Беременный свитер

- Чонгукки-и-и… Долго там ещё? В просторной гостиной, окутанной тёплым послеполуденным солнцем, уже несколько минут подряд слышатся недовольное пыхтение и вздохи старшего омеги. Он покорно сидел на полу, скрестив ноги, однако его губы готовы были вот-вот надуться от желания протестовать утомительным действиям альфы. Бороться с затёкшими бёдрами и невозможностью пристроить руки к делу не так уж и легко для Юнги. Но стоило признать, что так он выглядел до невозможного очаровательно. Его молодой альфа уже привык к тому, что сейчас любая деятельность пары начинается также внезапно, как и заканчивается. Это больше не раздражало и не вводило в ступор никого из них. Скорее наоборот, вызывало озорные и тёплые чувства. Чонгук уже слабо помнил время до беременности Юнги. Он абсолютно наслаждался происходящим в настоящий момент. - Милый, ты ведь сам попросил убрать катышки со своего свитера. И если я этого не сделаю, потом ты будешь плакать и говорить, что я совсем о тебе не забочусь. Ведь так? Чонгук говорит без какого-либо упрёка. Он размеренно и спокойно дышит за спиной омеги и понапрасну прячет улыбку, ведь старший всё равно её буквально слышит. За столько лет совместной жизни омеге уже давно не приходится фокусироваться на лице и теле своего мужа, чтобы понимать, что он испытывает сейчас. Он в темноте с закрытыми глазами безошибочно определит, грустно или весело Чонгуку, услышав лишь его дыхание. Хотя он безусловно обожает видеть своего супруга. И чем чаще, тем лучше. - Ты прав. Но и я уже совсем-совсем не могу терпеть. Ещё немного и мои ноги отвалятся. Надутые губы Юнги всё же служат для младшего стоп-сигналом в любой ситуации, а потому аппарат для удаления катышек выключается, руки запускаются под плечи омеги и аккуратно поднимают обмякшее тело на кровать. Ноги старшего и правда сильно затекли, потому что Чонгук видит, как они подрагивают от соприкосновения с полом, а его лицо искажается в слабой гримасе от неприятных ощущений. Альфа мысленно шлёпает себя по лбу, напоминая тем самым, что беременному наверняка было тяжело сидеть неподвижно на полу. - Прости, детка. Я был невнимательным. - Ничего, теперь мне тяжело делать некоторые простые вещи, но я в порядке. И ты всегда стараешься для меня. Но давай немного просто полежим. Закончишь позже? Чонгук, согласно кивая, подкладывает длинную подушку под бёдра омеги, чтобы слегка приподнять их и облегчить давление. Сам он умещается рядом, рукой оглаживая большой живот Юнги. - Ты не устал от меня? Омега накрывает большую ладонь альфы своей, фиксируя её на одном месте. Мягкая улыбка растекается мёдом на его лице, ведь он уже знает ответ. Знает, как сильно альфа любит его. Знает, что для любимого он сделает всё, о чём бы Юнги его не попросил. Знает, потому что Чонгук ни разу не подвёл и не дал ему усомниться в своей любви. Знает, потому что взгляд Чонгука даже не метнулся в сомнении от вопроса мужа. Он всё прекрасно знает. Но с наступлением беременности омега стал чувствительнее и к своим эмоциям, и к эмоциям окружающих. Это ничто иное как беспокойство. Юнги не был слишком капризным, не просил сверхъестественных сочетаний по ночам, не устраивал истерик. Однако, он определённо стал ранимее, нежнее и мягче. А может он был таким всегда, а с беременностью лишь заметил это и перестал храбриться. Всё равно не получалось. Но об этом он подумает в другой раз. Сейчас его всё же тревожил утомлённый вид мужа. - Разве я могу устать, помогая тебе? Я знаю, что сейчас тебе непросто. Ты носишь нашего ребёнка. Тебе тяжело и порой даже больно. Юнги, меньшее, что я могу, это удалить катышки с твоего любимого беременного свитера. Омега заметно расслабляется и улыбается шире, чувствуя лёгкую вуаль влаги на глазах, но быстро смаргивает её и тут же забавно вскидывает брови в наигранном возмущении. - Беременный свитер?! - Ох, ты носишь его слишком часто. Я прозвал его так про себя. - Он…мне и правда нравится. Омега задумчиво нахмурился, подцепляя край мягкой вещи и разглядывая его, словно видит в первый раз. Чонгук замечает такие вещи? Относится с таким трепетом даже к вещам Юнги? Как сильно он внимателен к мужу? Омега просто не имеет и песчинки сомнения в своём партнёре. - Тебе очень идёт зелёный, малыш. Чонгук лишь спокойно наблюдает за думами старшего из-под полуприкрытых глаз и отмечает про себя, что просто обязан сохранить этот свитер после беременности Юнги. Напоминать себе и мужу о чудесных моментах жизни с животиком, рассказывать малютке, какие вещи носил его папа, пока ждал его и всякое такое… Кстати, о малютке. Чонгук почувствовал лёгкие пиночки под своей ладонью и вновь устремил свой взгляд на живот. - Кажется, ему тоже нравится твой свитер. Всё хотел спросить, какого это? Ну, знаешь…когда он касается твоего живота изнутри? - Ах, это словно поползновения жучков под кожей. Не так романтично звучит, верно? Тихо посмеиваясь, омега уже по привычке водит ладонью по животу вверх и вниз, пытаясь успокоить толчки. - Тебе не больно? - Нет, пока малыш не начинает пинаться слишком сильно. Иногда он задевает органы. Пару раз я даже думал, что он хочет прикончить меня. Маленький бунтарь… Юнги мазнул губами куда-то в район шеи альфы, пряча холодный носик в тёплой коже и прижимаясь к нему всё сильнее, будто ища защиты от этого самого бунтаря. - Почему ты не говорил об этом? Может быть, нам стоит обратиться ко врачу? - Не стоит, дорогой, это естественно. К тому же, так даже лучше. Я о том, что, когда он толкается, мне ясно, что он в порядке. Представляешь, он будто показывает мне, что проснулся, что хочет кушать, что скучает… - Скучает? - Ну…когда ты на работе, он пинается сильнее и больнее. - Юнги, дорогой, прости… Омега слегка поджал губки, а Чонгук окутал нежное тельце большими руками, прижимаясь щекой к мягкой макушке и потираясь, словно щенок, пытающийся утешить хозяина. - Нет-нет. Тебе не нужно извиняться. Я не пытаюсь вызвать у тебя чувство вины. Понимаю, что твоя работа важна для нас. Я ведь сам не могу. И, несмотря на дискомфорт, это необходимо. Я готов к этому, правда, дорогой. И мне нравится ждать тебя, готовить вкусный ужин, радовать тебя домашним уютом. Не волнуйся, наш малыш в полном порядке. И я тоже. Юнги поспешил успокоить мужа, видя виноватые ласки. Он правда не злился и не обижался. Организм омеги был слабоват на начало беременности, а потому работать как прежде он не мог, и все финансовые заботы свалились на Чонгука. Тогда они вместе решили, что омеге стоит остаться дома и позаботиться о себе и будущем сыне. Это случилось практически в первые недели, как пара узнала о беременности, поэтому обеспечение семьи Чонгуку пришлось взять в руки очень быстро и неожиданно. Юнги был за это безмерно благодарен, но долго испытывал вину, ведь они оба не планировали отказываться от трудовой деятельности как минимум до 6 месяца беременности. А получилось, как получилось. О переживаниях омеги Чонгук позаботился уже давно. Медленно, но верно вытравливая из его несчастной головы негативное отношение к себе. Постепенно быт устоялся, но кто же знал, что впоследствии малыш будет так влюблён в отца, что начнёт показывать свой недостаток в его внимании болючими пинками, раздражением желудка омеги, спазмами, головными болями и ежедневными отёками? Но Юнги не смел жаловаться. Не потому, что боялся докучать Чонгуку со своими проблемами, а потому что знал, что это лишь временные издержки, что альфа вернётся вечером, вновь тепло обнимет, подарит нежный поцелуй, погладит натянутый животик и всё снимет как рукой. Таковы были настоящие семейные будни, и в этом было своё счастье. - Юнги, я люблю тебя. Люблю до безумия, ты знаешь? - Конечно, знаю. Ты говоришь мне это каждый день. Иногда даже каждый час…

В комнате послышался лёгкий смех пары, перерастающий в звуки поцелуев, поглаживаний и тёплых глубоких выдохов. Им было сложно по отдельности, но вместе эта жизнь не казалась им тяжёлой. Каждый работал по мере своих сил, каждый старался для другого на максимум. Они говорили обо всём, ничего не утаивая. Юнги часто рассказывал, что пальчики на его ногах немеют от боли, что ходить становится тяжело, обуться самостоятельно почти невозможно, как и принять ванну. Он много плакал по началу, когда начали появляться первые дополнительные килограммы. Боялся, что его округлое тело станет для мужа чужим. Рассказывал о переживаниях, касающихся родов. Но Чонгук был рядом. Никогда не осуждающий, не злящийся, не смеющийся над проблемами омеги, даже если некоторые из них были пустяковыми и всего-навсего гормональными. Альфа всегда спешил на помощь, холодным умом он старался найти лучшие варианты, которые облегчили бы будни Юнги, а тёплыми чувствами одаривал любимого супруга ощущением покоя и любви. Равно как и старший облегчал сознание Чонгука, когда он жаловался на уставшие после долгой работы глаза и спину, спал в выходные дольше, рассказывал, каким дураком иногда бывает его начальник. Они были равными партнёрами. Равными во всём друг для друга. Никто не тащил одеяло на себя. Они старались слушать и слышать, потому что в полной мере осознавали, что они семья. А семью нужно защищать изо всех сил. И они справятся. Даже если до слёз раздражают катышки на любимом беременном свитере.