Диванные хроники

Иногда Эдди думает о том, что Веном плохо понимает мир, в котором живут люди. Это неудивительно, учитывая его происхождение, но чем дольше эта мысль задерживается в голове, тем страннее она кажется. Симбиот читает его как открытую книгу, смотрит и учится через его глаза, но всё равно продолжает оставаться для этой планеты чем-то чужеродным. Чем-то, что выделяется так же сильно как чернильное пятно на белой бумаге, несмотря насколько удачной будет его форма. Райот и Карнаж ощущались также. От них веяло опасностью, агрессивной мощью, что затмевала мысли паникой, мешая оценивать ситуацию здраво. Их оболочки были временными, выбранными по странности и силе, словно симбиотам не было дела до маскировок на пути к своим целям, но Веном другой. Он действительно пытается слиться с жизнью в этом мире, и Брок всё ещё поражается, когда думает об этом. Эдди не самый образцовый представитель землян. Его старания часто делают только хуже, он не умеет вовремя останавливаться, не умеет заставлять свои действия соответствовать громким словам, и чувствует себя ничтожным никем, который просто занимает место, гораздо чаще чем хотелось бы признавать. Вопрос почему Веном продолжает считать его своим носителем так и не находит ответа. На Земле есть столько людей, которым в жизни повезло гораздо больше чем ему, есть столько феноменальных личностей, стоящих на верхушках своих пьедесталов, столько организмов, что гораздо лучше его собственного! Брок знает, что если бы он был на месте симбиота, он бы не остался с таким как он. Что снова приводит его к мысли о том, как именно Веном воспринимает мир вокруг. Он учится его понимать, у него есть осознанные мысли, и он не кажется ведомым инстинктами, но иногда… В полусонном состоянии, когда сложно разобраться кому принадлежат чьи ощущения, Эдди улавливает что-то странное. Вспышки цветов, вибрации звуков до того, как они достигнут его слуха, ощущение разницы в температуре… Кое-что бывает более приглушённым чем то, к чему он привык, другое наоборот оглушает своей непривычностью. Веном чувствует запахи по-другому. Он сортирует их, разделяет на слои, читает в них информацию почти так же, как люди бы читали книги. Это похоже на общение насекомых через феромоны, но Брок не был уверен, что сами симбиоты могли их производить. Ни Райот, ни Карнаж не дали никаких подсказок, о том, как бы они общались, если бы им не нужно было использовать людей как носителей, и в который раз Эдди думает о Клинтаре. Каким должен быть родной мир таких существ, если они питаются тем, во что вселяются? Ну, в большинстве случаев. Дрэйка точно пожирали изнутри пока он маниакально убеждал себя, что за границами Земли власти будет больше. Его слух гораздо чувствительней чем у людей, способный воспринимать любые звуковые волны, распознавать малейшие вибрации и колебания воздуха, но опять же, это работает только в одну сторону. Веном слышит многое, но не делает никаких звуков в ответ, пока не использует чужое тело. Его ощущения развиты до таких высот, какие не снились ни одному виду с Земли, но это трогает только то, что он может получить. Симбиоты чувствуют, слушают и обоняют, но смотреть, показывать выражения, издавать звуки или феромоны у них не получается. Для этого они полагаются на своих носителей, пользуясь их голосовыми связками, глазами и телами, копируя повадки организма, его движения и манеру общения. Эдди не знает, как они общаются между собой, пока не слиты воедино с чем-то, что дало бы им оболочку, и ему кажется, что Веном вряд ли захочет об этом рассказывать. Поэтому он и не спрашивает. Воспоминания о не самых лучших днях делают их обоих ворчливыми, портя и так не самые лучшие характеры, поэтому Брок собирает картинку из того, что имеет. Он репортёр — искать крупицы правды и складывать их в одно целое — его работа. Где-то далеко, таких симбиотов было много. Райот упоминал, что он был их лидером, пока Веном должен был ему подчиняться, но сам Веном не был похож на идеального, послушного солдата. Проблемы с дисциплиной и чужим авторитетом, некоторая рассеянность и привычка действовать прежде чем думать делали из него какого-то неуклюжего хищника. Он меньше массой, и манипуляция материей не даётся ему на том же уровне, как Карнажу, несмотря на то, что тот вроде был его отпрыском. Многое зависит и от носителя, но даже так у инопланетян остаются какие-то собственные отличия. Райот казался почти металлическим с тем, как он покрывал верхний слой своего тела пластами материи, а про окрас и дополнительные отростки Карнажа и говорить не стоит… Может говорить такое и глупо, но Эдди считает, что Веном чем-то похож на него. «Неудачники» - как-то назвал их симбиот. Никогда ещё это слово не звучало так обнадёживающе. За окном взрывается ещё один фейерверк, освещая их тёмную квартиру, и что-то внутри почти болезненно сжимается. Это не его ощущения — они слишком тягучие, для того чтобы принадлежать ему, но это не мешает им резонировать где-то у сердца. Веном плохо понимает мир, в котором живут люди. Он учится видеть и слышать его, притворяется его частью, и прячется в своей оболочке. И сейчас, когда небо загорается вспышками огня, гремя взрывами, симбиот не знает что происходит, и реагирует соответственно. Хотя, нет, сказать так будет неправильно. Он знает, что такое фейерверки, прочитал каждое воспоминание Эдди, что смог найти по этому вопросу, но непривычное зрелище напоминает ему об огне, об оглушающих звуках, и очередных сгорающих кометах, когда еды снова становится недостаточно. Неуклюжий хищник всё ещё опасен, несмотря на то, как долго он будет присматриваться к жертве, перед тем как атаковать. В отличие от Райота и Карнажа, Веном не требует много еды, пусть и говорит о ней каждый час. Брок может кормить его шоколадом, замороженными куриными нагетсами и живыми морепродуктами, и тот будет только довольно облизываться, не засматриваясь на прохожих и думая о них, как о еде. Он питается как тот, кто привык к голоду так давно, что маленькие порции кажутся нормой. После таких мыслей, Эдди всё чаще давит свой голос совести, позволяя ему есть неудачливых насильников, грабителей или членов агрессивных банд. То, что этот голос со временем становится всё тише и тише, он предпочитает не замечать. И как тот, кто всегда был отмечен своим видом как слабый, он научился выживать по своему. Страх в нужной дозе не позорная вещь. Он указывает на опасность, и позволяет прятаться, пока остальные ищут в кого бы запустить клыки. Эдди знает, что Веному нравится быть громким и сильным на Земле, где нет никого, кто бы заставил его снова отступить в тень. Но старые привычки никогда не исчезают так просто, и чувствуя опасность, от которой он не может избавиться, симбиот сжимается, пытается уйти куда-то глубже. Его страх ощущается странно, как лёгкая тяжесть в желудке и лёгких, и раньше Брок бы даже ничего не заметил. Но невозможно делить с кем-то одно тело, и продолжать не знать, как его вторая половина выражает свои эмоции. Эдди подставляет больше подушек под спину, лежа на диване таким образом, чтобы подобрать колени ближе к животу, и сворачивается в позу эмбриона, оставляя свободное место под руками у самого живота. Хватает ещё несколько выстрелов фейерверков, чтобы чёрная материя стала просачиваться через кожу, наполняя его ладони, и оборачиваясь вокруг пальцев. Несмотря на то, что Веном должен быть более защищён внутри носителя, он также ищет касаний для того чтобы успокоится. В такие моменты он крайне похож на кота. Симбиот сворачивается в тугой комок на его животе, защищённый коленями Эдди и его руками, и его поверхность идёт мелкой рябью, пока белые глаза прячутся в складках одежды. Раньше бы он ни за что так не сделал, огрызаясь и просто затихая внутри, но чем дольше они слиты в одно целое, тем легче становится доверять друг другу. Поэтому Эдди только прижимает его сильнее, и проводит пальцами небольшие круги по вязкой материи. Тонкие черные щупальца цепляются за его руки, обвиваются тёмными следами и текут по коже вверх. В полумраке комнаты их почти не видно, за исключением тех секунд когда всё освещается вспышками фейерверков. Веном ничего не говорит, пряча глаза и клыки, и Брок не требует этого. Они вполне могут посидеть в тишине. Мысли тоже приходится удерживать в узде. Симбиот умеет реагировать на импульсы каких-то эмоций, на поверхностные ментальные образы, и последнее, что Эдди сейчас хочет это сделать ситуацию ещё хуже какими-то неосторожными словами в своей голове. Поэтому он поворачивается лицом к спинке дивана, поджимает колени ещё сильней, и почти полностью скрывает инопланетное существо в своих руках. Он утешающе поглаживает его голову, и на мгновение прикрывает глаза. Фейерверки скоро закончатся, уже начиная звучать реже, а значит и момент слабости Венома почти прошёл. И Брок снова ничего не скажет, притворившись, что этого не было. Не станет нарушать спокойствие убеждений своей половинки, которая не любит быть слабой. Вместо этого, он сосредотачивается на своём дыхании и на прохладной материи под пальцами. Она больше не идёт такими сильными волнами, цепляясь за его ладони, но учитывая что симбиот ничего не сказал, придавать этому большое значение рано. Эдди продолжает его гладить до тех пор, пока за окном не стало совсем темно, и звуки фейерверков больше не нарушали монотонный гул шумного города за стенами. И даже когда он сам начинает засыпать, всё равно не перестаёт прижимать Венома к себе, там где он будет в безопасности, и где его будет легче защитить. *** Иногда Веном думает о том, что Эдди плохо понимает как работает их симбиоз. Не понимает как трудно найти себе подходящий сосуд, как важно сохранить то, что так хорошо работает с их организмом, как на Клинтаре приходилось сражаться даже за самые уставшие и больные тела, только чтобы сделать их лёгкими несколько вздохов и окончательно их убить. Их вид был захватчиками, теми, кто не останавливался получив что-то одно. Они забирали, ели, искали себе подходящий организм, но часто оставались ни с чем. Столько поисков потраченных впустую сделали их агрессивными, а всё то, что они поедали, множило их количество до тех пор, пока симбиотов стало гораздо больше чем оболочек для них. И наступил голод. Веном пожирал тех, кто был слабее, и скалился на тех, кто пытался сожрать его. Когда Клинтар больше не мог предложить им достаточно, пришлось использовать в качестве пищи тех, кто был ещё жив. Долгое время ему удавалось держаться на золотой середине. Слишком сильный для тех, кто считался рабочим-классом, и слишком слабый для тех, кто считался солдатами. У Венома никогда не было достаточно еды, чтобы стать сильнее, но самые опасные из их вида, включая Райота, предпочли закрыть на это глаза, когда собирали себе армии. Им всем грозило вымирание, и сильнейшие повели за собой тех, кто был способен выживать на новые планеты. Остальные остались на оголённом мертвом камне, пожирая друг друга. А потом Земля с её токсичным воздухом и такими же ядовитыми людьми. Жалкие, слабые существа оказались такими же захватчиками, как и симбиоты, пряча свою агрессивность за слоями морали и общественных норм. Им не составило труда заковать их в стекло, поместить под лупу, и наблюдать за каждой реакцией на их действия. Думал ли Райот, что они могут умереть в руках вида, к которому оказались не готовы? Потому что Веном был уверен, что там и умрёт, в телах больных животных и людей, чьи органы гнили даже раньше чем он успевал прикасаться к ним. Эдди был чудом. Он не спас женщину, которой хотел помочь, но вытащил его самого. Его организм также имел в себе тонну следов токсинов, но не стал отвергать симбиота, легко принимая чужеродную материю. И в приступе голода и агрессивности, что преследовала их с самого рождения, Веном чуть не сожрал своего идеального хоста. Только вот судя по словам Райота и тому, как он без проблем поглотил их вдвоём — человек подходил не только ему. Это стало жестким напоминанием о том, что тот, кто будет сильнее всё ещё может отобрать у него даже эту возможность на выживание. И как же приятно было доказать, что его сосуд сильнее, и что Эдди выбрал его, вместо кого-то гораздо более могущественного. Но его человек всё ещё не понимает. Симбиоз на таком уровне, как у них, это не просто взаимовыгодная помощь. Это обещание о поддержке, о целой вечности, проведённой переплетёнными в одно целое. Эдди выполняет свою часть неосознанно, даже не задумываясь о том, почему он так делает. И он зря думает, что только у Венома есть влияние на его тело, потому что это действует и наоборот. И сейчас, когда его пальцы гладят чёрную материю, и хрупкое тело сворачивается таким образом, словно пытается его закрыть от всех опасностей — он делает это не потому, что руководствуется людским опытом. Он делает это потому что читает своего симбиота как открытую книгу, пусть пока не понимает этого. Симбиоз не работает только в одну сторону, но и не ограничивается чем-то одним. Особенно когда они так идеально друг другу подходили. И Веном знает, что сделает всё, только бы сохранить своего человека до самого конца, до тех пор пока ничего больше не останется вокруг и даже дольше. Они принадлежат друг другу, перемешаны внутри так сильно, что при разделении у каждого всё равно останется часть второй половинки. Только вот они никогда не будут разделены. Ни Эдди, ни он сам этого не позволят. Их связь тянется так глубоко, что им больше не нужны слова, а действия идут от общей воли, плавно как волны. Это похоже на брак. Если бы это слово могло быть настолько же всепоглощающим, как их симбиоз. Веном тянется по рукам своего человека паутинками чернил, оборачивается вокруг его шеи, и следит за тем как поднимается и опускается его грудь. Убаюканный тишиной в своей голове и привычным шумом города, он продолжает прижимать ладони к животу, туда где безопасней, почти нежно сжимая их на чёрной материи. Получать ласку от Эдди в момент беззащитности очень легко. Он как-то смягчается, забывает любые обиды, и готов делать едва ли не всё, о чём его попросишь. Это странно-очаровательно, и Веном искренне наслаждается этими моментами, пусть и не любит когда старые привычки просачиваются в его новую жизнь. Он льнёт ближе к тёплому телу, сворачивается под его ладонями, когда на улице гремят выстрелы фейерверков, и растекается одеялом по всей его коже, когда тот засыпает, поджимая под себя ноги. Брок улыбается во сне, когда чувствует его касания. Нет, Эдди не понимает, как работает их симбиоз. Но он понемногу учится, заставляя свои ощущения удлиняться, добровольно путаясь в их связи всё сильнее. Его организм подстраивается под что-то новое, привыкает к ещё одному сожителю, делает их обоих сильней. Мысль о том, чтобы снова остаться одному тает из человеческого разума, принимая их общие чувства как что-то должное, как что-то непоколебимое и вечное. Если бы Райот попробовал бы поглотить их сейчас Эдди бы отверг его не только разумом, как в первый раз, но и телом, больше не подходя для других симбиотов кроме Венома. Это осознание проливается внутри сладкой волной удовольствия, заставляя его дрожать. Он трётся материей о шею своего человека, и устраивается какой-то частью материи на его груди, довольно урча. В таких звуках нет необходимости, но жизнь на Земле, внутри Брока, меняет его. Агрессивность, аккуратно взращенная тысячелетиями борьбы за выживание, становится мягче, тает по краям и превращается во что-то другое. Веном щурит глаза, цепляется за тёплое тело, льнёт всё ближе, и накрывает их обоих скинутым на пол пледом. От того, как Эдди сжимается вокруг него сильнее, пытаясь сжать в руках, как любимую плюшевую игрушку, почему-то просыпается желание облизать его лицо. Его человек невероятно милый, когда не пытается натянуть на себя маску кого-то, кем он не является. Тёплые пальцы сжимаются на чёрной материи, и симбиот тоже формирует себе что-то вроде ладоней, сжимая в них маленькие руки. Он видел много видов на своей планете, на редких астероидах в космосе, и кораблях, что пролетали рядом, но из всех них люди всё равно остаются в памяти самыми обманчиво-хрупкими организмами, которые по разрушительности когда-то могут превзойти даже симбиотов. Токсичные внутри и снаружи, отравляющие всех вокруг, люди крайне странно реагировали на заботу. Их было так много на этой планете, что впору было сказать, что какая-то неудачливая часть из них голодала по касаниям также сильно, как собратья Венома голодали по еде. У Эдди была только одна ниточка, что связывала его с кем-то другим на таком уровне, где можно было обмениваться заботой. Только вот он сам же её и разорвал, оттолкнув от себя Энн, и случайно сделал себя одиноким. Та связь, что была с его семьёй давно сгнила, оставшись внутри чем-то болезненно-ноющим, и на этом его круг общения и завершался. Да были знакомые, прохожие и клиенты, но люди не делились своим теплом так просто, без того, чтобы пройти через тысячи внешних слоёв их равнодушия и токсичности. Веном был бесконечно благодарен Энн за то, что она не оставила своего бывшего партнёра так легко, став ему другом и даже протянув ему ещё одну нить поддержки в виде её жениха, Дэна. Что не мешало ему продолжать ворчать на них обоих, позволяя себе быть собственником, который оставлял большую часть Эдди только для себя. Теперь это было его задачей следить за тем, чтобы его сосуд больше не был одиноким. Ему нравилось, когда Брок держал его в своих руках, нежно закрывая от всего мира, но ему также нравилось меняться местами, когда чёрная материя ласково прятала человека внутри, обещая защиту. На Клинтаре у него никогда не было ничего, что хотелось сохранить так сильно. Ничего, что хотелось вернуть при потере. Он больше никогда не потеряет Эдди. Продолжая урчать, Веном всё-таки позволяет себе один раз облизать лицо своего человека, и снова удобно сворачивается на его груди, пряча глаза. Ровное сердцебиение убаюкивает его достаточно быстро, а ощущение переплетённых пальцев заставляет его разделять со своим сосудом приятные сны. Его материя продолжает обвивать тёплое тело, и зная, что Эдди будет в безопасности в его заботе, он зубасто улыбается в его одежду, и засыпает.