Хитрые люди

      Гарри Джеймс Поттер выбежал из своего укрытия, прошел мимо фургона проезжающего мимо молочника и направился к Тисовой улице номер четыре. Мальчик, лет пяти, изо всех сил старался выглядеть презентабельно, оставив свои непослушные волосы в покое (так как это была безвыходная ситуация) и дважды постучал. Он поджал губы, надеясь, что его тетя ответит, и он сможет выпить немного воды, возможно, даже немного хлеба, или даже сможет искупаться. Ничего подобного Гарри и не ждал, тем более что это был его день рождения. Было только хорошо, что ему разрешили выйти из дома и пойти в библиотеку. Хоть он и не взял с собой никаких книг, Гарри позаботился о том, чтобы спрятать книги, которые он читал, в самом заднем дворе, где никто их не заметит.       Мгновение спустя его тетя Петуния устремила на него прищуренный взгляд и быстро впустила его внутрь, ущипнув за плечо. Гарри вздрогнул, ожидая, что позже на его плече появится синяк.       Пока Гарри жил со своими родственниками, ему были не рады. Даже очень. Петуния Дурсль, высокая, худая женщина с длинной шеей, всегда украшенной жемчугом, всë время кричала на него, чтобы он делал дела в доме или в саду, но никогда не повышала голоса на своего дорогого сына Дадли. У его тети были злые черты характера, в большей степени, чем у ее дородного мужа Вернона Дурсля, который время от времени напоминал Гарри, как он должен быть благодарен такому «уроду», как он, за то, что его приютили в их доме. По крайней мере, в случае с дядей Верноном мужчина предпочитал притворяться, что Гарри не существует, и только ворчал, когда он попадался ему на пути. Гарри поспешил в свою комнату, в чулан под лестницей, и сложил обувь, прежде чем выйти обратно. Его позвала тетя Петуния, и он ожидал, что до захода солнца он сделает еще один длинный список дел по дому. Когда он вошел на кухню, где его ждала тетя, у нее был не обычный листок бумаги с его делами, а черный сундук, стоявший на обеденном столе. У него была серебряная отделка, на крышке были выгравированы золотом инициалы Г.Д.П., а из замочной скважины торчал золотой ключ. С любопытством Гарри подошел к тете, но старался не показать ей, как это его заинтересовало. — Я тебе для чего-то понадобился, тетя Петуния? — прошептал он, стараясь не оказаться на грани гнева своей тети. У тети Петунии было вспыльчивое отношение ко всему, что Гарри говорил или делал. Она подвинула сундук к Гарри. «Здесь вещи твоих родителей. Оставленные кем-то из их… вида, когда тебя только что подбросили к нам». Тётя Петуния вздëрнула нос, как будто учуяв что-то нехорошее. «Теперь он твой, но я не хочу, чтобы он валялся где-то здесь, иначе я выкину или сожгу его сама». Затем она вышла с кухни, оставив ошеломленного Гарри смотреть на то, что могло быть сокровищем его жизни. Угроза со стороны тети заставила его поднять сундук, и он изо всех сил старался не уронить его по дороге к чулану. Гарри засунул носок под дверь чулана, чтобы она оставалась закрытой, затем нащупал свой старый и ржавый военный фонарик, и установил его на полке над собой. Его луч заливал всю его каморку, но особенно центр сундука. Дрожащими руками он повернул ключ и толкнул крышку вверх. Там была пачка писем, две длинные узкие коробки, что-то вроде толстой черной книги, безделушки, незнакомые Гарри, и, наконец, что не менее важно, мерцающая ткань, аккуратно сложенная под всеми остальными вещами. Он поднял маленький золотой шарик с выгравированными крыльями по бокам и чуть не вскрикнул, когда тот начал порхать по его каморке на быстрой скорости. Наполненный восхищением и страхом перед тем, чем он стал свидетелем, Гарри неуверенно вытянул руку вперед, чтобы поймать крошечный шар. Его крылья продолжали двигаться, пока он осматривал мяч, но в конце концов он успокоился, крылья снова прижались к мячу. Гарри засунул его обратно в сундук, под стопку писем, на случай, если он решит взлететь. — Это совсем не странно, — пробормотал Гарри про себя, прежде чем перейти к следующему пункту. Длинные узкие коробки были подписаны. На одном было написано «Джеймс Флимонт Поттер», а на другом — «Лили Розали Эванс». — Наверное, это были имена моих родителей, — подумал Гарри, и его глаза затуманились от под ступивших слëз. Тетя всегда отказывалась рассказывать Гарри что-либо о его родителях, за исключением того, что они были негодяями и пьяницами, но иногда, его тетя оговаривалась и источала ненависть по поводу «этого урода Джеймса Поттера» или «драгоценной Лили». Сдерживая слезы, Гарри вытер глаза и отложил коробки, решив вместо этого потянуться за другим предметом. Гарри воздержался от открытия коробок, даже с большим любопытством. Если бы они были, чем-то вроде, летающего золотого шарика, который он подобрал ранее, Гарри содрогнулся при мысли, что бы произошло. Толстая книга оказалась альбомом, но не таким обычным, как он ожидал.       Гарри ахнул от фотографий. Вместо неподвижных фотографий, все на фотографии двигались, и он помахал в ответ паре, которая помахала ему снова. Гарри Поттер не сомневался, что это его родители, Джеймс и Лили Поттеры.       У мужчины были непослушные черные волосы, карие глаза и сильная квадратная челюсть. Время от времени он целовал женщину в щеки и кружил ее. Гарри провел пальцем по фигуре мужчины, в восторге от того, что этот человек, его отец, так похож на него. Женщина была красивой, у нее были густые, длинные рыжие волосы и самые пронзительные зеленые глаза, которые он когда-либо видел у любого другого человека, кроме своего собственного. Женщина, его мать, была поразительно красива, и глаза Гарри наполнились слезами при мысли о том, что бы он мог иметь, если бы обстоятельства сложились иначе. Она много улыбалась и часто закатывала глаза на его отца, явно устав от его выходок. Гарри ухмыльнулся, чувствуя восторг от того, как глупо они вели себя на фотографиях. Он был просто в восторге, что они не были такими, как тетя Петуния и дядя Вернон. Он осторожно пролистывал альбом, боясь, что может что-нибудь порвать, и родители перестанут ему махать руками или улыбаться.       Продолжая листать, Гарри плакал на тех фотографиях, где его держали родители, когда он был еще ребенком. На многих фотографиях был изображен длинноволосый мужчина, чьи серые глаза и легкая улыбка заставляли улыбаться и его самого. Этого мужчину звали, Сириус Блэк. Так были подписаны фотографии.       Сириус Блэк часто держал его на руках в фотографиях, и его прозвали «Крëстным отцом».       Когда он подошел к концу альбома, там были мать и его отец, Сириус, и мужчина намного ниже остальных, на уровне его мамы, с пронзительными голубыми глазами и темными волосами, выбритыми по бокам. В отличие от остальных, он был одет в рубашку с высоким воротником, который был расстегнут, подтяжки, прикрепленные к темным брюкам, и кепку-восьмиклинку. Он широко улыбался, и его голубые глаза почти исчезали от большой улыбки. Сириус время от времени похлопывал его по спине и приближал к Лили и Джеймсу, образуя групповые объятия. Мать Гарри и этот мужчина становились незаметными из за высокого отца и Сириуса, и он безуспешно пытался вырваться из рук более высоких мужчин. Глаза Гарри скользнули по именам под фотографией. «Лили и Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Томас Шелби».       Гарри улыбнулся тому, насколько по-живому они выглядели. Пожав плечами, Гарри принялся рыться в других предметах. Он не отвлекался, пока осматривал содержимое сундука. Гарри читал короткие письма, написанные его родителями друг другу, пока его отец не мог вернуться домой из-за его «работы», потому что он был «мракоборцем», или когда его маму задерживали на работе которая называлась «Отдел тайн». Постепенно он собрал воедино то, кем были его родители, из всех странных слов, которые они использовали в письмах. — Но это неправда…? Магии же нет... Её не существует, — прошептал Гарри, глядя на слова «ведьма» и «волшебник», написанные почерком его матери. Все еще пытаясь осознать это, Гарри взял один из последних конвертов, адресованный именно ему, и начал читать. «Дорогой Гарри, Мы пишем тебе в надежде, что ты в безопасности, и мы не погибли. Помни, что бы ни случилось, мы с твоим отцом любим тебя, и что бы ты ни достиг в жизни, мы всегда будем тобой очень гордиться. Если ты это читаешь, то это означает, что нас больше нет на этом свете, но уверяю тебя, мы не хотели уходить специально, любимый мой. Будем надеяться, что твой крестный отец Сириус со временем достаточно повзрослел и поумнел, и воспитывает тебя вместе с твоим дядей Томом, и что Томми, не позволил Сири слишком разбаловать тебя. Если ты не с ними, то, надеюсь, ты со своей крестной мамой Алисой и ее мужем Фрэнком Лонгботтомом. Мы с Элис очень надеялись, что ты и ее сын Невилл в детстве будете лучшими друзьями. Гарри, пожалуйста, знай, что очень злой волшебник решил, что мы мешаем ему править волшебным миром. Мы приняли все меры предосторожности, чтобы этот человек, выдумавший себе имя Лорд Волан-де-Морт, не смог каким-либо образом тебе навредить. Мы наложим чары Фиделиуса и применим их к нашему местонахождению. Нашему хорошему другу Питеру будет поручена роль хранителя нашего секрета, и если Волан-де-Морт когда-нибудь найдет нас, это будет означать, что Питер выдал ему наше местоположение. Я конечно, больше доверяю Томми и Сириусу, но твой крестный думает, что все будут знать, что именно он владеет информацией о нашем местонахождении, а Томми призвали во Францию. Мы с твоим отцом не хотим переходить на Питера, но Сириус привел веские аргументы по этому поводу, поэтому мы примем это предложение. Нам очень жаль, сынок, если мы оставили тебя в этом жестоком мире. Мы всегда будем присматривать за тобой, даже если нас физически нет рядом. Я только надеюсь, что ты счастлив и в безопасности, где бы ты ни был, любимый мой. С любовью, твоя Мама.» Разум Гарри пошатнулся от того, что он только что прочитал. Злые волшебники и что за черт возми, Фиделиус? Это было что-то нереальное, из сказок. Не могло такого быть, чтобы за таким ребенком, как он, охотился какой-то колдун, одержимый мировым господством. Он был просто Гарри, Мальчик-который-живëт под лестницей и должен был быть благодарен за то, что он не урод, живущий на улице.       Гарри снова посмотрел на сундук и письмо. Если верить его родителям, он был не уродом, а человеком, который умел использовать чары и магию.       Настроение Гарри мгновенно испортилось. Долгое время, он считал своих родителей пьяницами, которым плевать на жизнь сына. Ему следовало ожидать, что его родственники будут лгать об этом, вместо того, чтобы принимать их слова за правду. Сколько раз он слышал, как дядя Вернон насмехался над тем фактом, что Земля представляет из себя шар? Неудивительно, что его всегда наказывали за то, что он не мог объяснить. Дурсли знали и избегали его из-за того, что он родился магом и над чем они, не имели власти. Повергнутый откровениями в письме матери, последнее крепко прижалось к груди, Гарри выполз из чулана и отправился искать тетю Петунию. В доме, по большей части было тихо, но он слабо слышал шаркающий звук, доносившийся сверху. Когда он обнаружил, что тетя подметает спальню Дадли, Гарри не удосужился сообщить ей о своем присутствии и заговорил. — Ты знала, что я волшебник, — Гарри храбрился перед ней, но глаза выдавали его. Петуния Дурсль заметно поморщилась и сильнее сжала метлу. — Конечно, я знала, — Тётя зашипела на него. Гарри не мог не отступать. Не тогда, когда он решился. — Как ты им мог не быть? Тебя оставили на нашем пороге в середине ноября. Директор, школы твоих родителей, даже не удосужился зайти к нам. Ты никогда не плакал, вместо этого, все летало, когда ты был расстроенным или чего-то хотел. Я почти собиралась вышвырнуть тебя на улицу, потому что ты мог навредить Дадли! — ее повышенный голос заставил Гарри вздрогнуть, а затем она села на кровать Дадли, по-видимому, изнуренная. Гарри никогда по-настоящему не задумывался о том, сколько ей лет, но в тот момент Петуния Дурсль выглядела так, словно за одно мгновение сильно состарилась. — Ты делал в точности все, что делала Лили, когда была маленькой, только ты был намного меньше ее возраста. Петуния глубоко и судорожно вздохнула. — Я не хотела видеть в тебе Лили. Мне не нравилось, что ты местами так на нее сильно похож. Твои глаза слишком зеленые и твоя улыбка, были полностью копией Лили. Ты похож на своего отца, очень, но все, что я вижу в тебе, это мою мертвую сестру. Твое существование — постоянное напоминание о том, что моя сестра так и не вернулась ко мне. — сказала она наконец, глядя на Гарри с непролитыми слезами. Гарри замер, никогда не видя на лице тети столько эмоций, кроме презрения. Он не знал, что чувствовать к этой женщине. Гарри едва мог осознать весь спектр ее слов. Он остался сиротой, но она потеряла сестру. Было ли это равным, с ее точки зрения? Гарри тщательно подбирал следующие слова. В глазах тети Петунии, казалось, не было столько ненависти, как обычно. — Как я могу быть в этом виновен? — Лицо Петунии выразило удивление. Гарри продолжил. — Я не глупый. Ты не любишь меня, даже если я стараюсь в школе и делаю все, что ты мне говоришь. Мама писала, что мне следовало быть у других людей. Губы Гарри дрожали, когда он произносил следующие слова, —Я хочу уйти от вас. — Куда ты пойдешь? Твое племя будет искать тебя. Петуния посмотрела на него. — Директор сказал мне, что ты пойдешь в их школу. Не то чтобы я имела право голоса на этот счет, но меня это не волнует. Я надеялась, что ты окажешься обычным, нормальным ребёнком, но это не так. Гарри нахмурился, ругая себя за то, что не продумал это. Куда он пойдет? Затем он вспомнил о фотоальбоме и побежал обратно к чулану под лестницей. Он вернулся к тете, которая все еще сидела на кровати Дадли и смотрела в одну точку. Гарри подсунул последнюю фотографию в альбоме, в руки тети. Она вздрогнула, когда увидела, что фотография движется. — Найдите мне Сириуса Блэка или этого Томаса Шелби. — В мамином письме говорится, что Сириус — мой крестный отец. Должно быть, он хочет забрать меня. — Ты думаешь, что он искал тебя все эти годы? Никто не приходил за тобой. — Петуния встала и вернула ему фотографию. Я не знаю, где сейчас живёт Томас Шелби, но мы можем попробовать его найти. Если он не ответит, что ты будешь делать? Гарри уставился на движущуюся картинку. — Я останусь здесь и не буду вас больше беспокоить. — прошептал он. Гарри отчаянно надеялся, что на его просьбу будет получен положительный ответ. Почему его крестный не пришел за ним? Он тоже умер и исчез навсегда, как и его родители? А что насчет Томми Шелби? Неужели он забыл своих друзей? Гарри пытался сдержать слезы, но они все равно текли и текли. Тетя Петуния оставила его стоять там, лишь шепотом напомнив, что дядя Вернон скоро вернется домой. Через некоторое время Гарри вышел из комнаты Дадли и сунул свою фотографию и письмо в сундук, надеясь, что его скоро заберут из этого места. Гарри потребовалась целая неделя, прежде чем он понял, как обращаться с маленькими безделушками, в сундуке, который ему отдали. Как только у него появилось время для себя, Гарри выпотрошил сундук на полу своей каморки и разложил их по отсекам. Альбомы и письма были отложены в одну сторону, безделушки — в другую, две длинные коробки — в самый дальний угол его комнаты, а затем он, наконец, поставил сундук с мерцающей тканью под кровать. К счастью, золотой шар остался неподвижным, и он с опаской посмотрел на него, потянувшись к двум коробкам. Гарри первым делом открыл мамину коробку и долго разглядывал предмет, находившийся в нем. В красном бархате лежала палочка длиной двенадцать дюймов, на ее вишнево-красной поверхности были вырезаны самые замысловатые детали, которые он когда-либо видел. Тонкая полоска скрученного дерева охватывала всю палочку, заканчиваясь крошечными резными цветочными узорами возле кончика. Гарри взял палочку из коробки и почувствовал, как по нему прошла волна тепла, что заставило его уронить палочку обратно в коробку. Увидев, что это такое, он повернулся к другой коробке, принадлежавшей его отцу, и наткнулся на такую же палочку. Однако эта палка была более темного цвета и имела орлиную форму. На нем не было сложной резьбы, а ручка выглядела так, словно это был отломленный кусок дерева. Гарри держал ее в руке и был удивлен тем, насколько удобной была палочка. Тепло опять расползлось по его руке и всему остальному телу. Ошибки в том, что это были волшебные палочки, быть не должно. *** Прошло всего несколько дней, прежде чем Петуния Дурсль получила ответ от некоего мистера Шелби. За эти несколько дней Гарри Поттер получил несколько привилегий, которые обычно были только у Дадли. Он не знал, почему его родственники внезапно изменили свое мнение к нему или что-то похожее на это, но, тем не менее, они перестали на него ругаться. Одной из этих привилегий было то, что ему разрешили переехать во вторую спальню Дадли. Дадли злой бегал по всему дому из-за того, что его комнату, полную сломанных игрушек и ненужных ему вещей, отдали этому «уроду». Хотя Вернон Дурсль обычно был терпеливым человеком, когда дело касалось выходок его сына, но вместо этого он положил конец истерике, впервые повысив голос и сократив время просмотра Дадли всего лишь до тридцати минут. Сказать, что вся семья была в шоке, — ничего не сказать. С этими словами дядя Вернон повернулся к бледному Гарри и велел ему перенести свои вещи наверх и убрать всю комнату. С сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, Гарри, стараясь не создавать лишнего шума, поднялся наверх, неся с собой одежду и скудное количество игрушек. Он осторожно толкнул дверь, сначала оглядываясь назад в поисках каких-либо признаков своего толстого кузена. Гарри быстро приступил к уборке, отодвинул сломанные вещи в угол и очистил пыльную кровать, насколько мог. Тем временем Дадли продолжал требовать от родителей еще подарков в качестве компенсации за столь большую потерю за один день. Он не удивился, узнав однажды, когда его тетя и дядя сидели на кухне, что все изменения были уловкой. Они яростно перешептывались друг с другом, не подозревая, что Гарри прячется в своем чулане и смотрит на них, нахмурившись. — Нет, Вернон! Нам придется ещё подождать. Братья Шелби всегда были бандой головорезов, и если я права, то Томми может сделать нашу жизнь еще хуже, если найдет что-то, что ему не понравится. Нам придется сделать вид, что о мальчике здесь хорошо заботились, — Петуния сказала Вернону. Гарри наблюдал, как его дядя ощетинился и ударил мясистой рукой по столу. Гарри и его тетя вздрогнули от этого звука. — Я не допущу, чтобы какой-то бандюган угрожал мне! Посмотрим, когда он приедет. С этими словами дядя Вернон повернулся и пошел прочь от тети Петунии. Гарри закрыл дверцу чулана, продвинулся дальше и, затаив дыхание, ждал, пока его дядя поднимется наверх. В доме воцарилась тишина, прежде чем он услышал возобновившиеся движения на кухне. Он был расстроен этим разговором. Он и подумать не мог, что Дурсли могли изменить свое мнение и начать относиться к нему как к члену семьи, только из за того, что они кого то бояться. Гарри с яростью подумал, что был наивен, и поклялся никогда больше ничего не ожидать от своих ненавистных родственников.

***

— Иди сюда, Гарри, — тётя Петуния окликнула его из кухни в субботу днем. Гарри, который смотрел телевизор, быстро подошел к своей тете. Это было еще одной поблажкой, которое ему теперь было разрешено делать, помимо того, что ему начали покупать подержанную одежду получше. Поскольку была его очередь смотреть телевизор, Дадли был с Пирсом Полкиссом в парке, вероятно, терроризируя другого ребенка, а дядя Вернон дремал наверху. — Да, тетя Петуния? Тётя Петуния дала ему конверт. — Я зашла в тупик на Сириусе. Я пыталась связаться с вашим… миром, но не получила ответа. Она поджала губы, явно не одобряя ситуацию. Гарри был разочарован, но попросил тетю продолжать. — А как насчет Томаса Шелби? — Глаза Гарри расширились в надежде на хорошие новости. Тетя Петуния посмотрела на конверт, который дала ему, затем отвернулась и приступила к мытью посуды. Когда она заговорила, Гарри напряг слух, чтобы услышать, что она говорит. — Он готов принять тебя. Мистер Шелби заберет тебя где-нибудь на этих выходных, и ты будешь жить с ним в Смолл-Хит, городе Бирмингем.

***

      Гарри выглянул из-за штор и снова сел на диван, когда никто не подошел к дому номер четыре Тисовой улицы. Рядом с ним стоял сундук с его инициалами, спортивная сумка, наполненная его одеждой, и еще одна пара обуви. Он прекрасно видел, как его родственники занимаются своими обычными делами. Через кухонную дверь можно было увидеть тетю Петунию, готовившую обед для своей семьи. Дядя Вернон сидел в своем кожаном кресле с высокой спинкой, держа в руке газету. Дадли сидел перед телевизором, а его игрушки были разбросаны по ковру. Гарри ожидал, что Томас Шелби именно сегодня заберет его у родственников. Несмотря на более разговорчивое поведение его тети и дяди (уловка, напомнил он себе), Гарри все еще хотел, чтобы мистер Шелби приехал за ним. Он только надеялся, что этот человек будет не таким как Дурсли. «Папа?» Гарри поднял голову и посмотрел на Дадли, который все еще был у телевизора. Дадли быстро взглянул на него и отвел глаза. Гарри нахмурился, глядя на своего кузена. Дядя Вернон хмыкнул. «Что сынок?» — А Гарри вернется?       Вопрос явно застал дядю Вернона врасплох. Глава дома Дурслей опустил газету, чтобы посмотреть на сына. Гарри определенно надеялся, что он никогда не вернётся сюда. Его глаза ненадолго встретились со взглядом дяди, затем дядя Вернон снова уткнулся лицом в утреннюю газету. — Если он захочет, но я в этом сильно сомневаюсь.       И все. Дадли больше ничего не говорил, и дядя Вернон тоже. Гарри отвернулся и поправил рубашку. Никто и никогда не смог бы заставить его вернуться на Тисовую улицу. Никогда. Из размышлений его вывел звук автомобильного двигателя. Гарри напряг слух и улыбнулся, когда показалось, что звук прекратился где-то поблизости. Он вскочил, чуть не порвав шторы, и затаил дыхание.       Это, без сомнения, был мистер Томас Шелби в фуражке и рубашке с высоким воротником, сидевший в машине, мало чем отличавшейся от «Форда модели Т» его дяди. Гарри смотрел, как мужчина вышел из машины и затушил сигарету ботинком. Однако он был не один: его примеру последовали еще двое мужчин, оба в костюмах-тройках и с похожими прическами. Его глаза расширились, когда он увидел кобуру с пистолетом на одном из мужчин. Они не выглядели злыми, но определенно были чужаками на Тисовой улице. Он вздрогнул, когда усатый мужчина плюнул на грядку с нарциссами. Тетя Петуния пришла бы в ярость, если бы увидела это. Гарри немедленно задернул шторы и встал с дивана, помня о том, что на него смотрят родственники. Он изо всех сил поправил свою скудную одежду, желая выглядеть презентабельно перед человеком, который собирался его забрать, и снова сел, крепко сжимая сумку к груди. Гарри чуть не подпрыгнул, когда раздался стук. Тетя Петуния быстро прекратила свою деятельность на кухне и открыла дверь. Гарри мог только ждать, затаив дыхание. — Да?— Гарри видел, как его тетя тряслась от страха. Он пришел к выводу, что она то же увидела у них оружие. — Не уверен, что приятно видеть тебя снова, моя дорогая кузина. Томас Шелби из компании Shelby Company Limited.       Петуния Дурсль побледнела и отступила назад, когда мужчины вошли в дом, несмотря на отсутствие приглашения. Мистер Шелби теперь стоял в вестибюле Дурслей, его пронзительные голубые глаза осматривали всю комнату. Затем его взгляд остановился на Гарри и он задержал его на мгновение. Мистер Шелби улыбнулся ему, и сердце Гарри воспарило. Гарри тупо смотрел, когда мужчина кивнул ему и повернулся обратно к Петунии. — Я думаю, что у меня есть все права на Гарри, и я могу забрать его у вас.

***

— Томми! Посмотри в книгу, брат мой. Все о Монагане Боже! — Джон практически кричал на него, как только он вошел в букмекерскую.       Их букмекерский бизнес процветал, и его лошади зарабатывали приличные деньги на всех ставках и выигрывали несколько скачек то тут, то там. Несмотря на то, что все это незаконно, у Томми и остальных членов семьи Шелби не было проблем. Он хорошо набил карманы полицейских, чтобы они закрывали на это глаза, большинство из которых служили вместе с ним во Франции.       Маленький Финн подбежал к нему и потянул за пальто, жестом приглашая Томми наклониться. Мальчик прошептал ему на ухо и указал на Артура, своего старшего брата, прислонившегося к двери своего кабинета. — Тебя видели, как ты выполнял трюк с порошком в Гарнизонном дворе. Прачки сказали, что там были китайцы, и была «ведьма». Старший брат сердито посмотрел на Томми, когда они укрылись в офисе Артура. —Мы сейчас исправляем гонки, Томми? Лицо Томми оставалось непроницаемым, его ясные голубые глаза просто следовали за движениями Артура. — Времена согласованы, Артур. Томми прислонился к стене. Усы Артура встали дыбом. — Я беру на себя ответственность за сбор новых денег. — Вот только тебе не следовало приплетать сюда ведьму! Мы не можем связываться с китайцами, Томми, — умолял Артур, а затем сделал большой глоток виски. — Я не думаю, что у тебя есть разрешение от Билли Кимбера на фиксацию гонок. Если он пронюхает об этом… — рука его брата заколебалась в воздухе. — Что произойдет, если победит Малыш Монаган? Думаешь, мы сможем победить китайцев и Билли Кимбера?! — Я думаю, Артур... Томми посмотрел на своего старшего брата, немного оскорбленный. — Это то, что я считаю нужным сделать, и делаю, а ты позволишь мне сделать это. Томми видел, что Артур наконец оттаял, напряженные плечи его брата опустились при последних словах. Он знал, что ведет опасную игру, но пришло время Шелби подняться над всеми остальными. — Я здесь не только для того, чтобы на меня кричали и орали. — сказал Томми, пододвигая стул, чтобы сесть. Он протянул Артуру конверт. Его брат выпрямился на имени отправителя письма. От: Петуния Дурсль, урожденная Эванс #4 Тисовый проезд, Литтл-Уингинг, Графство Суррей — Что это с ней случилось? Мы не разговаривали с ней несколько лет, с этой чокнутой. — Артур сплюнул, отдавая его обратно Томми. Он же отдал его обратно Артуру. — Прочитай это.       Мрачное выражение лица Томми заставило Артура осторожно потянуться за конвертом, разглядывая письмо Петунии и ее последующую просьбу. Томми сидел молча, выхватив у брата стакан виски. Он не стеснялся много пить во второй половине дня, хотя содержание писем тяжело тяготило его разум. — Томми, здесь говорится, что наша любимая кузина Лили мертва. — прошептал Артур, его костяшки пальцев побледнели. — Прошли годы, а эта ведьма, похоже, не хотела нам ничего об этом говорить. Почему мы так и не удосужились навестить ее после войны?       Его брат выглядел потерянным и потрясенным. Сегодня утром Томми выглядел точно так же, когда читал это, как будто что-то только что щелкнуло, и ему было неприятно признаваться в том, что он не заметил своего теперь уже умершего родственника.       Томми покачал головой и допил весь оставшийся виски. — Насколько я помню, они скрывались. Мы знали, что она и Джеймс обладали определенными... способностями. Мы не могли думать о ней, пока Петуния не упомянула о ней в этом письме. Что то щелкнуло, при прочтении письма и мы всё вспомнили. Ты знаешь, они спланировали это так, чтобы никто еще не пострадал, Артур. — Они были убиты, а их ребенок остался сиротой! Как…!       Артур теперь открыто плакал, лицо его брата было полно тоски из-за потери их любимой кузины.       Лили всегда понимала чувствительную натуру Артура и опекала, и обожала его, как будто она была старше его. Она также понимала, что Томми нужно время для себя, и держала Петунию подальше от него всякий раз, когда она чувствовала себя особенно неприятно по отношению к «чудаковатому» кузену Томми. Он усмехнулся про себя, будучи уверенным, что Лили была бы потрясена тем, что он готов сделать сейчас для достижения своих целей. Он просто надеялся, что она его простит там, на небесах, за то, что он собирался сделать, ради ее сына. — Она не совсем ушла, Артур.       Томми встал и взял письмо из рук Артура. — Вместо того чтобы оплакивать её, мы будем заботиться о ее сыне Гарри. Туни, очевидно, не относится к Гарри как к своему сыну, но мы то будем. Это единственный способ, который Лили одобрила бы, а не то, что мы сейчас, делаем это дерьмо.

***

      Томас «Томми» Шелби был семейным человеком до мозга костей. Он может ходить за спинами людей, испытывая их терпение до такой степени, что ему будут угрожать убийством, но это было ради общего блага будущего его семьи и его компании.       Он поймал острый взгляд тети Полли с письмом в руке. Артур сидел во главе стола, его глаза налились кровью из-за слез ранее, но он не выглядел обеспокоенным тем, что Томми только что рассказал своей семье. Вот брат Джон выглядел обеспокоенным, а Финн был в замешательстве.       Томми не думал, что последний как-нибудь вспомнит Лили или Петунию, поскольку обе женщины видели его только один раз, когда он был еще младенцем. Ему нужно будет всё рассказать. — Томми, ты уверен, что примешь его в семью? – спросила Полли. Она снова перечитывала письмо. Чем дальше она читала письмо, тем больше она поджимала губы. Она продолжила: — Учитывая вашу продолжающуюся войну с Билли Кимбером, китайцами, а потом… Губы Полли сжались, и она продолжила: «Вряд ли тебе будет уместно воспитывать Гарри здесь».       Полли фыркнула, глаза еще сильнее сузились, когда она дошла до конца письма и скомкала его в кулаке. Томми догадался, что из-за того, что Петуния сказала в письме. Когда он впервые прочитал его, он разгромил свою комнату.       Она уже не одобряла то, где рос Финн, окруженный, по ее мнению, «жестокими» мужчинами на каждом шагу. Зная, что это ребенок дорогой Лили, Томми не сомневался, что Полли будет еще сильнее защищать его, своего будущего подопечного. — Кузина Лили выбрала меня и Сириуса, на случай, если с ней и Джеймсом что-нибудь случится. Что ж, произошло непоправимое, и Гарри остался со своими ненавистными родственниками. Туни была отвратительной девочкой и женщиной то же. Томми многозначительно взглянул на Полли. — Кроме того, он член нашей семьи. Мы, Шелби, своих не бросаем. И мы будем о нём заботиться. Артур, его старший брат, улыбнулся сквозь усы и поднял стакан виски в ответ на слова Томми. — Тогда все хорошо. Когда нам за ним ехать, Томми? — сказал Джон, похлопав Финна по плечу. Последний был самым младшим из братьев Шелби и, несомненно, был воодушевлен мыслью, что больше не будет самым младшим в семье. — Он будет жить со мной в комнате? — спросил Финн воодушевленно. Томми еще раз затянулся сигаретой, выбросил и затушил ее ботинком. — Сначала нам придется кое-что подготовить.

***

      Томми взглянул на посетителей «Гарнизона», затем кивнул в сторону бармена. Пабом владел и управлял Гарри Фентон, высокий, дородный мужчина, работавший за стойкой. Что ж, ненадолго он будет его владельцем, если он продолжит использовать Шелби для своей «защиты». Томми не обращал никакого внимания на блондинку рядом с ним. — Что у вас сегодня, мистер Шелби? – сказал ему Фентон, его тряпка кружила по барной стойке. Томми посмотрел на миску с мочой возле своих ботинок. Он повернулся к отдельной комнате паба. — Как обычно. Пожалуйста, отнесите его в отдельную комнату и сообщите моим братьям, что я там, — Фентон больше ничего не сказал, и Томми закрыл за ним дверь.       Он размышлял о том, хорошо ли чувствует себя Гарри под присмотром Туни, когда раздвижная ширма в отдельной комнате внезапно открылась. Томми заметил, как блондинка смотрит на него светло-зелеными глазами с оттенком презрения. Он кивнул ей и встал, чтобы забрать у нее бутылку и стакан. — Ваш напиток, сэр, — ее голос был хриплым, а отрывистый тон еще больше позабавил Томми.       Она пахла роскошью. Это напомнило ему людей в Лондоне, которые воротили носы при виде его города, полного фабричных рабочих. Будто орда порядочных, трудящихся людей была позором общества. Ее цель в Уотери Лейн была для него загадкой. Он ничего не мог сказать по тому, как она держалась, кроме того, что она была очень осторожна рядом с ним. Томми был уверен, что если и была причина, то не потому, что она хотела сделать себе карьеру барменши.       Он отпустил ее легким кивком головы. Томми почувствовал, как ее взгляд задержался на его спине, прежде чем она с силой закрыла дверь. Если бы он был любым другим уважаемым человеком, его люди бы встретили ее в переулке, и никто, вероятно, не вспомнил бы, что она когда-то работала здесь, в Гарнизоне. Вот только ему было на неё посрать. Она была всего лишь мимолетным человеком в его жизни.       Томми терпеливо ждал братьев, медленно потягивая виски. Вскоре вошел Артур, сопровождаемый Джоном и маленьким Финном. Он улыбнулся младшему брату и пригласил его сесть рядом с ним. Финн радостно запрыгнул на диван и взял предложенный Джоном стакан воды. — Я так понимаю, это семейное собрание? — спросил Джон, уже обхватив пальцами горлышко бутылки виски. —Потому что я не хочу потом слушать Полли. Она почему-то всегда знает, что я что-то как всегда пропустил. Он сморщил лицо, и Томми усмехнулся. — Нет. Разве я не могу провести время со своими братьями? — он чокнулся своим стаканом с Артуром. Артур усмехнулся: «Забавно. Я не проводил с тобой времени с тех пор, как мы вернулись из Франции».       Тишина наполнила комнату. Томми видел, как Финн посмотрел на свои башмаки. Джон ничего не сказал, но, вероятно, был согласен с Артуром, если его нахмуренный взгляд о чем-то говорит. Если бы они всегда были такими, Томми явно не был бы способен воспитывать Гарри здесь, вместе с ними. Зная дорогую Лили, его племянник был бы таким же вспыльчивым и эмоционально настроенным на всех своей магией, что был бы опасен для него и для всех.             Очевидно, перемены должны были произойти, и как можно быстрее, прежде чем он заберет Гарри к собе домой. — Ну, что я могу сказать, это изменится, — наконец сказал Томми. Финн поднял глаза с осторожной улыбкой. — Если Гарри собирается жить с нами, мы не позволим ему увидеть разлад в нашей семье, учитывая то, как с ним, вероятно, обращались в доме Петунии. — Кто такая Петуния? – спросил Финн. Джон ответил брату. — Она наша кузина. Ты тогда был еще ребенком, но мы однажды навещали ее. Хотя кузину Лили мы видели чаще. Она сестра Туни, но Лили жила в Годриковой Впадине со своим мужем Джеймсом.       Джон сделал паузу, глядя Томми в глаза. Он кивнул, зная, что то, что Джон собирался раскрыть, уже было тем, на что Артур, он и Джон согласились. Полли без колебаний рассказала Финну о магии. Она любила Лили, как свою потерянную дочь, и принимала ее такой, какая она есть. Ребенка ее любимой племянницы будут любить так же. — Финн, в Гарри есть что-то особенное.— Джон вздрогнул. — Видишь ли, Лили пошла в специальную школу в Шотландии из-за своих особенностей. Там она встретила своего будущего мужа Джеймса, и у него были такие же особенности как и у нее.       Томми слушал, как в пабе снаружи становится все шумнее. В этот момент вот-вот должна была начаться драка или какие-то беспорядки. Он встал, предоставив Джону и Артуру объяснить особые обстоятельства жизни Гарри. Он отодвинул маленькую дверцу в сторону и позвал Фентона за стойкой. Мужчина выглядел обеспокоенным, затем стул врезался в одну из колонн. Весь паб погрузился в тишину, кроме одного мужчины. Его учащенное дыхание и паническая болтовня были Томми знакомы, и он быстро выбежал на улицу. — Артур! — Его брат уже шел за ним по пятам. — Это Дэнни!       Томми и Артур чуть не схватили Дэнни «Пиф-Паф» на полу. В руке у мужчины была разбитая бутылка, и он опасно замахнулся ею на других посетителей.       Артур схватил Дэнни за запястья, заставив его выронить острый предмет. Разбитая бутылка с грохотом упала на пол. Голос Томми пытался успокоить параноика и заставить его лечь на пол. — Дэнни! Привет, это Томми. Мы больше не во Франции, Дэнни. — Томми схватил Дэнни сильнее, и тот начал сопротивляться в ответ. — Мы дома, друг мой. Ты дома со своими детьми и женой. Мы закончили службу королю. Артур медленно ослабил хватку над бывшим сослуживцем, и в конце концов Дэнни «Пиф-Паф» затих, его рыдания в этот момент почти прекратились. Братья Шелби помогли мужчине подняться.             Артур дал ему оплеуху, прежде чем попытаться привести в порядок его одежду. Томми отряхнул одежду своего друга, отводя взгляд.                               Посттравматический синдром (ПТСР) был распространен среди мужчин, участвовавших во французской войне. У Томми бывали приступы, но он курил опиум, чтобы хоть как то забыться. У Артура было хуже, но это не было похоже на вспышки или паранойю Дэнни. Нет, страдания его старшего брата были такими страданиями, которые делали тебя работоспособным, но они определенно оставляли его нестабильным и подавленным.       Джон хорошо скрывал свои недуги, но Томми знал, что его младший брат иногда вылечивал свою собственную «хандру», крадя немного из его запасов опиатов. — Т-Томми? Где я? — Глаза Дэнни слезились, к нему вернулось сознание. Томми улыбнулся, уголки его глаз сморщились. — Ты дома, Дэнни. Давай, иди домой к жене и детям. Они хотят знать, где ты был. Когда Дэнни вышел из паба, посетители начали возвращаться на свои прежние места, поправляя стулья и столы вместе с Артуром и Томми. Последний подошел к стойке, заказал еще выпить и сразу выпил залпом. — Так больше продолжаться не может, мистер Шелби. — Фентон сказал ему, наливая стакан и Артуру. — У него будут проблемы с другими, которые не будут его терпеть, независимо от того, есть у него ПТСР или нет. Томми поджал губы, затем протер лицо ладонями. — Просто позвоните нам, если увидите, что у него опять проблемы. — Томми внезапно присвистнул. — Джон! Финн! Мы уходим. — Он выпроводил своих братьев из паба, но в последнюю минуту вернулся обратно. — Отнеси ущерб на счет компании Шелби, Фентон. Мы оплатим весь ущерб.

***

— Он будет жить со мной, — сказал Томми Джону, заметив недоверчивое выражение лица брата. В последние несколько дней Шелби пытались обустроить свой дом и жизнь к приезду Гарри. Полли подумала, что ребенок должен жить с Финном, поскольку мальчики были почти погодками.       Артура это не волновало, как и Джона, поскольку у обоих были свои дома, а у Джона были свои дети, о которых нужно было заботиться.       Томми жил с тетей Полли и своим младшим братом Финном. У него не было проблем, и он был достаточно обеспечен, чтобы не желать ничего другого. Пока у него была крыша над головой и семья рядом, все остальное не имело значения. — Я попросил Полли поставить еще одну кровать в моей комнате. Она, конечно, достаточно большая для нас обоих. Когда Финн подрастает, скоро и он тоже попросит комнату побольше. Джон издал звук, что-то вроде хрипа, и вскинул руки вверх: «Тебе лучше держать подальше наркотики, Томми!» Артур фыркнул, — Я думаю, что с этими домами ребенок рано или поздно прибегнет к этому. Какого черта, нужно было придумывать улицу из домов, полностью идентичных друг другу? Кто посчитал, что это хорошая идея? Какой-то чертов кошмар.       Они только что прибыли в Графство Суррей и выехали на печально известный переулок Тисовая улица, где жила Петуния со своей семьей.                   Оглядываясь вокруг, Томми покосился на одинаковые дома и смутно задавался вопросом, кто же станет подвергать себя такой ужасной посредственности.       Старуха с несколькими кошками, атаковавшими ее лодыжки, помахала им рукой, а затем направилась к улице Магнолия-Кресент. Это показалось странным, и Артур пошутил, что, возможно, ей понравился Джон.       Его братья продолжали шутливо препираться, пока Томми не остановил машину перед четвертым домом в конце улицы. — Значит, это все? — Джон пошутил, высунув свою руку из окна. — Что за ужасная лачуга, вам не кажется? Что ж, ребята, давайте начинать. Чем скорее мы вытащим Гарри из этого места, тем скорее он сможет стать нормальным. А то прикинте, стал бы он таким же снобом. — Артур заржал.       Все вылезли из машины. Томми кинул окурок и раздавил его ботинком, пока Джон поправлял свое пальто.             Томми увидел блеск пистолета Артура в кобуре, но ничего не сказал. Это было необходимо, если Туни будет доставлять неприятности.       Средний брат Шелби осмотрел дом, отметил, насколько он чист снаружи. Муж Петунии, должно быть, был достаточно обеспечен, если у них была такая же машина, как и у него, припаркованная на подъездной дорожке. Клумбы были аккуратно подстрижены и подчеркивали мощеные ступени, ведущие к входной двери. В левом окне выглянуло лицо. Оно исчезло, как только Томми это увидел. Он подтолкнул Артура вперед, и они все направились к входной двери. — Да? — Петуния Эванс, теперь же Дурсль, смотрела на них с едва скрываемым презрением и страхом.             Томми вспомнил, что в детстве она была надменной девчонкой и считала себя лучше всех. Теперь Томми стоял в ее прихожей, засунув руки в карманы. Он намеренно заправил пальто за руки, показав свой пистолет в кобуре.       Сначала он оглядел комнату, не обращая внимания на дрожащую женщину перед ним. В доме Дурслей все было скучно. Томми видел на стене множество фотографий, на которых, как он предполагал, была семья Туни, но ни на одной из них не было изображено ни одного мальчика, похожего на Гарри.       Томми оглядел всю гостинную. Очевидно, что толстый мужчина на диване был Верноном Дурслем, а похожий на него ребенок сидящий на полу, не отрывающий глаз от телевизора, был их сыном. Ни один из двоих не подал знаков своего присутствия. Томми посмотрел на Петунию. — Не уверен, что приятно видеть тебя снова, дорогая кузина. Томас Шелби из компании Shelby Company Limited. — Томми поздоровался, губы растянулись в улыбке. Только она не тронула его глаз. Они так и остались холодными. Но его улыбка стала шире, когда он увидел движение слева от себя.       Вот он. Черная копна волос, пронзительные зеленые глаза и довольно приличная одежда при худощавом телосложении. Томми ни минуты не сомневался, что это Гарри. Глаза ребенка были полны надежды и смотрели на него с благоговением. Он едва сдерживал свой праведный гнев, несмотря на все признаки жестокого обращения к ребёнку.       Томми кивнул Гарри, а затем снова повернулся к Туни. При этом он больше не улыбался. — Я думаю, что у меня есть все права на Гарри, и я могу забрать его у вас.       Артур воспринял это как сигнал, и прошёл в дом, оставив Петунию почти прижатой к стене. Его старший брат заметил Гарри и встал перед ним на колени, широко улыбаясь. Томми остался сзади и наблюдал за действиями своего брата. — Привет, приятель! Ты, должно быть, Гарри, сын Лили. — Артур протянул руку, понимая настороженность Гарри. — Я Артур, но ты можешь называть меня дядей, если хочешь. Я уверен, что тебе бы хотелось уехать подальше отсюда, от этих... родственничков.       Джон хмыкнул и тоже опустился на колени рядом с Артуром. Гарри смотрел на них широко раскрытыми глазами, словно не веря происходящему. — Меня зовут Джон, и я хотел бы повторить то, что только что сказал мой брат, но я не хочу поощрять его вредные привычки. — В конце концов Гарри, похоже, решил, что они безобидны, и пожал им обоим руки. Джон взъерошил Гарри волосы, и никто не заметил, как ребенок вздрогнул. Джон остановился на мгновение, но возобновил действие. Он посмотрел на Томми, все еще стоящего в холле.       Томми шагнул вперед, и на его лице на этот раз появилась искренняя улыбка. — Привет, Гарри, я твой дядя Томми. Что ты скажешь насчет того, чтобы уйти отсюда, а?— Он посмотрел на Артура, и его брат понял его без слов, прежде чем положить сумку и сундук у ног Гарри. — Я обещаю, что выйду достаточно скоро. Мне просто нужно... поговорить с твоими родственниками.       Слава богу, что Джон вывел ребенка на улицу, отвлекая его, как мог. Томми был на грани, и теперь он мог выпустить свой гнев.       Как только Артур и Джон вывели Гарри на улицу, Томми обратился к оставшимся жильцам дома номер четыре по Тисовой улице. Петуния теперь стояла возле кресла мужа, лицо последнего все еще утыкалось в газету, которым он притворялся читающим. Их сын теперь беззастенчиво смотрел на него. Но всё равно, он продолжал погружать руку в миску с попкорном и запихивать его в рот.       Томми достал сигарету из пачки, не обращая внимания на то, что Петуния протестует. Он зажег ее и выпустил дым в сторону Вернона. — Я предлагаю вам, отвести вашего ребенка, в его комнату. Этот разговор будет не для детских ушей.       Туни больше не требовались слов, поскольку она начала теребить сына пойти в свою комнату. Он вопил и топал ногами, крича на всю улицу, чтобы родители позволили ему остаться и посмотреть. Только характерный крик Вернона заставил ребенка побежать наверх. Раздался громкий хлопок, и наступила тишина. Время от времени Дадли ещё топал ногами по комнате, как будто это должно было что-то изменить.       Петуния осмелилась нарушить молчание. — Чего ты хочешь? Мы дали отдали тебе это отродье Лили… Вот оно. — Я все это время сохранял спокойствие, потому что не хотел показывать Гарри свою темную сторону, — начал Томми, потушив сигарету об ковер. — Мне противно твое поведение, и мне грустно, что Лили этого не видит. Не видит, какой вред вы причинили ее сыну. — Вы посмотрите! Мы по доброте душевной дали этому ребенку крышу над головой, еду и образование! Вы несете чушь! — Лицо Вернона приобрело красноватый тошнотворный оттенок, когда он начал кричать на него. Томми на мгновение подумал, что пуговицы на рубашке мужчины вот-вот лопнут и попадут ему в глаза. Туни вмешалась прежде, чем Томми успел заговорить. — Э-верно! Моя сестра была мерзостью и отродьем, и он тоже. Он должен быть благодарен, что мы не выбросили его на улицу или не отдали в приют! — Вы мерзки. — Томми кипел, забыв про сигарету, которая лежала на полу. — Это твой родственник, племянник, сын твоей сестры, Туни! Если бы ты и твой муж погибли, я уверен, что Лили заботилась бы о твоем мальчике со всей любовью, которую только могла собрать в своем сердце. Она бы определенно не нанесла бы вред твоему ребёнку, а наоборот бы, любила бы его как второго сына. — Лили всегда старалась заслужить твое расположение, даже когда находится с тобой, было необъяснимо жутко. Теперь ты причинил такое же презрение ее ребенку, который понятия не имеет о своем происхождении и о том, любили ли его родители когда-либо.       Петуния ощетинилась, даже когда крепко сжала руку Вернона. Рука Томми потянулась к пистолету, и оба Дурсли не упустили этого из виду. — Мы не сделали ему ничего плохого! Этот урод, старый директор сестры, настоял на том, чтобы мы его взяли к себе. Ни о каких деньгах для мальчика и речи не было! Мы его обеспечивали на собственные средства! Мы не обязаны были говорить ему о волшебстве, поэтому мы не сделали ничего плохого! Нет сэр, ничего плохого! — Я видел, как он вздрогнул. — сказал Томми, равнодушно глядя на них обоих. Его гнев достиг апогея, и он терпел как мог, чтобы кого-нибудь не покалечить, а возможно, даже не убить. — Когда Джон взъерошил ему волосы, он вздрогнул от этого жеста. Ни один нормальный ребенок не сделал бы этого, если бы только он не ожидал, что его ударят. Мне отчего то кажется, что Гарри, больше никогда не захочет с вами видеться. Да что уж там, он и сидеть с вами в одной комнате не захочет.       Томми отвернулся, поклявшись себе, что он никогда не будет разговаривать со своей ужасной кузиной и ее дурной семьей. Он собирался сделать их несчастными, и пообещал себе это ради Гарри. Шелби защищают своих.       Тогда Вернон, допустил огромнейшую ошибку в своей жизни, сказав слова. — Скатертью дорожка! — Он закричал, когда Томми был уже в нескольких дюймах от двери. — Вернон! — Что, Пет? Этот пацан был помехой и обузой для нас! Он потратил все наши деньги! Я вам говорю: СКАТЕРТЬЮ ДОРОГА НАХЛЕБНИКУ! Его сил и работы, определенно не хватало на то количество вещей, которые мы ему предоставляли...       Вернон упал со стула, а Петуния вскрикнула, наблюдая, как Томми душит ее мужа. Не без труда мистер Шелби встал, оставив на полу задыхающегося Вернона Дурсля. Он был идеального красновато-коричневого оттенка, и Томми усмехнулся, увидев, как он всхлипывает, а Туни прижимает к своей груди мужа. — Если я еще раз, услышу какую нибудь грязь в сторону Гарри, я заставлю тебя молить меня о смерти. — Томми поднял свой козырёк, который лежал возле ноги Вернона. Мужчина вздрогнул, и Томми чуть не прорычал следующие слова. — Поверь мне, Дурсль, мои люди будут следить за тобой. — И уже проговорив другим тоном, — Доброго вам денëчка. С этими прощальными словами Томас развернулся и вышел из дома номер четыре по Тисовой улице.