there is something about the way you are

      в том, какая ты       что-то есть,       что-то, что заставляет меня (вздох)       изнуряющие миссии возвращают каждого по-разному ослабшим. огненный британец, например, почти всегда получает пулю или две, но сохраняет ту раздражающую горделивую улыбочку на лице; бримстоун молчалив — возвращается в глубоких раздумьях, с тяжёлой тенью усталости в глазах; и в рядах первых, кто их встречает, спешит целительница. осматривает раны и повреждения, оказывает необходимую первую помощь, и предлагает желающим успокаивающий бальзам. заботой веет за версту, но, ради бога, пусть её это не касается.       вернулась в сознании, конечности на месте — с остальным справится сама, как и прежде. каллас бросает краткое «всё в порядке», и запирается в личной лаборатории, где проводит час или два, после чего в кабинете бримстоуна оказывается отчёт о результатах прошедшей миссии. в эти часы никто не смеет беспокоить химика. нарушить её личное пространство — подписать себе смертный приговор, не иначе.       этим днём привычное течение событий нарушается — что-то вот-вот произойдёт.       феникс снова полез на рожон, не удосужившись прочитать план действий. идиот. быстрее обычного каллас направляется к дверям лаборатории, и с каждым шагом острая боль растёт всё больше. чёрт! чёрт, чёрт, чёрт! сев на кресло, освобождает бедро от пропитанной кровью ткани, едва различимо ругаясь, когда та отрывается от липкой кожи. наскоро шарится в ящиках стола, и, натянув медицинские перчатки, шумно выдыхает, сосредотачиваясь. в голове проносится слишком много ругательств, когда спиртовой раствор льётся в открытую рану — вайпер громко шипит. чёртовы идиоты, все, все идиоты. чтобы достать застрявший осколок, рану приходится раздвинуть свободной от инструмента рукой — закусывает губу до лопнувших сосудов, и вместо крика по лаборатории разносится приглушённый болезненный рык. мать тереза, тоже мне. рванулась прикрывать болвана, пожалуйста, доставай теперь из бедра плоды своего геройства.       — вайпер, ты в порядке? — по ту сторону двери слышится встревоженный голос целительницы, и в тот же момент вайпер удаётся вытащить из раны окровавленное стекло.       этой здесь ещё не хватало. выразительное «иди к чёрту» крутится на языке, вайпер поворачивается в сторону двери, и боль пронзительно режет ногу — вместо ответа сейдж получает неразличимое мычание.       осознание того, что дверь осталась незапертой, приходит в ту секунду, когда сейдж входит внутрь.       — феникс доложил, что произошло, и, — договорить целительница не успевает — картина перед глазами оказывается далека от того, что она ожидала увидеть. сейдж оказывается рядом в считанные мгновения, во взгляде – волнение.       — не подходи, — сквозь зубы цедит, смертоносным взглядом впиваясь в карие глаза. — выйди за дверь, убирайся отсюда, сейчас же.       — не выйду, — твёрдо заключает целительница, упирая руки в бока. — не выйду, пока ты рискуешь получить заражение крови, ковыряясь в открытой ране.       какого чёрта?       какого чёрта она смотрит на каллас таким наглым, упёртым взглядом, приходит в её лабораторию и ставит под сомнение её навыки. почти физически вайпер обрастает колючей броней, позволяя нескрываемой злости отразиться на лице. справится сама. без непрошенной помощи, без исцеляющих сил, и без карих глаз, видящих всю её уязвимую суть.       какого чёрта она опускается на колени, какого чёрта тянет к ней вспыхнувшую бирюзой руку?       — не вздумай, — хватает запястье целительницы, но реагирует слишком поздно — ладонь успевает накрыть рану.       лёгкое давление на пострадавшее бедро на мгновение заставляет вайпер запрокинуть голову и сжать челюсти. руку сейдж скинуть пытается, но та не поддаётся, и слишком быстро успокаивающий холод проникает под кожу. ощущение мягко растекается по поражённой области, а затем охватывает всё тело. дыхание начинает выравниваться, и вайпер грубо убирает чужую руку с бедра. слишком, слишком умиротворяюще действуют целительские силы. усыпляют бдительность, притупляют ненависть и яд.       — запомни наконец, мне не нужна твоя помощь, не нужны твои подачки, — крепкой хваткой всё ещё за запястье держит, и, вставая на ноги, резко тянет, вынуждая сейдж подняться с колен. — ты переступила грань дозволенного.       смех. простой, искренний смех заполняет лабораторию, и злость вот-вот перерастёт в бешенство. грубым толчком сейдж оказывается прижата к стене, и на запястье виднеются красные следы.       — я тебя не боюсь, — между словами — паузы. во взгляде карих глаз исподлобья проскальзывает что-то неуловимое. «я боюсь тебя потерять».       омерзительно. несколько напряжённых секунд гадюка внимательно изучает жертву — непоколебимость во всем её существе. в глазах — ни намёка на страх перед хищником, лишь спокойствие и уверенность. какие мотивы скрываются за этой непроницаемой стойкостью? удивляет и смирение её с положением — на запястье точно останутся следы, но ничего не предпринимается. вайпер платит синяками за исцеление раны, и сейдж, словно, устраивает.       — зачем ты это делаешь? — шипит.       оттенок решимости появляется в глазах сейдж, и вайпер ощутимо напрягается, когда к ней тянется свободная рука. ей вдруг заправляют растрепавшиеся волосы за ухо, одаряя теплой улыбкой. каллас хмурит брови ещё сильнее, и в тот же момент её тянут ближе. мягкие губы накрывают её собственные — прямой и честный ответ на поставленный вопрос. целует отчаянно, так, словно навсегда прощается, и взаимности не получает — гадюку застали врасплох, и та каменным изваянием застыла на месте. должна ли поддаться? укусить, ужалить, отталкивая целительницу навсегда? чувствует, как рука зарывается в её волосах, и знает — не выйдет. пусть вайпер сопротивляется, бесконечно плюётся ядом, но оставленный в уголке губ поцелуй даёт понять — сейдж будет рядом.       внутри — конфликт. выстраивающаяся годами плотина даёт трещину, и скрываемое прорывается наружу — сабина целует в ответ. дарит осторожные, прерывистые касания, в каждом — благодарность. тепло чужого присутствия оказывается вдруг важнее принципов. принципов, которые прямо сейчас разбиваются о прочную нефритовую стену. пока сабина признаётся поцелуями, рука вайпер смыкается на шее. пожалеет. поймёт, что находиться рядом с ней невыносимо, плохо, больно, и пожалеет, что полезла ближе. её за талию ближе увлекают — сейдж, кажется, не придерживается того же хода мыслей. ей будто всё равно. движения настойчивы — целует требовательно, обдавая лицо горячим дыханием.       всё равно, что будет, всё равно, что вокруг шеи кольцом сомкнулась рука. за границей дозволенного двое, и никто из них не остановится.       рушат барьеры, позволяя сабине вновь       чувствовать.