***
Чан редко гуляет с друзьями Ханны. Чаще всего это Джисон, с остальным он не сильно дружит. Только сегодня она его уговорила. Это стоило ей нервов, но Минхо обещания всегда сдерживает, а поэтому не отлипала от брата последние несколько дней, пока не добилась своего. — Ну, Чанн-и… Ради меня, — сделав грустное выражение лица, почти молила Ханна. — Всего-то один день рождения. Я тебе буду очень благодарна, — Она хватает брата за руку для большей убедительности. — Для чего? — Чан уже думает, что если не пойдёт сам — его понесут на руках. — Мне очень надо, — хнычет Ханна, почти потеряв надежду. Если сказать правду — обидится и точно никуда не пойдёт, а если ничего не сказать — плюнет и будет сидеть дома. — Я хочу парню понравится, а он зовёт на день рождения. Я одна побаиваюсь. — Если так подумать не сильно и соврала. Чан посмотрел в большие карие глаза и тяжело вздохнул. Ханна его любимая сестрёнка, а о каком парне идёт речь остаётся лишь догадываться. Он всегда переживает за неё. Приобняв её за плечи, Чан посмотрел в стену. — Хорошо. Я пойду с тобой. — Спасибо, Чанн-и! — Ханна чуть не придавила его, пытаясь обнять. Поцеловав в щёку, она, счастливая, убежала к себе. — Пожалуйста, — хмыкнул Чан и засел в телефон.***
— Видишь как круто? — улыбалась Ханна через полчаса, когда они уже ехали на дачу. — Может и ты себе найдёшь кого-нибудь? — она пошевелила бровями, пока Чан закатил глаза. — Я похож на человека, который будет общаться со школьниками? — вопрос остаётся без ответа. Ханна очень активно рассказывает о своих друзьях. Сегодня какой-то Минхо празднует совершеннолетие на родительской даче, и позвал всех своих знакомых. Большой, двухэтажный коттедж, полный подростков, только вчера, готовившихся к экзаменам. Ничего интересного. Ханна сразу уходит к этому самому Минхо, который не слишком внушает доверие. Выглядит хмурым, холодным, держится отстранённо. Однако заметив девушку, расплывается в улыбке и с огоньком в глазах слушает её. Чан позволяет себе расслабиться и пойти на поиски Джисона. Не найдя его, он вспоминает что-то об отпуске с родителями и на секунду жалеет о том, что пришёл. Тяжело вздохнув, Чан уходит вглубь коттеджа, чтобы найти место для уединения. Пустая комната находится почти сразу, по крайней мере, так кажется на первый взгляд. — Привет, — Чан дёргается от резкого голоса позади. Парень в пушистой кофточке — даже у Ханны хватает ума такое не носить — и серых джинсах развалился на кресле с чашкой в руках. Под ногами коврик, брошенный сюда не по дизайну, как это было во всём доме. В окно просачиваются свет от фонарей. Это единственное место, куда не попадают неоновые лучи — блевать тянет уже от этих цветов — и можно выдохнуть. Только вот парень смотрит на него, ожидая чего-то. — Привет, — он недовольно морщится и отпивает немного соджу. Хочется уйти или прогнать его. Обычно он ходит по подобным тусовкам только с Джисоном, а сейчас у него отнимают время, которое можно провести в одиночестве. Других комнат нет, всё заняли парочки. — Не скучно тут? — парень хитро прищуривается и отпивает из чашки. Дразнится. Как будто заняться больше нечем и именно его надо достать. — Даже если и скучно. Что делать будем? — огрызается Чан, желая заткнуть школьника. — Могу научить делать ковры. Хочешь? — Какие ковры? — Чан чуть не роняет пластиковый стаканчик. Неужели за те пару часов его так накрыло, что он зовёт его делать что? — Вот такие, — он пинает ногой ковёр, который сразу же отъезжает в сторону. — Только красивее. Парень улыбается и встаёт с кресла. Чан недоверчиво переводит взгляд на него и разом выпивает остатки соджу. Тот только щурится и подходит ближе, практически касаясь его носом. Несколько секунд они стоят вот так, ничего не делая, но как только Чан хочет спросить всё ли в порядке, его быстро целуют в губы. Он даже заметить не успевает, от него тут же отстраняются. — Милашка. Идём? Чан нервно смеётся. Однако сейчас хочется уйти подальше от не самых адекватных подростков — из целого дома идиотов, он, конечно же, выбирает одного. — Идём! Парень берёт его за руку и уводит из дома прочь, попутно крикнув что-то друзьям. Чан не помнит, как они ждали такси. Всё, что останется в его памяти — аккуратный поцелуй в нос, перед тем, чтобы сесть в машину. — Меня Чанбин зовут. А тебя как? — спрашивает парень, пристегнувшись ремнём. Чан естественно плюёт на это дело. — Но я могу называть тебя милашкой. — он подмигивает, пока таксист делает вид, что переходящие дорогу пешеходы очень интересный объект для разглядывания. — Чан, но можешь и милашкой. За такси платит Чанбин. Даже дверь перед ним придерживает. Квартира большая, сразу видно, что родительская. Из взрослых сейчас, конечно, только Чан, но Чанбин вряд ли живёт здесь один. — Ты где учишься? — спрашивает он невзначай, пока Чанбин достаёт из шкафа листочки и пенал. — Двенадцатый класс. Восемнадцать уже исполнилось, если тебе интересно, — он протянул блокнот с ручкой. — Сейчас набросок сделаешь, я тебе покажу как вышивать. — Правда ковры? — Чан проморгался, чтобы проверить, не причудилось ли ему. Нет, Чанбин стоит перед ним и показывает на стену. Небольшие полотна разных форм с разными рисунками и постеры по всей комнате. — Зачем мне врать? Я это всё сам сделал, — он делает широкий жест на всю комнату. — И тебя научу. Почти два ночи, от темноты помогает только то, что Чанбин включил лампы. Спустя десять минут уже готов был и набросок, и Чан морально. Первые петли выходят ну очень кривыми, залезают друг на друга или наоборот стоят слишком далеко. Однако он быстро учится, не напрягает даже провалившаяся ткань и немного помятые жизнью пяльцы. Он сам не сахар и орать на пластик не планирует. Через время — возможно, пару часов? — он и вовсе наловчился, сделав половину работы. Эскиз с грибочками, потому что фантазии нет ни у кого. Под почти монотонный монолог Чанбина о том как тяжело разобраться в нитках и ткани, да и вообще на него все старушки косятся, когда он выходит с вещами для вязания, довольно легко разобраться в петлях. — Это моё хобби. Кто-то вот любит по тусовкам ходить, кто-то спортом занимается, а я вяжу. — он протёр очки рукавом свитера. — И это прекрасно. Как ты думаешь? Я могу увлекаться, чем захочу, потому я живу, и я не хочу существовать. Чан тихонько смеётся с домашнего психолога. Дышит, а значит живёт. Существует только жизнь в других вселенных. Спорить об этом он не планирует, потому что всем давно известна правда. — Я думаю, что у меня получилось не так плохо, — Чан переворачивает полотно и смотрит на кривые грибы. Розовые почему-то, но ему этот цвет всегда симпатизировал. Газировка на столе, которую достали из холодильника тоже розовая и очень сладкая. — Очень красиво. Я вообще в первый раз чуть руку не проткнул, — он смеётся, видимо найдя это очень забавным. — Но ничего страшного, когда я отрезал лишние нитки, уронил на ногу ножницы. — Чанбин демонстрирует стопу с кривым, светлым шрамом. — Это ещё ерунда. Чан откладывает пяльцы и смотрит ему в глаза. Они сидят в тишине, Чанбин не пытается спрятать взгляд, только поправляет очки. Гляделки прерывает звонок от Ханны, которая наконец-то поняла, что её брат потерялся. Сестра года, ничего не скажешь. — И вот попробуй мне сказать, что не общаешься со школьниками, — фыркает она в трубку, пока на фоне играет тихая мелодия. — Видимо всё-таки общаюсь, — смотрит он на Чанбина, печатающего что-то в телефоне. — Да и какая тебе разница? — Мне Минхо проспорил. Сейчас у нас будет сформирована новая парочка, — Ханна мечтательно вздыхает и сбрасывает. Чан убирает телефон и тяжело вздыхает, начиная моральную подготовку к подколам сестрички. Плевать, честно говоря, а вот родителям не зайдёт. Он даже не думает в чём заключался спор. Только хватает покрепче иглу и продолжает выводить узор. Склонив голову, за ним наблюдает Чанбин. Слушает как Чан тихо ругается, замолкает и протяжно вздыхает. Почему-то он только сейчас понимает, что в его квартире практически незнакомец. И он доделывает розовый гриб на коврике. Раздражается, когда нитка вылетает и попивает газировку, им принесённую. — Чего уставился? — хмурится Чан, когда замечает, что он замолчал. — Ты милый, вот и смотрю. А что? Нельзя? — невинно смотрит на него и чуть улыбается. — Смотри, мне-то что. Чан снова утыкается в будущий ковёр и забывает о наличии в комнате ещё одного человека. Из мыслей выводит поцелуй в щёку и руки, крепко прижавшие его к себе. — Эй! — только и успевает произнести Чан перед тем как его заткнут поцелуем. Пяльцы лежат где-то на полу, брошенные туда, чтобы их не повредить. На мягком пледе очень удобно лежать, прижав к себе кого-то. Чанбин так и делает, обняв Чана покрепче. Он и не брыкается, так же счастливо отвечая на поцелуи.***
Ханна убирает от уха телефон и довольно улыбается. Минхо, всё это время наблюдавший за ней, заинтересованно кивает, чтобы девушка говорила. — Они сейчас вдвоём, общаются. А ты говорил, что не получится. — Чанбин написал, что всё хорошо и он счастлив, — с довольным видом отпил из бокала Минхо. — Ты должен мне желание, — гордо подняла голову Ханна. — И чего же ты хочешь? — Минхо по-кошачьи прищурился и наклонился ближе. Так что, опусти Ханна голову, можно было заметить аккуратные ключицы под толстовкой. Если доверять Чанбину, он должен радоваться. Чему пока не понятно, но Минхо приятно хотя бы от того факта, что она рада. — Мы пойдём… на свидание, — голос дрогнул на последних словах и Ханна, покраснев, отпила из стакана. — Я не так выразилась… — «Испортила отношения, дура» — В кафе. Вдвоём. Это не стоит называть свиданием, это определённо не оно… — она начала тараторить, потеряв смысл слов. В голове всё перепуталось и она с трудом собирала слова в предложения. «Конец» — промелькнула мысль в голове. Теперь всё стало лишь хуже. Сердце забилось сильнее, в лёгких не хватало воздуха. — Ханна, — мягко позвал Минхо, взяв её руки в свои. — Я хочу пойти с тобой на свидание. Ханна посмотрела на него, не веря своим словам. Дыхание хоть и выровнялось, в услышанное было трудно поверить. — Правда?.. — Конечно! Просто не хотел, чтобы ты чувствовала себя неловко, если я признаюсь. — Он улыбнулся, глядя в глаза. — Ты мне очень нравишься, я бы не хотел потерять тебя. Пойдёшь со мной на свидание? — Да… — Ханна не сдержалась и обняла его. Время, проведённое в сомнениях прошло и теперь она могла просто положить голову Минхо на плечо, зная, что всё будет хорошо.