Там где мы нашли счастье

Опять в ники полетел комок смятого листа. Опять одноклассники, ничего нового. После неудачного каминг-аута Хэммика начали буллить, иногда доходило до избиений. Ники устал, он явно был к этому не готов, он хотел, чтобы это всё закончилось, хотел к своему любимому человеку, к тому, кто его всегда поддержит, не отвернется и не сделает больно. Это Эрик Клозе. Парень его очень любит, так же сильно, как и Клозе его. Ники знал, что в Германии они будут счастливы. Там, где их не найдёт ни гомофобная семья, ни гомофобные одноклассники, никто из тех, кого он знает. Ни-кто. От этой мысли Хэммик заулыбался. Это и правда поднимало настроение, это правда согревало сердце, только это, наверное, и помогало жить дальше. Закрыв дверь в свою комнату, Ники наконец-то почувствовал спокойствие. Его комната, его единственное место, где он может не бояться издёвок, грубых обзывательств и избиений со стороны не только своих одноклассников, но и отца. Включив телефон, он увидел один пропущенный от Эрика. Парень тут же начал перезванивать, на что получил короткое: — Извини пожалуйста, звёздочка, пока что не могу говорить, освобожусь минут через десять. Хорошо? Помолчав две минуты, пытаясь понять, что вообще сказал Эрик, Ники ответил: — Конечно, солнце! Буду ждать. — Спасибо, звёздочка, целую. И правда, минут через десять раздался звонок. Хэммик быстро взял телефон. — Всё, любимый, я освободился. Прости за ожидание, ты как вообще? Хотелось сказать, что хреново, хотелось ответить, что устал, да чего уж там... Хотелось просто поплакаться Эрику в плечо, но Ники сдержался и коротко ответил: — Да, как обычно, милый, не переживай. Эрик на минуту замолчал. Ники, не долго думая, спросил: — Милый? Ты тут? — Тут, тут, звёздочка. Куда же я ещё могу деться. Просто, когда ты так говоришь, не совсем хочется тебе верить. — Прости? — Ники, любимый, я же понимаю, что в школе, где с тобой не очень хорошо обращаются, ты буквально не можешь чувствовать себя хорошо. Может, расскажешь конкретнее, что тебя тревожит? Хэммик не знал, что ответить. Зачем он пытался ему соврать? Может действительно надо поговорить? Так всё станет лучше? Все эти мысли лезли в голову, не давая здраво думать. Поэтому Ники ударил себя по голове, это стало привычкой. Эрик по ту сторону услышал. Почти шёпотом он медленно сказал: — Любимый, не надо. — Прости, милый. Его голос дрожал, Эрик сразу понял, что парень плачет. Значит, может начаться паническая атака. Опять. Снова. Нет, Эрик никак не мог этого допустить, он быстро заговорил: — Любимый, вспомни, какой ты. Захлебываясь в собственных слезах, Хэммик не сразу сообразил, что от него требует Клозе, поэтому переспросил: — Что? —Какие у тебя прекрасные тёмные шоколадные глаза, какие длинные чёрные ресницы, какие милые кудрявые волосы, как ты делаешь тот самый милый небрежный кудрявый хвостик. Вспомни, какой солнечной улыбкой ты улыбаешься и каким взглядом на меня смотришь. А когда ты плачешь, ты самый прекрасный в моих глазах, но когда они у тебя заплаканные, мне становится очень грустно. В такие моменты мне просто невыносимо на тебя смотреть, хочется обнять, поцеловать, сделать всё, чтобы ты вновь улыбался. Я ведь так сильно тебя люблю, оленёнок. Ты буквально самое лучшее, что есть в моей жизни. По ту сторону послышалось едва слышное хихиканье. Ники тихим и слегка охрипшим голосом ответил: — Когда ты так говоришь, и правда хочется перестать плакать. Ты не представляешь, как я благодарен богу за такого чудесного парня, как ты. Спасибо, родной, мне правда нужно было это услышать, я очень тебе за это благодарен. — Даже когда меня нет рядом, помни, что я всегда на твоей стороне, что бы ты не делал, куда бы ни шёл, я всегда с тобой и за тебя. Ты в моей жизни всегда на первом месте, запомни это. — Я это знаю, милый, и это взаимно. На часах было уже 23:39, парни всё ещё разговаривали. Хэммик уже засыпал, Клозе заметил это, аккуратно почти шёпотом спросил: — Любимый, почитать тебе немецких сказок? Так же тихо шёпотом он получил ответ: — Natürlich, милый. Я обожаю слушать твой немецкий, ты не представляешь, как он меня успокаивает. — Я очень этому рад, оленёнок, рад, что хоть немного делаю тебя счастливым. Помолчав, он тихо прошептал: — Могу начинать, родной? — Конечно, милый. Твой немецкий можно слушать вечно. — Тогда начинаем. Es war einmal, in einer Welt, in der alles schlecht war, da erschien ein Junge...