***
Прошёл год, и Минхо вновь в той же самой церкви. До начала пасхи остаётся пару часов. Внутри ни души: каждый, вероятно, сделал всё заранее, а Ли, как обычно, в самый последний момент. Он идёт к священнику, чтобы освятить яйца. И встаёт в ступор, когда видит перед собой парня, который целовал его в прошлогодний праздник. Тот ничем не изменился: всё то же гладкое сверкающее лицо, та же длинна волос и та же чёрная ряса. Хо подходит ближе, кланяется в знак уважения и пытается спрятать лицо. Но священник, на удивление, всё равно его узнаёт. — Я видел вас в прошлом году. Это же вам я дарил корзинку с яйцами? — яркая улыбка горит на его лице. — Да, — кивает Ли, поджимая губы. — Рад вас увидеть вновь, — и снова эта по-блядски счастливая улыбка. — Может, познакомимся? Я Хан Джисон. — Ли Минхо.***
Время за знакомством проходит незаметно. Хо так и не успевает сказать о том, что ему нужно освятить яйца, как уже наступает служба. Вновь он слушает стихир Пасхи. Только уже вместе с Джисоном, который, кажется, тоже не рад стоять здесь в толпе людей. А после слушания Хан уводит Ли в служебную комнату, пока их не начали целовать и обнимать незнакомцы. Внутри комнаты всё старомодное. На стенах висят множество икон, а отделённый уголок украшен декоративными яйцами, пасхальными куличами, цыплятами и вербочками. Минхо смотрит на яйца и вспоминает: — Я же так и не освятил яйца. Они остались в главном зале... Джисон смеётся, что кажется странным для Ли, подходит вплотную со спины и томным голосом шепчет на ухо: — Священник в твоём распоряжении. Хочешь, освящу тебе яйца? — и опускает взгляд на пах. У Хо внутри всё сжимается. Он слышимо сглатывает и совсем тихо произносит, совершенно не думая ни о чём, кроме нежных рук, что проводят снизу вверх по талии: — Хочу. — Чудесно, — на выдохе произносит Хан и жадно впивается в шею, от чего Минхо издаёт писк и откидывает голову назад, на плечо Джисона. Последний переходит поцелуями к изгибу плеча и оставляет на нём засос, после зализывая. Ли тихо стонет, блаженно прикрывая глаза. — Сядь, — говорит Хан, отстраняясь. Хо сглатывает, на дрожащих ногах идёт к дивану и садится на него. Джисон снимает с себя рясу и откидывает её куда-то в сторону. Он подходит к Минхо и встаёт перед ним на колени, раздвигая ноги того в разные стороны и пристраиваясь между. Хан облизывается и тянет руки к ширинке брюк. Расстегнув её, достаёт из трусов уже вставший член. — Освятить твои яйца, говоришь? — усмехается по-блядски и медленно водит рукой по стволу, большим пальцем поглаживая уретру. — Освяти их своим поганым ртом, — откидывается на спинку дивана Ли, стискивая зубы от желания. И Джисон не медлит. Сжимает Хо за бёдра до красных отметин и берёт мокрую головку в рот. Он мычит, пропуская вибрацию по члену и доводя доводя Ли до приятной дрожи. Последний пытается сжать ноги вместе, но чужие руки не дают этого сделать, раздвигая их ещё шире. Минхо порывисто вздыхает, когда Хан начинает размашисто сосать, смыкая губы ближе к основанию. Тот водит языком по вздутым венам, выбивая из Хо первые сладкие стоны. Молодой священник чувствует, как его волосы сжимает чужая рука, как она надавливает на затылок, побуждая брать глубже. — Блять, как же ты ахуенно сосёшь, — на выдохе произносит Ли. — И не скажешь, что священник. Джисон отстраняется с громким чмоком, оставляя между членом и губами тонкую ниточку слюны. — Бог не ввёл запретов на занятие сексом в местах Сатаны, — ухмыляется, смотрит развратно и медленно проводит языком по основанию. Хан сплёвывает слюну на головку и вновь обхватывает плоть пухлыми губами, загоняя её за щёку, словно карамельную конфету. Минхо стонет всё громче и громче, чувствуя приближение к пику. Он сжимает крепче волосы Джисона и надавливает на затылок, заставляя священника давиться собственной слюной, какая стекает из уголков его рта. Член проходит глубже в горло, упираясь в носоглотку. Хан делает пару размашистых движений и отстраняется, вытирая рукой слюну со рта и подбородка. Не проходит и пяти секунд, как он втягивает яйца Ли в свой рот. Джисон облизывает их сладострастно, втягивает щёки, создавая вакуум. На это Хо стонет только громче и слаще, а тело его дрожит от ощущений, в желании получить разрядку. Священник вновь переходит на истекающий предэякулятом член и начинает вбирать его до самого основания, сминая яйца в руке. Последний рывок, и Хан успевает отстраниться перед тем, как Минхо обильно кончает, пачкая свои чёрные брюки и такого же цвета рубашку. — Я не глотаю, — говорит Джисон, протягивая влажную салфетку Ли, которую взял не пойми откуда. — Говоришь так, будто не священником работаешь, а шлюхой, — устало произносит Хо, вытирая с одежды собственную сперму. — Подрабатываю в свободное время, — усмехается Хан, накидывая на себя рясу. — Чего, блять? — выкидывает брови Минхо и выпучивает глаза. — Почему я оказался в числе твоих клиентов? — Я же тебе бесплатно «освятил яйца», — смеётся с яркой улыбкой на лице, — Ты понравился мне. Ещё в прошлом году. — Ты мне тоже. Но факт того, что ты подрабатываешь шлюхой, заставляет меня сомневаться в собственных мыслях. — Честно, после твоего члена больше никакой не хочется брать в рот, — по-блядски прикусывает губу Джисон и подмигивает. — А в зад ты бы принял? — задаёт скептический вопрос Хо. — Да нет же, — цокает и закатывает глаза Хан. — Я позвоню, когда буду уверен, — застёгивает ширинку брюк Минхо и поднимается с дивана, направляясь к выходу. Но не успевает он открыть дверь, как его прижимают к двери спиной. — Во-первых, откуда у тебя мой номер, а во-вторых, я не дам уйти тебе после отсоса, — рычит священник. — Ты так сладко стонал, что забыть это у меня не получится. — Я забил свой номер тебе в телефон во время службы и сделал себе дозвон, — слышимо сглатывает слюну Хо и не даёт ответа на остальные вопросы. — Не отпущу, — принимается Джисон ближе и впивается страстным поцелуем в губы. Язык проникает в чужой рот, оглаживает стенки полости и сплетается с другим. Поцелуй получается жадным и мокрым. У Минхо голову кружит от того, каким же этот милый с виду священник может быть развратным. Теперь он и сам не отпустит его. А в будущем на вопрос о том, что сделал Ли с подаренными яйцами на пасху в первую их встречу, он стыдливо будет отвечать, что продал два из них детям на площадке.