый кролик оттрахает его, восторженно заливая спермой и срывая свой сладкий голосок, который порой так сложно отличить от чиминова. Юнги бы на это посмотрел. Он интенсивно трет уже опухшие складочки, наслаждаясь видом краснеющего от нехватки воздуха лица. Сильнее сжимает пальцы, показывая лидеру, что хоть между ног у него и сладкая киска, секс должен оставаться мужским. Хотя какой это секс? Так, легкая возня между дрожащими ножками, всего лишь подготовка к тому, что Юнги собирается с ним сделать. Шумно дыша, Юнги практически полностью перекрывает поступление чужого кислорода, максимально близко приближаясь и нависая над теряющим себя от интенсивных ощущений лидером. Вагина сладко хлюпает, разбрызгивая на кровать густую смазку, пока Юнги теребит ее всей ладонью, с силой продавливая клитор и от души сжимая его, когда из горла раздается бульканье. Намджун кончает с оттяжкой, трясясь под его руками от сильных конвульсий и выпуская изо рта несколько дорожек слюны, пока из киски льется настоящий ручей, заботливо собираемый хорошо натренированной игрой на пианино рукой. Юнги не дает ему подумать о случившемся, быстро сбрасывая шорты и размазывая сладкую смазку по собственному успевшему встать члену. И так же ловко отгоняя собственные мысли, он хватается за крепкие лодыжки, задирая их и пристраиваясь к гудящей от пережитого вагине. Когда головка оказывается аккурат у входа, Юнги вновь нависает над лидером, игнорируя его плывущий взгляд и закрывает натруженно распахнутый ротик ладонью. Он крепко прижимает ее к обслюнявленным губам, наконец толкаясь и до боли стискивая собственную челюсть. Кажется, больно им двоим, но блять, они же не бабы, чтобы обращать на такое внимание. Юнги внимательно смотрит в испуганно распахнутые глаза напротив, не дает себя скинуть, не позволяет соскочить с пульсирующего члена, лишь дает им несколько секунд привыкнуть, прежде чем начать толкаться. Он знает, что нужно просто перетерпеть и дальше будет лучше. Им обоим. Но все же из жалости и любви к другу, отвлекает его от неприятных ощущений, кладя вторую ладонь на клитор и нежно его массируя. Черт, как много он бы отдал, чтобы такая же киска была у Чимина. Юнги бы не слазил с него. Хотя кого он обманывает. Как только сладкий цыпленочек сдастся под его заботливым напором, Юнги затрахает его так, что упругая попка еще долго не сможет призывно вилять, соблазняя его, но не давая. Маленькая дразнящая крошка, которая совсем скоро окажется на его члене. Рокоча от собственной фантазии, он делает мягкие, медленные, но достаточно глубокие толчки, чтобы побыстрее растянуть туго обхватывающие его стеночки и подарить им обоим наслаждение. Джун коротко мычит под его ладонью, продолжая испуганно смотреть прямо в глаза. Юнги не разрывает зрительного контакта, успокаивая его мягкими поглаживаниями и ободряющей улыбкой. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он трахнет самого Рэп Монстра. Кто бы мог подумать, что он еще и станет первым, кто это сделает. И кто бы блять мог подумать, что ебаный Ким Намджун родился принимающим. Ебаная ирония судьбы. Ухмыляясь собственным мыслям, он наконец отрывает руку от чужого рта, позволяя другу сделать первый за несколько минут полноценный вдох. Джун хрипит, вторя его шумному дыханию, но все же вытягивает руки вперед, хватаясь за крепкие плечи и позволяя себя трахать. Видя настолько доверительный жест, Юнги срывается с последних тормозов, резко меняя ритм и переходя на быстрые, отбойные движения, въебывая друга в упругий матрас и елозя задницей по собственным же выделениям. Намджун тихо вскрикивает, пока он вдалбливает его в постель, вновь схватившись за щиколотки и задрав чужие ноги настолько по-шлюшьи высоко, что Юнги еще долго не сможет выкинуть эту мысль из головы. Вспоминая андеграундное прошлое друга, он дуреет от того, что ебет не просто мужчину. Нет. За время стажерства и уже после дебюта Юнги успел трахнуть несколько сладких мальчиков. Но они были совершенно пассивными, нежными птенчиками, как его Чимини. Рэп Мон же совершенно другой. Высокий, вкаченный, с грязным языком и не менее грязным текстом. Такой же как и сам Юнги. Только больше, шире, и все же… Все же именно он рассыпается на члене, позволяя драть себя как последнюю безмозглую сасэнку. Черт, Юнги бы посмотрел, как на Джуне будут смотреться короткие юбочки и прозрачные топики. Но, видимо, если такое когда-то и случится, то уже без его присутствия. — Черт, насколько у тебя сладкая дырка, Джин обязательно заценит, — Юнги довольно улыбается, впервые позволяя себе ненадолго прикрыть глаза и облизнуть пересохшие губы. Он дает себе пару секунд вновь представить, что это Чимин. Его сильные ножки, его сладкая дырочка, его шумные вздохи и вновь набирающая силу дрожь в изнуренном теле. Черт, кажется, придется немного усилить напор и добиваться свою пироженку активнее. Следуя за мыслями, он начинает ускоряться, вколачиваясь в растянутую вокруг члена пизденку со всей доступной ему мощью. Юнги бьется тазом о твердость чужих бедер, позволяя поджимающимся яйцам сплющиваться о каменный зад. Блять, его бы он тоже с удовольствием опробовал, но отлично понимает, что до задней дырочки его никто не допустит. Собирающаяся между ними смазка хлюпает, стекает по упругим ягодицам и заливает уже насквозь мокрую простынь. Джун прикусывает ребро ладони, стараясь скрыть постыдные звуки. Юнги улыбается, видя, как из уголков драконьих глаз вытекают слезы, опускает голову, наслаждаясь напрягшимися кубиками пресса, дуреет от запаха секса, пота и их общего греха. Собственные яйца ноют, готовый излиться член пульсирует, но все же сначала он должен довести до финала своего младшего. Юнги вновь возвращает руку на клитор, лыбится от того, насколько тот горячий и набухший, наслаждается тряской чужого тела. Он трет его уже совсем не нежно, грубо надрачивая в такт собственным толчкам. Они не влюбленная парочка, чтобы кончать одновременно, поэтому Юнги, сжав челюсти, покорно дожидается, когда эйфория накроет Джуна и уже потом, чуть не воя, с наслаждением заполняет разъебанную дырку собственной спермой. Он так давно не закачивал податливую киску кремом, что оргазм выходит неожиданно продолжительным, опустошая его яйца подчистую. — Блять… — Юнги устало хмыкает, наконец выскальзывая опавшим стволом наружу и лишь из вредности несколько раз похлопывает перепачканной головкой по такой же грязной киске, понимая, что это первый и последний раз, когда она целуется с его членом. Дырка сладко сокращается, выталкивая из себя сперму и Юнги не отказывает себе в желании пару раз толкнуться туда пальцами. Он еще несколько раз водит пенисом по склизким складочкам, запоминая их мягкость и мысленно прощается не только с этой, но и со всеми другими кисками на явно очень долгое время, хотя собственное сердце подсказывает, что навсегда. Напоследок похлопывая по все еще остаточно дергающейся плоти ладонью, Юнги устало тянется к салфеткам на прикроватной тумбочке, и, обтирая член, прячет его обратно в шорты. Джун на него не смотрит, отвернув голову и тяжело дыша. На миг в комнате повисает неловкая пауза и Юнги решает, что ему лучше уйти, но когда привстает с кровати, его останавливает влажная ладонь. — Вот так просто свалишь? — друг хмыкает, разворачивая к нему раскрасневшееся лицо и сильнее вдавливает собственные пальцы в белоснежное запястье. — Сорян, бро, целовать не буду, — Юнги смеется, понимая, что на их отношениях случившееся не отразится. Разве что сделает их еще крепче. — Я и не прошу, — Джун отвечает хриплым покашливанием, сдвигая ноги и накрывая бедра одеялом, навсегда лишая Юнги доступа к своей промежности. — Лучше скажи, что мне с этим делать? — С чем? — Юнги хмурится, хотя и понимает, о чем тот толкует. — Как мне трахнуть Джина, если у меня нет члена? — Блять, — он смеется, похлопывая лидера по бедру уже через одеяло и, наконец вставая, бросает через плечо. — Прости, бро, не фортануло.