Веками я буду искать лишь Вас

По окончании бурных танцев сотни пар, состоящих из статных джентльменов и привлекательных дам, граф Себастьен де Ришелье и дочь несчастного маркиза — Лоренс Беллероз отошли прочь от оживлённых бесед светского общества. Ни граф, ни дама не могли ничего этакого произнести, чтобы заполнить неловкое молчание. В конце концов Себастьен собрался со своим буйным потоком мыслей и начал диалог первым: — Милая мадемуазель Лоренс Беллероз, а Вы слышали, что Ваши родимые пятна, родинки — это те места, куда Вас более всего целовали в прошлой жизни? — граф галантно поправил кружево рукавов своего расшитого сюртука. От каждого краткого телодвижения Себастьена, его волнистые, словно слегка бушующая гладь реки Луары, русые волосы ниспадали с плеч и чуть подрагивали, как молодые листья деревьев Версальского сада на лёгком ветерку. — Не доводилось внимать мне подобных высказываний, сир, — дама была ещё юна и потому малообразованна, ибо её отец являлся всего-то небогатым маркизом, но вот в свои шестнадцать лет она уже посещала небольшие балы графов Франции. — Ах, как же Вы наивны и млады, мадемуазель, — Себастьен да Ришелье строго посмотрел на Лоренс, из-за его серых глаз казалось, будто он был зол, но это было вовсе не так. — Простите, месье де Ришелье, — после этих слов Себастьен аккуратно взял тонкую кисть девушки и поцеловал тыльную часть её ладони. — Лоренс Беллероз, в следующей жизни я буду искать исключительно Вас. Я готов потратить все свои годы жизни только ради того, чтобы найти Вашу душу вновь. Снова почувствовать на себе Ваш ангельский взгляд. Желаю слышать Ваши речи, чувствовать в пространстве только Ваш голос. Наконец одеть на Ваш палец очаровательное, как Вы сама, резное кольцо из чистого серебра, ведь лишь оно сможет подчеркнуть Ваше чистое, подобное слёзам безгрешных, дивных святых, нутро, и повести к алтарю, заключив вечный, неувядающий веками, союз наших душ, — кончив излагать свою молвь, мужчина ещё раз нежно коснулся своими бархатными губами её хрупких, фарфоровых пальцев изумительно утончённой руки. — Месье, но Вы женаты... — дева оробела от ласк графа де Ришелье. Его слова ошеломили дочь маркиза Беллероза и та обмерла, словно непревзойдённая, изящная скульптура Джованни Лоренцо Бернини. — Однако женат не более чем в этой жизни, Вас же желаю ныне и, клянусь я перед Вами и самим Богом, буду желать в каждом своём теле. Тем не менее мои чувства, когда-то к даме моего сердца, уже некогда погасли, хоть и должны были гореть длительнее свечей пред иконами святых апостолов, — граф глядел на Афродиту во плоти, стоящую близ его статной, властной фигуры с неподдельной любовью и мягкой, искренней улыбкой. — Сир, покорно прошу Вас простить меня, я пожалуй пойду в сад, прогуляюсь, нужно проветриться после всего того, что Вы мне сказали, — Лоренс смиренно отвела свою кукольную ногу назад, коснувшись носком своих белоснежных туфель паркетного пола танцевального зала и, согнув колени, одновременно приклонив свою голову и опустив взгляд на туфли графа Себастьена де Ришелье, тем самым сделав реверанс. — Ступайте, мадемуазель Беллероз, — равнодушно промолвил Себастьен де Ришелье. Девушка стремительно направилась к выходу из помещения. Её причёска покачивалась от лёгких порывов ветра, пока сама Лоренс мчалась по нескончаемому коридору дворца... ...Александра очнулась на ледяном кафеле уборной академии гуманитарных наук имени Фёдора Михайловича Достоевского. Волосы её все растрепались, сама же она была потеряна в пространстве. Мозг вовсе не соображал, не воспринимал информацию вокруг. На протяжении десяти минут девушка продолжала лежать на полу, переваривая всю те сведения, которые явились к ней во время потери сознания. Сколько она здесь пролежала — ей было не известно. Александра глянула на свою кисть, пальцы и обнаружила около семи родинок абсолютно разных размеров. После того, что она увидела во время обморочного состояния, её зацепили эти родимые пятна. И ещё на протяжении длительных минут она рассматривала свои руки и вспоминала каждый момент ведения. — Себастьен де Ришелье, я жду Вас. Жду нашей вожделенной встречи. Прошло около четырёх веков, а Вы всё так и не нашли меня. Но знайте... сердце моё будет всегда открыто для Вас, — трепетно сорвалось с уст Александры...