***
Говорят, что хуже смерти ничего нет. Однако Уилл готов с этим поспорить. Он с удовольствием предпочёл бы оборвать своё существование, полное унижений и страха, а не лежать пластом в кровати сутками напролёт и не иметь возможности даже рукой пошевелить. Положение вещей отвратительное. Оно усугубляется ещё и тем, что врачи не дают никаких положительных прогнозов, а один конкретный доктор, кажется, упивается этим фактом. Имя такого «сердобольного» врача – Ганнибал Лектер. Уилл не имеет чётких доказательств, но внутренний голос подсказывает – именно Ганнибал повинен в том, что тело оказалось парализованным. Просто Уилл полез туда, куда не нужно было, за что и поплатился. И, кажется, продолжает расплачиваться до сих пор. Положение парализованного приобретает не только жалкий, но и унизительный характер. Всё благодаря Ганнибалу, «любезно» согласившемуся взять на себя обязанности сиделки. Джек сказал, что Уиллу повезло с врачом, а Уилл понимает – он оказался в лапах больного психопата, которого уже несколько лет отчаянно пытаются поймать ФБР. Сам он ничего сделать не может, отчего становиться в разы хуже. Да, он сам в чем-то виновен, и принимает это. В отличии, кажется, от Ганнибала. Тому совсем все равно на мнение Уилла. Шансов на спасение у него нет. Что сотворит парализованный человек? Закричит? Толку нет совсем, его попробуй утащи. Жирный, без возможности двигаться. Чертов Ганнибал! Теперь настает время думать о том, почему они так плохо работали. Хотя, вспоминая как Лектер находился рядом, становится все вроде и понятно. Но если же он был так близко, то как убивал? Он столько всего делал на месте убийства.. Нет, Ганнибал не мог так поступить! Мнение сменялось столь часто, что было не уследить. Чем довольствоваться? “Способности” Уилла уже не так хороши и вспомнить что-то для доказательств будет сложно, а времени мало. Говорят, перед смертью не надышишься. Ведь действительно, в момент осознания приближающегося конца, тебя душит чувство опоздания. Ты не успел рассказать всем о настоящей личности. Все эти рассуждения вымотали Уилла. Он хотел бы смириться с тем, что собственная жизнь уже ему самому не принадлежит, и, с равнодушием на сердце, перестать сопротивляться и признаться Ганнибалу в своем поражении. Признать, что его «настоящей личности» пришёл конец. Тот бы, на долю секунды удивившись, наконец познал радость триумфа, которого добивался годами. Предложил бы переехать куда-нибудь подальше отсюда, чтобы «не застревать в своих воспоминаний», в домик на берегу океана с солнцем на той стороне земли, как в дешевом кино, где Уилл бы дожил свой век под контролем своего персонального тирана. Ганнибал собрал бы дорожные вещи, на коих засела старость Уилла, все его отчаянье и мертвая усталость, которые они потащут куда-то, и напрасно носильщики будут жаловаться на их тяжесть, Уилл и сам хотел бы, чтобы они были немного полегче, немного полегче. Он чувствует грязь, которая медленно обволакивает его и проникает насквозь, но никак не может ее стряхнуть. Он сознает себя таким ужасающе одиноким, как прокаженный на своем гноище. Уилл все еще тешится надеждой, что кто-нибудь вытянет его из этого ада, где он, как кукла на ниточках, может лишь поддаваться чужой прихоти. Кто-нибудь обязательно должен вспомнить о нем, прийти и понять по испуганным глазам Уилла, что что-то не так. Кто-нибудь обязательно должен узнать, что скрывается за обаятельной улыбкой и непоколебимым тоном Ганнибала Лектера. Но Ганнибал этого не допустит. Спасение не приходит. Ни через день, ни через месяц, никогда. Помочь себе он может только сам, но нет сил и уже даже желания. Есть желание полностью отдать себя Ганнибалу. Ему кажется так будет проще и спокойнее. Он устал плыть против течения Лектеру нельзя верить, чтобы он не говорил. Он искусно врет, ищет жертв, ждет, что ему будут доверять. И люди вокруг не видят этого, им он кажется приличным человеком из высшего общества. Уиллу не повезло, Лектер его выбрал. Пометил. Теперь он стал самой вкусной и яркой жертвой. Его жизнь абсолютно бесполезна, он теперь даже не живёт. Существует и ждет. Проходит время и он начинает соглашаться в голове со всеми мыслями, он уже принял свою судьбу и смерть. Говорят, что смирение со своей участью - самое ценное умение человека. Грэму кажется, что он смирился, однако страх продолжает трепетать в венах, когда Ганнибал оказывается рядом. Он почти всегда рядом. Лектор продолжает играть «хорошего врача» до последнего. Он улыбается и интересуется самочувствием, а Уилла прошибает холодным потом. Судьба словно уже давно предрешена и попытки ей противостоять бессмысленны, вот только не это останавливает Уилла от того, чтобы взмолиться о пощаде, не это отнимает язык, когда из горла хочет вырваться крик. Нет. Грэм не самоубийца. Он учёный. Ему интересен процесс. Ему кажется, что он знает о своём маньяке всё, но внезапно происходит что-то неординарное, что нельзя объяснить природой жестокости Ганнибала и напрямую не расспросить. Лектор говорит о себе очень мало, зато много рассказывает про своих "пациентов", которые позже подавались к столу. Ганнибал умел говорить много и красиво. Уилл всё слушал и продолжал слушать, даже когда лезвие ножа оказалось прижатым к его собственной ноге.***