рассвет разгорается | сборник драбблов.

Кюрин пару секунд держит Блэйда за руку, пока не слышит тихий напряжённый вздох с его стороны, и после этого с некоторой грустью отпускает его. Блэйд не любит прикосновения. всегда по возможности держится подальше от толп людей, всегда стоит в максимально закрытой позе, всегда плетётся позади своих напарников. всегда избегает физического контакта, всегда пресекает любую возможность коснуться его. на миссиях максимально избегает рукопожатий, в убежище Охотников за Стеллароном держится подальше от мест, где обычно собирается большинство других Охотников, отдавая предпочтение своему уединённому уголку. всё его естество говорит о том, что ему максимально неприятно любое вербальное взаимодействие и, казалось, даже дуновение ветра порой доставляло ему дискомфорт. а закрытая поза в виде сложенных на груди рук ещё красноречивее подчёркивала это абсолютное неприятие любых касаний. но... Кафка часто может абсолютно бесцеремонно обнять его за плечи, Серебряный волк позволяет себе ударить его в бок, когда он перестаёт слушать её трёп о какой-то очередной игре, другие Охотники частенько хлопают его по спине во время диалога (только если Блэйд не показательно молчит, потому что не хочет разговаривать). это не иначе, как бестактная наглость, впрочем, учитывая их организацию, вряд ли кто-то стал бы тут друг с другом церемониться. Кюрин бы не сказала, что её сильно это удивляло, раньше она тоже могла касаться его когда захочет, но теперь... она больше не может позволить себе этого. она всегда спрашивает его, когда ей нужно взять его за руку, будь то для убедительной игры на миссии или по её собственному желанию, всегда извиняется, если случайно задевает его во время активной жестикуляции или когда она играет с Волком в его присутствии, всегда старается держать приемлемую для него дистанцию, чтобы не доставлять дискомфорт. она замечает, как он тихо, но раздражённо вздыхает, но не отстраняется, как делает это обычно с другими. Кюрин хотелось бы верить во что-то большее, чем просто исполнение условий её просьбы, но кто она такая, чтобы думать об этом? Блэйд иногда заходит к ней в комнату, сидит рядом с ней, пока она исписывает текстами песен очередной ежедневник (потому что привыкла записывать что-то на бумаге) или подбирает нужный бит. чаще всего они молчат, и это молчание редко когда является неловким, а в моменты, когда таки происходит диалог, инициативу в 99% случаев берёт на себя Кюрин... а он отвечает, коротко и бесстрастно, но отвечает. да, она попросила его просто быть рядом, и он мог бы лишь позволять ей иногда обнимать его или приходить к нему, но возможно, всё-таки может существовать крупица надежды на то, что ему, быть может комфортно рядом с ней. Кафка не раз отмечала, что их общение с каждым разом становится всё более тесным, и это не только благодаря миссиям и совместному времяпрепровождению. была ещё одна, так сказать, точка соприкосновения, позволяющая узнать друг друга ближе, и в этом, как не странно, Кафка принимала самое прямое участие. можно считать, что Кюрин и Блэйд стали её «пациентами», ведь одному она помогает контролировать Мару, разъедающую его изнутри, а другой… Жажду крови. по крайней мере именно так переводился странный, но довольно опасный недуг, который Кюрин, к сожалению, приобрела за долгие годы скитаний по планетам. и лишь благодаря Шёпоту духа муза ещё не попыталась перебить каждого в организации, точно так же, как и Блэйд. в некотором роде это и правда сделало их ближе. и всё же, несмотря на, казалось бы, идеальную почву для развития тесных взаимоотношений, они оставались на уровне, который можно охарактеризовать как «хорошие друзья». поначалу Кюрин это сильно беспокоило, ей казалось, что она снова прикладывает недостаточно усилий, и это ощущение возвращало её в её подростковые годы. но после таки взяв себя в руки и проанализировав всю ситуацию, она поняла одну вещь… Блэйд ни с кем никогда не стремился сближаться. это касалось любого из их общего окружения, и наверно если бы Кюрин сама не проявляла инициативу, они бы даже толком не разговаривали. по крупицам информации, которую она узнавала из диалогов с ним, а так же из разговоров с Кафкой, которые она иногда заводила сама, муза осознала… в некотором смысле бесполезность своих действий, ведь единственное, что по-настоящему волнует Блэйда – Мара, не позволяющая ему прервать своё существование. осознание этого факта не могло не ударить по Охотнице, оставив на сердце ноющую рану. её попытки сблизиться теперь казались ей детской глупостью, пустой тратой времени, и от понимание всей бессмысленности её действий во рту образовывалась отвратительная горечь. Кюрин не понимала, что же она за сволочь такая, когда чувствовала, как ей хотелось просто наплевать на всё и в наглую взять его за руку, не спрашивая разрешения... эгоистичное желание, чтобы он хоть на секунду позволил себе впустить в своё тело частичку жизни, чтобы всё же начал хоть что-то к ней чувствовать, разъедало её изнутри до неконтролируемой дрожи. она даже некоторое время думала о том, чтобы разорвать эту связь, ведь второй стороне от этого будет ни горячо ни холодно, вот только… отключить чувства по щелчку пальцев она не могла. так что Кюрин пришлось просто смириться и довольствоваться редкими моментами, когда она вновь ощущала тот самый пресловутый ворох бабочек в живот от нахождения рядом с ним. миссии пролетают незаметно, сменяют друг друга с некоторыми перебивками, но, кажется, никогда не закончатся. Кюрин всё чаще ходит на них одна, порой просит Кафку не ставить к ней в пару никого, даже саму Кафку. а всё дело в её способностях, которые, хотя и значительно улучшились, но всё ещё могли нанести вред не только напарникам, но даже ей самой. использование иллюзий, чтобы свести противника с ума - одно из самых эффективных её оружий, но оно так же влияет на её сознание при долгом использовании. естественно, в моменты приближения к своему пределу, находясь в бесконечном танце, сопровождаемом очередной оглушительной песней, она не только позволяет иллюзиям затуманить её разум, но также подвергает такой опасности и своих соратников. хочет ли она себе такое позволять? конечно нет... ни один из её товарищей не заслуживает этого, и Блэйд далеко не исключение. именно поэтому, даже если Кюрин точно-точно потребуется его помощь - она не берёт его с собой, не смотря на явные риски совсем не вернуться в убежище Охотников за Стеллароном. она привыкла действовать одна, привыкла идти рука об руку со смертью, которая всё никак не догонит её, привыкла врываться в самое пекло, ломая себя и свои кости, а потом самостоятельно залечивать даже самые ужасные раны. Кафка и так слишком много сделала для неё, а остальные... у них свои дела. к чему им лишний раз обременять себя её недугами? только вот последняя миссия явно оставила после себя куда более серьёзные последствия, чем обычно. Кюрин в очередной раз пошла одна, в очередной раз оказалась в самой гуще событий. и обычно, ей бы хватило просто снова создать иллюзию, но в этот раз... что-то пошло не так. отлёживаясь в своей комнате на диване, девушка свернулась калачиком от жуткой нескончаемой боли в конечностях и голове. сжимая мёртвой хваткой подушку, она не могла избавиться от плывущих перед глазами образов, как бы не старалась от них закрыться. сердце в груди билось так, словно хотело продраться сквозь рёбра и плоть наружу, только бы подальше от поражённого Жаждой крови тела. Кафки не было в убежище, и вряд ли она скоро вернётся. Кюрин может её подождать, а вот Жажда крови ждать не будет. тело медленно опутывали сильные судороги, сковывающие любое даже непроизвольное движение, принося ещё больше боли. напряжение было настолько сильным, что перед глазами всё расплывалось но... отключаться нельзя не в коем случае. в комнате раздаётся кажущийся теперь невыносимо громким звон, оповещающий о том, что кто-то пришёл к ней. у неё не было идей, кому бы она могла сейчас понадобиться, а продолжающийся звон мешал мыслям собираться в кучу. в конце концов, она с трудом дрожащими пальцами на кнопку, что спровоцировало обострение судорог, но дверь в комнату всё же открылась... — что с тобой? она с трудом узнаёт этот холодный низкий голос и не может даже посмотреть в сторону его источника, но догадывается, кто это и от этого её сердце делает болезненный кульбит. у Кюрин нет сил отвечать, она в последний раз нажимает на кнопку, закрывая дверь, а после возвращается в позу эмбриона. она чувствует, как пара внимательных глаз изучает её, впрочем, можно понять почему: кожа на руках разодрана до крови её собственными ногтями, взгляд до опустошения безумный, немигающий и совершенно не реагирующий на любые движения, тело содрогается в конвульсиях, а зубы стиснуты до боли. жалкое зрелище, не иначе. — Кафки сейчас нет в убежище. она знает. она прекрасно это знает. её даже немного злило то, что она слышала столь очевидный факт, в особенности от Блэйда, но возмущение быстро забылось с новой вспышкой боли. всё в теле разрывалось и расходилось по швам, внутренности выворачивало наизнанку и у девушки создавалось впечатление, что скоро вывернет и её саму. конечно, Кафка всё это регулировала, помогала подавлять и держать в тонусе, чтобы не позволить Кюрин скатиться в полное беспросветное безумие. но так как сейчас её не было, соответственно, у Жажды крови были открыты все пути, чтобы напомнить своему "хозяину" о своём существовании. пожираемая изнутри жгучим пламенем боли, муза слабо ощущает, как он рядом садится. она всё ещё ощущает на себе его бесстрастный пристальный взгляд, в котором... присутствует жалость? насколько же... жалко она выглядит, раз даже такой хладнокровный и невозмутимый человек ощущает к ней нечто подобное? впрочем, это неважно. Блэйд рядом, и ей этого хватает, чтобы отвлечься хотя бы на минутку. Кюрин чувствует, как его тяжелая большая рука касается её плеча, так осторожно, словно она вся состоит из хрусталя. но, что ещё больше удивляет её – это сам факт, что он прикоснулся к кому-то. и не просто к кому-то, а к ней. — я сообщу Кафке о твоём состоянии. его голос звучит спокойно и даже в некотором роде умиротворяюще, без резкости и грубости, которая присутствует в его речи практически постоянно. Кюрин коротко кивает и Блэйд убирает руку, оставляя после себя приятное фантомное ощущение своего прикосновения. она слышит, как он быстро стучит пальцем по телефону, судя по всему, набирая сообщение. почему-то внутри вдруг появилось какое-то приятное тёплое чувство, такое знакомое, но далёкое… Кюрин не знала, как трактовать его действия, однако, кажется, именно так ощущается забота? боль потихоньку отступает, но вместе с этим продолжает расти тревога, ведь её постепенное исчезновение – далеко не хороший знак. — пожалуйста... — голос музы звучит сипло и вымученно, словно бы даже дыхание доставляет ей огромный дискомфорт, — не дай мне покинуть эту комнату. внутри девушки разворачивался настоящий водоворот из бедствий, и хотя боль всё меньше беспокоила её, её тело сильно ослабло. оно больше не двигалось, и её горящие опасным пламенем глаза стали единственным напоминанием о том, что происходит с ней внутри. в груди нещадно бил паровой молот, и Кюрин казалось, что ещё секунда, и она сорвётся с места прочь из комнаты. казалось, единственным сдерживающим фактором был лишь Блэйд, теперь неотрывно и пристально наблюдающий за каждым её телодвижением. он впервые видел Кюрин в таком состоянии. ему лишь несколько раз доводилось видеть её безумие, когда она только-только вступила в ряды Охотников за Стеллароном, но не задумывался, что снова увидит этот взгляд, полный чистого сумасшествия и отчаяния. Блэйд не знал, что он ощущал прямо сейчас, но чётко осознавал, что должен выполнить её просьбу, даже если это будет стоить ему пару-тройки сломанных рёбер, как минимум, от этого зависит его собственная безопасность. время течёт всё медленнее и медленнее подобно тугоплавкому металлу, а Жажда всё не унимается. боль в теле отступила окончательно, даже в изодранных в мясо руках, а внутри тревогу заменило странное желание, с каждой секундой заполняющее собой каждую клеточку тела Кюрин. она прекрасно знала, к чему это, и, отчаянно хватаясь за остатки здравого смысла, упорно продолжала лежать на месте. она также дала понять Блэйду, что ему стоит насторожиться, и всего пару мгновений спустя всё вокруг погрузилось в беззвучную тишину… --- Дыши. воздух стремительно наполняет лёгкие, тело рефлекторно подаётся вперёд, заставляя девушку принять сидячее положение. резкое пробуждение сопровождается горечью на кончике языка и учащённым сбившимся дыханием, а так же… каким-то неестественным ощущением лёгкости внутри. Кюрин ошалелыми глазами оглядывает всё вокруг, не понимая что происходит и явно паникуя. замыленная картинка перед глазами со временем проясняется и она понимает, что находится в кабинете Кафки. – доброе утро, милая. приторно нежный томный голос заставляет музу повернуться в сторону. Кафка глядела на неё совершенно спокойно, с привычной ей лёгкой улыбкой. она элегантно расположилась на своём собственном столе, слегка болтая ногой от скуки и, кажется, испытывала облегчение, что её подопечная наконец очнулась. – как ты себя чувствуешь? в горле образовывается странный ком, не позволяющий Кюрин издать хоть какой-нибудь звук. она всё ещё находилась в некой прострации после внезапного пробуждения и с трудом разобрала слова женщины. а та лишь терпеливо ждала, неотрывно наблюдая как девушка постепенно приходит в себя и наконец решается заговорить: – … что произошло? – ха-ха, много чего, милая, не знаю даже, с чего начать, – лицо Кафки расплывается в хитрой ухмылке, когда она видит, как стремительно меняется выражение лица Кюрин, от чего не может сдержать лёгкий смешок, – спокойно, дорогуша. ты никому не причинила вреда… почти. на последнем слове у музы перехватило дыхание. – ты немного покалечила Блэйдика, но не волнуйся, с ним всё хорошо. – где он? в голосе девушки явно слышалось беспокойство. – он на миссии, вернётся ой как не скоро, – легко ответила Кафка, а затем встала со стола и подошла к Кюрин. положив руку на её голову, она мягко погладила её по волосам, – тебе прямо сейчас лучше пойти к себе и восстановить силы. я временно запечатала Жажду, но теперь тебе полагается хороший отдых… понимаешь? Кюрин не была удовлетворена таким ответом, но лишь коротко кивнула и поблагодарила женщину. уже в комнате она ощутила жуткую усталость и таки отправилась на заслуженный отдых. со дня инцидента Кюрин очень редко виделась с Блэйдом. в основном он то и дело пропадал на миссиях, пока девушка восстанавливалась, а вскоре и она сама вернулась в строй, так что теперь они виделись намного реже. Кюрин казалось, что её намеренно избегают. Блэйд и раньше мог уйти с головой в работу, но сейчас… это ощущалось как попытка свести их встречи к минимуму. она невольно подмечала его взгляд на себе, когда они пересекались в убежище, и он как никогда был наполнен холодом и безразличием. даже на собраниях он теперь стоял в стороне и предпочитал уйти самым последним, растворяясь в темноте коридоров убежища. муза не могла понять, была ли такая реакция вызвана её действиями, когда её сознание отключилось тогда, или же… он просто вынес для себя, что всё таки между ними не может построиться никакая связь? этот вопрос не давал ей покоя, и создавалось впечатление, что всё вернулось к тому, с чего начиналось… и Кюрин может лишь смириться с этим. --- Нет. девушка удивлённо поворачивает голову в сторону Кафки, на лице которой всё ещё присутствовала улыбка, но вот взгляд её был далеко не радостным. – почему нет? – прочистив горло, осторожно интересуется муза. – извини, милашка, но эта миссия довольно важная и далеко не лёгкая, а ты больше не можешь подвергать свою жизнь опасности, – с невозмутимым тоном объясняет Кафка, складывая руки на груди, – Блэйд пойдёт с тобой. в этот момент Кюрин чуть не выронила из рук собственный телефон. эта новость явно потрясла её, и она ещё некоторое время пристально глядела на Кафку с ошарашенным взглядом, не желая верить в сказанное. – мне нельзя брать его с собой- – можно, – перебила её женщина и заговорчески улыбнулась, – и даже нужно. после прошлого раза ты очень долго восстанавливалась… как думаешь, переживёшь ли ты ещё один такой? в ответ её встретила лишь напряжённая тишина, поскольку её подопечной нечего было ответить ей. – возражений нет? отлично. хлопнув в ладоши, Кафка подошла к музе со спины и положил руки на её плечи. – иди. он ждёт тебя на входе. Кюрин сама не заметила, как уже стояла около выхода из убежища, и пришла в себя лишь когда почувствовала пилящий её знакомый холодный взгляд. – долго ещё ты будешь так стоять? его голос звучал непривычно раздражённо, а брови были сведены к переносице,выдавая его явное недовольство. но чем он так недоволен? тем, что ему придётся работать в паре с ней или в целом её присутствием рядом с ним? девушка несколько раз моргнула и отвела взгляд в сторону, инстинктивно обняв себя руками за плечи. – извини… – лишь произнесла она еле слышимо, на что получила очередной вздох со стороны Охотника, – если тебя это так раздражает, я могу пойти одна, мне не сложно… – Кафка поставила нас в пару. я пойду с тобой, – его тон звучал твёрдо и уверенно, а лицо наконец немного расслабилось. муза тихо цыкнула. что на них обоих нашло? прекрасно ведь видно, что ему не хочется тратить на это время, да и Кюрин далеко не слабачка, чтобы не справиться с кучкой простых врагов. это всё походило на какую-то большую шутку, и первые пару минут она ждала, что он сам уйдёт, но этот момент всё не наставал. – слушай… я всё понимаю, но я могу справиться с этим самостоятельно. тебе не нужно обременять себя этим только потому, что так сказала Кафка. – нет и точка. – мужчина продолжал стоять на своём, и музу это начинало потихоньку раздражать. она не понимала, почему он так упорно отказывается от её слов и, кажется, Блэйд и сам понял, что нужно объясниться, – я сам попросил её поставить меня в пару к тебе. ... ей сейчас не послышалось? — зачем ты это сделал? — с искренним непониманием спрашивает Кюрин, глядя с неким страхом и надеждой на него. — что значит "зачем"? — казалось, Блэйд и правда начинал злиться, — ты не можешь подвергать свою жизнь опасности. нет никакого смысла геройствовать, если ты в конечном итоге сложишь голову в поле битвы. — я не геройствую... — тихо буркнула муза. она чувствовала некую обиду и злость от его слов, ведь то, что он говорил ей - не было правдой. вздохнув, она выпрямляется и, хмурясь, наконец смотрит прямо на него, — я просто... не хочу подвергать тебя или кого-либо опасности из-за своих иллюзий. да и к тому же, разве тебе не неприятна моя компания? – а это тут причём? в воздухе повисла напряжённая тишина. двое глядели друг на друга, совершенно не понимая, что на уме у другого, и не произносили ни слова. безмолвие прерывалось лишь отдалёнными едва различимыми звуками оживлённой беседы других Охотников и тихой работой механизмов в устройствах неподалёку. первым, на удивление, сдался Блэйд, судя по всему вспомнивший, что времени на разговоры у них не так уж много. – это никак не относится к миссии. но если тебя это так волнует… нет, мне не неприятна твоя компания. лицо девушки расслабляется и принимает слегка удивлённый, а после и смущённый вид. хотя Блэйд сейчас был в не самом добром расположении духа, кажется, он говорил вполне искренне. она на какое-то время зависла, глядя на него, и пришла в себя, только когда он уже развернулся и направился к выходу. – пойдём. Кюрин послушно срывается с места и исчезает вместе с ним за большой дверью, растворяюсь в густой темноте глубокой ночи. кажется, всё не так уж бессмысленно…