***
— То есть, ты дал к себе прикоснуться? — давится булочкой с маком Ким, искренне не понимая перемен в Чимине. Парень вздыхает, лбом падает на деревянный стол. — Чимин-а, я, конечно, всё понимаю, ты у нас существо древнее, но не слишком ли ты перегибаешь? Тэхён старается подбодрить друга, как только может. Рядом, сидя на диване, вчитывается в старинные мемуары возлюбленный огненной ведьмы, который просто пожимает плечами. — Перегибаю с чем? — Стонет горестно Чимин. — Тэ, ведьмак, он весьма необычный, мне всегда были чужие прикосновения чужды, кроме твоих, и вон, — кивает на хмурящего брови брюнета, — твоего «принца». — Чимин, твоя сущность, случаем, не сходит с ума от того, что ты так тянешь с обращением? — Ким разваливается на стуле, складывая руки на груди. Его можно понять, обеспокоенный, желающий помочь. — В последний раз видел твою истинную форму аж… сто лет назад! Брюнет хмыкает, откладывает мемуар в сторону, потому что любимая ведьма на много интереснее. О том, кто такой Чимин, узнал совершенно случайно, ещё те же сто лет назад, когда парень, вернувшись в человеческое тело, пылал пламенем, а дым клубами стремился к небу. Тэхён хотел было придумать очередную глупую отговорку, но мага так просто не провести. Не тупой, принял и скрыл чужую тайну. Чиминово тело другое, совершенно не клеящееся с книжками и картинками в них. — Искорка, может объяснишь хотя бы мне, почему Чимин-хён так брезгует к прикосновениям? — Просит маг, накручивая на палец пепельно-огненную прядь волос ведьмы. — Он не брезгует, просто, — Тэхён мнётся. Как бы так объяснить Чону без сложностей, — его температура тела куда выше, чем у человека, и любые прикосновения могут причинять боль, оставлять ожоги, которые рубцами заживают. Мне приходится постоянно пить зелья, повышающие температуру моего тела, хотя, благо, стихия моя огонь, и зачастую обхожусь без всякой дребедени. Ведьмак морщится, вспоминая, как ужасно принимать каждое такое зелье, а после чувствовать себя раскалённой духовкой. Он головой вертит, отгоняет дурацкие воспоминания и на друга с кислой миной смотрит. И тут в голову влезает одна мысль. Чонгук пугается резкого скачка со стула ведьмы, что отшатывается в сторону, при этом озадаченно смотря на широко раскрытые серые глаза любимого. — Чимин! А он может быть таким как ты? — Парень отрывается от стола, раздосадовано мотая головой. Себе подобных не встречал уже довольно таки давно, и с чего это дурацкий Ким решил такое предположить. В голову можжевельник ударил или что? Они вроде сегодня не пили привычную дозу эля. — Выбей из своей головы всю дурь, — недовольно рычит Пак, — Юнги ведьмак, как и ты, хочешь можешь сам с ним встретиться. Чимин злиться не потому, что его начало всё бесить, а потому что Ким знает насколько это болезненная тема. Он потерял семью, своих друзей и клан. Родной дом был безжалостно сожжён людским войском, а его род вымер. Всех, кого ценил и любил — похоронены в толще земли. Чимин единственный в этом мире — драконорождённый. Да не просто, а законный наследник драконьего трона. Если бы конечно… Люди безжалостно уничтожили, не постеснявшись пошли против сильнейших существ мира. Чимин долго горевал, мстил, а после смирился, похоронил свою вражду глубоко в душе. И сейчас Тэхён ковыряет старые раны под толстой коркой, которые больно отдают в самое сердце. Ведьмак извиняется, в свою мантию кутается, да на Чонгука косится. Подбородком указывает другу поднять ткань белой рубашки, чтобы всё-таки обработать раны. Маг без лишней ревности стоит рядом, наблюдая. Давно пережил свой детский период, когда к Тэхёну ревновал даже камни на земле. Пак измученно стонет, стискивая зубы до боли, прокусывая клыками пухлую губу. — Потерпи, дорогой. Тэхён пальцы в горячую смесь окунает, самому неприятно, но что поделать. Рана уже глаза мозолит. Аккуратно по корочке и чешуйкам проходится, а те чистым золотом переливаются. Драконоборцы душу продадут за чешую, своих не пощадят. Не сложно заметить и взгляда Чона, на что Тэ кидает гневный в ответ. Чонгук не простой маг, он в первую очередь — драконоборец, жадный до наживы. Вот только ж умудрился влюбиться в огненную ведьму, которая Чона чуть на поле битвы не убила. Ведьмак яро защищал пострадавшего друга, а Чон пропал в тот момент. Совсем утонул в этих алых глазах. А как же диадема с багровым рубином великолепно смотрелась в пепельных волосах. Тэхён опасный, его сторонятся слабые, некоторые расы ста дорогами обходят. Только в стенах своего дома мягкая плюшечка, часто поджигающая свои вещи. Чимин очень сильно удивился, когда увидел мага на пороге дома ведьмы. Конечно, поначалу сторонился, доверился не сразу. Сложно дружить с тем, кто рождён убивать драконов. — Чимин? Как ты? — проводит по голой спине, под ладонью чувствуя явное тепло. Кожа в некоторых местах дымится, Пак сдерживается, рычит глухо себе в ладонь. — Чонгук, завари те травы, что принёс Чимин, — уже обращается к своему возлюбленному. — Не позволяй дракону поглотить твой разум, я понимаю, что больно, но терпи, хорошо? — Л-ладно. Выдавливает болезненно Пак, покрываясь испариной. Тело буквально ломает, голова болит, его знобит, что сдохнуть хочется. Пыльца фей достаточно сильное лекарство для глубоких ран. Чёрные узоры, напоминающие цветы роз, крылья, волны и обычные хаотичные линии покрывали ключицы, грудь, переходя на подтянутый живот. Больно. Ужасно больно. Чимин рычит уже более громко, пугая этим Кима. — Чимин? — Всё хорошо, просто не подходи, — просит парень, впиваясь отросшими когтями на изящных пальцах в деревянную поверхность стола. А это только начало лечения. — Такими темпами твоё тело не выдержит, — шипит Тэхён, и в его ладонях вспыхивает пламя. Тело дракона превышает человеческую форму, так что, взвесив «за» и «против», ведьмак ладонь к спине друга прижимает. — Я постараюсь разогреть тебя до температуры твоего драконьего тела, должно помочь. Чимин молча соглашается. Примет всё, что ему дадут или предложат, поднеся на блюдечке. Пламя ведьмы полностью покрывает тело, что даёт лёгкость. Это, конечно, не шибко ослабляет боль от раны, но намного лучше, чем страдать от хандры. Тэ с улыбкой отходит назад, забирает из рук мага чашку с фиолетовой жидкостью и протягивает её Чимину. Тот нос морщит, но чашку принимает. Как и думал, горько. На языке не очень, весьма отвратительно. Парень старается делать большие глотки, чтобы поскорее покончить с питьём. М-да, Юнги завтра точно напичкает чем-то новеньким, в этом Чимин не сомневался. — Тэхён, ты тогда в баре сказал, что Юнги с грязной кровью, — Вспомнил Пак, отставляя фарфор в сторону. — Да, помню, — отвечает не за медлительно. — Кто он на самом деле и откуда — не известно. Мне известно лишь то, что другие ведьмы гонят взашей. Кто-то говорил, что твой Юнги, — выделяет это слово Ким, ухмыляясь, — невероятно красив, не по-человечески красив. Белых ведьм множество, но у меня сомнения, что он к ним не имеет хоть какое-то отношение. Чимин подтвердительно кивает. — Юнги, он… слишком красив. Кожа бледная, я бы сравнил с ручной гладью, а волосы, боже, его волосы на вид шелковистые, мне так и хотелось к ним прикоснуться, — ведьмак хмыкает. Правда в том, что к волосам ведьмы могут прикасаться родные, да избранные пары, как Чонгук, к примеру. — Тэхён, какие глаза у белых ведьм? Друг задумчиво смотрит в пол, перебирая в своей забитой голове всяким хламом нужную информацию. — За частую белые, иногда голубые, а ещё реже серые. Цвет глаз ведьмы зависит от её природной магии, стихии, что дарована. У меня от рождения серые глаза, а так красные, — Тэхён сверкает красным отблеском, показывая наглядный пример. — Ещё может зависеть от настроения ведьмы или состояния здоровья. А! забыл добавить — глаза ведьмы могут видеть магический поток собеседника, тем самым оберегая себя от опасности. Сейчас мне честно страшно с тобой находиться рядом, твой магия давит и естественно отталкивает. — Знаю. — Ты к нему присмотрись, может что-то интересное всплывёт, кто эту судьбу знает? — Улыбается Тэхён. — Тем более, тебе он явно понравился. Чимин на это глаза закатывает и уходит в подготовленную комнату в доме ведьмака. Ему не до глупой болтовни, а Тэхён может подстёбывать друга хоть всю жизнь. Но если так подумать, то Ким прав, Юнги ему несомненно симпатичен, а это больше, чем простое нравится. У драконов одна любовь на всю жизнь, без своей предназначенной пары — дракон умирает в мучениях. Даже если Мин обычная ведьма, то Чимин сможет принять этот факт. Слишком дорога ему ведьма стала. Он укладывается на мягкую кровать, вдыхая запах гортензий. Успокаивает, даже рана на спине не беспокоит, может немного пощипывает, но уже не так сильно. Пепельно-карие глаза блаженно закрываются, а сознание проваливается в царство морфея.***
Юнги смотрит на себя в зеркало, ещё будучи маленьким мальчиком. Сзади стоит мама, расчёсывая белые непослушные волосы сына, вплетая бусины. У мальчика под глазами россыпь перламутровых чешуек, красиво переливающихся под лучами солнца. Он робко поглядывает на женщину, что так бережно прикасалась к таким же чешуйкам на загривке. Ведьма улыбается, целует в белокурую макушку и отходит к мужу, что накидывает на свои плечи тёплую шубу с волчьим мехом. Глаза горят голубым, он подзывает к себе Юнги. Мальчик задорно смеётся, обнимает отцовскую руку и смотрит в ответ. Родители любят его, даже не смотря на грязное смешивание крови. Юнги скрывает это, не хочет лишнего внимания, чтобы те дошли до короля. Драконы священны, никому не принадлежат, вольные создания. Юнги знает это, свою тайну драконьей крови бережёт. Ведьма что-то шепчет мужу на ухо, а тот посмеивается, на сына своё внимание обращает. Его ладонь укладывается на макушку. — Юнги, пообещай оберегать маму в моё отсутствие, ладно? — Спрашивает мужчина. — Отец, ты покидаешь дом? Почему? — Юнги растеряно хлопает светлыми ресницами, грустнея. Он и так отца видит редко, а это значит, не увидит ещё долгое время. — Сын мой, грядёт страшная война между драконами и людским народом, мне нужно покинуть дом. Обещай, что мама будет в безопасности. — Мужчина протягивает мизинец ребёнку, и его обхватывает маленький. Юнги обещал, обещает и будет хранить обещание, сколько бы времени не утекло. Он сын великого отца, сын — дракона. Мужчина кивает, жену целует на прощание, а после вручает Мину красивый серебряный кулон с эмблемой их клана. На пояс вешает ножны тяжелого меча, который Юнги очень любил начищать до слепящего блеска. Последний раз смотрит на свою красавицу жену ведьму и на еле сдерживающего свои слёзы сына. Даже если мужчины не станет, в Юнги течёт драконья кровь. Но не этим вечером и через год отец не возвращается. Только минувшие три года тянулись безумно долго. Старейшина клана с горечью смотрел на мальчика, держа в руках тот самый меч. Жена дракона, сдерживая себя, принимает оружие почтившего на войне любимого. Стоило только двери закрыться, как женщина с грохотом падает на голые колени. Её светлые волосы рассыпаются по спине, ладонями закрывая лицо. Юнги в первый раз видел, как плакала его мама. Он поджимает губы, с такой горящей злостью прожигает входную дверь, что слёзы обжигают бледные щёки. Маму к себе прижимает, нашёптывает успокаивающие слова, по спине поглаживает, чтобы та успокоилась. Юнги обещал отцу, а цена нарушенного обещания — слишком велика. Юнги сын ведьмы и дракона, тот, в ком течёт грязная кровь и этим гордится. За отца отомстит, людей вырежет, чтобы страдали от потери близких, маму защитит. Всё ради этого сделает. И весь век Мин осваивал себя как ведьму, забыл, что по крови он — дракон, забыл, кем был раньше. Сейчас Юнги ведьмак, любящий сын и лучший друг. — Юнги? Ты уверен, что хочешь отправиться в столицу? — Спросила вышедшая с кухни маму. Её взгляд белых глаз беспокойный, всё-таки родительское сердце переживает. — Не переживай, мама, — ведьмак убирает трактат в свою потрёпанную сумку и улыбается ей. Рядом проскальзывает рыжая лисица, хвостом своим помахивает, призывая хозяина покинуть родной дом. — Как только мы с Су прибудем в столицу, я обязательно тебе пришлю письмо. — Ох, будь осторожен. Ведьма на прощание вяжет на шее сына белую ленту, которая закрывает перламутровые чешуйки. После смерти отца прошёл целый век, и даже если женщина оправилась от потери, ей очень тяжело отпускать единственного ребёнка в дальний путь. — Люблю тебя, мама. — Юнги целует её в лоб и отворяет двери. Морозный весенний ветер пробирает до костей, заставляя ведьмака кутаться в тёплую шубку. — Пусть отец защищает в дороге, сын мой. Сейчас, когда солнце только начинает вставать, проникая в открытые окна, Юнги стоит перед зеркалом и расчёсывает гребнем длинные волосы. Горный воздух приятно холодит тело, ведьмак закрывает глаза, чувствуя, как природа взывает к нему. Он напрямую связан с ней, как ведьма и как дракон. Юнги вырос далеко в горах, где прохладно, пахло цветами и морозом. Где бегал босыми ногами по холодному снегу, летал на спине отца высоко в небе, где мама обучала магии. Юнги дитя природы. Слышит её, ощущает каждое изменение, наслаждается. Ведьмак чешет рыжее ухо Су мягко улыбаясь. Сегодня особенно пасмурно. Тучи закрывают светило, награждая небо яркими вспышками молний. Юнги любит такую погоду, она в какой-то степени дарила покой его душе. Ему хотелось вновь свидеться с Чимином, послушать его нежный голос и по долгу разглядывать чужие черты. Безусловно, парень ему симпатизирует, что сердце заходится в бешенном ритме. Когда в последний раз ведьмак влюблялся? Щёки горят, стоит вспомнить о пухлых губах цвета сочной малины. То, что Пак старше Юнги, не сомневался, живёт явно не первый век, многое повидал на своём пути, многих врагов повстречал. Он ему завидует, ведь кроме родных сердцу гор и домика на опушке ничего не видел. К большому сожалению, война убила в Мине того любознательного мальчика, кем был в пять лет. Су ластится под руку, тыча мокрым носом в ладонь. Она верный фамильяр, ходит за Юнги хвостиком, да домик защищает. Белокурый вздыхает, тоже хочется, чтобы приласкали, прижали к себе и не отпускали. Только мысли отвлекает звоночек маленького колокольчика. Ведьмак вертит головой, встречаясь с теми глазами, что буквально очаровали собой. Чимин машет рукой и проходит во внутрь. Белая блузка с кружевом свободно облегала тело, декольте открывало вид на острые ключицы с чёрными линиями. Юнги дёргается, засматривает на чужой участок кожи, вспоминая, где мог видеть такие линии. — Ты… дракон, — Шепчет Мин, подходя в плотную к Чимину. У того глаза горят, губы в улыбке растягиваются. Он не стал скрывать своё тело, всё же будет лучше рассказать Юнги правду. — Но как? Я думал, что все драконорождёные… исчезли из этого мира. — Война унесла много жизней, это правда, — проводит по своим линиям пальцами, чувствуя выпуклость. — Мне чудом удалось выжить, только когда я пришёл в себя, поле битвы стало напоминать кровавое побоище. Множество тел людских солдат, драконов и невинных жителей деревни, где велась битва. Этим местом — стала моя территория. Чимин опускает голову вниз, не желая видеть слёзы в столь прекрасных глазах. Если сейчас не поведать, то в дальнейшем может стать только больнее. Надо отпустить прошлое, жить настоящим. Его пальцы переплетаются с пальцами ведьмака. Так проще, Юнги обязан знать, что случилось почти два века тому назад. — Это случилось за долго до того, как настали мирные времена… Мирные деньки сменились на страшный сон каждого человека. Армия правящего короля страны готовилась к битве за земли драконов, не щадя на своём пути никого, кто мог помешать. Драконий род знатно так мешал, забирал себе самые плодородные земли, выращивая своё потомство. Кровь окропляла мечи, когда пронзали тела крестьян, что так защищали чужой род. Королю претили создания, способные выкосить всё человечество, было принято обоюдное согласие с другими королевствами пойти против змеев. Их не волновало то, что драконы тоже в какой-то степени, но люди, что у них есть семьи, маленькие дети, которые скорее всего не познают долгую и счастливую жизнь. Правители были настроены серьёзно. Переманить на свою сторону ведьм не удалось, те слишком гордые, чтобы влезать в военные перепалки, но за драконий род готовы биться до самого конца. Люди самые страшные существа на всём свете, истребляющие тех, кто сильнее, желая оставаться на пьедестале. Чимину на тот момент было чуть меньше пятидесяти лет, совсем молодой, не познавший даже счастья. Он как драконорождённый, готов бороться за свой дом, семью, друзей и весь род. Чимин — наследник короля драконов, его сын и будущий правитель. В его же интересах защищать то, чем дорожит. Отец с гордостью наблюдал за сыном, наказал быть бравым правителем, но свалившаяся война, как гром среди ясного неба, помешала. Парень не мог поверить в то, что люди, с которыми отношения не портились ещё с правления его прадедушки, вдруг рухнули. Клан всполошился, женщин и детей было принято скрыть, а мужчин отправить на войну. Чимину страшно, слишком молод и неопытен во всех военных делах. Но слово короля для него — закон. Пак с болью смотрел на своих младших братьев, те плакали, умоляли отца одуматься, решить всё мирным путём, но всё тщетно. Уже поздно что-либо менять. — Как ты не поймёшь, что они ещё дети!? — Кричит Чимин, закрывая своей спиной мальчишек, едва достигших совершеннолетия. — Они твои дети, а ты так просто отправишь их на гибель!? Мужчина скалится, кулаки до боли сжимает, не обращая на слёзы своей любимой супруги. — Если так дело дальше пойдёт, то никто из нашего рода не выживет! Драконы на грани вымирания, отец, женщины и дети останутся без должной защиты, а ты, — Чимин грубо тыкает в крепкую грудь, — заставляешь даже детей учувствовать в бойне! Они должны жить, пойду я, но не Хёну с Чаёном. Хоть раз послушай, что я тебе говорю. Мужчина смотрит на сына и понимает, что он прав. Его младшие слишком малы для битвы, а дочка совсем крошка. Чимин всегда был прав, наставлял старика на верный путь и сейчас отдаст всё под контроль. И если так подумать, то к словам старшего сына никогда не прислушивался, пропускал мимо ушей, разве что готовил Чимина вступить на престол. — Тогда прикажи нашим уводить всех как можно глубже в скалы. Наш род должен выжить во что бы то не стало. — хрипит грубым голосом король драконов. Пак кивает, напоследок, целует маму в лоб и скрывается за тяжёлыми дверьми тронного зала. Он бежит к главной площади, где уже собирался перепуганный народ. Мужчины помогали женщинам поскорее покинуть место, поскорее спрятаться. Многие в этой битве потеряют своих родных. Чимин губы поджимает, ему не хочется в это верить, просто потому что ужасно больно осознавать происходящее. Неужели людской король так поглощён своей властью, что переданных земель прошлым правителем ему оказалось чертовски мало? Земли драконов живут и процветают за счёт собственной магии. Не пощадят даже детей, да что уж там, всех к земле приложат. Чимина злость накрывает, громко рычит себе под нос, тем самым привлекая внимание своих подданных, что с такой надеждой взирают, а Пак понимает: он не в силах спасти всех. Никого. — Послушайте! Женщинам и детям уйти глубоко в скалы, а мужчинам приготовиться к приближающейся битве. Жертв… будет много. — не скрывая сей правды, говорит парень, видя, как многим страшно. Голос предательски дрожит, слёзы вот-вот сорвутся, и Чимин проявит себя со слабой стороны на глазах у подданных. — Мой принц! Как же нам выжить? Доносится голос из толпы, и Чимина разрыдаться тянет. Сам не знает, просто надеется, только надежда давно покинула их род, обрекая на истребление. Если раньше люди с драконами жили душа в душу, то сейчас надвигается страшная буря. — Прошу, просто постарайтесь выжить… Принц из него никудышный, свой народ, вверивший собственные жизни в неумелые руки, скоро исчезнет. Они ведь даже не знают, насколько коварны люди, на сколько те жадные до победы. Размышлять времени совсем не остаётся, за стенами возгорается яркое пламя, а с неба сыплется дождь из стрел. Чимин не понимает, как их так быстро нашли? Сердце замирает, в один момент он даже не слышит чужих криков, в ушах звенит от громких взрывов. Его ворот рубашки хватают руки отца, что пытается вразумить сына. Пак больше ничего не хочет. Отталкивает родителя в сторону, как в последний раз смотрит на позади стоящую маму с сестрой и братьями. Солёная влага больно обжигает щёки, чешуйки под глазами начинаю жечь, как и всё тело. Чимин отходит к краю обрыва, закрывает сверкающие глаза, и его тело летит с высоты, наровясь разбиться. Но чёрные линии загораются огненно-красным, заставляя принца громко кричать. Тёмное ущелье скрывает за собой человеческий образ, и в небо с оглушающе-громким рёвом взметает он. Дракон. Его тело покрывала толстая чёрная чешуя, переливаясь золотом вдоль позвоночника, острые шипы, огромные кожистые крылья рассекали тёмные облака, а на голове два крупных рога. Глаза дракона горят ярко, горят от злости, что несла за собой потерю целого рода. Чимин быстро слетает к земле, распугивая людские войска мощным шипастым хвостом, сносит арматуру, не позволяя даже зарядить катапульты. Его рёв призывает к остальным драконам, что грозной тучей надвигаются к войску. Отец появляется в двух метрах, зубами пронзая хрупкие человеческие тела. Кровью фонило со всех сторон, Чимин, взметнув вверх, извергает сжигающее всё пламя. Зря людишки пошли на них войной, даже если все полягут, Чимин их так просто не отпустит. Большей части жителей удалось сбежать, только не считая тех, кто попал под дождь из вражеских стрел. Горящие валуны обрушивались на дома, где ранее жила большая и дружная семья. Всё полыхало адским пламенем войны, забирая жизни. Но, к большому сожалению, драконы не учли того, что за спиной армии короля стояли — драконоборцы. Пак это осознаёт, когда массивное тело одного из драконов врезается в землю, забрызгивая всё кровью. Этих сволочей Чимин ненавидел всем своим сердцем, они безжалостно вырезали целые селения, где могли знать о нахождении драконов. И принц, грозно рыча на своего врага, обрушивает столб пламени. Ему больно, больно от потери. Отца вскоре серьёзно ранят из гарпуна в крылья, его накидывают сетью с тяжёлыми валунами, и драконоборец с ухмылкой заглядывает в драконьи глаза, что-то проговаривает. События происходят в тумане. Чимин видит, как отцу срубают голову, как кровь хлещет в разные стороны, как враг громко смеётся, уничтожая правителя. Принц сносит войска с обрыва, что те живым мешком разбиваются о скалистую породу. Разгрызает тела на пополам, безжалостно проглатывая. Ему не описать ту боль, которая острыми шипами вонзается в сердце. Чимин с высоты слышит крики своей матери, как ту тащат прямо в лапы драконоборца. Люди берут вверх над сильными существами. Мечами рассекают головы зверям, покрывают некогда святую землю багровой кровью. Чимин маме спешит помочь, но дикая саднящая боль в правом боку валит тело к расщелине скалы. Тело полыхает, кровь безостановочно стекает по чёрной чешуе. В заплывших слезами глазах отражается отсечённая голова матери, в руках драконоборца, убитые братья и ещё совсем маленькая сестрёнка. Дракон глухо рычит, кровью захлёбывается. Ему нельзя умирать, нужно помочь, спасти. Кожа на крыльях трещинами загорается огнём, как и всё тело. Чимин рану рукой зажимает, слишком горячо, невыносимо. Волосы мокрые от грязи, лишь глаза щиплет. — Чимин! — Дракон смутно следит за приближающейся фигурой, встать пытается, но чужие тёплые руки не позволяют этого сделать. — Мерлинова борода! Твоя рана, ты же так умрёшь! — Ведьмак, всполошившись, обходит горячее тело и касается кровоточащей раны. — Тэ..., — принц глотает слёзы, — Тэ-э, он… он даже Суа не пощадил. — Тэхён поджимает губы, смаргивая скопившуюся влагу. — Она ведь ещё совсем маленькая была. Никого не пощадили. Сволочи! — Рычит последнее слово, кашляя кровью. Тэхён рану тканью зажимает, что та моментально пропитывается багровым пятном. Дракону повезло, что жизненно важные органы не задеты, Чимин сможет выкарабкаться. Ведьмак резко голову поворачивает в сторону шума, видит чёрную ткань плаща и окровавленный клинок в руке драконоборца. Его глаза алым загораются, друга за собой прячет, готовясь к нападению, но… — Уходите, пока никто не поспешил вас искать. Остальные помнят, что сюда упал раненный дракон. Уводи его, — Брюнет кидает мешочек с измельчёнными травами прямо в руки злого Тэхёна. — обработай рану, травы помогут остановить кровь. — Почему ты пытаешься помочь? Тебе ничего не стоит покончить с жизнью раненного зверя, а сейчас прикидываешься доброй душой? Сколько же за твоей спиной драконьих смертей!? — Кричит Ким, прижимая мешочек к своей груди. Их враг склоняет голову в знак сочувствия. Да какое к чёрту сочувствие, когда целый род был положен к земле? Чимину чудом удалось выжить, а не сдохнуть посреди поля битвы. Тэхён искренне не понимал столь щедрого подарка. Стоило ему примчаться из-за своей крепкой связи с кланом Чимина, как перед глазами предстала ужасающая до дрожи картина. Истерический крик вырвался из горла ведьмы так громко, что воздуха стало не хватать. Он просто молился, чтобы королевская читая осталась в живых… Только опоздал, лицезрев падение короля. Благо удалось найти ели живого Пака. Хотя бы к нему успел, но укол в сердце за свою медлительность будет терзать всю жизнь. — Много, — шепчет драконоборец, — по этой же причине больше не хочу видеть, как умирают невинные создания. — В его глазах вспыхнуло что-то яркое. Брюнет, стянув с руки перчатку, поднял вверх. На кончиках пальцев сверкали магические искры голубого цвета. Гром оглушил поле битвы, проливая холодный дождь. Взбунтовавшаяся природа посодействовала, как укор Тэхёну бежать прочь. Перед ним сильнейший маг воды, служащий в чёрном ордене при королевстве. Ведьмак, расценивая это как плату за кровавую бойню, подхватывает шипящего Чимина под руку и, кивнув в немой благодарности брюнету, собрав магическое пламя в ладони, создал подобие дымовой завесы, скрываясь. К большому сожалению, драконий род был истреблён, а человеческая армия, потеряв большую часть своих воинов — одержала победу. Этот день в простонароде назвали днём победы над драконами — «Драконья жатва». И Чимин долго не мог отойти после осознания того, что остался единственным выжившим драконом. Наследным принцем, потерявшим всё самое дорогое, чем дорожил больше собственной жизни. Юнги оседает на пол, тяжело дыша. На той войне погиб его отец без шанса на возвращение. Там полегло столько сородичей, и всё это своими глазами видел Чимин. Он присаживается на корточки, поправляет белые пряди волос, касаясь перламутровых чешуек. Сегодня у них день откровений, что приятно грело. После своего рассказа дальше легче стало, душа больше не терзалась, а сознание вновь прояснилось. — Мой отец погиб в той войне, — хриплым голосом отзывается Юнги, собирая всю волю в кулак. — Но не вернулся. — Мне жаль, — Пак своим лбом соприкасается с миновским, вдыхая такой сладкий аромат чайного дерева. — Тебе повезло родиться только на половину драконом, Юнги. Чимин понял это ещё вчера ночью, когда проснулся посреди ночи, вслушиваясь в слабый храп Чонгука. Этот ведьмак тоже пережил тяжкую потерю близкого, а может и целой семьи. Чешуя тому доказательство. Такая красивая, чистый жемчуг. Наверное, в обличии дракона Юнги сказочно красив. — Хён, я так давно не встречал драконорождённых, — хнычет белокурый, прижимаясь всем телом к Чимину, чувствуя на своей голой спине горячие ладони, — не покидай меня. — Я не брошу, никогда больше не совершу ошибки, когда не смог помочь семье. Юнги кивает, неосознанно зарывается в длинные тёмные волосы, напрочь забывая — что Чимин малознакомый. Но кого это станет волновать, если драконья сущность начинает просыпаться рядом со старшим. Некогда бледные полосы на груди, руках и ногах темнеют, оплетая тело красивыми узорами. Пак на долю секунды смотрит в светлые глаза напротив, утопая в них. Может судьба хотела показать им мир после войны и к чему приведёт в дальнейшем будущем. — Раз уж ты пришёл, то давай осмотрю твою рану? Драконы выбирают свою судьбу сами. Двигаются к ней, никогда не отступают. Потому что верят лишь самим себе.***
Год пролетает быстро, как и нагрянувшая свадебная церемония Чонгука с Тэхёном. Всё шло даже больше чем отлично. Правда Ким настолько разволновался, что по случайности сжёг свой свадебный букет. Из присутствующих на церемонии находились родители ведьмака, все друзья, лесные жители и естественно Чимин с Юнги. Лепестки цветов парили над головами, аромат стоял такой сладкий, что дышать легче становилось. Природа брала всё в свои бразды, под указания прекрасных дриад на головы каждому гостю опускались цветастые венки. Зелёная трава устелена белым ковром, а арка поражала взор. Феи, носясь из стороны в сторону, таскали маленькие коробочки с подарками, пока лесничий украшал старую иву лентами, да жемчугом. Весна. Вот та самая пора, которая поспособствовала первой встрече двух врагов, соединяя узы браком любви. Тэхён постоянно поправлял свои пепельные пряди под тонкой фатой белого цвета, державшаяся благодаря диадеме с рубином. На шее колье, подаренное мамой, а в ушах красивые серебряные серьги. Приданое собиралось аж за три месяца, и, если бы не поддержка со стороны Чимина, ведьмак бы в грязную лужу свалился на ровном месте. Сердце его бешено стучало по рёбрам, наровясь выскочить прямо в руки мужу. До момента выхода к гостям с Тэхёном находился весь навеселе Юнги. Такой солнечный и радостный, что улыбка сама лезла на лицо. С Мином нашли общий язык быстро, стоило узнать про драконью кровь, как Тэ маленькой девчонкой запищал от счастья. Не каждый же день встретишь подобного другу. За прошедший год Юнги боролся к своей нелюбви к людям, старался казаться не таким холодным при чужаках. Многому научился у Кима, которому безмерно благодарен. Тэхён, щурясь, поглядывает на минову спину, на его распущенные белые локоны, струящиеся водопадом лёгкой кудрявостью, даже неловкие действия умиляли. В себе дракона раскрыл после долгих тренировок с Чимином, теперь Юнги может обращаться, и даже использовать драконье пламя. Радовался ребёнком, на шею к любимому вешался. Правда, любимый он только в тайне, они так и не обговорили свои отношения, что приводило в замешательство. — Юнги-я, а Юнги-я, когда я погуляю на вашей с Чимином свадьбе? — Ухмыляется ведьмак, в ту же секунду жмурясь от упавшей статуэтки. Фиг с ней, давно было пора от неё избавиться. — Когда созреет признаться мне в любви, тогда и погуляешь. — Буркает белокурый, вспоминая, как застал Чимина с девушкой у его дома. После этого, наверное, месяц к себе не подпускал. Видите ли, драконом он оказался очень ревнивым. — Я, конечно, знал, что Чимин тугодум, но не на столько же, — Тэхён, мягко говоря, в шоке. Целый год этот принц ухаживал за Юнги, а предложить встречаться не соизволил. — Может, намекнёшь ему? Мин вздыхает. На мягкое кресло усаживает и руками лицо закрывает. Он столько раз намекал на отношения, что «состарится» успел. И с работы в одном тонком халате встречал, и не стесняясь душ принимал, говорил прямым текстом, как любит и хочет быть счастливым. Юнги и так, и сяк, а Чимину в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Злость брала, было дикое желание крикнуть в лицо, что: «вот, я перед тобой такой весь из себя красивый! Посмотри же на меня с другой стороны!» — Это бесполезно, он как будто боится, но чего? — Ведьмак с надеждой в глазах смотрит на в свадебном одеянии Тэхёна, завидуя. Очень завидует, но за друга искренне счастлив. — Скорее потерять тебя. Он всё-таки уже терял близких, точнее видел своими глазами, — весеннее солнце беспощадно заставляло глаза щурится. — Дай ему ещё время, у вас всё сложится даже лучше. Вон, ты с Чимином познакомился у себя в домике, а я с Чонгуком вообще на поле битвы! — Констатирует верный факт Тэхён, разводя руками в стороны. Ведьмак кивает, уныло перебирает в пальцах жемчуг. Может Тэхён прав, стоит дать Чимину всё обдумать, прежде чем делать поспешный шаг. А может его любимый и вовсе не любит Юнги. Об этом даже думать страшно! — Давай сейчас забудем всю грусть? Ты проведёшь меня до алтаря, я наконец стану мужем самого сексуального и желанного мужчины на планете, а после посидим с тобой в баре за кружечкой сладкого эля и подумаем, как подтолкнуть Чимина? Такой расклад событий очень даже нравился Юнги. Он с уверенностью кивает другу. Пора бы уже проводить жениха в семейную жизнь, да побыстрее. Тэхён приучил Мина к алкоголю очень неожиданно, так что посиделки в барах заканчивались разбитыми бутылками, да ссадинами. А нехрен мечтать девицам о его Пак Чимине, как говорится. Приятная музыка, порхающие бабочки и восхищённые взгляды гостей на вышедшего под руку Мина Тэхёна. Фата покрывала красиво уложенную причёску, а часть пепельно-огненных прядей ниспадала на груди. Подолы длинного плаща горели ведьминым пламенем, который служил больше как украшение. Тэ боялся, сильно сжимал руку друга, но тот и слова не проронил, надеясь так же пойти в качестве жениха под ручку с Кимом. Ох уж эти подружки ведьмы. Чонгук, что ранее не находил себе места у алтаря, млеет, когда в поле зрения попадает любимая ведьма. А он точно за ведьму замуж выходит, а не за ангела? Чимин тихо посмеивается рядом, дурея от прекрасного Юнги рядом. Когда знакомился с Тэхёном, подумать не мог, что в его жизни появится второе столь прекрасное создание. — Чимин, ущипни меня, если я сплю, — пищит Чон, краснея щеками. Потому что возлюбленный невероятен. Пак не стал спорить, больно щипает за голое запястье, отчего маг, закусив губу, шипит. Вот проси ещё что-то сделать. — Сам попросил. Чимин как истинный принц, перехватывает элегантно поданную руку Юнги и отходит с ним в сторону. Тэхён выглядит потрясающе. И Чон в этом убеждается на протяжении сотни лет. Как он раньше не сделал предложение? Он готов его делать, лишь бы снова увидеть свадебное одеяние на Киме. Маг смотрит с такой нежностью, не веря в то, что эти ведьмины глаза когда-то смотрели с враждебностью. А сейчас стоит у алтаря, ожидая долгожданной помолвки. Прекрасная дриада просит повторять клятву за ней, что и делают возлюбленные, безотрывно смотря друг на друга. Тэхён видит всю ту любовь, что дарит ему Чонгук, а Чон взамен целую вселенную разглядывает. — Готовы ли вы связать ваши судьбы узами брака на всю жизнь? — Нежный женский голос дриады слышат все, кроме пары. — Готов. — Кивает Чонгук, сжимая руки любимого в своих. — И думать не надо, давно готов. И не дождавшись дальнейших слов, Чонгук припадает к сладким губам ведьмака, целуя как в первый раз. Нет, первый их поцелуй был очень неловким и ужасным. А этот настойчивый, показывающий всю свою истинную любовь. Тэхён шею мужа оплетает, попутно одевая кольца на их пальцы. Оба смеются, неудобно так. Чон золотое кольцо надевает, после притягивает Кима к себе, держа за талию. Гости кричат, поздравляют молодожён, желая счастья. Юнги грустно вздыхает. Он рад, правда рад за них. Но… — Что такое? — Чимин чуть наклоняется, замечая грусть в красивых глазах. — Нет, просто… Ему не дают договорить пухлые губы, что резко соприкасаются к его. Юнги тупит, пытается осознать, что этот наглец делает, а после, наплевав на все стереотипы и мысли, жмётся к принцу сильнее. Он чувствует, как любимые руки настойчиво касаются голого позвоночника, как прижимают к себе, прося чуть прогнуться. Юнги млеет от сладкого поцелуя. На фоне верещит Тэхён, как будто собственная свадьба уже не интересует. Да и плевать. С Чимином так хорошо, так спокойно, что продлить желаемое хочется чуть дольше, но забывать про ошарашенных гостей тоже не стоит. Даже непонятно, кому радоваться больше. Вроде Тэхён с Чонгуком давно в месте, свадьбы ждали долго. А вроде как наблюдавшие за развитием отношений пары драконов, ждали долгожданного поцелуя всем селением. Пак нехотя отрывается от покрасневшего любимого, посмеиваясь с красных ушек и такой же красной шеи. — Признайся, ты ведь этого ждал? — Шепчет Чимин, целуя уже в лоб. — Замолчи и поцелуй меня со всей страстью! Чимину остаётся рассмеяться в голос и в ту же секунду, подхватив белокурого на руки, целует более влажно, с той горящей страстью. Если сейчас не остановятся, то все гости лицезреют соитие. Тэхён хмыкает, щёлкает пальцами, и драконы оказываются в комнате кимовского дома. За зашторенными окнами слышна громкая музыка, разливающийся алкоголь и много другое. Это не самое важное для них. Сейчас Чимин голодно осматривает свою любовь, толкая на кровать. Юнги охает, губы облизывает. Его не смущали быстро развивающиеся события, принц прекрасен, его хотелось съесть. Он голову откидывает в бок, открывая вид на бледную шею. Чимин рычит, губами припадает к мягкой коже ведьмака, осторожно вонзая клыки. Пометить Мина нужно обязательно, зверь в парне только этого и жаждет. И сейчас такой открытый Мин Юнги, некогда неприступная крепость с рдеющими щеками. Чтобы это обезумевшее сердце, ломающее рёбра. Когтями рвёт тонкую ткань блузки, любуясь идеальным телом Юнги. Впалый животик, худые бока и выпирающие рёбра. Всё сводило Чимина с ума. Его возлюбленный самый красивый на этом свете. А Юнги ноги сводит, что не очень радует старшего. Тот с силой уговаривает не стесняться, что Мин достоин восхищения. Снова нежно целует в покрасневшие губы, позволяя обхватить себя за шею, каждый раз утопая в нахлынувших чувствах. Боже, лишь бы это не было сном. Ведь Юнги такой реальный, самый настоящий. Ночь проводят в объятиях друг друга. Полная луна ласкает обнажённые тела, прикрытые тонким покрывалом поперёк бёдер. Длинные волосы раскиданы по подушкам, и лишь царство снов погружает уставших возлюбленных. Луна целует своим светом, благословляя их истинное счастье.***
Десять лет спустя. — Папа! Папа! А мы высоко полетим? Маленький мальчик с белокурыми волосами и тёмными шоколадными глазами обнимает Юнги за шею, чмокая в щёчку. — Очень высоко, солнышко. Юнги ярко улыбается на звонкий смех сына, прижимая к себе. Свежий горный воздух, луга, поля, лесные склоны и река, текущая змеёй в горы. Это их дом. Дом, который Чимин с Юнги создали для своей маленькой семьи. Это то, чего желали они оба. Югём их маленькое счастье, лучик солнца, радующий одним своим видом. — Папа! Пошли скорее! Дядя Тэ и дядя Гук с отцом уже заждались! Парень опускает сына землю и идёт следом во внутренний двор, где всё было усыпано душистыми полевыми цветами. Юнги бы никогда не подумал, что встреча в лавке с красивым незнакомцем может обернуться для него семьёй. Он в силу своих возможностей спешит за юрким сыном придерживая небольшой животик. Югёму посчастливилось родиться драконом, и скоро на свет появится малышка дочка. А девочки рождаются от самой большой любви между истинными парами. — Югём-а! Осторожнее, сынок! — Кричит Мин, поражаясь детской прыткости. Чёрный дракон с переливающимися золотыми чешуйками поднимает свою голову на прилетевшего сыночка, а после смотрит на ворчащего супруга. Чимин крылья разводит в стороны, да хвостом своим помахивает. Юнги подойдя ближе ладонью касается горячего носа, чувствуя жар по всей коже. В воспоминаниях первое касание в домике, только сейчас всё на много чаще и трепетнее. — Юнги-я, ты бы так не спешил, — из неоткуда вырастает Тэхён с небрежно собранными волосами в хвост. Подошедший Чонгук обнимает мужа за талию, — наверное, ходить пузатиком ещё то удовольствие. — А ты вот сам попробуй, то смотрю смешно тебе. — Фырчит Юнги, еле сдерживая смех от побагровевшего друга. — Может через лет так двадцать точно, но пока живём для себя, верно? — Чонгук на вопрос ведьмы кивает. Эта пара удивляет всё больше и больше. Юнги переводит взгляд на мужа, что ластился под детские ручки своего сына. Вот оно семейное счастье, где нет вражды и кровопролитных войн. — Ладно-ладно, Чимин-а, поможешь? Дракон голову опускает, позволяет любимому наступить на край своего носа, тем самым поднимает к себе на спину. Шея зверя широкая, чешуя твёрдая, но такая чувствительная в некоторых местах. Ведьмак с магом забираются следом по сзади Юнги. Сын самостоятельно лезет на шею отца, удобно устраиваясь между ног папы. Мин оглаживает основание крыльев, слышит утробное рокотание и улыбается. Его Чимин снова может обращаться в дракона, не боясь за свою жизнь. Только сейчас на его совести жизнь мужа и двух детей. Они взметают в небо не быстро, плавно скользя между пушистыми облаками. Юнги расставляет руки в стороны, ловя горячие потоки ветра. Его белоснежные волосы развиваются на ветру, а глаза прикрыты. Скоро тоже сможет летать в истинном обличии рядом с Чимином, а когда родится дочка — их семья станет ещё больше. Дракон подаёт громкий рёв, вызывая звонкий смех Югёма, что крепко держится за чешую. Чимин с Юнги намерены защищать своё счастье любой ценой. Ведь драконы выбирают себе пару на всю жизнь, а жизнь у них — долгая.