***
Холодные капли хлещут по крышам и окнам одиноких домов. Пропитанный слезами тротуар потемнел. Октябрь показывает себя во всей красе. Капли дождя, одна за другой падают на голову, действуя на нервы И Минхо. Тот стоит опираясь на байк Yamaha YZF-R7. Чёрные волосы парня намокли, с кончиков прядей скатываются серебряные капли. Хо нервно вдыхает, постукивая ногой, и поднимает взгляд на круглосуточный магазин. Хан Джисон — двадцать лет, парень Минхо. Их пути случайно сошлись в одном из клубов Кванджу. Младший учится на втором курсе юрфака, подрабатывает баристой. В плане учебы у него всё хорошо, любим всеми преподавателями университета. Угораздило же ему втрескаться в байкера, который появляется в универе раз в два месяца. Старший уже давно положил болт на учебу, классе в седьмом, наверно. Гоняет по району на мотоцикле, цепляет за собой всех девчонок, да и мальчишек тоже, чего тут скрывать. Ему совершенно нет дела до них. Есть хобби, подработка, сигареты и Хан Джисон. А так же, есть лучший друг, тот ещё хулиган. Хван Хёнджин — двадцать один год, лучший друг И. Мало что известно об этом парне, но единственное, что пугало даже учителей, это история Хвана. Кто-то говорил о нём плохо, кто-то хорошо, а кто-то напрочь отказывался заводить об этом беседу. Ходят слухи, что тот до смерти избил своего одногруппника, некоторые же вещают о том, что он состоит в группировке Ссан Ён Пха. Эта банда считается самой известной в корейском обществе. Возникновение её не известно никому. На данный момент, Хёнджин является одним из главных звеньев группировки. И Минхо находится на звание выше него. Парни орудуют в районе Ыльсан-гу, что считается самым криминальным на просторах Кванджу. Из поколения в поколение, он становится более известен из-за своей шумной ночной жизни и развлекательных заведений. Здесь много баров, клубов и казино, которые привлекают большое количество людей. В результате, часто происходят драки, ограбления и другие преступления. Дверь круглосуточного магазина открывается со звоном колокольчиков. Выходит Хан, с небольшим пакетом продуктов. — Спасибо что подождал. Я взял тебе рамен, не забудь поесть, а то пропадаешь со своими весь день. Наверно толком не было времени перекусить. — говорит младший укладывая продукты в рюкзак. Минхо лишь слабо кивает в ответ, и протягивает кудрявому парню шлем.***
Мотоцикл тормозит у одного из обшарпанных домишек. Между ними, у стены сложены палеты, рядом с ними лежат брошенные кресла, которые наверно принадлежат кому-то из местных ночных компашек, что разгуливают здесь с громкой музыкой и выпивкой. Серые стены давно обрели изнурённый вид, появились проплешины, под окнами и балконами образовалась плесень. Одинокие дома чем-то напоминают состояние Минхо внутри. Так же одиноко и пусто. Больно и холодно. Над головой тяжело свисают провода, на столбе сидит чёрный ворон, перебирая лапками от холода. Бельё, вывешенное на балконе полностью промокло. И паркует мотоцикл, и направляется к подъезду, Хан быстрым шагом следует за ним. Внутри горит тусклая жёлтая лампа, на стенах граффити, с различными надписями из разряда «Лиён шлюха» «У Хисяна маленький». На подоконнике стоит баночка с окурками, а на двери лифта нарисован член. Парни поднимаются на восьмой этаж. Стены внутри лифта тоже расписаны, на перила прилеплены жвачки. Двери открываются с глухим звуком, на лестничной клетке шарахается бухой сосед, за стенами гниющих квартир слышны крики, мужские переменно с женскими. Слышен плач младенца, который вероятно тоже попал под горячую руку отца. Пахнет табаком. Сколько И себя помнит, он был всегда тихим, скромным и апатичным ребёнком. Минхо часто молчал, не просил ничего у родителей и любил играть в одиночестве. Мог подолгу разглядывать небо, природу. Дойдя до стадии переходного возраста, его словно подменили. Появились проблемы с агрессией, парень стал уходить в себя. Ссоры с родителями то и дело участились, на кровати были вырезаны матерные слова, постепенно появлялись побои из-за того, что сыну было некуда выплеснуть агрессию. Старший ковыряет ключами в замке, сперва пускает Джисона внутрь, а после заходит сам. — Хо, я сегодня безумно устал, писал курсовую. Я пойду на боковую, хорошо? — говорит младший, стягивая куртку. — Хорошо, ты иди, а я ещё немного задержусь. Хан кивает и скрывается за дверью спальни. Минхо идёт на кухню. Там горит тусклый желтоватый свет, ведь денег на нормальное освещение хер заработаешь. Помещение маленькое, потолок давит на голову. В глазах плывет из-за наворачивающихся слёз, а кровь в ушах пульсирует в такт с тиканьем настенных часов. Парень садится на деревянный стул и роняет голову на руки. Сука, куда же я ввязался? В голове мелькают детские воспоминания. Хо полностью отдаётся мыслям, а те забирают его всего, без остатка. Бабушка Кёнхи, дедушка Кегван. Женщина всегда была рада видеть его, играла в машинки, сама в этом ничего не понимая и учила внука вязать. Не сказать, что тот был в этом заинтересован. Они часами гуляли на природе, разглядывая всё, от лесных растений до маленьких муравьишек. Ходили в лес и навещали бабушкину знакомую, которая болела, еле вставая на ноги. Кёнхи помогала ей по дому, в саду и ухаживала за кошкой. С ней всегда было спокойно. Хо доверял ей больше, чем маме. Рассказать матери о своей жизни, учёбе или успехах, было для него чем-то до жути страшным и невозможным. Бабушка готовила ему блинчики, после чего уходила в сад или огород, поливать цветы, овощи и ягоды. Сколько Минхо себя помнит, он всегда поражался её навыкам садоводства. Приезжая летом на дачу, мальчик помогал бабушке собирать урожай, сажать цветы и копать грядки. По весне они белили деревья, а зимой лепили снеговика. На участке стояло три дома. Их основной и два гостевых, в одном из которых располагалась бабушкина рассада, в другом дедушка И сделал себе мастерскую, а третий дом, был основным. До сих пор помнится этот запах железа и краски, когда тот что-то мастерил. Кегван любил рыбалки, футбол и строительство. Иногда даже брал внука с собой на речку. А в футболе мальчик ничего не понимал, да и не интересовался особо. Парень вспоминает про переезд, который сломал его окончательно. Родители не оставили ему такового выбора. В родном городе осталось всё: друзья, школа, родные. Каждый день он плакал, наносил телесные повреждения и ругался с мамой. Отец большую часть времени пропадал на работе, не предполагая что происходит дома. Из-за этого, глаза покрываются солёной пеленой. Хо прикусывает губу, пытаясь сдержать слёзы. Шмыгает носом, продолжая удерживать голову руками. На кухне холодно, а внутри бушует ураган эмоций. На руках парня по прежнему видны линии, похожие на белых змей. Кристальная слеза стекает по холодной щеке. — За что блять, за что?.. — шепчет он, протирая глаза. Когда И было одиннадцать лет, его взросление пошло в совершенно другую сторону. Минхо знает много. Наверно, даже слишком много. В особенности то, чего предпочёл бы никогда в жизни не знать. Он испортил себе детство, сразу став полноценным подростком. Курил, общался с теми, с кем не стоило бы. Знали бы родители, сколько всего тот натворил, они бы наверно заперли его дома без интернета до конца его дней. И похуй всем было на то, что парень в праве решать всё за себя. Взрослые никогда не смогут в идеале оградить ребёнка от непристойных вещей. Пусть даже те заберут телефон, запретят заводить друзей и гулять, всё равно каждый подросток найдёт этому решение. Парень возвращается в реальность и наконец поднимает голову. Смотрит на пробковую доску на стене, где висят их совместные фотографии с Джисоном, селфи с парнями из банды и на самом верну красуется фото, где Хан сидит на байке с бутылкой соджу. Минхо улыбается и в голове мельком проскакивает их второе свидание, где он впервые называл младшего драгоценностью. Flashback. Брюнет протягивает Хану бутылку алкогольного напитка, затягиваясь сигаретой Winston. Тот принимает и делает большой глоток, тут же давясь спиртным. — Ты чё за гремучую смесь мне подсунул, дебила кусок?! — вопит он, сплёвывая остатки малоприятной жидкости изо рта. — Ещё научишься, драгоценность. Запрыгивай и поехали. — Парень треплет Джисона по кудрявым волосам. — Эй, не порти укладку! Я перед свиданкой дважды пытался уложить свои шаловливые волосы! — Ты прям как Хёнджин. Из мелочи драму устраиваешь. Малой, не кипятись, у нас таких свиданий будет ещё миллион, успеешь накрутить себе причесон. — усмехается Хо, оставляет мимолетный поцелуй на лбу младшего и двигает в сторону транспорта, надевает шлем и перекидывает ногу через железного коня. Недолго ждёт, после чего поднимает проколотую бровь в вопросительном жесте, будто спрашивая, чего же Джисон ждёт. А тот слаб перед ним. Чертовски слаб. Потому он вальяжно шагает к мотоциклу и устраивается позади. Байк с рычащим звуком выезжает с парковки, разгоняясь на пустой трассе. Хан кутается в шарф с белочками, подаренный ему на день рождения. Пасмурно, капли дождя попадают на лицо, прохладный ветер ласкает кожу. Любимая погода Минхо… Думает младший и снова прислоняется щекой к чужой спине. Рядом с друг другом они не чувствуют горечи и боли. Забываются все болезни, душевные раны и проблемы с родителями. Появляется некий баланс между пьянящим моментом и суровой реальностью. Не совсем плохо, но и не достаточно хорошо, что-то между. И это «между» нравится обоим больше всего. Парни впервые за долгое время дают волю чувствам. Отдаются моменту, а тот окутывает их в свои объятия, забирая в отдельный мир целиком. Flashback ended. И отрывает тяжелую голову от ладоней и смотрит на часы. Полдвенадцатого ночи. За окном по прежнему хлещет дождь, нарастая с каждой минутой. Собравшись с мыслями, он поднимается из-за стола и ковыляет в спальню. Тело ломит, глаза щиплет из-за пролитых ранее слёз. Минхо всей душой ненавидит это состояние. Ему будто снова тринадцать лет. В спальне холодно. Сев на кровать, парень видит их с Джисоном, как воспоминания, что будто призраки появляются в комнате. Вот за небольшим столиком они раскрашивают картинки с котиками, а в дальнем углу комнаты позирует младший в деловом костюме, смеётся, подходит к старшему и приподнимается на носочки, аккуратно целуя. Внутри неприятно щемит, хочется обнять кого-то и громко заплакать. Так, чтобы вся жгучая боль и детские воспоминания разом испарились из его головы. Но это невозможно. Хо достаёт из кармана разъёбаный в хлам мобильник, заходит в чат с мамой и набирает короткое сообщение: Linosaurus1: Прости меня, мам. Трясущимися руками гасит экран и кладёт голову на холодную подушку. Как же блять мерзко. Внутри мокро и холодно, в голове пусто, но при этом она тяжело гудит. Противно, аж скулы сводит. Минхо всё так же, будто ребёнок слепо верит в чудо, что завтра будет лучше. Но вера в это, тоже самое, что вера в Санта Клауса или зубную фею. Всё это бред чистой воды, он прекрасно это понимает. А дальше пустой экран с редкими помехами, белый шум и ничего более. Парень провалился в сон.***
Минхо просыпается ближе к десяти. Он шарит рукой по всему телу и понимает, что так и отрубился в одежде. Постель рядом с ним заправлена, Джисона нет. На секунду он надеется, что вся ночь и те ужасные чувства, вызванные серыми воспоминаниями оказались обычным сном. Он разлепляет глаза, тянется за телефоном и открывает чат с матерью, дабы удостовериться, что он находится в реальности. Сообщение «прости меня, мам.» всё так же висит непрочитанным. Сам он накрыт одеялом, окна зашторены, а на тумбочке лежит листок. Он поднимается, плетётся к столу и читает записку.«Хо, доброе утро! Я ушёл в универ, сделал тебе покушать, всё на столе. Если не трудно, заедь за мной после пар ближе к полудню. Буду ждать. Люблю тебя! Твой Хан.»
Старший улыбается уголком губ и пробегает глазами ещё раз. В углу бумажки нарисован котёнок и сердечко. Минхо уже в сотый раз убеждается в том, что живёт с самым лучшим парнем на свете. Возможно, он ошибся во многих, но точно не в нём. Он сворачивает бумажку и складывает в небольшой ящик, где хранит самые важные вещи. Парень расплывается в тёплой улыбке и уходит на кухню. Время близится к двенадцати. Погода сегодня прохладная. Хан натягивает худи, ёжится, прячет руки в мягкой ткани и выходит на крыльцо университета. Кажется, в помещении никогда не топят, хотя должны, ноябрь на носу. Телефон в заднем кармане серых джинсов оповещает о новом уведомлении. Парень нехотя тянется за ним, открывая диалог в инстаграмме. HwangHyun1: Хан, какого хера Минхо не дома? Я собирался зайти, перетереть одну тему надо. HanJii: Что за наезды? Всегда знал, что в тебе хамла всякого больше, чем человечности. HwangHyun1: Когда-нибудь в харю получишь за такие умозаключения. HanJii: Я попросил забрать меня после пар, видимо выехал заранее. Подтягивайся к универу и не хами мне, бугай. Он гасит экран и приземляется на скамейку. В голове странно тяжело, мысли кружатся одна за одной, не давая покоя. Хочется кричать. Хо говорил, что ему иногда помогает побить что-то, ту же кровать или стену. Хочется разнести всё к херам, эмоции будто термиты жрут его изнутри. Джисон беспокоится за Минхо, очень сильно. Вчера был разбитый, завалился спать в одежде, тупил на кухне почти целый час. Невооружённым глазом видно, что тот сильно беспокоится. Да, у него довольно нервная подработка, вечные тёрки с родителями и масса нерешённых задач. Хан не мастер поддерживать, только он замечает, что кому-то нужна моральная помощь, слова в два счета вылетают из головы. Как ветром выдуло. Парень может выжать из себя максимум: «Не кисни, всё будет хорошо.» А это затраханная тема, стара как мир. И это осознание хуже любого яда отравляет разум. Из бесконечных дум его выдергивает рычание мотоцикла за оградой учебного заведения. Младший поднимает голову и смотрит на парковку. Подъехал Минхо. Джисон медленно отрывается от нагретого места на скамейке и плетётся к калитке. — Доброго полудня, драгоценность. — резко выдаёт И, подкидывая тому запасной шлем. — От Хёнджина слышал, что если байкер таскает с собой запасной шлем, то это значит, что с ним ездит важная для него персона. Это действительно так? — интересуется Хан и надевает защиту для головы. — Хм, может быть. — Отвечает старший и улыбается. Его кошачьи черты лица стали до боли родными. Отточенный профиль, уникальный разрез глаз и ухмылка, что сводит с ума каждый раз, как по новой. Младшему будто крышу сносит. Никогда в своей жизни он не встречал таких, как Минхо. А ему никто более и не нужен. Но им обоим чертовски мало друг друга. Хан хочет вечность находиться в объятиях парня, а Хо мечтает беспрерывно целовать каждую часть тела его драгоценности. Иногда, дом это не черепичная крыша над головой, а лишь один человек. Им хватает тёплых объятий, касаний и присутствия рядом. Никаких пошлостей, бессмысленных потрахушек и странных прозвищ по типу «Малыш» или «Детка». Звучит как-то грязно и глупо, по детски. Само собой, интимный контакт между ними был не один раз. Но куда более интимным для них обоих кажутся ночные разговоры на кухне, за чашкой чая или чёрного кофе, объятия со спины, прикосновения к волосам и поцелуи в макушку. Это всегда остаётся личной и неприкосновенной темой как для Минхо, так и для Джисона.***
— Вечер в хату, домоседы! — доносится крик из прихожей. — Ёб твою мать! Кого принесло? — дёрнулся от неожиданности Хан. — Ключи от нашей квартиры есть только у Хвана, подумай. — Хёнджин, тебя не учили пользоваться дверным звонком? — А что, собственно говоря не так? Боишься, что я тебя с голыми булками застану? Не парься, с пелёнок дружим, чего я там не видел? — Рот. — Сквозь зубы цедит брюнет. — Понял, закрыл. — Кто же к нам завалился? О-о-у, это же сам Хван Хёнджин! — с неким сарказмом тянет Джисон, «выплывая» из спальни. — И тебе привет, Джи. Будем беседовать на пороге или пройдём куда? — Проходи на кухню. — Минхо кивает в сторону комнаты. — Будешь чай, кофе? — Или тебя? — Хван играет бровями и смотрит на реакцию младшего. — Губу закатай, дебила кусок. — огрызнулся Хан и ткнул красноволосого парня в бок. — У тебя какая-то привычка тыкать всем пальцем в бок. Лечись, белка. — Давай рассказывай уже, зачем пришёл. — не выдержал Минхо. — Чанбин пригласил наших парней на тусовку, вот я и хотел спросить, придёте ли вы. Будут ещё Джунхан и Минги. — Хёнджин чётко проговаривает каждое слово. На самом деле, ярый тусовщик среди всей компании только Хван. Все остальные из банды относятся к этому спокойно, без фанатизма. Да, тусовка. Да, алкоголь. Город Кванджу, в особенности Ыльсан-гу, богат ночными клубами, казино и подпольными организациями. В таком случае, совершенно неудивительно, что все молодые люди в расцвете сил тянутся именно туда. Домоседов в районе крайне мало, разве что Минхо. — Ты иди, можешь Хана с собой прихватить, я не горю желанием. У меня есть планы на вечер, нужно будет отъехать по делам. Только если поедете вместе, следи за ним, будь рядом. Чтобы вернул в целости и сохранности. — Понял. Тогда, собирайся, малой. Мы едем тусить. Старший лишь фыркнул в ответ и ушёл собираться. Сегодняшний вечер обещает быть насыщенным. Его ожидают самые что ни на есть настоящие эмоциональные горки.***
Мотоцикл летит по пустой трассе, поднимая за собой пыль с асфальта. Минхо двигается прямиком в сторону родительского дома. Неприятные чувства и воспоминания снова накатывают, тревога уже хлещет через край. Но никоем случае нельзя поддаваться негативным эмоциям. Все мы получаем психологические травмы гораздо чаще, чем физические. И они так же, будто царапина на коленке, становятся хуже, если мы их игнорируем. Всё решаемо, кроме оков красавицы смерти. Одиночество, как правило, наносит самую глубокую рану, искажающую наше восприятие, путающую мышление и отравляющую разум. Оно заставляет думать, что окружающие заботятся о нас гораздо меньше, чем о ком-то другом. Этот холод, что переносишь лишь ты один, заставляет бояться обратиться к кому-нибудь, ведь для чего подвергать себя отвержению и страданию, если сердце уже и так без конца кровоточит. Это чувство не только делает несчастным, оно убивает и выворачивает изнутри, давая понять, что ты находишься совершенно один одинёшенек, будто брошенный среди океана. После каждой неудачи разум пытается убедить нас в тотальной неспособности сделать что-либо. Если в это поверить, мы начинаем чувствовать беспомощность. И тогда ещё больше убеждаемся в том, что не можем преуспеть за тем, кем хотелось бы. Именно поэтому, так много людей действует ниже своего потенциала. Из-за того, что где-то на их пути одна-единственная неудача убедила их в том, что они не могут добиться успеха, и те слепо верили в это. Так просто единственное действие может разрушить целую жизнь. По какой-то причине, Минхо очень запомнилась легенда об одиночестве, что он пару раз читал в детстве.Я расскажу легенду прошлых дней Пусть каждый понимает так, как сможет. О сером степном волке и о ней, О той, что всех была ему дороже. История красива, но грустна, Не ждите здесь счастливого финала, Не ждите здесь борьбы добра и зла, Добро бороться и проигрывать устало. В краях далеких, где резвится ветер, Где воздух пахнет вольною судьбой, Давным–давно жил там один на свете Красавец одиночка волк степной. Он жил один, вдали от целой стаи, И не нуждался более ни в ком. Его за это даже презирали, Везде считая зверя чужаком. А он гордился тем, что был свободен От чувств и предрассудков, от других Волков, что были по своей природе По рабски слепы в помыслах своих. Тяжелый взгляд наполнен благородством, Чужих законов волк не признавал, Жил по своим. Так гордо и с достоинством Смотрел врагам в глаза и побеждал. Волк становился все сильнее с каждым годом И одиночества свою печать хранил. Была терниста и трудна его дорога, Но милости к себе зверь не просил. И этой доли был он сам избранник, Он выбрал путь, и сам хотел так жить. Среди чужих — не свой, среди своих — изгнанник, Готов был жизнью за свободу заплатить.
Flashback. — Хён, хочешь послушать легенду об одиночестве? — спрашивает черноволосый мальчик, с самыми чистыми глазами и добрейшей душой. — Ты уже рассказывал. — Я пересказал тебе лишь первую часть, хочешь послушать вторую? — Валяй. — Зверь вышел как-то утром на охоту И вкус кровавой жертвы предвкушал, Ведь хищника жестокую породу Бог для убийства слабых создавал. Пронзительным и острым волчьим глазом Охотник вдруг оленя увидал. Расправив грудь и выгнув спину разом, К еще живой добыче побежал. Но не успел достигнуть своей цели, Последний вздох олень издал в чужих клыках. Своим глазам сначала сам он не поверил: Волчица серая стояла в ста шагах. Она была как кошка грациозна, И вместе с тем по-женски не спеша Трофеем наслаждалась хладнокровно Безжалостная хищная душа. Один лишь взгляд, да и того довольно, Не понял сам, как навсегда пропал. Забилось сердце зверя неспокойно. Забыв про все, он за волчицей наблюдал. Она была пленительно красива, Свободная охотница степей. Держала голову свою так горделиво. С тех пор все мысли были лишь о ней. — Больше похоже на сопливую историю для девочек. Есть что-нибудь по мужской части? Младший лишь понуро опустил голову, понимая, что друг совершенно не заинтересован ни в истории, ни в нём самом. Нежное детское сердце разбивается раз. Flashback ended. Минхо выбрался из горьких оков воспоминаний лишь тогда, когда подъехал к небольшому загородному дому у моря. Беленький домик с двумя этажами, черепичная крыша и цветы на подоконнике. Всё, как мечтала его мама, когда ему было двенадцать. Мать любила скандинавские страны, по типу Норвегии, Швеции, Дании и Финляндии. А отец, как и сын, любил более жаркие страны, по типу Испании, Турции и Вьетнама. Но мечту жены он всё же поддержал, предложив путешествовать по Скандинавии. С отцом парню было всегда проще. Тот много шутил, имел хорошее чувство юмора и был схож во мнениях с сыном. И старший относился к сыну более лояльно. Хо мнётся у двери, трясущейся рукой тыкая на звонок. Ответа не следует, слышится лишь шарканье ног и скрип замка. С открытием двери сердце пропускает удар. На пороге стоит мать. Чёрные волосы собраны в неаккуратный пучок, на исхудавших ногах тёмные штаны, а хрупкое тело укрывает теплом такая же чёрная футболка с фиолетовыми цветами. Позади неё появляется отец. Всё так же с бородой, но местами слегка видна седина. Света от ночной гирлянды на рабочем месте отца придаёт приятную домашнюю атмосферу, только вот И чувствует себя тревожно, из-за мыслей, что родители могут отвергнуть его. С кухни тянется весьма приятный аромат специй, что-то до боли знакомое. — Привет. — тихо произносит Минхо, поднимая взгляд на взрослых. — Привет, сынок. — отвечает мать, отец с улыбкой кивает, двигаясь немного в сторону, чтобы дать сыну пройти. Он заходит, полностью погружаясь в воспоминания. Этот дом кажется для него самым страшным местом, что влечёт за собой кучу малоприятных воспоминаний. Сможет ли он принять это помещение заново, в другом ключе? Всё зависит лишь от парня. А потому он проходит за мамой на кухню, присаживаясь на мягкий стул с обивкой. — Хо, ты чего так резко решил заявиться? Хоть бы предупредил, я бы покушать тебе сделала, блинчики с бананом, как ты любишь. — тепло говорит женщина, помешивая что-то на сковородке. После этих слов что-то щемит внутри. Хочется заплакать, впервые в объятиях матери. Ведь что-то всё же сподвигло И приехать. И должно быть, эта та самая любовь, что прячется в недрах его изрезанной одинокой души.Нет, это не правда, тебе наврали, Дождь — это только плохая погода, Дождь — всего лишь летящие капли, Независящие от времени года. Дождь не смывает следы и не лечит раны, Он просто идет, стуча по крышам. Он просто наполняет ямы И делает проспекты тише.
Когда-то, будучи ребёнком, Минхо сравнивал собственные слёзы с дождём, колкой моросью и мелкими каплями, которые точно маленькие иголочки падали на крыши. Друзья сравнивали, родители тоже. Все знакомые придавали брюнету ассоциации с чем-то серым, пасмурным и очень холодным. Но именно так он себя и чувствовал. Глубоко внутри он любил снег, а снаружи руки были холодные, как настоящий лёд. Как первые декабрьские снежинки и корка тонкого льда, что покрывала лужи, заставляя уснуть трёхмесячным сном. — Прости меня за всё, мам. Я был ужасным сыном, таким я являюсь и сейчас. Я говорил вам с папой обидные слова, не думая о том, что испытывали в тот момент вы. Я всегда сначала делал, а потом думал. Повзрослел слишком рано, общался в плохой компании, был вечно агрессивным и недовольным. Я действительно виноват перед вами. Из-за нового города и школы я сорвался, мне было чертовски тяжело контролировать эти взрывы внутри. Я не знаю куда деть агрессию, как бороться с депрессией и апатией, как найти хороших друзей и избавиться от мыслей о суициде. Я борюсь с этим по сей день, но всё так же слаб, морально и физически. Я каждый день заливался бесконечным потоком слёз, резал руки, бил себя кулаком, лишь бы выплеснуть всю дрянь изнутри. И каждое моё неаккуратно и необдуманно брошенное слово, было для вас плевком яда в самую глубь любящего родительского сердца. — Парень не выдержал. Из глаз снова хлынул поток слёз. Внутри всё болезненно сжалось, не давая сделать полноценный вдох. Он ревёт в голос, сквозь всхлипы прося прощения. Мама обняла сына, прижав к себе. Тот чувствует её родной запах, постепенно успокаиваясь. Возможно позже, он пожалеет о том, что показал себя со слабой стороны, но сейчас это последнее, о чем хочется думать. — Хо, ну ты чего? Посмотри на меня. Ты всегда был самым любимым и дорогим человеком для нас с папой. Мы очень ждали тебя, заботились и делали всё, чтобы ты был самым счастливым мальчиком в мире. Пусть сейчас тебе двадцать три, но ты навсегда останешься моим маленьким сыночком. Слышишь меня, котёнок? — Женщина снова обнимает его, поглаживая по голове. — Я даже не знаю что ответить… Спасибо, мам. — Голодный? Переночуешь у нас? Уже поздно, опасно до тёмной дороге ехать, к тому же, ты наверно устал. — Я не голоден, спасибо большое. Переночую у вас, ты права. Минхо лёг спать в тёплом родительском доме. И ему всё же удалось принять это помещение заново, в другом ключе. И быть честным, он очень рад, словно что-то от души отлегло, гора с плеч. А мобильник, лежащий рядом с подушкой с глухой вибрацией оповещает о поступлении нового уведомления. HanJii: Мы с Хёном тусим, всё в порядке. Не переживай за нас, Хёнджин привезёт меня домой ближе в двум часам.И только время придёт на помощь, Сотрет, простит, забудет боль, Рассеет страх, печаль и немощь, А у дождя другая роль…