Десять часов до

Из гостиной продолжал доноситься энергичный голос: — А пивнушку ту закрыли, представляешь? Не пережила корону, получается… Жаль. В любом случае, мы за городом, так что времени, скорее всего не будет… Я бы мячик предложил погонять, но, наверное, это лучше всего отложить на июнь, сам понимаешь. Вообще, начало мне не очень нравится, если честно. Всегда чувствуется, как работа-работа-работа. А мне не нравится работать. Я отдыхать хочу. На этом моменте Рихард не выдержал и громко прошлепал из спальни с красной футболкой в одной руке и розовой толстовкой в другой. Пауль, лениво развалившийся на диване, оторвал взгляд от телефона и засиял улыбкой. — О, да, я вижу, как ты не хочешь работать, — сказал Рихард сварливо. — Ты, вообще, двигаться не собираешься? — Неа, — Пауль лениво перекинул одну ногу на другую и поправил подушку под головой. — А что? Тебе помочь с выбором? — Нет, я и то, и то беру. Просто думаю, в чем полечу. — Красная футболка — офигенная, — выразил свое мнение Пауль. — Понял, — Рихард кивнул и тут же решил, что полетит в любимой толстовке. Он скрылся обратно в своей спальне и огляделся по сторонам. Сколько Рихард себя помнил, у него всегда были проблемы с поддержанием порядка в комнате. Вещи валялись там, где он скидывал их в последний раз. Он даже не помнил, когда надевал зеленые шорты, и почему они свисали с края комода, а не лежали в отсеке с остальными спортивными вещами… Хорошо, что несколько лет назад Рихард додумался поставил корзину для нижнего белья, и только благодаря этому трусов нигде не было видно. К сожалению, это так же означало и то, что трусов нигде не было видно. «Да где же они», — подумал Рихард про себя, — «По-моему, легче купить новые», — и он достал телефон из кармана. Тем временем Пауль продолжал размышлять вслух: — Как думаешь, удастся нам посидеть вместе после репетиции, или будет, как всегда? Помнишь, как тогда, посидели приятно в самом начале, и весь тур был тихим и мирным, без каких-либо… Я же говорил постоянно, надо делать это традицией, и тогда никаких проблем не будет…. А если вдруг вечером не хочется сидеть вместе, то можем выбраться на завтрак, кнедликов поесть. Вот, когда ты последний раз ел кнедлики? Я вот не помню, когда последний раз ел кнедлики… Может, пока не поздно сбегать в магазин? В микроволновке подогреем… Пользуясь тем, что Пауль его не видел, Рихард с теплом ухмыльнулся, все еще бегая взглядом по собственной спальне. Он упер руки в боки и ничего не ответил, но припомнил тот вечер, когда они сидели в старой пивной, которую нашли, потерявшись в Праге, и опьянели настолько, что брали кнедлики руками и макали в бигос в качестве закуски… Правда, потом Рихарду стало настолько плохо, что в какой-то момент, склонившись над унитазом, он пообещал себе никогда в жизни не есть кнедлики. Хотя вечер был хорошим… Жаль, что пивнушка все же закрылась. — Не слушаешь меня, значит, раз молчишь. Ну, ладно, тогда никаких кнедликов. Но я бы что-нибудь заточил, если честно. У тебя холодильник уже пустой или что-то есть? Учти, если там только горчица и бутылка пива, то я больше с тобой не дружу, — после этих слов раздался грозный топот невысокого человека. Рихард посмеялся и наконец, нашел свои удачные черные слипы. — Ага! — он схватил их и вскинул в победном жесте. — Нашел! — после чего сразу же закинул белье в чемодан. Вообще, чемоданы ему не нравились. Рихард всегда предпочитал путешествовать с рюкзаком за спиной и минимальным количеством вещей. Костюмы были реквизитом, и за их транспортировку отвечали помощники, а что насчет остального… Ему и нужно-то было пара спортивок, пара кепок и несколько футболок на смену. Остальное можно было взять на прокат или экстренно докупить на месте. Главное — взять бумажник, чтобы не бегать за деньгами к распорядителю каждые пять минут… Из гостиной донесся хруст яблока. Очевидно, Пауль все же добрался до кухни и успел вернуться обратно. — Ты с этим своим здоровым питанием доконаешь меня конкретно, честное слово. Хоть бы чередовал фрукты. Вот нахрена тебе пять килограмм яблок? Как ты за вечер съешь пять килограмм яблок? Или ты их с собой решил взять и остальным раздать? — раздался еще один хруст, и потом голос стал приглушеннее. Пауль заговорил с набитым ртом: — Ужас какой-то, — и его тон стал заметно недовольным. Рихард осуждающе покачал головой и снова показался из спальни. Пауль оторвал голову от телефона и поднял на него свой невинный взгляд. — Ты закончил? — спросил он в тысячный раз за последний час. — Нет, и не закончу, если ты будешь постоянно бубнить. Пауль выпятил нижнюю губу, но быстро стер обидчивое выражение лица, впившись в сочное яблоко. — Да я, наоборот, чтобы веселее было. — Мог бы и помочь, знаешь ли, — Рихард скрестил руки на груди. — Так я и помогаю чем могу! — Пауль показал ему на телефон и яблоко в своих руках. — Ты-то сам собрался? — Рихард посмотрел на него, сузив глаза. Пауль кинул взгляд на черную сумку, торчащую из коридора. — Давно уж упаковал. У меня же список есть. В смысле, того, что мне нужно. Рихард молча запрокинул голову, как бы говоря: «Ааа, точно». Конечно, у Пауля был список. Он, в принципе, всегда составлял списки на все случаи жизни. Из всех них Пауль был самым прилежным и пунктуальным мальчиком, и никогда не выбивался из графика. Природа одарила его одной из важнейших, но раздражающих черт характера: высокой организационной способностью. Раньше, много лет назад, в добавок к пунктуальности, Пауль выражал ежесекундную тревогу, если что-то шло не по плану. Памятуя это, Рихард испытал чувство благодарности за то, что Пауль не стоял у него за спиной, навязчиво советуя сложить те или иные вещи в чемодан. Конечно, терпение по-прежнему давалось ему тяжелее, чем остальным, но он неплохо справлялся. Рихард опустил руки. Надо было занять Пауля хоть чем-то, чтобы отвлечь. — А нарежешь мне яблочко? — спросил он осторожно. Пауль засиял с набитыми щеками, и вдруг неожиданно поперхнулся. Сперва была секунда тишины, во время которой Рихард пытался оценить степень риска. Затем они оба заржали, пока Пауль пытался откашляться сквозь смех. — Все, иду-иду, — ответил он. — Тебе одно? — Давай три сразу. Вместе поедим, — предложил Рихард. — Ну, четыре тогда, — Пауль прикончил свое яблоко, оставив от него только веточку, и направился обратно в сторону кухни. — Спасибо, — искренне поблагодарил Рихард. — Должен будешь. Они снова разбрелись по разным комнатам. Оказавшись в спальне, Рихард опять застыл перед кроватью в растерянности. Если бы хоть кто-то знал, как он ненавидел собираться в туры! Он постоянно что-нибудь забывал. Как-то раз он приехал без носков в комплекте. И да, он мог их купить на месте, или попросить кого-то из помощников скататься в магазин… Но проблема была в том, что и об этом Рихард постоянно забывал! Он не менял носки несколько дней, прежде чем до него дошло, что он мог постирать их в раковине самостоятельно, и они бы высохли за ночь. Рихард заглянул в чемодан. Спортивки, футболки, трусы… Книжка. Зачем ему книжка? Он же знал, что не будет читать… Но, а вдруг, будет? К тому же, было что-то успокаивающее в том, чтобы брать с собой хотя бы одну книгу, как амулет. Так что пусть будет. Зарядки для телефона, ноута, переходники, провода для гитары, медиаторы… Рихард обычно никогда не пользовался личным, поскольку все, что было необходимо по работе, волшебным образом оказывалось у помощников, но он все равно предпочитал иметь под рукой что-то свое, родное. На всякий случай… Таким образом выходило, что в его чемодане всегда оказывалось больше вещей «на всякий случай», который никогда не наступал, чем то, в чем он на самом деле нуждался… Рихард поднял несколько домашних футболок с пола и сел на край кровати. Почему он называл футболки домашними? Он же предпочитал ходить голым, и надевал их только когда тренер навещал его на дому… Значило ли это, что футболки ему не нужны? — Черт возьми, Рихард, — сказал он сам себе, — тебе же 56, а не 6, — но это не помогло. Рихард уперся локтями в колени и подпер ладонями лицо. Минутой позже из кухни донесся свист «Ангела», на несколько тонов ниже, чтобы было удобно пропевать верхушки. Рихард посмеялся, потому что это означало, что до низа Пауль не дотянет. И действительно, у того получилось так плохо, что было даже хорошо. Рихард поднялся с кровати и сложил на стуле одежду, в которой полетит в самолете — уж это он мог решить без каких-либо проблем. По пути он поднял с пола носки, связанные Кирой. Периодически в ней просыпалось желание следовать какому-то необычному хобби, и в этот раз это было вязание. Так что, несмотря на то, что впереди их ждало жаркое лето, Рихард понял, что не мог не взять носки с собой. Конечно, те сразу же отправились в чемодан. После этого Рихард опять тоскливо посмотрел на свою спальню. Бардак. Но это был его бардак. Ему нравилась комната, в которой он старался жить и ночевать большую часть времени. Рихард потратил несколько лет и почти все нервные клетки на то, чтобы сделать свою комнату максимально уютной. И теперь, когда у него получилось достичь ощущения дома, ему предстояло покинуть любимое место на долгие и изматывающие три месяца. Три месяца! Зато он вернется, когда у Макси будут каникулы, и они смогут провести вместе много времени. Прошёл всего лишь год с тех пор, как она вошла в нежный и хрупкий подростковый возраст, а Рихарду уже начало казаться, что он многое не успел сделать, пока она была ребенком. В груди знакомо затянуло, и он почесал себя по солнечному сплетению. Баланс… Баланс… Рихард во всем нуждался в балансе. В гостиной снова раздались громкие шаги. Пауль всегда ходил, слегка подпрыгивая и из-за этого его пятки ботали по полу с гулким звуком, разносящимся по пустому пентхаусу. Рихард повернулся в сторону двери, и их взгляды встретились еще раз. Паулю хватило секунды, чтобы выражение его лица смягчилось. Он протянул ему руку и нежно позвал: — Идём. — Я еще не закончил собираться, — сказал Рихард рассеянно. — Идём-идём, — Пауль поманил его пальцами. Рихард взял его за руку, только потому что знал, что за прикосновением последует объятие. Так оно и вышло: они крепко обнялись. Рихард прикрыл глаза. — Все будет хорошо. Если ты что-то забудешь, мы это купим, — размеренно заговорил Пауль. Его патронажный голос должен был раздражать, но они знали друг друга достаточно, чтобы Рихард доверял ему успокаивать себя. Впрочем, он так и не смог привыкнуть к уверенному «мы», хоть и усердно трудился над этим. — Не могу понять, что забыл. Такое ощущение, что все забыл, — признался Рихард. — Значит, купим все, — Пауль сжал его еще крепче и начал поглаживать по спине. Какое-то время Рихард просто позволял объятию происходить. — Пошли на кухню. Я тебе яблочко нарезал, — Пауль коротко чмокнул его в шею, а потом повел за собой на кухню. Рихард посмотрел на аккуратно нарезанные дольки и гулко сглотнул. Во рту вдруг стало солено, а горло сдавило. Но он все равно сказал: — Спасибо. — Пожалуйста, — Пауль не отпускал его руку. — Мне покормить тебя? Они посмотрели друг на друга, и в их взглядах пронеслась череда воспоминаний последних восьми лет, что они провели вместе. Рихард на секунду призадумался, прогоняя все возможные сценарии в голове. Все же ему нравилось стоять на коленях перед Паулем, ни о чем не думать… — Нет, — здраво рассудив, он покачал головой и добавил пояснение: — Завтра рано вылетать, а я и так плохо просыпаюсь по утрам. Если еще и это… Выжмет из меня все соки. — Или наоборот, поможет расслабиться и снять лишний стресс? — предложил Пауль второй раз. Рихард мягко улыбнулся. Ему всегда нравилось, что Пауль спрашивал дважды. — Спасибо, я в порядке. Теперь в порядке, — они сели за небольшой квадратный столик и каждый взяли по ломтику от яблока. — А если серьезно, — продолжил Пауль свой монолог из гостиной, — зачем тебе пять килограммов яблок? Рихард фыркнул. — Да я откуда знаю? Продукты Кира заказывает, вот у нее и надо спросить, что там и как… — он покачал головой, — я просто иногда готовлю и ем, ты же знаешь. — Может… Штрудель сделать? — предложил Пауль. Рихард поморщился, а потом поднял на него заинтересованный взгляд. — А ты знаешь, как штрудель делается? — спросил он, вскинув брови. Спустя столько лет Пауль продолжал его удивлять. — Нет, — ответил он. — Но можно же спросить у Алексы… Алекса! — громко крикнул он, улыбаясь. С тех пор, как Пауль все же уговорил его установить колонку, он только и занимался тем, что разговаривал с ней. — Как приготовить штрудель? «Вот, что я нашла по Вашему запросу «Как приготовить штрудель?»…» Рихард посмотрел на Пауля с наигранно-недовольным лицом. — Алекса! — сказал он в свою очередь, только потому что знал, что Паулю нравилось, когда он разговаривал с неодушевленными предметами, — Поставь музыку. Ответа не последовало, но заиграл последний плейлист Пауля, который они слушали до того, как Рихард начал собирать сумку. — Видишь, как круто? — довольно заявил Пауль, едва ли не ерзая на стуле от удовольствия. — Ага, подслушивает нас постоянно и записывает наши голоса. — Ну, и пусть слушает, мне скрывать нечего, — он пожал плечами, а потом они молча переглянулись, и Пауль добавил уже чуть помягче: — Ладно, иногда будем выключать ее от питания. Рихард закинул еще одну дольку яблока в рот. Пауль фыркнул и поделился своей мыслью: — Знаешь, это как с Минни. Прежде чем потрахаться, приходится вывести ее за дверь, закрыться… Потом заняться всяким интересным, надеясь, что она не начнет издавать звуки в самый ответственный момент. А потом снова выйти из спальни… — он засмеялся и покачал головой, — а потом привыкаешь, и так уже можно… — Ну, нет, — Рихард покачал головой, — можешь смеяться и называть меня консервативным, но я предпочитаю, чтобы в комнате находились только те, кто вовлечены в сам процесс. Пауль посмотрел на него Тем Самым Взглядом. Рихард сдался и покивал: — Ну, ладно, другие люди тоже могут смотреть. Но даже если бы в комнате была морская свинка в клетке или рыбы, я бы не стал трахаться. На лице Пауля начала созревать коварная улыбка. Рихард замер, поднеся яблоко ко рту наполовину и предупредил: — Нет, в зоопарке мы трахаться не будем. В океанариуме — тоже. Никаких экстремальных мест. Только миссионерская и только под одеялом. Пауль покачал головой и закатил глаза. — Посмотрим, что ты скажешь через неделю, — сказал он и так же сочно хрустнул яблоком. Рихард какое-то время молчал, а потом произнес: — Скажу, что домой хочу. Пауль посмотрел на него с теми же теплом и нежностью, что несколько минут назад в спальне. — Это нормально? — спросил Рихард растерянно, — Мы даже уехать не успели, а я уже скучаю. — Нормально, наверное, — Пауль пожал плечами. — Если честно, в этот раз мне тоже как будто не хочется никуда ехать. С одной стороны, туры это всегда весело, а с другой… Неплохо было в последнее время, а? Рихард улыбнулся, вспомнив, как они с Паулем и с их большой неконвенциональной семьей вместе отмечали Рождество, и как все их друзья собрались на Новый Год… Между ними что-то определенно изменилось, хоть Рихард так и не успел уловить, что именно. Может, они стали старше, а может, просто притерлись друг к другу по-настоящему. Со времен Большой Ссоры, они всегда хорошо ладили. А уж когда на смену злости пришла страсть, ее жар сплавил их, как два кусочка металла, и стало не разобрать, где начинался один, а где заканчивался другой. Рихард боднул Пауля ногой под столом, и они переплелись, соприкасаясь друг с другом щиколотками. — Мне все кажется, что я сплю, — признался Рихард. — Я никогда в жизни не был таким счастливым, — он все еще испытывал легкое беспокойство, произнося эти слова вслух, но понимал, что Паулю можно было доверять абсолютно все. — Счастье тебе к лицу, — Пауль улыбнулся и больше ничего не стал добавлять. — Счастье всем к лицу, — Рихард пожал плечами. — Но тебе — особенно. В миске остался последний кусочек яблока. Рихард вздохнул и подпер лицо ладонью. — А что, ты мне в ответ не собираешься сказать, что я тоже делаю тебя счастливым, м? — спросил он слегка капризно, — или там, не знаю, в любви признаться? Хотя бы для приличия? Пауль фыркнул. — Можешь взять последний кусочек яблока для приличия, — поддразнил он. В его голос вернулась игривость, и нежная атмосфера трансформировалась в шкодливую. Рихард посмотрел в миску на одинокий кусочек. Несмотря на перекус, в желудке все же засосало. Но тяжелой еды тоже не хотелось… Можно было заказать говяжий супчик из забегаловки в соседнем квартале, или… — Если честно, я бы что-нибудь перекусил, — признался Рихард, — Может, закажем что-то? В этот момент снизу раздался звонок в домофон. Рихард вопросительно нахмурился. Пауль расхохотался. — Боже! Как вовремя! Кому расскажи, не поверят! — он довольно шлепнул по столу, сияя, как начищенный чайник,— Фо Бо тебя устроит? — Пауль поднялся с места и рванул к лестнице, привычно перепрыгивая через одну ступеньку. Через несколько минут перед Рихардом стояла тарелка с пышущим жаром говяжьим супом. Он уставился на него, как на инопланетянина. Пауль довольно ухмылялся. — Ты абсолютно невозможен, — пробурчал Рихард смущенно, собирая лапшу на вилку. Пауль, конечно, мастерски владел палочками. — За это ты меня и любишь, — с уверенностью заявил тот. — Люблю, — Рихард кивнул. Морщинки в уголках глаз Пауля стали отчетливее. — И я тебя люблю. Удивительно, но от его слов все еще становилось тепло на душе. Рихард никому не изъяснялся в любви так часто и так мимоходом, как Паулю. В какой-то момент он подумал о том, что со временем ему надоест, и слова будут казаться вымученными и пустыми. Но потом прошли недели, месяцы и года, а слова все еще странным образом имели значение. Какое-то время они ели молча, а потом, когда на дне остался только бульон, вернулись к тому, с чего начали вечер: — Все же придется вернуться и дособираться, — Рихард обреченно вздохнул. — Не могу же я поехать неподготовленный? — Почему? — спросил Пауль с интересом. Рихард задумчиво помешал бульон вилкой. — Не знаю. Должен поехать подготовленный, — он пожал плечами. — YOLO, Риш, YOLO . Надо же попробовать в этой жизни все, да? — Пауль поиграл бровями. — Попробуй поехать в этот тур с мыслью, что ты специально выбрал забыть все, что только мог. Рихард нахмурился. — Дурацкий совет, ты уж прости. Пауль ни капли не обиделся. — Ну, а что? Ты как будто первый раз едешь… Ты же знаешь, как все будет. В начале у всех будут одни ошибки, ничто не будет срабатывать, у кого-то порвутся кеды, кто-то забудет достать белье из прачечной в каком-то из городов, и оно стухнет… Чьи-то майки везде перепутаются, и потом мы все равно пойдем брать костюмы напрокат, потому что будут те самые дурацкие вечеринки, на которых нужно будет держать лицо… — Пауль лениво перечислил все, с чем они уже когда-то сталкивались. — Футболкой меньше, футболкой больше… Разве это поможет? Никак не поможет. А если ты забудешь нижнее белье, я буду только рад. Рихард фыркнул и уже открыл было рот, чтобы ответить, как Пауль вдруг резво продолжил: — Нет, погоди, а другое белье ты сложил? Вот его я бы в первую очередь взял. И тут Рихард вспомнил, как еще рано утром упаковал слипы в один отдел чемодана, а танга — в другой и положил на самое дно, на случай, если сотрудники аэрпорта все же захотят вскрыть их вещи. Рихард уронил голову на стол. — Что, забыл в стирке? — Пауль зазвучал грустновато. — Нет, — Рихард снова поднялся, — я весь вечер искал свои слипы. И только сейчас вспомнил, что упаковал их рано утром, вместе со всем остальным. — Красные тоже? Тебе идет красный. Рихард усмехнулся. — Странно, ты же вроде не Бык, чтобы так с красным носиться. — А я и не с красным ношусь, а с тобой, — Пауль подмигнул ему. — Вообще… — затянул Рихард, откидываясь на спинку стула и поглаживая себя по насыщенному животу, — продолжай в том же духе, пожалуйста. Такими темпами я точно от тебя никуда не сбегу. — А я думал, что уже завоевал тебя на веки вечные, — Пауль деланно вздохнул. — Да, завоевал, — Рихард кивнул, и попытался сформулировать то, что вдруг зачесалось где-то на обратной стороне черепа. Ему хотелось подтверждения того, что даже после того, как они решили объединится друг с другом, Пауль не жалел о своем выборе. Пауль посмотрел на него посерьезневшим взглядом. — Я не передумаю, Рихард, — твердо сказал он. — У меня никогда и ни с кем раньше не было ощущения «Я хочу так до конца жизни». Мне всегда казалось: «О, как мне хорошо, наверное, это и есть любовь». Но потом «хорошо» заканчивалось, и с ним заканчивалась любовь. С тобой я научился тому, что значит любить не только, когда мы флиртуем или трахаемся, но и тогда, когда ты разбрасываешь везде свою одежду, а потом оставляешь ее лежать на полу неделями. Рихард смутился. — Кстати, тут я совершенно серьезно, — продолжил Пауль, — утром собирал свою сумку, и увидел твою футболку на ручке двери… — на его губах вдруг заиграла теплая улыбка, — никогда бы не подумал, что мне станет так хорошо от чего-то, что меня обычно раздражает. Рихард не нашел слова, чтобы ответить, но погладил Пауля ногой под столом. — Ты и твоя романтичность… — переполненный эмоциями, прошептал он, не доверяя голосу. — И как вот оставить вот это все и ехать в тур? Не хочу никуда ехать. Хочу остаться с тобой. Пауль не посмеялся над его словами, хотя по нему было заметно, что он сдерживался. — Риш, я не знаю, помнишь ты еще или нет, но я еду вместе с тобой. — Да, — кивнул Рихард, — но, когда мы там, мы — другие. Не такие как здесь. Пауль протянул ладонь через стол и взял его за руку. — Хочешь, я буду каждый день тебе яблоки нарезать? — предложил он. Рихард покачал головой, но несмотря на отказ, в груди потеплело. — А ты — забывать футболки у меня в номере, — Пауль продолжил перечислять. — Да ты все равно у меня торчишь, — Рихард ухмыльнулся. — Ага, видишь? Может, мы и правда другие. Вот только а) мы оба прекрасно знаем, что нам нравится делать в туре вместе, а что — по отдельности, и мы будем делать это не в первый раз, и б) меняются только локации. А мы остаемся самими собой. Рихард некоторое время молчал, а потом сказал: — Давай вместе уговорим всех на совместный ужин и совместный завтрак завтра и послезавтра? — предложил он. — Может, если мы сбалансируем работу ощущением семьи и поддержки, то первая неделя пройдет, как по маслу. Пауль засиял. — Ты и твой баланс, — он несколько раз сжал ладонь Рихарда в своей, — если ты со мной, то мы обязательно всех уговорим. Поужинав, они выключили колонку с музыкой, почистили зубы, привычно потолкавшись перед зеркалом в ванной. Пауль разделся и аккуратно сложил все стопочкой поверх розовой толстовки. Рихард же и сам не заметил, как выпрыгнул из шорт и оставил их лежать в проходе между ванной и спальней. Он понял, что сделал, только когда Пауль обратил на это внимание и ухмыльнулся. — Убираю, убираю! — Рихард закатил глаза и закинул все свои вещи в корзину с бельем. Наконец-то оказавшись в привычной наготе, они оба как будто с облегчением выдохнули. Пауль проверил телефон несколько раз (наверняка, выставлял свои тысячи будильников, чтобы не проспать), а потом запрыгнул в кровать со своей стороны. Рихард лег рядом с ним, и они привычно обнялись перед сном. В какой-то момент Пауль перелёг чуть пониже и уложил голову ему на грудь. Рихард ткнулся лицом в его свежую подкрашенную макушку и поцеловал несколько раз. Время шло, и он вдруг почувствовал в себе силы сказать то, что вертелось на языке с самой кухни: — Я не хочу, чтобы ты трахался с другими в этом туре, — Рихард говорил это очень тихо, потому что знал, что у Пауля, наверняка было собственное мнение на этот счет. В конце концов, ни один тур еще не проходил без того, чтобы он уходил в отрыв со всеми, на кого падал его взгляд. Вот и сейчас Пауль замер под его руками. Вроде ничего не изменилось, но Рихард все равно чувствовал напряжение в его теле. Пауль не отвечал несколько секунд, а потом повернул голову и поцеловал его в солнечное сплетение, прежде чем повернуться на живот и посмотреть в глаза. — И ты тоже не будешь ни с кем другим трахаться? — уточнил он. — Не буду, — ответил Рихард, — если честно, не хочется. — А если вместе? Рихард слегка обреченно выдохнул. Ну, конечно, ему не стоило ждать от Пауля каких-то сверхъестественных изменений. Он всегда с нетерпением ждал путешествий по разным странам именно из-за легкодоступного и разнообразного секса и вечеринок. Более того, чисто по-мужски Рихард понимал его. — Не знаю, — он пожал плечами, — На месте увидим. Я… Ничего не запрещаю, ладно? Я не против того, чтобы ты трахался с другими. Просто почему-то именно в этот раз не хочется, — признался Рихард. Пауль медленно коснулся его щеки и погладил, не отводя взгляда от глаз. Рихард сперва внимательно разглядывал его, и чем дольше он всматривался, тем больше понимал, что влюблялся в знакомые черты лица еще сильнее. Он помнил, в каких местах у Пауля появлялись веснушки. Или то, каким он выглядел сразу после косметолога. Рихард знал, как подкрашивать ему глаза и как вести линию карандашом…. И он любил каждую маленькую морщинку. И он любил его. — Я боюсь обещать, — шепнул Пауль осторожно, — но я постараюсь. Сердце у Рихарда звучно ударилось о грудную клетку. — Мне этого достаточно, — так же тихо ответил он. Их губы встретились для мягкого и спокойного поцелуя. Рихард закрыл глаза. Он аккуратно прихватил губы Пауля своими — сперва нижнюю, потом верхнюю. Механика поцелуя с Паулем во многом являлась отражением отработанной годами привычки, но главным было не то, кто и когда пускал в ход язык или как совпадали их тела. Главным было то, как совпадали их души, как они соединялись и дополняли друг друга в тех местах, о существовании которых и не подозреваешь, пока не откроешься и не начнешь доверять полностью. Поцелуй завершился, а ощущение единения осталось. Они прижались лбами друг к другу, а потом снова заняли одну из совместных поз для сна. Пауль так и оставил голову у него на груди, а Рихард обвил его со всех сторон, переплетаясь с ним ногами. Сон потихоньку начал морить его. Рихард закрыл глаза, и тогда Пауль вдруг сказал: — Кстати, смазку я упаковал, если что. Покупать не нужно. Рихард замер, переваривая услышанное, а затем засмеялся, качая головой. Он крепче сжал Пауля в своих руках. — Какой же ты вредный иногда, — Рихард восхитился совершенно искренне. — Ну, что? Позаботился о важном! — в его голосе слышалась улыбка. — Ты большой молодец, — похвалил Рихард, — только я тоже упаковал, если что. Они синхронно захихикали. — В принципе, можно было ничего больше не складывать, — заметил Пауль. — А я думал, тебе нравилась моя коллекция белья, — поддразнил Рихард игриво. Вдруг рука на его груди пришла в движение. Заинтригованный, Рихард прислушался к ощущениям. Рука Пауля скользнула ниже по животу, и он знакомым жестом накрыл его член. Между ног заметно потеплело. — Прямо завтра я тебе покажу, как мне нравится твоя коллекция, — пообещал Пауль. Его голос стал намного ниже, — а сейчас лень вставать и распаковывать вещи. Да и просыпаться рано. — Это самая дурацкая отмазка от секса, которую я когда-либо слышал, — прокомментировал Рихард. Они синхронно фыркнули. — Дарю. Забирай себе. Воспользуешься ей, когда будет нужно, — Пауль даже не повел бровью. — Обязательно, — Рихард кивнул и поцеловал его в макушку несколько раз. — Люблю тебя. — И я тебя люблю. Рихард улыбнулся. Признания перед сном были их небольшим ритуалом, и Пауль еще ни разу не отделался коротким «и я тебя», и всегда убеждался, чтобы «любовь» произносилась вслух. Наверное, все же было в этом что-то правильное, что поддерживало их отношения. — Спокойной ночи, Пауль, — пожелал он. — Сладких снов, Риш. Они, наконец, затихли. В спальне было слышно только тиканье часов, отсчитывающих приближение утра.