My cowboy

      Воскресенье — сын влиятельного человека и, конечно же, наследник его дела. Только вот парня отправили в отдалённое место Дикого Запада, говоря о том, что родной дедушка соскучился по внуку. Он не был избалованным ребёнком, но всё-таки не любил эти сопли и сентиментальности, если человек скучал, то сам приехал бы. Но не парню судить.       Он выходит из домика, дабы рассмотреть всё вокруг. Его осанка была как всегда ровна и непрогибаема, одет он был в чистую и идеально выглаженную одежду. Голубоволосый глубоко вздохнул, надев шляпу. Дед-шериф сейчас на работе, и ранее он говорил внуку, мол, познакомься с молодёжью. Но Воскресенье особо не желал этого, ведь он не любил пустые разговоры и этих, так скажем, «деревенщин».       Парень погладил лошадь по её гриве и мягко улыбнулся. Эта белоснежная кобыла была подарком от бабушки, которая, к сожалению, ушла в мир иной. И, может быть, дедушке просто одиноко, вот и он хотел, чтобы внук пришёл.       Воскресенье довольно хорошо знал верховую езду, так что оседлать лошадь не было проблемой. Он дал команду, слегка хлопнув её, чтобы та пошла. Обычно люди пользуются кнутом, но парень считал, что это слишком грубо по отношению к животному.       Он ехал на лошади по полю и довольно вдыхал этот терпкий и сладкий аромат цветов. Может, отчасти, это хорошо — быть далеко от городской суеты, где слишком много интриг, где каждый готов убить другого ради наживы.       Воскресенье остановил лошадь, давая ей передышку и позволяя выпить воду из ручейка. Вдалеке был слышен чей-то громкий голос, юноша прищурился и увидел парня на жеребце. Его ровесник, по всей видимости. Максимум, старше или младше на год. Видимо, местный и очень шумный, раз его голос слышен даже на таком расстоянии.       Парень собирался было уходить, как вдруг услышал, как его окликнули.       — Эй, ты не местный? Впервые вижу тебя, — говорит тот таким голосом, будто бы сегодня его самый счастливый день. Воскресенье поворачивается к нему и скептически смотрит.       — Да, я внук шерифа Оти, меня зовут Воскресенье, — сказал тот обычным вежливым голосом, выглядя всё ещё дружелюбно. Но он слегка удивляется, когда слышит смех.       — Воскресенье?! Кто в наше время даёт такие имена? У тебя, случайно, нет братьев и сестёр с именами других дней недель? — говорит тот и сильно хохочет, и появляется ощущение, что вот-вот упадёт с лошади. Воскресенье фыркает, закатывая глаза и что-то бормоча про невежливых людей, но тот ковбой догоняет его, когда он поехал прочь.       — Эй, голубчик, ты обиделся? Я не хотел тебя обидеть, у тебя очень крутое имя. Меня вот Бутхилл зовут, — говорит тот, загораживая ему путь. Воскресенье поднимает одну бровь, — кто вообще додумается назвать ребёнка таким именем?       — Странное имя, конечно.       — У тебя вообще отпадное, Суббота.       — Я тебе сейчас харкну, туфельная гора.       Впрочем, кто бы знал, что эта, казалось бы, детская перепалка станет началом их общения. Двое парней, пускай и были разными, всё же нашли общий язык. Конечно, были и шутки, и стёбы друг над другом, как же без этого.       Бутхилл фыркает и закатывает глаза, когда Воскресенье с презрением смотрит на лавочку, не желая садиться, потому что она «грязная». Парень снимает свою рубашку и стелит на лавочку.       — Прошу, уважаемый господин, простите, что мы, простые люди, не предусмотрели такой исход... — не успел он закончить, как Воскресенье слегка шлёпнул его по губе и сел на лавочку.       Сегодня, говорят, будет звездопад, и двое парней с радостью выбрались, чтобы посмотреть на такое. Хотя, скорее, это Воскресенье потащил Бутхилла, который собирался спать, но ему не дали.       Солнце уже полностью ушло за горизонт, оставляя на небе едва заметный нежно-персиковый цвет, который уже начал окутывать голубой. Звёзды уже начали появляться, сверкая, словно яркие огни. Воскресенье был действительно рад такой красоте природы, он любил такие пейзажи. И, может быть, Бутхилл стал ему и вправду ближе, если он взял его с собой. Обычно в такие дни он берёт Зарянку, но в этот раз сестрица на гастролях.       Воскресенье улыбается, смотря на небо, а Бутхилл в это время наблюдал за ним. Ковбой надевает на его шляпу и глубоко вздыхает. На вопросительный взгляд он отвечает:       — Эта шляпа теперь твоя.       Голубоволосый парень хихикает и кладёт голову на плечо парня, всё ещё поглядывая на небо. Бутхилл чувствует, как внутри он трепещет от этого. За прошедший месяц этот неженка стал для него действительно дороже.       — Смотри, звезда падает, — говорит он, переводя взгляд на парня, и замечает, что тот уснул на его плече. Сам же притащил, но уснул, не дождавшись. Впрочем, они ещё успеют.       — Я бы хотел быть с тобой всегда, Воскресенье, — шепчет он, смотря на небо, когда маленькая звезда начинает падать. И не замечает мягкую улыбку на губах заснувшего Воскресенья.