Демон из церкви

Сколько себя помнил, я никогда не знал, зачем я существовал, но всегда хотел узнать смысл своей жизни. Рождённый от негативных эмоций в церкви сгусток противоречий, я уже тогда чувствовал, что мне никогда не стать частью какого-либо общества. Женщина, невольно подарившая мне жизнь, потеряла сына, который был ей единственной опорой. Хоть я и не был с ним знаком, но я точно знаю, что он был светлым человеком, которого погубила чужая злоба. Мать зарезанного средь бела дня юноши была верующей, но, оставшись один на один с гробом, не смогла сохранить силу своей веры, пока ублюдок, совершивший ужасное преступление, не получил своего наказания, откупившись и продолжив жить по соседству. В мгновенье поседевшая дама, ставя свечку за упокой, услышав банальную фразу, про то, что бог забирает лучших, прокляла многих и пожелала отмщения. Мне было больно. Очень. Я чувствовал боль и отчаяние создавшей меня, а также нахождение на святой земле для слабого меня было подобно раскалённой плите. Но я не исчез, я не удрал от туда. А продолжил своё бессмысленное, но вполне осознанное существование. Я был слабым и очень маленьким, но живучим, для нечисти. А ещё очень любопытным. Своими глазками я заинтересованно смотрел на прихожан, ушами слушал молитвы. Я не знал, что хорошо, а что плохо. Да, инстинкты подсказывали мне, что я по другую сторону баррикады, но мне было так жаль некоторых из людей, особенно несчастных, кто потерял близких. Свечи за упокой всегда горели до самого конца и никогда не тухли, это стоило мне очень серьёзных увечий, но я не жалею, хоть и осознаю, что это бесполезно. Это место священно не из-за какой-то всесильной сущности, а из-за веры людей и их энергетики. Я никогда не отрицал существование бога, но, слушая истории людей, я терзался вопросами. За что так с ними? Этот вопрос я задавал так же часто, как и другой. Личный. Зачем я живу? Годы шли, я привык к вредной для моего вида энергетики. Я даже мыл лапки в святой воде, ведь не хотел неосознанно распространять негатив прикоснувшись к иконам, когда стирал с них пыль. И как я до сих пор жив? Я стал крупнее и перестал напоминать кляксу с глазами и ложноножками. Теперь я не амёба. А более человековидное нечто, и я на все свои пятнадцать сантиметров горд этим. Я до сих пор не знал зачем я живу и в чём смысл. Недавно хоронили создавшую меня. От чего-то мне было дурно и странно. Казалось, что внутри меня образовалась пустота, но в то же время переполняли странные чувства, которые я не мог объяснить. Казалось, что, умерев, она тащит и меня в могилу, будто мы мать и сын, которому так и не перерезали пуповину. Ужасное сравнение. Мы даже не родня... Но до безумия правильное в момент отпевания, всё в той же пресловутой церкви, где она рыдала от потери опоры, а я появился на свет. В месте, где она утратила свою сильную веру. Что удивительно, так это родня, которую я увидел в первый и в последний раз. Когда эта женщина нуждалась в их помощи, их не было, когда пришло время делить гроши - появились. Меня взяла такая злоба, что я впервые начал распространять много злой энергетики. И святая маленькая церковь, которая блестела чистейшей аурой (каких трудов это стоило и прихожанам, и работникам данного места! Ну, и, конечно, я тоже приложил к этому свои лапки) стала испачкана. Мне было больно от несправедливости и от того, что родная мне колыбель стала пытаться меня изничтожить. Зачем я существую? Почему это так больно? Я не мог остаться в стороне. Эти люди, хуже врагов! Они пришли поминать человека, а их мысли противоречат словам. Они ждали её кончины. Они радовались. Они были разочарованы лишь одним. Она была бедна. Им мало достанется. Как же больно, Господи, за что? Я помню первые мгновения, сын этой несчастной был хорошим человеком, многие прихожане, потерявшие близких, были действительно добрыми, заслужившим всего самого наилучшего. А эти... Они живы, но разве они достойны? Агрх... Я их проклял... Всех... Теперь их жизнь будет полна боли и страданиям. Я впервые поступил согласно своей сущности. Своим инстинктам. Возможно, я ничуть не лучше их, но это значит, что они не лучше меня. Нечистой силы. Иконы, которые мы с местным священником держали в чистоте, покрылись чем-то неприятным. Впервые за долгое время свечи за упокой потухли, не догорев до конца. Впервые за долгое время чей-то ребенок заревел, птицы стихли на улице, а святая вода словно затхла. Я плакал. Я был весь в гематомах. Я смог дорасти до размеров взрослого юноши, как был когда-то погибший сын умершей женщины. Я плакал, а мои слёзы, разъедали мне лицо. А ведь нечистые не плачут. У нечистых нет сердца, чтоб оно разрывалось от несправедливости. Я оксюморон. Во мне столько противоречий... Кто я? Что я? Зачем я? Я сижу на коленях на колокольне. Ведь, мне хватило ума убраться прочь, пока меня не увидели. Я не хочу, чтоб у этого места было проблем ещё больше. Я читаю молитву за упокой, мой род, горло, но особенно лёгкие болят от этого, словно мне заливают раскалённый свинец. Церковь меня отвергает. Хотя раньше принимала даже рождённым из злобы. - Вот ты где, - ко мне подошёл священник, мужчина лет пятидесяти. Я был настолько погружен в свои мысли, что не заметил его присутствия до того, пока он не обратился ко мне. Впервые. Смотря без страха. - Я впервые вижу, чтоб кто-то рогатый читал молитву и плакал из-за смерти человека. Я так хочу ему ответить. Рассказать всё, что терзает душу, которой у меня нет. Хочется исповедоваться, хоть я и нечисть. Но не могу, только кашляю кровью, как больной туберкулёзом. Он снимает куртку, которую накинул поверх своей одежды, всё-таки не май месяц, уже середина осени. Холодает. Мне так неловко, когда он накидывает её на меня. Зачем? Я твой враг по своей сути. Я только что проклял людей внизу. Я испортил ауру всей церквушки, теперь она не так священна. Так почему, ты испытываешь ко мне жалость? - Негоже голым задом сверкать, рогатик, - по-доброму усмехнулся мужчина, заставляя меня задуматься об его адекватности. - Ты можешь здесь посидеть до конца вечерней службы? Я сделаю так, чтобы никто сюда не поднимался, поэтому не бойся быть обнаруженным. А после мы с тобой поговорим. Хорошо? Зачем ему это? Почему он так добр? Почему я оказался в этой ситуации? Стоит ли мне бежать от сюда? Или стоит дождаться, и будь что будет?.. Меня переполняло много вопросов, но в ответ я лишь кивнул. Мне улыбнулись и оставили одного. Постепенно темнело. Я успокоился и ждал своей участи, когда услышал шаги. Между нами возник диалог, а вернее монолог, но я слишком чутко реагировал, чтоб казаться безмолвным слушателем. Трепеща, как лист, под тяготами осеннего буйства, я невольно всё шире и шире открывал глаза. Оказалось, что я был не настолько незаметным. Меня видели многие, даже по началу хотели изгнать, но я словно не убиваемый вгрызся в эту жизнь. Услышав правду, я в порыве чувств, обнял священника. Искра удивления сковало на миг его тело, но после последовала добрая усмешка. Не дав мне возможности осознать свой же поступок, меня обняли в ответ правой рукой, прижимая ближе. К своему стыду, я уверен, что мои уши вспыхнули алым заревом, из-за чего я только сильнее прижался, уткнувшись лицом в плечо. Чужая рука зарылась в мои волосы. Ах, да, у меня есть волосы. Как странно! Я теперь так похож на человека, не считая тонкого хвоста и маленьких рожков. Удивительно, а ведь недавно был ростом в сантиметров пятнадцать. Удивительно, быть явно больше метра, после существования в виде маленькой кляксы. Удивительно, что это правда, а не сладкая нега в моём воспалённом сознании. На душе вновь наступил штиль. Святая земля перестала меня изживать, а напротив, словно помогала залечить душевные раны. Ах, как же жаль, что нет у меня души. Но всё равно. Приятно. Возможно, я уйду от сюда, скорее всего в ближайший лес или поселюсь в избушке на окраине. Возможно, я смогу навещать это место, хотя бы издали. Возможно, я смогу отблагодарить этого священника, оплатив ему добром. Возможно, я буду приносить цветы на могилу матери и сыну, чьи жизни дали мою... Но в данный момент мне так хорошо в этих объятьях. В моих первых. В моих неожиданных, но таких необходимых. Я не знаю, зачем я существую. В чём смысл моей жизни я не ведаю. Но всё-таки есть мгновения, ради которых стоит жить.