Another chance

США. Нью-Йорк. 1863 год. Элизабет Мари Грин непроизвольно улыбнулась, когда её крестник, малыш Джош, с радостным возгласом разгромил шестерых оловянных солдатиков своего отца. Однако тот был слишком увлечен чтением утренней газетой, нежели игрой, и даже не повернул голову, из-за чего мальчик насупился и начал дергать отца за рукав, требуя, чтобы тот обратил на него внимание. - Джош, не мешай папе и подойди сюда, пожалуйста, - подозвала его мать, на что мальчик вздохнул и нехотя поплелся к столу, за которым завтракали женщины. Муж Элизабет, Джеймс Эдуард Грин, еще три дня назад уехал в другой город по делам производства, поэтому женщина коротала время до его приезда в обществе подруги и её семьи. Ей нравилось находиться в их доме и возиться с крестником. Лили шутила, что она практически делала за их гувернантку всю работу, и что та в конце недели получит деньги ни за что. Элизабет всегда на такое скромно пожимала плечами и отвечала, что ей не сложно. Она очень любила детей, как и её супруг. Джош уже был в предвкушении того, что привезет ему крестный из поездки. Например, в прошлый раз это был чудесный поезд на рельсах с тремя прицепными вагончиками, умело расписанный мастерами Италии, а в позапрошлый целый полк оловянных солдатиков. У них не было своих детей, что всегда повергало окружающих в шок. Супруги Грин были молоды, богаты, красивы и здоровы, более того только слепой мог не заметить с какой любовью и теплотой они смотрят друг на друга. Но такова воля Господня, и все что им оставалось — это надеяться и ждать настоящего чуда. *** В тот вечер, Элизабет засиделась с Лили чуть дольше, чем планировала. На город опустились сумерки, люди стали зажигать фонари. - Ты можешь остаться, Бетти, - уговаривала её Лили полушепотом, чтобы не разбудить сына, когда подруга направлялась к двери. – Сама знаешь, на улицах после захода солнца опасно. Вспомни эти шайки бандитов, которые смотрели на нас из переулка днем, их же останавливало только присутствие констеблей. - Не беспокойся, дорогая, на улице горят фонари. К тому же Джеймс приезжает на заре, я хочу быть дома, чтобы встретить его, - ободряюще улыбнулась ей Элизабет, надевая шляпку. - Тогда Хьюго тебя проводит, - утвердительно произнесла Лили. – Я сейчас схожу за ним, он соберется за десять минут, - она было направилась к лестнице, когда Бетти удержала её за руку. - Он только пришел с работы, не стоит его дергать по пустякам. Все со мной будет хорошо, - Элизабет, благодарная подруге за её беспокойство, с теплой улыбкой произнесла последнее слово по слогам. - Ладно, - сдалась Лили, – но если потребуют украшения, сразу все снимай и отдавай, - быстро протараторила, когда отпирала дверь. - Не показывай им свой страх, но и слишком смелой быть не стоит. Так муж Джейн Питерс говорил ей на всякий случай, а он знает в этом толк, сам ловит этих преступников, - поймала она вопросительный взгляд подруги. - Лили, до завтра, - обняла её Бетти, наспех выслушав еще парочку советов. *** Элизабет думала, что не боялась. Она уверенно перешагнула порог дома Лили, уверенно улыбнулась ей и кивнула, глядя в зеленые глаза, где плескалось беспокойство и страх за неё. Это ведь было глупо. Элизабет почти каждый день ходит этой дорогой днем, знает наизусть каждый поворот и каждую неровность в тротуаре, где может застрять каблук. Так что изменится, если она пойдет той же дорогой, только в другое время суток? Лили абсолютно не стоило переживать за неё. Она очень впечатлительная, да и начиталась невесть чего в газетах, вот теперь и представляет себе всякие ужасы. На самом деле все не так уж и страшно… Женский крик где-то совсем рядом разрезал мертвенную тишину. Элизабет резко остановилась и, кажется, забыла как дышать. Она слышала голос мужчины, который лучился самодовольством, но не могла разобрать, а потом снова болезненный всхлип, принадлежащий явно молодой девушке. Все внутренности Элизабет скрутились в один узел, а ноги подогнулись от внезапной слабости или осознания свидетелем чего она стала. Возможно, если бы Бетти повернула голову, выглянув из-за угла здания, то смогла бы все увидеть, и потом описать произошедшее констеблю Даррингтону, но она…она слишком боялась, и её, кажется, бросило в жар от напряжения, потому что температура её тела стала стремительно нагреваться и сосредотачиваться в области живота, а голова буквально раскалывалась на четыре части… Элизабет почти осела на тротуар в бессознательном состоянии, когда все прошло, словно по щелчку пальцев. Температура тела постепенно возвращалась в норму, и та ужасная пульсация в голове сошла на нет, из-за чего она смогла разобрать слова того человека: - …решилось. Я всегда получаю то, что хочу, крошка Валери… В тот вечер она чудом дошла до своего дома целой и невредимой и, махнув рукой на возню беспокойных служанок, что облепили её, едва миссис Грин переступила порог, поднялась к себе в спальню и упала на кровать без сил. На следующий день проснувшись в полдень, что было очень несвойственно для неё, с жуткой головной болью, словно она переборщила с алкоголем, Элизабет едва вспомнит вчерашний вечер. Все воспоминания начиная с того, как она вышла из дома Лили, и заканчивая тем, что она проснулась от мягкого поглаживания её руки встревоженным Джеймсом, будут туманны, а в некоторых местах и вовсе будут пробелы. Вспомнит страх, холодный кирпич под пальцами, отчаянный женский крик и необычное имя Валери. Констебль лишь пожмет плечами на её заявление о той девушке Валери, лениво попивая кофе, и скажет, что к ним никто не приходил и никаких свидетелей кроме неё, впечатлительной девушки, которая толком не может описать произошедшее, у них нет. Однако после того, как его помощник шепнул ему на ухо фамилию этой «впечатлительной девушки», тот сразу изменился в лице, выпрямился и пообещал во всем разобраться, не забыв попросить передать его почтение мистеру Грину. Через три дня миссис Элизабет Грин вновь вызвали в участок, чтобы сообщить, что, действительно, имя той девушки – Валери Тулл. Она и её друзья некоторое время прибывали в Соединенных Штатах, однако три дня назад они отбыли в Лондон на корабле, и связаться с ними не представляется возможным. А из-за этого им не определить личность преступника. Вот такой вот тупик. Несмотря на непонимание со стороны подруги и мужа, Элизабет еще долгое время не могла выбросить из головы то, что произошло тем вечером. Стойкое эмоциональное потрясение, такой диагноз однажды ей поставила Полли Диез, что жила в соседнем доме, за чашкой чая, и странное, необъяснимое ощущение, появившееся после того вечера и длившееся уже третью неделю, никак не покидало Бетти. До того момента, пока ее состояние не ухудшилось еще и физически. Внезапная слабость, головные боли и тошнота по утрам мучали девушку четыре дня подряд. Однако несмотря на самые худшие ожидания и опасения ее родных, лекарь вышел из комнаты больной с улыбкой, пожал руку Джеймсу и сообщил о скором пополнении в их семье. Радости супругов Грин не было предела. Элизабет плакала от счастья и осознания того, что у них будет малыш, а Джеймс целовал ей руки, бесконечно клялся в любви и обещал стать самым лучшим отцом для их ребенка. *** В начале весны у них родилась чудесная девочка с прекрасными голубыми глазами, как у её матери, и завитками светлых волос. Ей дали имя Джейд Элизабет Грин. И с самого детства у неё были самые лучшие игрушки и самые красивые наряды, всеобщее восхищение и умиление. Все подруги Элизабет завидовали спокойному характеру её дочери, который она, по-видимому унаследовала от своего отца, тогда как их малыши переворачивали дом вверх дном. Однако несмотря на то, что у девочки было много возможностей вырасти избалованной и капризной, благодаря её добросердечной, но знающей меру матери и любящему отцу с твердым характером, этого не произошло. Так, в свои восемнадцать лет Джейд была доброй, образованной и вежливой девушкой. Гордостью родителей и завидной невестой в кругах аристократов. Однако несмотря на толпу потенциальных женихов и высокий статус в обществе, она не видела смысл своей жизни в будущем муже, балах и бриллиантах, как большинство её подруг. Она хотела получить достойное образование в Нью-Йоркском медицинском колледже, получить степень доктора медицины и открыть свою собственную практику, как её кумир – Элизабет Блэкуэлл – первая женщина, получившая высшее медицинское образование в США. Вдохновленная её упорством Джейд также искренне хотела помогать простым людям, быть полезной не только как меценат, но и как человек, слышать слова благодарности не от толстых чиновников на благотворительных приемах, а от тех, кому она действительно помогает. Мама, видя как это важно для дочери, поддерживала её стремления, а вот папа был категорически против, ведь еще неизвестно какую заразу подхватит его любимая дочь от тех бездомных оборванцев. Так что пока эта дилемма решалась в очередной раз между родителями за обеденным столом Джейд и её лучший друг Джош прогуливались по центру Нью-Йорка. - А если все-таки не позволят? – отвлеченно спросил Джош, останавливаясь, чтобы получше разглядеть новую витрину. - Позволят, - утвердительно ответила девушка. – А если нет, то я сбегу и все равно стану тем, кем хочу, - она потащила его вперед, отрывая от витрины с антикваром. - Одно слово мистера Грина и все больницы Нью-Йорка будут для тебя закрыты. Придется бежать в другой город, скажем, в Сан-Франциско, - накинул Джош вариант с улыбкой, думая, что это рассмешит подругу. - Все лучше, чем перспектива выйти замуж за Томаса Льюиса, - пожала она плечами, не заметив, как резко изменился друг в лице и заметно отстал от неё. Улыбка больше не освещала его веснушчатое лицо, а глаза он опустил в пол, поджав губы, но, когда Джейд повернулась, чтобы найти его, он вновь навеселе подбежал к ней, спрятав руки в карманы. - Так значит красавчик Томас Льюис? – напряженно спросил Джош. - Не знаю, - выдохнула она, а потом начала тараторить. - Он милый и веселый, и любит помогать людям, ты вот знал, что он в прошлом месяце отправил баснословную сумму в городской приют, а в этом собирается сделать крупное пожертвование в первую городскую больницу? - Ну что сказать? Хорошо быть сыном губернатора, - с иронией заметил парень. - Перестань, - Джейд пихнула его в бок. – У Мартина Уильямса младшего тоже много денег, но все прекрасно знают, как он их расходует. Важно ведь не количество денег, а то, как человек распоряжается ими. Например, мой отец, - гордо произнесла она. – Он ежедневно пристраивает несчастных сирот в приюты, а потом лично спонсирует эти заведения каждый месяц. А мама еще дополнительно присылает им одежду, игрушки или сладости. - Ну, ты ведь не любишь его, да? – резко и с непонятной интонацией, в которой можно было услышать надежду, спросит Джош. Джейд молчала. - Я не знаю, - она закусила губу. - Я уже говорила с мамой об этом, и она сказала, что ничего страшного, это может прийти с годами. Но у них-то с папой это было с первого взгляда, понимаешь? – Джош горько усмехнулся про себя. - Они только взглянули друг на друга и уже поняли, что влюбились и что хотят быть вместе навсегда. Я тоже так хочу, чтоб с первого взгляда, с первой секунды, первого касания, чтобы сразу понять – это мой человек, - воодушевленно рассказывала девушка. - Я не собираюсь ждать несколько лет того, что возможно не произойдет никогда. - Понятно, - кивнул её друг. – Я верю, что ты…ты обязательно встретишь такого человека, который всегда будет на твоей стороне и… - приглушенно бубнил Джош. - Извините, - их остановил высокий молодой человек с тростью, - вы не подскажите, где находится двенадцатый дом, а то я, кажется, заблудился, - он очаровательно улыбнулся Джейд, и кажется, совсем не замечал Джоша. - Что? – через несколько секунд переспросила она, что совсем было не свойственно для неё. - Это дом семьи Джейд, с какой целью вы туда направляетесь? – смазливый, подозрительный и слишком улыбающийся. Этот человек сразу не понравился Джошу. Бывает, что люди неприятны по какой-то определенной причине, например, девушка, в которую вы влюблены с детства, считает какого-то Томаса милым и бескорыстным, и почти выходит за него замуж, а бывает, что человек неприятен сам по себе, например, тот, кто стоит перед ними. - Джейд – это, полагаю, вы? – он вновь перевел на неё свой взгляд. - Да, это мое имя, - с растерянной улыбкой подтвердила она и подала ему руку, которую незнакомец галантно поцеловал. – Невероятно красивое имя, испанского происхождения, я угадал? – он азартно прищурился. - Да, все верно, - смутилась она. – Оно означает… - он прервал её. - Позвольте мне? Ваше имя означает драгоценный камень, который по легенде… - говорил он своим ужасно тягучим голосом. - Вы, кажется, искали дом Джейд? – услужливо напомнил Джош. – Можем мы узнать с какой целью? - Прошу прошения, где же мои манеры?.. – с укором сказал незнакомец скорее себе, чем им. – Меня зовут Бенедикт Клиффорд, я партнер вашего отца из Лондона, мисс Грин. А вы мистер…? – наконец, обратился он к Джошу. - Мистер Бакстер, - натянуто улыбнулся парень. - Что ж, желаю вам и вашему жениху, как полагаю, удачной прогулки, мисс Грин. Только все-таки не могли бы вы подсказать… -Нет, нет, - запоздало до Джейд дошел смысл его последней фразы. - Вы неправильно поняли, Джош – мой друг, ничего большего. А так у меня…нет никакого жениха… пока нет, - как-то нервно улыбнулась она, теребя складку платья, что не укрылось из поле зрения Бенедикта. Он усмехнулся и прошелся по ней оценивающим взглядом. - Раз так, то может быть, мы с вами сегодня еще увидимся. Допустим, на благотворительном вечере вашего отца, - уточнил Клиффорд, для которого после предыдущей фразы Джейд Джош совсем стал невидимкой. - Конечно, с удовольствием, приходите, - искренне улыбнулась девушка, а потом смутилась тому, что протараторила в необъяснимом порыве. - Ну теперь-то обязательно, если еще буду знать куда идти, - он посмотрел на карманные часы. - Извините, мы, наверное, вас задержали, - поняла Джейд его намек. Джош закатил глаза. Кто кого еще задержал. - Идите до конца площади, потом свернете на право, и там идите прямо до большого фонтана, за ним как раз будет наш дом. Недалеко отсюда. - Благодарю вас, мисс Грин. И уверяю, вам не о чем переживать, у меня есть привычка всегда выходить пораньше, - Бенедикт откланялся и пошел по указанному девушкой маршруту. - Эй, что с тобой? – Джош легонько толкнул её, решив напомнить подруге, смотрящей вслед тому подозрительному англичанину, что он все еще здесь. - Ничего... Я просто…просто задумалась… - проговорила она отстраненно, тщетно пытаясь скрыть странную улыбку, когда спина Бенедикта скрылась за пекарней. - Тогда пойдем, - ничего не понимая, предложил Джош. – Ты вроде хотела заглянуть в лавку мистера Такера. - Да, точно, пошли, - кивнула Джейд, догоняя парня, но мыслями, кажется, уже была не с ним. *** - Мисс Грин, вы великолепны, - Джейд вздрогнула от неожиданности. Бенедикт появился буквально из неоткуда на террасе, куда она вышла подышать свежим воздухом. - Благодарю, мистер Клиффорд, - смутилась она, и могла поклясться, что румянец медленно залил её щеки. – Я не видела вас в зале, - как можно небрежней заметила она. - У меня, к сожалению, не было возможности появиться на приеме раньше, - он вновь прошелся по девушке тем оценивающем взглядом, что и утром. - Но если бы я знал, что вы меня ждете, - самодовольно усмехнулся мужчина, пока Джейд краснела с каждой секундой, понимая, что выдает себя сейчас с головой, - то, наверняка, смог бы пересмотреть свой график, но только исключительно ради вас, Джейд, - она затаила дыхание и медленно подняла на него голубые глаза. – Вы не будете против, если я буду называть вас по имени? - Нет…нет. Нисколько, - растерянно улыбнулась девушка. – В таком случае, Бенедикт, - Джейд выделила его имя, чем вызвала одобрительную усмешку мужчины, - прошу вас в дом, - тот скользнул взглядом по окнам особняка, где вовсю веселились все сливки общества. - Отец много рассказывал о вас гостям, уверена, они уже не могут дождаться встречи с вами, - Джейд лучезарно улыбнулась и уже было направилась к двери с террасы, ожидая, что её спутник пойдет за ней. - Веселье в обществе – это чудесно, Джейд, - произнес мистер Клиффорд, складывая руки за спиной в замок и разворачиваясь передом к полной луне, - но для меня поистине удивительна тишина, город в ночи и прекрасная спутница под рукой, - он развернулся к ней. – Вы составите мне компанию в прогулке под луной, Джейд? - Мои родители будут искать меня, не думаю, что это хорошая затея, Бенедикт, - с сожалением ответила девушка. - К тому же улицы по ночам наполнены преступниками и ворами. Может нам…то есть вам прогуляться днем? Я знаю несколько укромных мест, да и это намного безопасней, чем… Он шагнул вперед, сокращая между ними расстояние, но все равно держась на некой дистанции. - Ваши родители даже не заметят вашего отсутствия, уверяю, а что касается преступности по ночам, то вам нечего переживать. Вы же будете со мной, Джейд, - Бенедикт убеждал её своим успокаивающе-доверительным тоном. Джейд Грин была умной, рассудительной и здравомыслящей девушкой. Но иногда даже правильным девушкам и идеальным дочерям, начитавшихся романов о приключениях и пылкой, настоящей, всепоглощающей любви, хочется вкусить «запретный плод», вопреки строгого голоса в голове, твердящего о статусе и обязанностях, пойти против правил, немного, совсем чуть-чуть раздвинуть собственные рамки, словно ослабить тугую шнуровку после долгого вечера. - Только если недолго и недалеко, - наконец сдалась девушка, осторожно поглядывая на окна бального зала, где только что заметила пышное платье матери. - Прошу вас, Джейд, - мистер Клиффорд с удовлетворенной улыбкой подал ей свою руку, которую мисс Грин приняла, уверенно шагнув с безопасной террасы дома на безлюдную улицу. *** - Вы не думаете, что нам пора вернуться? – отсмеявшись с рассказа Бенедикта о его сегодняшнем инциденте в булочной, поинтересовалась девушка, оглядываясь назад. Поразительно, они ушли от её дома достаточно далеко, но расстояние, которое они прошли, и время пролетели для неё, буквально, как один миг. Казалось, они минут пять назад отходили от террасы и вот, уже за поворотом будет почтовое отделение, до которого Джейд приходилось идти около получаса. - Да, вы правы, - задумчиво ответил мужчина, поглядывая на карманные часы. – Мне уже пора возвращаться. Наверняка мистер Грин обыскался меня. - Я смогу объяснить папе ваше опоздание, - заверила девушка, заметив, как резко переменилось лицо её спутника от взгляда на часы. – Но обратно нам все равно придется идти той же дорогой, - Джейд указала назад, - потому что… Бенедикт указательным пальцем приподнял подбородок девушки так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза, что мгновенно выбило землю из-под её ног. Её сердце забилось чаще, а к щекам прилил румянец, на что молодой человек лишь усмехнулся, поддаваясь вперед. Джейд даже не поняла этой перемены, не заметила этой секунды, когда она тоже попыталась податься вперед, но стальная хватка, удерживающая её подбородок не дала ей это сделать. Ласковый взгляд и мягкая улыбка в миг исчезли с лица Бенедикта, обнажив хищный оскал и мертвенно-ледяной взгляд зеленых глаз. Его вторая рука с силой сжала талию девушки, намертво закрепляя её в одном положении, не давая ни малейшего шанса вырваться. Джейд даже не успела ничего понять, все произошло так быстро, что организм даже не успел выделить слезы, а она сама прошептать осевшим от страха голосом банальное: «Пожалуйста, отпустите». А он поднимает её подбородок еще выше, безучастно смотрит в расширенные от ужаса синие глаза, говорит механическим голосом, будто для него это что-то обыденной: - Молчи, стой смирно и почти ничего не почувствуешь. Поняла? Джейд лишь кивает, как заведенная. Бенедикт ослабляет хватку руки на талии, убирает другую с подбородка, накланяется к её шее. Это её последний шанс. Одна секунда, одно мгновение, как вся её короткая жизнь. Резкий удар из-за всех сил. Он скрючивается, и даже не пытается её удержать. Cмеется. Она хватает длинный перед платья в кулаки, чуть ли не рвя его от резкости своих движений, и бежит домой другим путем – более коротким, но неосвещенным, который сама едва знает и то в дневное время… Неожиданный удар о каменную кладку здания выбил из неё весь дух, и Джейд почти осела на его руках, вжимающих её в стену. Она едва подняла голову, чтобы посмотреть в его мерзкое и двуличное лицо и… О, Господи… девушку сковал животный ужас настолько, насколько позволяло её положение. Ей могло показаться, ведь вполне вероятно, что она ударилась еще и головой, к тому же переулок не был освещен фонарями, но… это был…был сам Дьявол. Его черные, налитые кровью глаза с венами вокруг, впились в неё, пока руки с нечеловеческой силой вжимали девушку в холодный кирпич. Она вновь пыталась высвободиться, оттолкнуть, ударить, но в этот раз, кажется, это был настоящий конец… - Ну, что Джейд? Вычёркивать мне Нью-Йорк из моего списка гостеприимных городов, а? Бенедикт поднял её левую руку, которую девушка безрезультатно пыталась вырвать из его мертвой хватки, и – о, Боже! – зубами прокусил до крови. Белая, как мел, и трясущаяся, как осиновый лист, девушка забыла как двигаться, забыла как дышать, забыла абсолютно все. Только клыки зверя перед её лицом, только что прокусившие ей руку. Это не человек. Ужас сковал её по рукам и ногам. Ей надо было кричать, умолять его прекратить, сказать, что её семья очень богата, но слова застряли в горле, губы не размыкались, Джейд не могла. Просто не могла. Еще мгновение и она потеряет сознание. - Нет, - через несколько секунд с заметным удивлением ответил Бенедикт, смакуя её кровь, - ты чистая, - он отпустил её кровоточащую руку, и та безвольно упала вдоль её тела. - Тогда в чем же дело, Джейд? – мужчина оскалился окровавленным ртом, в его глазах загорелся интерес. Он воспринимал это как игру. – Насколько я помню, - начал он медленно и неторопливо, будто рассуждая вслух, - всех волков в пределах города истребили еще два столетия назад. Но даже если опустить этот момент, то сейчас полнолунье, а ты – человек. С не активированным проклятием внушение должно было сработать, а значит ты точно не оборотень и явно не вампир. Остается… ведьма? – он вновь приподнял её подбородок и победно усмехнулся, потому что увидел в её расширенных глазах то, что подтвердило его слова. Страх, но уже не от того, что он может с ней сейчас сделать, а от того, что раскрыл её самый страшный секрет. Джейд отчаянно замотала головой. - Я не ведьма, - хрипло произнесла девушка. - Отрицание своей природной сути и незнание элементарных защитных заклинаний, - вынес вердикт. – Тебя никто не обучал, это редкое, но, увы, невпечатляющее явление, дорогая. Скорее всего ты и своей настоящей родни не знаешь, я прав? - Мои настоящие родители – Элизабет и Джеймс Грин, - тихо тараторила она, с ужасом смотря на то, как тьма затянулась, и его глаза вновь приняли человеческий вид. И я не… - Бенедикт перебил её. - Не ведьма? Уверяю девочка, будь твои родители Грин, твое хлипкое убеждение было бы чистой правдой. Но ты, - он провел большим пальцем по её губам, на что она дернула головой, - не поддаешься моему внушению и в твоей крови нет ни капли вербены, а я еще ни разу не ошибался, - самоуверенно заявил мужчина. Джейд молчала. - Они ведь не знают, да? – девушка опустила глаза в пол, готовясь к худшему и мысленно прося прощение у мамы с папой. – Значит не знают. У обычных людей не может родиться ребенок со сверхъестественными способностями, Джейд, только если, за редким-редким исключением, и то это происходит через несколько поколений, но это не твой вариант. Поверь, я знаю твою семью очень-очень давно. В роду Грин никогда не было ничего сверхъестественного. Поэтому поинтересуйся у матери, о своих корнях. Вдруг она расскажет что-то, что пошатнет твою уверенность. - Вы…отпустите меня? – неверяще, почти шепотом спросила девушка. Бенедикт Клиффорд задумался, вероятно, подбирая более точную формулировку для своего ответа. - В каком-то смысле, Джейд. Иначе зачем я рассказываю тебе все это, когда просто мог, - он нежно провел пальцем по её шее, - оторвать тебе голову, - он усмехнулся её реакции, ослабляя хватку на её теле. – Иди, ты свободна, - он отошел от неё на шаг, махнув рукой в ту сторону, откуда они пришли. Она не шелохнулась, инстинктивно вжимаясь в стену. – Не веришь? – мужчина ухмыльнулся, качая головой. – Знаешь, после одного… инцидента, что приключился со мной в Испании около… трех веков назад, у меня появился принцип. Я не убиваю ведьм, Джейд, - Бенедикт пожал плечами и поджал губы. – Даже таких бездарных, как ты. Если она побежит, он сразу догонит, как в прошлый раз. Если будет кричать и звать на помощь, никто не выйдет, а лишь еще раз удостоверится в том, что все дверные замки закрыты. Если останется стоять столбом, возможно, это будет самая глупая смерть в мире, потому что, наверное, впервые маньяк отпускает жертву добровольно, а та ищет подвоха. Возможно, он отпускает её, чтобы потом превратить её жизнь и жизнь её родных в сущий кошмар, распустив слухи о том, что она ведьма. Может таким образом он хочет уничтожить их репутацию. Но кто ему поверит? К тому же Джейд контролирует себя, она не допускала ни одной оплошности целый год, ни в виде урагана, ни в виде огня… Она поглядывает в сторону. Сколько секунд форы он дает ей на этот раз? Может хватит, чтоб добежать до угла. Надо хотя бы попытаться. Пока он смотрит в сторону, разглагольствуя о чем-то, Джейд подрывается с места, бежит из-за всех сил, не слыша и не видя никого, кроме освещенной дороги и бешенного стука сердцебиения… Удар. Джейд ударяется головой так, что перед глазами летают звездочки, а шею сдавила ледяная рука, что зафиксировала подбородок, перекрывая дыхательные пути и провоцируя сдавленный кашель. - Для этих тварей это слишком просто, Джейд, - злостно прошипел он. - Поэтому я их обращаю, - Бенедикт мгновенно прокусил собственное запястье и сунул ей в рот. В полуобморочном состоянии девушка даже не успела среагировать. Мужчина отнял руку от трясущейся девушки, чья грудь содрогалась в рыданиях, а рот был измазан его кровью, провел ладонью по её щеке, почти в успокаивающем жесте, очерчивает большим пальцем её скулу… Хруст. Падение. Темнота. Пустота. *** Темно. Холодно. Больно. Жарко. Тихо. Громко. Ярко. Много. Больно. Светло. Громко. Больно. Плохо. Джейд открыла глаза и сразу же подскочила, что было явной ошибкой, потому что уже в следующую секунду она скрючилась и зажмурилась, схватившись за голову от острой рези в затылке. Голова раскалывалась на две части так, будто её распиливали пополам, кроша кости черепа. И был свет такой яркий и всепоглощающий, как будто все закончилось, как будто это конец… Но сейчас, промаргиваясь и жмурясь от этого света и боли, Джейд увидела что-то серое. А потом смех, очень громкий смех, такой что она тут же заткнула уши и от которого головная боль усилилась в сто раз. К смеху добавился плач, надрывный и жалостливый, с писком и визгом, а где-то рядом залаяла собака, прямо ей в уши, свет слепил даже сквозь веки, головная боль усиливалась, затихала, а потом вновь начиналась с двойной силой. Ей казалось будто её голова вот-вот взорвется, как салюты на четвертое июля, голоса наперебой кричали о чем-то, что она не могла разобрать, колокола звенели прямо над ней, вода капала, монеты звенели, смех, крики, листья, лай, топот, цоканье, стуки, колокольчики над дверьми… Все смешалось, все слишком громко, ярко, много…. Джейд не знала сколько времени она просидела вот так. Скрючившись пополам, зажмурив глаза и схватившись за голову, моля, чтобы все прекратилось. Не прекращалось. Но спустя какое-то время это перестало казаться невыносимой пыткой, градус напряжения постепенно начал спадать, и Джейд приоткрыла глаза. Голова все еще болела, но не уже так, почти терпимо. Во рту было ужасно сухо, в животе урчало, и шея болезненно поворачивалась, видимо, затекла от одного положения головы… Девушка прищурилась, и размытые фигуры стали приобретать свою форму. Это была стена. Кирпич. Объявления. Улица?.. Почему она на улице? Джейд осмотрелась. Сейчас полдень. И она сидит в какой-то …подворотне?! Как она здесь оказалась? Почему…? Отчего…ей так плохо? От множества вопросов затылочная боль вернулась, словно кто-то ударил в гонг у неё под ухом, из-за чего девушка вновь свернулась в комок. Когда резь прекратилась, Джейд осторожно поднялась на ноги при помощи стены, все еще промаргиваясь и пытаясь понять в какой она части города. Ей дико хотелось пить, но больше всего – есть. Наверное, девушка еще никогда в жизни не ощущала себя такой голодной… Внезапно её расфокусированный взгляд зацепился за что-то слишком белое, перевязанное аляпистой, бордовой лентой, лежащее у её ног. Конверт с её именем от некого Бенедикта Клиффорда?.. Очень знакомое имя, вот только воспоминания как будто… Очередная порция жуткой боли вернулась, заставив Джейд вскрикнуть и схватиться за виски от напряжения и вновь сползти вниз на ватных ногах… «Извините, вы не подскажите, где находится двенадцатый дом…» «…Бенедикт Клиффорд…» «…Марта, сегодня я хочу выглядеть особенно для одного человека…» «…если бы я знал, что вы меня ждете…» «…составите мне компанию в прогулке под луной?…» «Молчи, стой смирно и…» «Я не ведьма…» «…не поддаешься моему внушению…нет ни капли вербены…» «Отрицание своей природной сути…» «Я не ведьма!…» «…со сверхъестественными способностями…» «…не оборотень, не вампир…» «…мог оторвать тебе голову…» «Беги!» «…Я их обращаю…» Хруст. Падение. Темнота. Пустота. Руки начали дрожать в неконтролируемом приступе, пока мозг еще не мог принять действительность. Трясущейся рукой Джейд коснулась шеи, которая все еще ныла от поворотов головы. Мысли путались. Это не правда. Это не возможно. Она ведь жива. Жива. Девушка схватила письмо с бордюра и раскрыла его сильно дрожащими руками, вчитываясь в совершенный каллиграфический почерк.

Дорогая Джейд, к моим глубочайшим сожалениям, ты действительно мертва. Однако у тебя сейчас есть уникальный выбор: выпить человеческой крови, чтобы завершить превращение в вампира и выжить или же умереть через несколько часов. Решай.

P.S. Полагаю, ты уже испытала на себе неприятные особенности, с которыми сталкиваются ведьмы при переходе, хочу предупредить, по моим наблюдениям, дальше будет только хуже.

С бесконечной любовью, Бенедикт Клиффорд.

Джейд выкинула письмо в угол. Тело колотила дрожь, но сердце оставалось чрезвычайно спокойным, настольно, будто и не билось вовсе… Она нервно заправила светлые, волнистые локоны волос, выбившиеся из прически за уши, пытаясь думать. Рассуждать. Понять, что делать. «Ты действительно мертва». Мертва. Мертва. Мертва. Мертва. Мертва. Хруст. Хруст. Хруст. Дьявольские глаза, налитые кровью. Черные выпуклые вены под ними. Окровавленные клыки, как у зверя. Он же прокусил её запястье до крови! Она судорожно коснулась руки, но там не было ни укуса, ни раны, лишь засохшая кровь. Так не бывает. Это невозможно, противоестественно. Она же помнит…точно помнит. «Превращение в вампира». «Выпить человеческой крови или умереть». Джейд хотелось рыдать, упав на колени от слабости и скрутившегося от голода желудка. Умереть? Ей же всего восемнадцать, у неё должна была быть впереди вся жизнь. А как же мечты, надежды, стремления? Она ведь хотела увидеть мир, по-настоящему полюбить, создать семью. Но если девушка выберет второй вариант, то…мурашки прошлись по спине. Перед глазами встало его дьявольское лицо, шея фантомно ощутила его железную хватку и умасливающий голос…Нет. Только не это! Этого не будет. Она уже сделала одну роковую ошибку, чья цена оказалась непозволительно высока, другой точно не совершит. Даже если очень хочется жить… Только бы попрощаться с родителями, обнять их в последний раз, попросить прощение… Джейд закрыла глаза, сдерживая истерику, и слезы крупными каплями хлынули из глаз, размывая кровавые подтеки на лице. Она тихонько сползла на пол, обняла свои колели и очень тихо заплакала, зажимая рот ладонью. Это конец. Она умрет. И никто никогда не узнает почему… Джейд инстинктивно подняла голову, еще до того, как поняла причину. Запах. Подбитый мальчишка в лохмотьях шел, скрючившись и опираясь на стены, и, не заметив её, упал на колени с закрытыми глазами, прислонившись спиной к холодным кирпичам, также как сидела она сама пару минут назад. У него их носа и правого уха шла кровь, одежда была пропитана ею, руки – в уродливых гематомах, дыхание было рваным и сердце стучало очень медленно. Джейд все слышала, чувствовала, видела. Его сильно избили, возможно он, как и она умрет через пару часов… Но…этот запах…густой, терпкий, аппетитный… Ей ужасно хотелось есть. Капля насыщенно бордовой крови текла с его бледных, искусанных губ, острого подбородка, горла… Её дыхание замедлилось от искушения. Кулаки сжимались от желания броситься к нему. Его часы сочтены. Он явно не жилец, а она – да. У неё еще есть шанс на жизнь, на все мечты и планы. Джейд сможет хоть каждый день обнимать родителей, говорить, как она их любит, ценить каждый момент, потому что будет жить. Будет, только если… совсем чуть-чуть… Джейд, словно завороженная, подползла к мальчику, которому было не больше двенадцати, который был ребенком и который медленно умирал… Да, это так ужасно, но… Но все перестало иметь значение в один момент, кроме этого насыщенного вида и запаха. Крови. Исчезло все, кроме необъяснимого, инстинктивного желания – попробовать. Дотронуться пальцами, прервать невесомую дорожку крови, ощутить этот вкус на языке…. За свою короткую жизнь девушка успела попробовать блюда от лучших шеф-поваров, что пытались угодить их семье, различные сладости, экзотические фрукты и ягоды. В доме Грин стол всегда ломился от яств, а потому она никогда не испытывала острую потребность в еде, да и вообще в чем-либо, учитывая материальное положение семьи. Сейчас же она ощущала себя так, будто голодала месяцами, а горло пересохло от жажды, будто Джейд неделями бродила в пустыне, словно за одну капельку готова отдать все, не моргнув и глазом. Весь страх, истерика и ужас, что она испытывала каких-то пару минут назад, испарились, будто их и не было, стерли из памяти, и у неё есть только здесь и сейчас. А сейчас Джейд Грин хотела только одного. - Прошу, не надо… – прохрипел мальчик в бреду, не размыкая глаз, но Джейд слышала только громкое биение его сердца, видела, как медленно и заманчиво кровь вытекала из открытых ран… Она даже не заметила, как собственные, подрагивающие пальцы оказались в чужой крови, даже не отдала себе отчет в том, как поднесла их ко рту и как осторожно провела языком… Сотня фейерверков взорвалась внутри, мгновенно оглушив и ослепив девушку на секунду. Тело задрожало, но не от слабости, а от разряда тока, что прошелся по ней. Голова вдруг стала легкой и такой ясной, какой не была, наверное, никогда, пальцы перестали подрагивать, легкая дрожь от холодных порывов ветра испарилась, и тело нагрелось до нормальной температуры, мертвенная и неестественная бледность рук, лица и, вероятно, всего тела, уступила здоровому цвету кожи и румянцу на щеках. Джейд ощущала собственную силу, мощь. Она чувствовала себя живее всех живых, лучше и здоровее, чем когда-либо. Звуки больше не смешивались в бессмысленную и болезненную для слуха какофонию, голова не разрывалась на части, перед глазами не плясали звездочки, ноги не были ватными, а шея прекрасно поворачивалась из стороны в сторону. Джейд больше не была слабой и уязвимой, не была такой, как раньше. Под её кожей взрывались миллионы салютов, и ей это чертовски нравилось! Но…она поднесла руку к лицу, под её глазами будто вздулись вены, а два зуба стали острыми, как у зверя…как у Бенедикта, который убил её…будто ему ничего не стоило… Эйфория ушла внезапно. Вампир. Вот кто она теперь. Осознание вылили ей на голову ведром ледяной воды. Как-то чудовище с дьявольскими глазами, которое сломало ей шею, не моргнув и глазом. Она сама теперь чудовище. Джейд сделала выбор. Нет. Джейд совершила фатальную ошибку. Она выпила человеческую кровь. Кровь невинного ребенка!… Боже. Она дотронулась до него и тот, промычал что-то невнятное. Его сердце становилось тише, девушка слышала это, и кровь… Кровь. Кровь все еще не остановилось. Кровь была повсюду. Кровь была на ней. Вены под глазами опять вздулись, а язык мог нащупать острые клыки. Джейд наклонилась к его шее, другой рукой опершись о стену. Голос разума твердил ей остановиться, напоминал, что она прямо сейчас на месте Бенедикта и делает то, от чего сама несколько часов была в ужасе. Но что-то выше неё самой не давало ей остановиться, что-то было сильнее, а она больше не могла сопротивляться. Джейд прокусила его сонную артерию. Выпила всю его кровь до последней капли за считанные секунды. Джейд Грин убила человека. *** - Мне и девушке по коктейлю, - высокий тёмно-русый парень подмигнул бармену, тот усмехнулся и кивнул, пробежавшись быстрым взглядом по его спутнице. Валери скучающе отодвинула от себя рюмку и подозвала Сэма, улыбчивого парня, который обслуживал её сегодняшним вечером в баре. - Сэмми, скажи-ка мне какая договоренность у того бармена и парня в цветастой рубашке? – спросила она, указав указательным пальцем на парочку. - Извините, - он нервно улыбнулся, обернувшись на них, - я не понимаю, - явно занервничал. - Я здесь только второй день работаю, поэтому… - Что за договоренность у того бармена и парня в цветастой рубашке? – повторила она четко и членораздельно, глядя прямо в его карие глаза. - Фил часто здесь бывает, дает хорошие чаевые, за это Джексон подсыпает порошок в коктейли девушек, с которыми он приходит. Они потом уезжают, мы не при делах, - послушно ответил Сэм. Так она и думала. - Забудь мой вопрос и свой ответ. И повтори-ка мне за свой счет, - она пододвинула ему пустую рюмку, отодвигаясь от бармена, который растерянно кивнул и отошел от неё. Хорошенькая девушка cо светлыми кудрями и широкой улыбкой внимательно слушала историю того парня и, кивая и смеясь, накручивала свой локон на палец. Очередная легкомысленная дура. Валери вздохнула и залпом осушила рюмку горячительного напитка, сморщившись. Это точно последний раз. Завтра она обязательно возьмет себе какую-нибудь групповую экскурсию…да хоть куда-нибудь. Да. Это хотя бы отвлечет, и всяко лучше, чем днями напролет заниматься саморазрушением в барах, что довольно-таки бесполезное занятие, учитывая её вампирскую устойчивость к алкоголю и бессмертность. Валери встала, и бросив на барную стойку пару зеленых купюр, на радость Сэму, чьи глаза сразу же загорелись, когда он подорвался их пересчитывать, и направилась к выходу через эту парочку у стойки. Тот парень как раз забирал коктейли у бармена Джексона, а девушка осматривала зал, стоя к нему вполоборота. Валери, сделав вид, что пропускает вперед шатающегося парня, отошла к стойке, где стояла блондинка, и нарочито случайно задела рукой её сумочку, лежащую почти на краю. - Я такая неуклюжая, сейчас, - перекрикивая громкую музыку, сказала она, наклоняясь, чтобы достать сумку. - Ничего страшного, - улыбнулась девушка и было протянула руку за ней, но Валери грубо притянула её за запястье к себе, встретившись с непонимающими синими глазами. - Сейчас ты возьмешь сумку, придумаешь предлог, чтобы быстро уйти из этого места, и больше никогда сюда не вернешься, - резко пихнула ей сумку и, наконец, направилась к выходу. *** Валери не хотела идти в номер, а потому бесцельно бродила по освещенным улицам Нью-Йорка. После расставания со Стефаном, она поставила себе немного банальную, но глобальную и, что самое главное, долгосрочную цель – объездить весь мир. И в каком-то смысле это помогло развеяться, жить дальше, отпустить ситуацию, в которой любовь всей её жизни сейчас счастлив со своей законной женой и её косвенными детьми. Это ведь так просто – забыть лучшие три года её жизни с ним после века иссыхания в треклятом тюремном мире и всего того, что случилось с ними до. Просто быть счастливой, когда осталась совсем одна. Валери с силой пнула камень, и тот улетел на несколько сотен метров в какой-то закоулок. Она достала из кармана вчетверо сложенный список стран, которые была обязана посетить. Из него уже были вычеркнуты Штаты и государства, которые они успели посетить со Стефаном, когда были в бегах от Охотницы, но их все равно было более чем достаточно. Так что на ближайшие несколько лет у неё есть занятие. А если она еще решит посетить каждый город в этих странах, то – на несколько десятков лет точно. Торопиться ей все равно некуда. Валери шагала вперед, уходя как можно дальше от людных и слишком шумных для неё улиц города. Она все еще с трудом привыкала к современному миру, предпочитая более уединенные и спокойные места. И к этой категории Нью-Йорк нельзя было отнести ни в каком понимании. Крошечный городок Мистик Фолс казался идеалистическим и умиротворенным раем по сравнению с энергичным, пестрым и динамичным... Валери остановилась, прервав цепочку рассуждений. - Беги отсюда со всех ног и забудь все, что было этим вечером, — это точно был голос той девушки из бара, которой она внушила что-то похожее. Через несколько секунд из переулка стремглав выбежал парень в той самой цветастой рубашке. Рукой он прикрывал рану на шее, но никаких следов крови на нем не было. Ювелирная работа вампиров, не выносящих вид крови, была ей до боли знакома. Потрошитель. Валери, не спеша, дошла и завернула в тот переулок. Та самая девчонка в черной кожаной куртке сидела на бордюре и с силой вдавливала ногти в ладони для самоконтроля, вероятно, пытаясь не броситься и не разорвать глотку своему кавалеру. Услышав её негромкие шаги, та вздрогнула и резко подняла голову. Глаза в момент налились кровью. Валери ощутила холодный и сильный поток ветра перед тем, как какая-то соплячка припечатала её к кирпичной кладке, показывая клыки. Вот так и помогай людям. Она ухмыльнулась и, прошептав заклинание, крутанула кистью правой руки на сто восемьдесят градусов, что в точности повторила и шея той девчонки. Тело упало Валери под ноги, пока та разминала затекшую от её хватки шею. Достаточно сильна - пронеслось в голове, когда она перешагнула её и пошла дальше. *** После долгой прогулки, причем долгой настолько, что ночная тьма рассеялась над городом, а слабые отблески солнца стали отражаться в небоскребах Нью-Йорка, Валери, наконец, вернулась в отель. Сонный швейцар натянуто улыбнулся и открыл дверь, портье приветственно кивнули, с нетерпением ждя пересменки и… - Привет, - та блондинка в кожанке из бара, а потом и из переулка встала у неё на пути с неловкой улыбкой. - Ты следила за мной все это время? Слушай ничего личного насчет шеи, но ты сама на меня набросилась, так что… - Валери без толку бродила всю ночь по темным улицам, встречая на своем пути всяких фриков и сдерживая себя, чтобы не наброситься на них. Она была злой, голодной и раздраженной. Поэтому она бы с радостью провернула тот трюк еще раз, если бы они не стояли посреди гигантского холла, увешанного камерами и набитого людьми. - Нет, не поэтому, - девчонка вновь сделала к ней шаг, стоило Валери двинуться с места. – Мне правда жаль, что так произошло. Я стараюсь работать над собой, но иногда это берет вверх, и я срываюсь…. – отчаянно жестикулировала та. - Ладно-ладно. Я прощаю тебя. Зла не держу. Пока, - сдерживала себя Валери, вновь попытавшись ступить в сторону, но цепкая хватка сомкнулась на её запястье. Она напряглась. - Мне просто надо кое-что узнать, - произнесла блондинка уверенно и четко. – Это важно для меня, и я уверена, ты сможешь мне с этим помочь. И я сразу же отстану, - быстро добавила. – И я Джейд, кстати. - Я просто не хочу возиться с шокированной толпой, когда вынесу твое тело и сброшу его в реку, - красноречиво улыбнулась Валери, нарочито услужливо приглашая ту на диванчики. – У тебя минута. - Ты сломала мне шею заклинанием, - начала Джейд то ли вопросительно, то ли утвердительно, - а еще ты пыталась подчинить меня в клубе. Ты еретик, и до смерти ты была сифоном, верно? Из Ковена Близнецов. - Допустим. Теперь я могу идти? – Валери болтала ногой и поглядывала на лифт, открывший двери для заезжающих с гигантскими чемоданами. Черт, что они вообще там возят? Она въехала сюда с одной спортивной сумкой через плечо. - Семья, в которой я росла, была мне не родной биологически, но мама сама выносила и родила меня. Я долго искала ответ на вопрос, как это вообще было возможно и наткнулась на заклинание о Перемещении, - Валери замерла. У неё было больше века, чтобы прокрутить, осознать и принять. И вроде огромная, глубокая и уродливая рана на сердце, смоченная солеными слезами и десятилетиями изолированная от любых упоминаний, кое-как затянулся плотной корочкой. Но Стефан, поганый Джулиан и густая, пенящаяся зависть к счастью Аларика, Кэролайн и двойняшек, у которых получилось то, что не смогла сделать она, вскрыли то, что - на самом деле, - все это время медленно гноилось под коркой, забрызгав внутренности кровью, гноем и остальной гадостью. Но Валери сильная – так однажды сказал ей Стефан. Поэтому она вновь поднялась с колен. Они вместе отпустили это, как дети отпускают кораблики в бесконечное плавание по океану, как взрослые отпускают прошлое, которое не вернуть. Закрыли гештальт, как сейчас модно говорить, когда Стефан колом проткнул ублюдка насквозь, в момент, когда он начал иссыхать. И это определенно сработало, потому что извращенное удовлетворение и месть теплой массой растеклось внутри, обволакивая и согревая, словно флисовым пледом после бесконечной зимы, даже самые дальние и темные углы. И вот явилась эта девка не пойми откуда со своими вопросами. Заклинание о Перемещении было создано членами Ковена Близнецов и оставалось в пределах этого поганого круга фанатиков веками, используясь лишь в очень крайних случаях, типа с Паркерами. О нем не трепались и им не делились с чужими, особенно с вампирами. Поэтому еще большой вопрос: откуда она вообще о нем узнала? И чего она вообще хочет лично от неё?! - Им владели только члены Ковена Близнецов. И я хочу знать возможно ли, что моя биологическая мать с помощью этого заклинания перенесла…меня в утробу моей мамы, находясь приблизительно в ста метрах от неё? Знаю, звучит дико и странно, но… - Я думаю, мне пора, - глухим голосом ответила Валери, поднимаясь. - Найти себе кого-нибудь другого для подобной болтовни. Слышала, тут какая-то гадалка живет за углом, как вариант, - она пожала плечами. - Прошу. Я всю жизнь собирала эту информацию по крупицам. Я сдалась еще тридцать лет назад, запутавшись и потеряв какие-либо следы, но в этот раз я дойду до конца. Поэтому у тебя нет выбора, - Джейд плелась за ней до самого лифта, и даже забежала внутрь, несмотря на тщетные попытки закрыть двери миллионным нажатием на треклятую кнопку. Валери принципиально повернулась к ней спиной, ощущая пристальный взгляд синих глаз определенного человека. Она молчала. Девчонка молчала. Все молчали. За пять этажей до двадцать второго, где находился номер Валери, вышли все пассажиры, хотя понажимали кнопок вплоть до пятидесятого. Они остались одни. Джейд нажала на стоп и встала к ней лицом, сложив руки на груди. - Когда это было вообще? – сдалась она. – Тридцать, пятьдесят, сто лет назад?! Даже если это и так, ты никогда её не найдешь, потому что кем бы не была твоя мамочка – она мертва. Все. - То есть, это да, - уловила единственный для себя смысл. — Это возможно, - сказала она уже скорее самой себе, чем своей собеседнице. - Да, это возможно. Возможно, - раздраженно проговорила Валери почти по слогам, мечтая оказаться сейчас в своем номере и осушить свежий пакет с кровью. – Теперь успокоилась? И что тебе это дало, а? Да ничего это тебе существенным образом не дало. Валери повторно нажала на кнопку стоп, и механизм лифта запустился. - Это значит многое для меня, - глухо ответила Джейд. - И что же такое произошло, что такая крупица значит для тебя так много? – она, конечно же, драматизировала. - Сразу после обращения я выключила человечность, потому что, не контролируя себя, убила человека. Потом я пошла домой к родителям в поисках ответов о моем рождении. Я под гипнозом заставила маму рассказать обо всем, что она знала или догадывалась, а потом я… я убила её и папу, из-за того что была голодна. И повесила это на лучшего друга, который просто оказался не в том месте и не в то время. Его приговорили к смертной казни. - Мне жаль, - искренне произнесла Валери, чуть помедлив. В каком-то смысле она могла понять её. Дважды она верила, что обрела семью, и дважды потеряла её. Двери открылись и Валери шагнула вперед, ища глазами заветные цифры её комнаты. Настроение было отвратительным. - Эй, ты ведь можешь знать её, мою биологическую маму, - опять этот голос. Господи, она что издевается? – Просто…пожалуйста. Да, я знаю, что её уже нет в живых, но мне хотя бы знать хоть что-то о ней. О её жизни. - Ты имени даже не знаешь имя, а я должна? – Валери хлестко усмехнулась и быстрыми шагами пошла вперед по длинному коридору. - Это было в 1863 году. Нью-Йорк. Сентябрь. В районе Центрального Порта. И, возможно, её звали Валери! Валери Тулл! – крикнула Джейд в отчаянии, в надежде на хоть что-то. Плевать на косые взгляды и переглядывания. Плевать на гордость. Ей нужны ответы. Ей нужна правда. Любой ценой. - Я все поняла, - медленно и глухо проговорила Валери, развернувшись в пол-оборота. – Это все типа…пранка или как вы это называете? Тебя кто-то попросил найти меня, все утро втирать про вопросы и ответы несчастной сиротки-потрошителя, а потом выдать это. Верно? - Нет, о чем… - трахею девушки сдавило от одного вращения руки еретика и она упала на колени, задыхаясь. Вращение второй - и все камеры повисли на своих проводках ничком. Еле слышное заклинание и все люди на этаже провалились то ли в свои сладкие сны, то ли в глубокую кому. Это не имеет значения. - Я пыталась быть доброй и вежливой, - прошипела Валери, подходя к хрипящей девушке, у которой уже полопались капилляры в глазах, - но ты просто не оставляешь мне шансов. Она засунула руку в грудь блондинки и нащупала отчаянно пульсирующее сердце. Её глаза расширились. - Скажи кто тебя подослал, и отделаешься легким испугом, идет? - Ни…кто, - прерывчато прохрипела девушка, когда магия, сдавливающая горло, стала слабеть, в отличие от хватки на сердце. - Врешь. Наверняка какой-нибудь дружок Джулиана решил посмеяться, я права? - Это рассказала… мне моя…моя мама…Элизабет…Грин, - хватая ртом воздух, произнесла она. – Она…шла домой. Было…поздно. Она не видела….лиц. Только…голос…который обратился…к…к Ва…лери. Она искала…искала ту…девуш…ку, но…сказали, что…они…в Англию…отправились…и не…не свя… - Валери вытащила руку из её груди, и грубо толкнула на пол. - Еще раз увижу тебя, убью. - Почему ты так остро отреагировала? – бросила ей вслед неугомонная девчонка, Валери не остановилась. – Как будто…как будто эта история…касается тебя лично… - осознание накрывало Джейд гигантской ледяной волной, - как будто ты, - недостающий кусочек паззла, которой она собирала полтора столетия, наконец был у неё в руках. И он идеально подошел по всем сторонам, идеально вписался логически, воссоздав перед ней всю картину, - …ты – о, Боже, ты и есть та Валери! Моя…моя биологическая мать… Некоторые люди стали подниматься с пола со стонами и в полной прострации, но простое движение запястья, и они вновь рухнули на холодный мрамор. Их глаза встретились. Голубые. Идентичные. Не верящие. - Невозможно. Я не успела. Мое заклинание не сработало. Я потеряла ребенка, - глухо отрицала Валери, вглядываясь в её лицо. – Это невозможно, - повторилась. - Но все сходится. Я родилась ведьмой в семье далекой от всего сверхъестественного, потому что моя настоящая мать была ведьмой. Ты, была сифоном до обращения. - И ты потрошитель… - сказала Валери самой себе под нос. – Но заклинание… У меня бы не хватило сил, чтобы…я была слаба и вокруг не было ни души, - мысли путались в голове. Прошлое и настоящее переплетались воедино… - Джулиан бы услышал, если бы кто-то был… - она бегала глазами по стенам и дверям, пытаясь сопоставить, понять, где правда, а где отчаянное желание поверить. Поверить во что? В то, что её ребенок, который умер в ней больше ста пятидесяти лет назад, чудом выжил и стоит сейчас перед ней с широко открытыми глазами в ожидании чего-то. Вероятно, слез радости и объятий, как это обычно происходит в дешевых ток-шоу. Но к её сожалению, все что можно увидеть в лице и глазах Валери – это страх. Она хочет убежать, сделать шаг назад, потому что это, наверняка, еще один пункт того бездушного плана, который осуществляет эта девчонка. Это все не правда. Это все чей-то жестокий сценарий, словно его выдернули из её кошмаров. Будто ей залезли под кожу, в душу, в самое сердце, где Валери такая слабая, сломанная и беззащитная, где все еще оплакивает свою короткую человеческую жизнь. У неё голубые глаза и светлые волосы. Она потрошитель и ведьма, если верить ей на слово. Она настойчивая и упрямая. - Когда ты родилась? - Пятого апреля 1864 года, - ответила Джейд без промедлений. У Кэролайн был целый Ковен ведьм, который перенес детей в неё. У Валери была она сама и амулет, который та использовала для творения несильных заклинаний. Это возможно в теории: провернуть заклинание, требующее такой силы и отдачи, в одиночку. Но необходимо обладать невероятной силой, концентрацией, да даже элементарным временем. У неё же ничего из этого не было – как это возможно? Списать это все на адреналин, открывшееся второе дыхание, материнский инстинкт, чудо? - Посмотри мне в глаза, - Валери настороженно шагнула к ней, - и скажи, что говорила правду, - она замерла, вглядываясь в лицо девчонки, изучая синеву её глаз. - Я говорила правду, - тихо, с придыханием подтвердила Джейд. Валери не возьмет на себя ответственность сказать, что она с легкостью читает людей, как открытую книгу. Она ведь не самоуверенная идиотка. Но годы научили быть осторожной, недоверчивой, внимательной к деталям. Кое-чему она все-таки научилась. Слушать свое чутье. Распознавать ложь по глазам. По жестам. По мимике. По языку тела. Иногда это подводит, иногда нет. Но сейчас все сошлось в одной точке, как во время парада планет, словно два разных эхо слились в одно единое. И Валери послушала. Валери поверила. Облегчение. Это была, возможно, не самая правильная, но самая первая эмоция. Секунда. А потом глаза наполнились слезами. Картинка размылась. Валери дотронулась до её плеча, открыла рот, чтобы сказать, что она не верит в то, что это происходит на самом деле, в то, как она рада и счастлива, но слишком шокирована, чтобы как-то выразить это. Но Джейд её опередила. Она подалась вперед и крепко обняла её, выразив весь водопад эмоций и слов одним простым действием. Они стояли, прижимали друг друга к себе и плакали, и смеялись, и все еще не верили. Валери гладила шелковистые волосы дочери и не переставая целовала её в макушку, а её бесконечные слезы скатывались Джейд под кожаную куртку. Уже не важно, как это произошло. Уже абсолютно плевать. Её малышка сейчас здесь, с ней – вот, что теперь самое главное для Валери. Джейд всхлипывала и прижималась к ней, как маленький побитый котенок жмется к единственной, кто залижет все раны и согреет своим теплом – маме. Она так долго была чудовищем, так долго ненавидела себя и слонялась в темноте в полном одиночестве, так долго боялась и боролась. Она так устала. Она так нуждалась в родном человеке. - Ты должна знать, Джейд, ты теперь не одна, - прошептала Валери ей над ухом, все еще глотая слезы, - у тебя есть я. У тебя есть отец. - Что? Но…он тоже... - растерянно лепетала девушка. – Правда? - Да, и он будет так счастлив, он будет так рад, когда узнает, что у него есть дочь, - Валери посмотрела ей в глаза. – У тебя теперь есть семья, дорогая, - мягко произнесла она с улыбкой и вытерла дорожки слез на щеках. – Теперь все будет хорошо. Ей были нужны эти слова. Жизненно-необходимы все 142 года. - Спасибо, - улыбалась Джейд, не понимая почему слезы все еще текут, - спасибо. Мужчина возле них дернулся спросонья. Люди, которых Валери усыпила заклинанием, начали приходить в себя и потихоньку подниматься на ноги, испуганно озираясь по сторонам. - Пойдем в мой номер, мне многое надо тебе рассказать, - кивнула Валери в сторону длинного коридора и протянула Джейд свою руку. - Мне тоже, - согласилась девушка и взяла Валери за руку. Они так много упустили. Времени, моментов, воспоминаний. Валери не увидела первых шагов своего ребенка, не услышала первого слова, не смогла обучить первому заклинанию… Однажды она сказала Стефану: «если бы мир был к нам чуточку добрее все могло быть иначе». Если бы мир был к ним добрее они бы стали семьей, прожили пуcть человеческие, короткие, но счастливые жизни. Но мир был жесток с ними: он смеялся, когда Валери истекала кровью на тротуаре, сжимая в побелевших пальцах кулон, укатывался, когда Стефан шел домой в сумерках с разбитым сердцем. Поэтому она возненавидела весь мир за свою сломанную, одинокую, но бессмертную жизнь. Он не пощадил их, но почему-то пощадил крошечную и хрупкую жизнь, принадлежащую даже не человеку, а всего лишь набору клеток под сердцем. Может в этом и был смысл, может мир был не таким уж и бессердечным, если Валери сейчас сжимает руку своей дочери. Может мир передумал, понял, что перешел черту, и решил дать им еще один шанс пусть и через 160 лет. Потому что после всего, что они пережили и что с ними было, они действительно заслужили это.