С первомаем!

Яркий экран телефона озарил темноту, глаза сщурились на мгновение. Время едва ли перевалило за полседьмого. Тишине было не достать меня за дверью, и все же я боялся; боялся, что утону в ней с головой. За дверью просвечивался тусклый солнечный свет, растворяясь в комнатной темноте. С крана капали капли холодной воды, отдавали последний блеск, после звонко скрывались за порками ванны. Кап... Кап... ...И это приводило в чувства каждый раз, как руки отпускали раковину, ноги превращались в вату. По лбу стекал пот. Зеркало превращало отражение в изуродованную тень, искажало пространство вокруг. Почему столько паники нахлынуло на меня, почему сейчас? Заманчиво лежащий в темно-серой упаковке аминазин, — распотрошенный всего около десяти минут назад, — предлагал выпить ещё. Несмотря на факт, что дозировка от этих дополнительных двух штук будет слишком большой на суточную норму, я тянусь к пластинке с оставшимися таблетками. Две белые капсулы оказываются на бледной ладони. Думаю, составит труда отличить мою ладонь и хлорные таблетки. Закидываю в ротовую полость, запиваю холодной водой из крана раковины. Наружу рвется тошнота, только она заставляет до сих пор оставаться в ванной, не подавая и звука. Прибрав таблетки, все до одной в пачку, убрал ее за зеркало. Когда же закрыл, вернул на свое место дверцу с зеркалом, стало необычайно темно в комнате. Меня смутило присутствие незнакомого мне за дверью. Оно точно знало, что я его раскрыл, но невинно продолжало бездействие. Потные ладони скользнули по раковине, тело само не хотело поворачиваться к двери, я ожидал самого худшего. Дейл-то точно не просыпается в такую рань... И в голову такого не взбредёт. Раздался щелчок за дверью, свет в ванной резко включился, ударив по глазам. — Черт... — от боли пронизил я, повернувшись к двери. Что ему нужно было? Возможно ли это? Что делать, что делать... В растерянности я ринулся к замку двери, что уже поворачивали чьи-то руки с целью обнаружить меня. Я чувствовал их холод, лишь коснувшись дверной ручки, и от этого по спине пробегали сотни мурашек. Мои потные ладони уже не казались мне настолько холодными. Только я вспомнил, что уже закрывал ванну ранее, как думать об этом мне помешала открывшаяся дверь. На пороге стоял сонный Дейл с неопрятной бородкой и лохматыми седыми волосами, — я молчал так громко, что ему пришлось проснуться, или виной стало солнце, что светило прямо в его комнате, — открывший рот для несказанного вопроса, но я перебил. — Дейл, черт! Как же ты напугал меня... — отпустив ручку двери, я протиснулся, освободив проход в ванну старику. — Я-то? Ты опять сидел тут в темноте? — хрипло возмущаясь, сожитель переступает порог ванны. — я говорил тебе не сидеть в темноте? У нас всего в достатке, а ты экономишь тут на свете. Что ты вообще делал, хоть видел? — говорил. — отвечал я на каждый вопрос. Со своими допросами он сейчас был похож не на придирчивого старика, а на обеспокоенную мамочку. — Видел, Дейл, видел я... Голова внезапно перестала болеть, а тошнота медленно растворялась в горле, давая о себе забыть. Увильнув подальше от ванной комнаты, я ушел на кухню. Меня ждал пустой холодильник, томящий белыми полками. И все же, на удивление, что-то в нем да было: пару закруток на нижних полках, которые я не открывал уже три года подряд, полупустая пачка молока и кусочек сыра, но едва ли им можно было насытиться. Непреодолимое чувство голода настало, когда я подумал о мясе. Тащиться за ним в магазин не хотелось, и Дейл пошел бы навряд ли. Пришлось довольствоваться доставкой. Приложение с доставкой, работающей с пяти до двенадцати ночи, встретило меня в полседьмого утра, и за десять минут, проконсультировавшись с Дейлом, я заказал нам двоим еду. Спустя несдержанное чувство дыры в животе, которая поглощала каждый кусочек меня, наслаждаясь таким медленным процессором, наконец раздался звонок домофона. Дейл сидел в гостиной, его очень увлек какой-то старинный чёрно-белый фильм. Открывать пошел я. Высокий блондин вручил мне три черных пакета, а я расплатился наличкой, нашедшей в прихожке. Два супа, небольшая чеплашка роллов, мясная мини-пицца и пара хинкали (по просьбе Дейла) оказались на столе. Вскоре прошел час, за ним ещё один. Все это время я бездельничал - таблетки начали действовать, в кои-то веки, вовремя. На меня нахлынули спокойствие и лень. Даже слишком сильно нахлынули. Взяв в руки наполовину севший телефон, первым делом я стал писать товарищу. И мне ответили моментально. Наша короткая переписка закончилась так быстро, даже не успев толком начаться, но из нее я учел сегодняшнюю поездку к Линчу. — Ладно. — несущественно подумал я. Ехать мне пришлось одному. Старик уходил на вахту и на все мои возмущения не заинтересованно кивал головой да шевелил седой бородкой. И я поехал. Дорога отняла не так много, два часа, но не это главное. К моему приезду ещё не было машины Лили, хотя я был уверен на штуку, что им Егор звонил самым первым. Припарковав машину у ворот, кои были приоткрыты, я зашел, оставив после себя все как было прежде, и прошел к террасе дома. Дверь не была заперта на замок. С порогу меня встретил он. Чистый беспорядок... И чего убирались тогда, если сейчас всей этой уборки не видно вообще. Как этот человек умудряется навести такой срач, находясь двадцать четыре в своем подвале. Егор услышал мой приход и, находясь на кухне, вышел ко мне навстречу, затыкая мои ещё не сказанные визги. — Джон, пришел. — улыбнулся приятель. — с первомаем, так же говорят? — И тебя, Линч, и тебя. — я начал разуваться, пока как Линч улизнул обратно на кухню. — А что Лили с Лукасом, они приедут или как? — оставив ботинки на коврике, я наконец поспешил за товарищем. — Лили уезжает на выставку, но Лукаса, говорила, привезет. - по пути в кухню отвечал мне Егор.  Я кивал. На кухне меня встретил заляпанный стол, наполненный парой тарелок с салатами. — Жесть ты наготовил... С самого утра, что ли, сидел тут? — не с самого, но да, есть такое. Я сел за стол, наблюдая за готовкой Линча. Смотря на все эти салатики к горлу подкатил склизкий ком. Егор размораживал что-то, видимо, очень съестное. Это были ребрышки в каком-то магазинном маринаде, и пока ножом он старался аккуратно разделать их, прошелся лезвием по пальцу. Шипение раздалось с его стороны, а ярко-фиолетовая доска обрела новые алые разводы.  - Надо ж было так... - Отпустив нож с другой руки на доску, приятель повернулся на меня, увидев во мне героя, который мог бы спасти его палец от кровопотери. - Джон, подай салфетку. Я повернулся к полке сзади меня и за пару муторных движений уже пришел к Линчу, к его окровавленному пальцу.  Черт, как можно было засадить нож так глубоко в свой палец... Одной салфеткой тут не помочь. — Ты уверен, что салфетки будет достаточно? - Я прикладываю белую тонкую бумагу к раненому пальцу, она вмиг впитывает в себя кровь. Оставшаяся алая жидкость продолжает свой путь по кисти товарища. Капелюшки крови оказываются на моих пальцах, пока я стараюсь потуже обмотать бумагу на пальце. И у меня получается.  — Нда. погоди, Джон, у меня аптечка в комнате лежит. - Линч прижал палец другой рукой и так пошел к своей комнате на второй этаж.  Я поколебался. Кровь на моих пальцах успела подсохнуть, и все равно взглянул на них. Она пахла. Чем, я не мог точно сказать, я ни разу в жизни и не нюхал кровь, но всегда почему то думал, что запаха она не имеет. И, несмотря на это, я точно чувствовал - она пахла. Вкусно и довольно приятно для крови.  Неужели меня опять глючит? но это было что-то новенькое, совсем непохожее на глюк. В конце концов, в последний раз я ловил галлюцинации... даже не помню когда. Был ли это глюк, или силуэт двери в темноте играл со мной злую шутку? это было бы правдоподобней, к тому же я был без очков. Все таки я не устоял и проверить на подлинность решил так: облизнув. Обычная кровь. Тьфу тебя, джон... Со второго этажа пришел голос товарища, зовущего к себе. Пришлось быстро смыть с рук кровь и пойти к другу, что я и сделал. Егор сидел на кровати, рядом аптечка, закиданная всяким треплом, и ватка с бинтом рядом с ней. Товарищ собирался мазать рану зеленкой или йодом, и только-только открывал бутылек.  — Отрежь бинт, пожалуйста. - Скомандовал Линч. — Погоди...  Я подошел к кровати, забрал у Линча из рук толком не открытый бутылек и оставил на постели. — Что? Знаешь способ лучше продезинфицировать порез? - Егор усмехнулся. Я перестал слушать его. Слышал только стук его сердца. Тук... Тук... Тук... Опрокинув товарища на помятое одеяло, я сел на торс, прижав и руку, за исключением той, с порезом.  — Какого хрена ты делаешь? - Возмущенный парень стал вырываться, и у него вполне бы получилось опрокинуть меня с себя, но не сегодня. - Джон, не до твоих идиотских пугалок, слезай! тяжелый же, ты раздавишь меня! Я хочу попробовать тебя на вкус... Повиснув над лицом товарища несколько секунд, ничего более не делая, в нос резко ударил сластный запах, дурманящий голову покрепче любых феромонов и психотропных препаратов.  Сжав изболенную руку Егора в своей, пустил порезанный палец в ротовую полость. Салфетка не сумела остановить кровотечение, посему кровь продлевалась, и приятно капала на язык, обжигаясь.  Прикусив между зубов палец приятеля, и продолжая надавливать до синяков и укусов, совсем скоро слышится он - хруст сустава. Приятель интенсивней вырывается, кричит, плачет от боли, только это выходит боком, хоть немного бьет по зубам, пока палец между них... Я делал все быстро, но успевая насладиться всем в мельчайших тонкостях. Кожа начала кровоточить, выделять сукровицу из свежей раны. Затем началось мясо.  Приятель кричал. Кричал не то от боли, не то от ужаса, может, от всего сразу. Отпустив руку, она тут же упала на постель, запачкав все рядом находящееся. И я не остановился на этом. Тошнота пропала, но ее заменил голод. Голод, который терзал меня все эти дни. Следующей целью стали его плечи. Обнажив белое плечо, упрятанное за серой футболкой, я прильнул к нему губами. Егор замер на секунду, но затем возобновил попытки спастись. И я перестал мелочиться. Укусив плечо со всей силы, почувствовав, как друг задрожал всем телом и оставляя кровавые следы на плечах, — как можно медленнее, — мне прилетело что-то в голову, столкнув с дрожащего от боли и страха тела. Линч ринулся к двери, пока я приходил в себя. Разыскав в затуманенном пространстве приятеля, я схватил его за руку, оттянув к себе. Пока это перетягивание длилось около минуты, мы оба упали на пол, но в этот раз я был быстрее. Снова оседлав приятеля, на этот раз он лежал лицом в пол, я мог продолжить то, что начал. Упавшая с кровати где-то за спиной аптечка очень пригодилась мне сейчас, аккуратно дотянулся до медицинских ножниц и с особой осторожностью разрезал футболку вдоль. Аккуратные лопатки, ключица, белая кожа с родинками предстали перед глазами и заставили сердце екнуть. Как прекрасно это выглядело и сейчас находилось только в моих руках и ничьих больше. Как совестно я себя чувствовал, зная, что разрушу эту красоту собственными руками. Я начал с малого: откусывал по кусочку, слушая скулеж и стоны обессиленного приятеля. Испачкался в крови, испачкал одежду, руки, даже рот и частично ковер на полу, но это нисколько не помешало. Затем перешёл к ногам, позволяя откусить себе все больший и больший кусок. Пока не увидел кровавую кость. Она торчала, казалось, выдавливала оставшуюся кровь вокруг, позволяя ей фонтаном высвобождаться наружу, на мои руки. Не съеденные влажные куски мяса повисли вокруг кожи, медленно стекая вместе с кровью вниз. Новые слои засохшей алой жидкости окрашивали руки в более и более темный цвет. Товарищ не переставал хрипеть, пока я буквально заживо поедал его, растягивая процесс по кусочкам, как и его кожу. Он медленно умирал, корчился от боли, жаль, я не видел его лица. И только потом до меня дошло, что кровь перестала течь из его изуродованных ран. Он больше не хрипел, не скулил, он перестал дышать. Медленно поднимаясь на ноги, я смотрю на друга. В нос ударяет новый запах... Запах человеческого мяса. Пахло так неприятно, тошнотворно, что я едва ли устоял на ногах. Нос перекрыло этим едким запахом, и привыкнуть, казалось, было невозможно...