Да, Ваше Величество

Ева стоит на четвереньках, она чувствует жар от ног своей принцессы. Амалия уже мокрая, и запах исходящий от неё почему-то манит к себе кра. Это, как будто бы неправильное желание: две девушки, одна из которых ещё и принадлежит к королевскому роду. В какой раз это происходит? И когда это стало приносить кра удовольствие? Ева вспомнить уже не могла. Зато перед глазами пронеслись другие воспоминания. Сжатые в кулак простыни, блаженство на лице Амалии, её смуглая кожа по которой катятся капельки пота, стоны, всхлипы и приглушённый визг в самом конце. От этих видов и звуков низ живота стянуло, дыхание участилось, потяжелело и лишилось размеренности. — Начинай, — рука легла Еве на затылок. Прежде чем высунуть язык и ощутить солоноватый привкус, телохранительница успевает ответить: — Да, Ваше величество. Амалия прикрывает рот свободной рукой и откидывается назад, падая на кровать. Когда всё это началось? Почему ей это нравится? Принцесса уже не могла ответить. Язык Евы игрался с самой чувствительной точкой, разнося по телу жар. Всё что Амалия знала: это происходит всё чаще и чаще, становится дольше и дольше. Ей больше не стыдно, если кто-то увидит, как принцесса зажимает свою телохранительницу в тёмных коридорах дворца. Кажется, губы Евы сводят её с ума. Каждый раз отрываясь от них, Амалия больше не может думать ни о чём другом. Разве что о тонких пальца. После показательной тренировки перед королём, принцесса и вовсе потеряла контроль. Но разве только тогда? Она полтора часа смотрела как эти пальцы натягивали тетеву, на то как Ева закусывает губу на особо сложных мишенях. И пусть тогда между ними было приличное расстояние, Амалия была готова поклясться: она слышала учащённое сердцебиение кра, ощущала обжигающие дыхание на своей коже. Но даже тогда, считала что все под контролем и это просто шалость, прихоть... Только после, в спальне она поняла как сильно ошибалась. Два пальца проникли внутрь, Амалия прогнула спину, всё ещё пытаясь быть тихой, ведь у неё всё под контролем. Но ритмичные движения выбивали все мысли из головы, вместе с ними и самообладание. Девушка прикусила ладонь, волны дрожи бежали по телу от каждого толчка. Но вдруг губы Евы отстранились, теперь они ласкали грудь. Она уже не стеснялась багровых пятен на теле своей госпожи. Не стыдилась ласкать её грудь. И где-то даже грубо прикусывать кожу, принося лёгкую мгновенную боль, чтобы после скрасить её поцелуем. Кажется, в первый раз всё было совсем иначе... Телохранительница оставила серию влажных следов на шее, убрала руку Амалии от рта. Теперь их лица были слишком близко к друг другу. Но это не вызывало ничего, кроме ещё большего желания. Принцесса не отводила взгляд, она лишь притянула Еву к себе. Поцелуи, прежде робкие теперь были долгими, затяжными, такие от которых едва успеваешь перевести дух. Да, в первый раз всё было совсем иначе. Кажется, сейчас Амалия начала припоминать. Она склонила Еву к этому, заставила. Из принципа, по глупости, от детской обиды, что не может даже пары минут провести наедине с собой. — Я слышала, как ты делаешь это по ночам! — выпалила она тогда с горяча. Кра обомлела, от этих слов в её глазах пропала уверенность, взгляд стал тяжёлым и упал на пол. Крыть было нечем. Отпираться глупо. — Ваше Высочество, я лишь выполняю волю своего господина, когда не отхожу от вас ни на шаг. — пролепетала с запинками Ева, ещё пару секунд назад столь бойкая и дерзкая. — Кто твой господин? Вернее госпожа? — принцесса тонко намекала на единственный правильный ответ. Ева прикусила губу Амалии, движение её пальцев стали грубее. Они медленно, но до упора входили. Стоны, что летели от принцессы, вот чего хотела Ева. Она жадно вылавливала их в нескончаемом поцелуе. От этого у кра начинали дрожать колени, тяжёлые вздохи только распаляли возбуждение. В такие моменты это не казалось чем-то противоестественным, скорее наоборот. Но у Евы не хватало смелости это признать, она успокаивала себе: "Я лишь выполняю волю свой госпожи" Но уже с той самой первой ночи, она сама в это не верила. — Вы... — догадалась Ева тогда. — Ну так прочь из моей комнаты! — принцесса указала на дверь, кра робко переступила с ноги на ногу, но не двинулась в сторону выхода. — Как же ты бесишь! Ладно, тогда по поступим другому. Раз не хочешь выходить из комнаты, значит ты не будешь мне мешать, ты мне поможешь. Раздражение тогда овладело Амалию. Дикая обида на ту, которую она называла не только телохранительницой, но и подругой. Наверное, поэтому принцесса не раскраснелась от этих слов, как Ева. Амалия скинула юбку и бельё, села на край кровати. Она слышала перешептывание служанок о кое-чём очень интересном. Но тогда не было желания пробовать, ей казалось, что всё это лишь "показательная порка" и вот-вот Ева выбежит из комнаты, стыдливо закрыв лицо руками. — На колени.. Но кра с неохотой повиновалась. Когда телохранительница встала на колени, стыдливо отводя взгляд Амалия засомневалась. Но всё же решила продолжить игру. Принцессам не пристало уступать прислуге, нельзя сдаваться или идти на попятную. Раздвинув ноги она скомандовала: — Лижи... Ева вздрогнула, когда к ней прикоснулись. Пусть через ткань, но это ощущение скользящих пальцев, заставило её оробеть. Без указаний она скинула платье и бельё. Два обнажённых тела слились в объятьях. Амалия и не думала убирать руку, теперь была её очередь. Ева выдохнула стон в ухо принцессы, вздрогнула и убрала свою руку, чтобы на неё опереться. Но ей не дали этого сделать. Амалия поднялась, укладывая любвницу на кровать. — Моя очередь...— не только губы, но и каждый изгиб на теле кра, сводил принцессу с ума. Ключицы, упругая грудь, полосы рёбер и тазовые косточки. Не в силах с собой совладать, Амалия оставляла десятки поцелуев от шеи до лобка, пока её пальцы нежно скользили. Тогда, впервые, кра не стонала и не просила ещё, точно просто выполняла свою работу, но сейчас, стоило Амалии поиграть языком с её сосками, как с губ Евы слетело: — Пожалуйста... ещё... С этого момента стоны вышли за пределы комнаты и разносились по опустевшему коридору. Амалия уже знала свою любовницу в доль и поперёк, свободной рукой она прижала ей горло, так, что Ева едва могла дышать. Пальцы выскользнули и легли на набухший комок нервов. Плавные движение, постепенное повышение темпа и когда кра уже кажется теряла сознание, Амалия убрала руку с горла. За кашлем вылетали сиплые стоны и с каждой секундой они становились всё громче и громче. Пока резко не оборвались: конвульсии сковали тело Евы. Принцесса не могла оторвать взгляд от этого зрелища. Непроизвольные движения всех этих изгибов, кажется, она могла смотреть на это вечно. Как дрожь раз за разом бъёт по подтянутому, жилистому телу и Ева, задыхаясь, закатывает глаза. Но это так быстро кончается, остаётся лишь отпечатком в памяти. Тогда Амалия встает на четвереньки и подползает выше так, чтобы её таз был прямо над лицом Евы. Еще не успев опустить его, она чувствует прикосновение языка. Ева уже ничего не соображает, голову заполняют глупые, абсурдные мысли. Она обхватывает бёдра, плотнее прижимает к себе, проникает языком в глубь, и вновь возвращается к клитору. Перед глазами тело принцессы, вид снизу прекрасней любого, что есть в мире двенадцати. Но ещё лучше: тонкий голос Амалии. Издав визг, прицесса роняет тело вперёд, едва успев подставить руки. Её дрожащая принцесса падает рядом с любовницей. Их обоих тянят друг к другу, точно это необходимость, будто бы они должны быть вместе. И это тепло, что разливается в груди от каждого прикосновения, взгляда, вздоха. Просто от ощущения некой близости, более глубокой чем секс. Амалия обнимает Еву и верит, что всё контролирует, что всё это шалости и игры. Ева целует Амалию в лоб, думая лишь о том, что просто выполняет приказ.