Давай побудем вместе ещё пару минут.

Солнце бьёт в закрытые шторы, под боком мурлычат пушистые создания, созданные Жуань Мэй на станции Герта, а блондин даже не колышется. Он спокойно лежит в тёплой постели, обнимая одну из мягких "закусок", хотя... Эти пушистые малыши с приятным, пряным запахом больше похожи на котов. Авантюрин утыкается носом в мягкую спинку существа и миловидно улыбается, ведь чувствует себя крайне хорошо, не только ощущая столь приятных существ рядом с собой, но и объятья со спины фиолетоволосого мужчины, так же совсем тихо сопящего себе же под нос. Тюрин даже не думает о том, чтобы попытаться как-то встать, хочется валяться в этих объятьях вечно. Ощутив шевеление сзади, он посмотрел через своё плечо и заметил как Рацио пытается открыть свои сонные глаза, от чего с тонких губ срывается тихий смешок. — Доброе утро, Рацио. — не громко произносит Авантюрин, а после совсем осторожно переворачивается на другой бок, чтобы рассмотреть сонное лицо доктора. Блондин услышал, как парочка кото-пироженок тихо зафыркали и подумал о том, что они, похоже, проснулись. — Как тебе спалось, док? По твоему кажется, что очень даже хорошо. Ответа не последовало. Лишь чужие, но такие родные на вид руки осторожно забрали домашнего любимца и положили того рядом с остальными, а после те же самые руки нежно обняли, прижав к себе. Авантюрин совсем тихо вздохнул, вновь усмехаясь с вида Веритаса. Худые руки авгина так же обняли гения и прижали собственное тело ближе к уже родному, такому тёплому, мягкому, нежному... Какавача прикрывает свои двухцветные глаза, а улыбка сама расцветает на столь красивом лице. Он никогда бы не мог подумать, что этот мужчина, который сейчас лежит рядом и обнимает его, будет так близок ему. Если бы хоть кто-то ему сказал о том, что Рацио будет его единственным и самым любимым, то Авантюрин точно бы посмеялся. Он бы не поверил в эти слова, сказав, что Рацио раз сто подумает и в итоге всё равно откажется от него, но никак не согласится быть рядом. А сейчас, он может наблюдать за тем, как карамельные глаза прикрыты, а тёмные ресницы совсем слегка дрожат. Рука сама потянулась убрать фиолетовые пряди с глаз за ухо. Авантюрин осторожно положил свою ладонь на тёплую щеку доктора, а после кратко и совсем невесомо поцеловал того в губы, даже не целуя, а просто прикасаясь к ним собственными. Любитель азартных игр, поднимает собственные веки, после такого невесомого соприкосновения между ними и глядит на профессора. В тот момент Авантюрин замечает, как карамельные глаза открываются, а кончики ушей фиолетоволосого совсем немного розовеют, от чего блондин тихо хихикает. Рацио немного хмурится и отводит глаза в сторону, будто не понимает, что только что произошло. Тюрин мягко улыбается и прижимается ближе, опускает голову и утыкается носом в плечо дующегося математика. — Знаешь, Рацио. Я никогда не думал о том, что ты будешь так просто лежать со мной и обнимать меня, так по особенному... С таким трепетом и нежностью. — тихо начинает блондин. Он тяжело вдыхает, совсем тихо выдыхая и приподнимая глаза, смотря на то, как чужие двухцветные глаза смотрят на него в ответ. Они на пару секунд встречаются взглядами, после чего Авантюрин первым прерывает контакт. — Если я когда-нибудь не проснусь... Авантюрин хотел продолжить, но ему не дали – чужие губы припали к собственным и с нежным трепетом поцеловали, обрывая на полуслове. Блондин с неким удивлением отвечает на приятный поцелуй и прикрывает свои глаза, его рука вновь оказывается на щеке фиолетоволосого, не давая тому слишком быстро отстраниться. Воздух не вечен, и через пару минут они оба отлипают друг от друга, хотя во взгляде Рацио чёрным по белому читается, он был бы не против слегка продлить данный момент. Заметив, то что губы мужчины приоткрываются, Авантюрин желает услышать его слова впервые за этот день. — Не говори об этом. Я не желаю слышать про смерть от тебя. — шёпотом говорит Рацио, а его глаза светятся надеждой, чтоб никогда не увидеть смерть того, кто сейчас у него на первом месте. — Но от этого не скрыться. Док, прошу, если я когда-нибудь не проснусь, то просто похорони меня где-нибудь в цветочном поле. Я хочу ощутить свободу, хотя бы после смерти... Это всё, о чём я попрошу тебя. А если в день моей смерти будет идти дождь... То знай — это плачет сама Гаятра, ведь дитё которое она поцеловала, точно уйдёт. Авантюрин видел как на лице Рацио появлялось волнение, а глаза боялись в разы больше, чем само лицо. Он слегка улыбается уголками губ, после ощущает крепкие объятья, от которых сразу можно понять то, как Рацио дорожит этим блондином. Ладонь Веритаса зарывается в светлые пшеничные волосы и прижимает голову к плечу, всё так же не желая слышать такие слова с уст игрока. Глаза закрываются по себе, а веки сжимаются так сильно, что даже не хочется открывать их, Рацио совсем тихо продолжает говорит о том, что не желает больше слышать о таком. Обладатель карамельных очей не желает видеть, как он остаётся один, не желает слышать, что он остался один и не желает чувствовать, что он будет одинок. *** Идёт совсем холодный дождь, а Рацио стоит на одном из самых красивых полей, что он только видел. Его волосы слегка колышет ветер, как бы он не хотел этого, он не может остановить время. Карамельные глаза смотрят в небо, а оно в свою очередь полно серыми тучами, небо плачет... А может это и не небо? Может, это сама Гаятра рыдает по усопшему? А может и не только она. Рацио сжимает в ладонях яркие, двухцветные цветы... Сердцевина их нежно голубая, а вокруг неё – фиолетовые лепестки. Веки сами прикрываются, не желая терять ни одной слезинки. Веритас никогда бы не подумал о том, что ему так быстро придётся прощаться с тем... с кем совсем недавно лежал в обнимку, целовал тонкие губы, прикрытые веки, щёки и прочие места худого тела. Он всегда просил о том, чтобы Авантюрин не влезал в какие-либо передряги, ведь доктор не желал волноваться за жизнь авгина, всегда искавшего риск в своей жизни. Рацио не мог найти себе места, когда увидел сообщение от первопроходца о том, что блондин сильно пострадал, он надеялся, верил, что успеет, но видимо жизнь решила наоборот. Тогда никто не мог узнать Рацио, ведь он был тем, кто не желал отпускать Авантюрина до последнего. Сама Аста подтвердила, что никогда в своей жизни не видела доктора Рацио настолько подавленным. Сердце сжимается, а дыхание прерывается, когда Рацио слышит голос позади себя. — И долго ты здесь будешь стоять? Хочешь вслед за ним уйти? Будет глупо, если такой, как ты, умрёт от обычной простуды. — Топаз подходит ближе и сжимает в своей руке тёмный зонт. Она та, кто работал с Авантюрином, и именно в тот момент она не успела прийти и остановить блондина от такого опасного шага. — Я думаю, Авантюрин не был бы в восторге узнав, что ты так загнал себя из-за его смерти. — Ещё немного, я... Нет. Я просто хочу побыть рядом. Я не успел тогда сказать о том, как сильно дорожу им. Я уверен, что сейчас бы он старался отчитать меня, ища какие-либо статьи в интернете о вреде холодного дождя. — на момент у Рацио появляется слабая улыбка. — Я не могу умереть, как бы мне не хотелось. У Авантюрина ещё три кота, а я не хочу, чтобы они остались одни. Да и сам картёжник не хотел бы этого. Дождь начинает лить сильнее, от чего Топаз жмурит глаза и, похлопав Рацио по плечу, прощается с ним и уходит. Мужчина так же сжимал цветы в руках, а после опустил глаза на небольшую могилу среди огромного количества разных цветов. Осторожно присев на корточки, Рацио кладёт букет и вновь встаёт – руки слегка дрожат, но ему всё равно. — Извини меня, я даже не успел узнать у тебя, какие цветы ты любишь, но, я надеюсь, что эти будут тебе так же приятны... Я думал о том, что мне всё же придётся рано или поздно вот так стоять перед тобой, но я никогда не мог подумать, что так скоро...