Mon étoile.

«Жил-был на свете невероятной красоты лебедь, светлый, как лучи солнца и мягкий по характеру, как молодая весенняя трава. Был лебедь добрым со своими собратьями, но не интересовался никем, не искал он спутницу жизни. Не было настоящего счастья и радости в жизни этого лебедя и осознав это, глубокая тоска накрыла его, не было никого и ничего, чтобы он глубоко и искренне любил. Вот и однажды, обычно плывя по озеру, услышал лебедь мелодию неимоверной красоты, оживился он вмиг, а глаза загорелись. Грела мелодия эта его душу. Плавал лебедь в поиске источника, но так до утра и не сыскал, сразу приуныл лебедь, как мелодия затихла. Плавал он каждый день по тем местам и слушал мелодию чудесного музыкального инструмента, и, наконец, чувство счастья наполняло его, коль хоть на миг встречал он звучание прекрасной мелодии. Желал лебедь узнать, откуда же эта мелодия исходит, хотел он быть вечность рядом и слушать эту музыку. Шли дни, недели, месяца, года. Искал лебедь источник мелодии своего счастья, вплоть до старости, ведь не представлял он жизни своей ни с кем другим, кроме того, кто принес ему столько радости в жизнь, ни с кем иным быть не хотел. И очередным разом плывя, обнаружил он одинокую, поцарапанную лиру на берегу. Ветер струны ласкал вежливо её, и понял лебедь. «—Вот оно! Счастье моё !» Вылез лебедь на берег и прилёг рядом с лирой, с любовью глядя на неё, бережно, со страхом навредить, напугать, гладил своим крылом, а через время полностью забрал под него, укрывая свое счастье от всех бед и новых царапин..» .............. Большинство элементов в наших телах были созданы внутри звезд, не удивительно ли? Если звезды погаснут, то человек об этом узнает только спустя какое-то время, завораживает, не правда ли? Звезды постоянно меняются и развиваются, как и сама Вселенная, как и любой человек постоянно развивает свое «я» в хорошую или плохую сторону, дело каждого. Звезды прекрасны, разве нет? Жан восхищался звездами сколько себя помнит. Это было что-то по своему до безумия чудесное, яркое и светлое, а чего так не хватало в его жизни, так это света. Звезды, они казались такими.. такими, загадочными, непостижимыми, полными тайн. Казалось, дотянись до звезды и познаешь все в этом мире, все его тайны, познаешь счастье.. Многие говорят загадывать желание когда звезда падает, а Жан мог лишь жалеть что что-то нечто невероятное пропадает с неба, он считал, что только дотянувшись до звезды своим сердцем, можно загадать желание, а иначе в нем смысла нет. Зачем загадывать что-то когда звезда ушла на покой? Звезда только на небе выглядит так, будто может исполнить чье-то желание, чью-то искреннюю просьбу, и приложить все силы для исполнения этого. Жану казалось, что звезда падает тогда, когда она помогла кому-то с исполнением его желания. Звезды и вправду чудесны. Звезды были всегда рядом с ним в тревожные ночи дома. Выглянь в окно, посмотри на ночное небо, и ты увидишь множество потрясающих творений нашей Вселенной которые одарят тебя своим мягким светом, укутают в свои объятия, и своим сиянием, улыбаясь тебе, убаюкают лучше, чем кто-либо. Звезды никогда тебя не обидят, всегда выслушают и поймут, не осудят, а если ты дотянешься своим сердцем до них, то исполнять твою искреннюю просьбу и упадут с неба, чтобы отдать частичку своего света для исполнения твоего желания. Свет.. Это то немногое, чего было так мало в жизни Жана Моро, и вместе со свободой выхода на улицу в ночное время, у него отобрали и ту малую часть света, которая у него была, когда он попал в Эвермор. Этот период его жизни покрыт ужасным мраком, единственной, хоть какой-то отдушиной, стали книги про звезды, созвездия и их истории, которые он брал в библиотеке университета. Познание звёзд стало его успокоительным во время тревоги, а фотографии звёзд, которые ему иногда удавалось отыскать и забрать себе, стали его верным помощником во время панических атак. Свою любовь и трепет к звездам приходилось прятать, очень хорошо прятать, что бы руки Морияма и других Воронов не добрались и до этой последней капли света, которая была у Жана. Иногда Моро просто распечатывал статьи о звездах на французском, и к таким вещам Рико, как правило, не лез. Et Dieu merci. У Жана Моро была возможность по настоящему посмотреть на звезды лишь в одном случае. И, о Боже, как Жан не любил банкеты. Слишком много людей. Слишком много напыщенности, особенно от многих членов команды Воронов. Слишком много шума. Слишком много.. но эти банкеты были единственным его шансом полюбоваться звездами. Банкеты часто затягивались допоздна, и когда удавалось сбежать от надзора Рико, Жан сидел на улице, любуясь звездами. Это были те редкие моменты, когда он искренне улыбался и радовался чему-то. Он мог просто спокойно сидеть и искать глазами различные созвездия, принося в собственную жизнь частичку света и радости, как он был счастлив снова ощущать это, но как же этих минут было для него мало. Он мог любоваться звездами часами напролёт и, конечно, максимум каких-то полчаса ему не хватало, но Жан радовался и этому. Но.. Иногда сбежать с банкета не удавалось, но это было не такой уж и проблемой, чтобы полюбоваться звездами, а точнее, одной единственной, светлой и яркой звездой. Джереми Нокс, капитан команды Троянцев. Впервые особое внимание на него Жан обратил на очередном банкете, где команду Воронов и Троянцев посадили за один стол. Кевин просто сиял от восторга, когда узнал, что они будут сидеть за одним столом с Троянцами, с лучшей командой по его мнению, которой он просто восхищался, а на его реакцию Моро лишь фыркал, явно не разделяя его радости и восторга. Французу ни раз приходилось выслушивать речи Дэя об этой команде, особенно об их капитане, и Жан особого значения этому всему не предавал, он считал эту команду, как и их капитана, обычными, под стать остальным командам. Но так было до тех пор, пока они не оказались за одним столом. Серые глаза глядели в сторону выхода на улицу, он не мог дождаться момента, чтобы сбежать полюбоваться на звезды. Но вскоре его внимание с двери переместилось на блондинистого юношу, приход которого Моро не заметил, и который пожимал руку Кевину, и что-то ему вещал. Жан начал внимательно разглядывать его с безразличным выражением лица, пока в голове одно дело подмечал какие-то детали,карие глаза, родинки, темные корни волос, искренний блеск в глазах, который привлёк внимание француза больше всего. Этот блеск был похож на блеск и сияние звезд в ночи, он был таким ярким и искренним.. Теперь Жан смотрел на него слегка заворожено и внимательно, и даже не заметил, как слегка наклонил голову для удобства своего наблюдения, словно любопытный кот. И как же ему было сложно скрыть своего лёгкого удивления, когда карие глаза напротив обратили на него свой взор, а после ему протянули руку с такой неподдельной улыбкой, и у него едва хватило сил сдержать желание распахнуть глаза, он не помнил, когда в последний кто-то так искренне ему улыбался, да и улыбался ли кто-то ему так за всю его жизнь?.. —Я Джереми, лично мы не знакомы, но я слышал о тебе от Кевина и видел твою игру, ты очень хорош! —Нокс все с той же улыбкой разглядывал того, с кем его ждало новое знакомство, а глаза сияли так ярко, словно лучи солнца. И эти глаза сейчас так пристально смотрели на Жана, разглядывали его лицо в некоторых местах в шрамах, а блеск в глазах Нокса с каждой минутой становился все более заинтересованным. Когда до француза пришло осознание того, что он слишком долго неосознанно игнорирует протянутую руку, держа зрительный контакт, он в легкой и забавной спешке пожал руку. —Жан, Жан Моро, приятно познакомиться, я тоже о тебе наслышан от нашего общего знакомого, — На своих словах про знакомого, Жан слегка кивнул головой в сторону Кевина, не прерывая зрительного контакта с Джереми. —Надеюсь он не говорил ничего плохого? Светлая и немного озорная улыбка так и не сползала с лица Джереми, на что Жан смотрел с неким заворожением и уже не так громко ответил. —Non, seulement les bonnes choses. Лёгкое удивление пробежало на лице блондина, но после сменилось восхищением. —Очень красивая речь, мне нравится. Возвращаюсь к мысли о том, чтобы изучать этот язык, единственное, что я знаю на французском, это oui , но я понимаю, что эта идея изучения для меня проигрышная с самого начала, языки даются мне довольно тяжело.. —L'essentiel est d'avoir le désir et l'aspiration, et alors vous réussirez tout, —Призрак улыбки так и виднелся на лице Жана, который медленно отпускал руку Джереми, ведь почувствовал на себе тяжёлый взгляд со стороны, принадлежавший никому иному как Рико, и, в спешке, произнёс перевод. — Главное, что бы было желание и стремление, тогда у тебя всё выйдет. На его слова Джереми лишь кивнул, одарив его напоследок своей яркой улыбкой и направился дальше, а серые глаза так и уставили свой взор ему в спину.. С тех самых пор Жан стал разделять некий восторг Кевина, но распространялся он лишь на одного человека, того, кто смог ему дать ощущение некого света своим присутствием, улыбкой и блеском в глазах. Моро узнавал у Дэя невзначай какие-то факты из биографии интересующего его человека и кроме фактов, которыми больше всего интересовался Кевин, по типу того ,когда Нокс стал капитаном, то что он хороший спортсмен, и то что он гораздо больше заинтересован в том, чтобы стараться изо всех, вести честный бой и улучшать себя, свою команду, чем просто сохранять своё звание или побеждать любой ценой, Жан получил и другие факты, которые ему были более интересны, например, то что блондин любит море, то что он хотел бы облететь чуть ли не полмира в путешествиях и то, что он терпеть не может кислое, только если не добавить к чему-то кислому сладкого, а острую пищу практически не переносил. Жан старался быть не настойчивым в своих расспросах и спрашивал что-то у Кевина по поводу капитана Троянцев только, когда Кевин в очередной раз начинал восхищенно говорить об этой команде, а Моро с максимальной поддельной незаинтересованностью что-то спрашивал о Ноксе. Джереми. Он был подобен солнцу, Жан в этом убеждался с каждым банкетом, с каждой игрой против Троянцев все больше. Нокс был такой же яркий, добрый, как сияющие лучи солнца, его улыбка, о боже, она чудесная, такая солнечная, широкая, заражающая и завораживающая. Джереми был будто соткан из лучей солнца, такой же восхитительный, он был таким же дарящим радость, как и любые другие звезды для Жана, и такой же свободный, как лучи дневной зари нашего неба. Он был волен находится где хочет, делать что хочет, заниматься чем хочет, жить как хочет.. У Жана такой свободы не было. У Моро была стальная клетка и хватка Рико, который считал его за свою собственность, вещь, с которой он мог делать все, что только пожелает. У него не было свободы. У него были лишь редкие возможности любоваться на звезды, что дарили ему совсем лёгкое ощущение свободы и некого счастья.. лёгкое, такое практически неуловимое ,но ощущение свободы, радости.. Но после знакомства с Джереми, Моро мог чаще любоваться звездами, точнее, одной, яркой звездой. Нокс стал для него личной проекцией Солнца, будь оно человеком, и любовался француз им не меньше, чем любыми другими звездами, он с заворожением наблюдал за играми Джереми, с такими же эмоциями он наблюдал за ярким сиянием звезд, а каждая улыбка Джереми казалась Жану ярким лучом дневной зари. Джереми был той звездой, которой Моро восхищался и до которой Жан мог бы дотронуться, но он казался таким непостижимо далеким, как и творение нашей Вселенной на самом небе. Они виделись лишь на редких банкетах и играх, но каждый раз Жан смотрел на эту звезду, и он не мог оторвать изучающего, слегка радостного и заинтересованного взгляда от Нокса. Каким же далёким и одновременно близким казалось это Солнце. Ведь если Джереми был схож на Солнце, то Жан - на Луну. Почти всю жизнь Моро провел во тьме, его единственными друзьями и утешением были звезды, а ещё он ими восхищался, как и его личным Солнцем, но ещё.. Луне не место возле Солнца. Луне суждено лишь со стороны восхищаться и любить Солнце. Луна вынуждена вечно быть в тени Солнца. Им не суждено светить вместе. И Жан понимал - тоже самое касается его и Джереми. Жану казалось, что он никогда не сможет дотянуться даже до этой звезды, будучи в Эверморе, с которого выбраться он мог только мечтать. И он мечтал. Но так было до тех пор пока его не спасла Рене, и он не оказался у Троянцев. Кошмары прошлого мучили его довольно долго, иногда сны не отличались от реальности и он задыхался просыпаясь, и только когда Жан видел светлый потолок, понимал, что это всего лишь сон, и он смог выбраться с его кошмара наяву, и единственное, с чем ему оставалось справиться, это с приступом удушья, но с этим он шёл к окну, к своим любимым звездам, и просто любовался, до тех пор пока дышать не становилось легче и его снова не клонило в сон. Смерть Рико сломала что-то внутри Жана. Он не мог свыкнуться даже с мыслью, что теперь не стоит ждать нож в спину, что теперь он свободен, что теперь он не должен по много часов работать на поле для экси, а после терпеть избиения, иногда переломы и далеко не самые приятные эпизоды. C'était terminé. Этого всего больше не стоило ждать и с этой мыслью было так тяжело свыкнуться. Но все же, через год своего обучения в университете Южной Калифорнии, он привык жить по-новому. Всё прошлое осталось в прошлом, где ему и место . Сейчас от всего былого остались лишь совсем редкие кошмары и шрамы на теле. Но все это было так неважно, когда Жан собирался идти любоваться на звезды. Все, кроме звёзд, отходило на задний план, становилось таким неважным и таким незаметным, как пылинка, ведь что это прошлое по сравнению с красотой небес, которую он мог наблюдать сейчас, каждый день? Правильно, ничто. За что точно не стоит держаться, так это за былые времена и воспоминания о них. Собираться приходилось тихо, чтобы не потревожить никого, все-таки жил он в общежитии университета, и было бы не очень прилично с его стороны тревожить чей-то сон, особенно Джереми, с которым он жил в одной комнате. Нокс больше всех пытался найти подход к Жану, помочь ему обустроиться, привыкнуть и влиться в новый коллектив, он подглядывал за ним и забирал с тренировок, на которых Моро явно задерживался в первое время, следил за здоровьем Жана и не давал ему выходить на поле, если тот был хоть капельку болен, либо же травмирован. Француз не понаслышке знал, что Кевин во многом помогал капитану Троянцев с делами, которые касались его, и он был благодарен за заботу этим двоим, но больше всего Ноксу. Конечно же Жан понимал, что делает это Джереми из-за обязанностей как капитана, Жан понимал, что он не какой-то особенный, чтобы само Солнце обращало на него свой особенный взор, он этого просто не заслужил. Не могло Солнце, которым искренне восхищалась Луна, по-особенному относиться к такой далекой, всей в дырах, и серой Луне. Это была последняя мысль Жана перед тем, как застегнуть свою тёплую кофту и, схватив небольшую спортивную сумку, тихо покинуть комнату, а после, и здание общежития. О страсти Жана к звездам никто так и не знал, и верно предположить, в случае чего, куда он направился посреди ночи и зачем, никто бы не смог. А направлялся он в парк, который находился недалеко от общежития. Парк этот был большим, с маленьким искусственным ручьем, с просторными полянами и, что главное для Жана, с отличным обзором на звезды и их соединения, чудесные созвездия, за каждым из которых собственная история, у кого-то великая, у кого-то не очень, но у каждого своя. Люди похожи на звезды больше, чем сами думают. Это Жан понял давно, но эта мысль часто всплывала в его голове, когда он, так же как и сейчас, оказавшись на удобной поляне, доставал с сумки плед, на который падал, как только стелил. Он лежал на прохладной земле, своими серыми глазами искал на небе различные созвездия и все больше погружался в состояние покоя, но чего-то будто не хватало. Но чего? Но Жан не успел развить эту мысль у себя в голове, ведь сзади послышался звук, ветки под чьими-то ногами ломались. Моро закинул голову назад, в сторону звука, чтобы разглядеть, кто же это, лёгкая паника уже начинала пробираться по его венам в ожидании худшего, но.. Это был Джереми. Который сейчас смотрел своими карими, ещё слегка сонными, глазами на парня с тёмными кудрями. —Жан, ты чего забыл тут ночью? — голос Джереми был все ещё с сонной хрипотцой, но искреннего интереса это никак не могло скрыть. От части, этот же интерес управлял Ноксом, когда он почти не думая, накинул на себя толстовку и первые попавшиеся штаны, выбежал за Жаном. Руководил им не только интерес, но и тревога. Куда мог направиться француз посреди ночи? Неприятности? Ночная тренировка? Что бы там ни было, он переживал и не смог бы успокоиться, пока сам бы за всем не проследил и не убедился, что все в порядке, а в случае чего, не помог бы Жану. А Моро в этот момент ожидал увидеть кого угодно, но не Джереми, только не сонного крашеного блондина в толстовке с его первым номером и в домашних, теплых штанах с Сантой. —Mon étoile.. — голос Жана звучал слегка растерянно, он не знал, с чего именно начать объяснять Ноксу, не знал как реагировать. А что делать после объяснений? Пригласить Джереми присоединиться к нему? Впервые предложить кому-то любоваться вместе с ним звездами? А не слишком ли это.. —Жан, все хорошо? Голос блондина вновь прервал поток мыслей Жана, а взволнованный взгляд карих глаз, кажется, заставил его на пару секунд перестать дышать. Son soleil personnel, s'inquiéter pour lui. —Да, да. Всё хорошо, я просто.. просто люблю любоваться звездами,— Моро отвел свой взгляд куда-то в сторону, будто он признался сейчас в чем-то постыдном. Хотя, на самом деле, это было не так стыдно, как слишком лично, интимно. Никто раньше не знал об этой любви и страсти Жана. —Ого, я и не знал.. я, наверное, помешал тебе, — теперь была очередь Джереми отводить свой взгляд постыдно в сторону, пока рука зарылась в собственные волосы. Нокс боялся, что что-то случилось, но похоже это было зря, француз просто хотел побыть один на один с тем, что ему по настоящему нравилось. —Нет, что ты! — поспешил громко возразить Жан, но поняв как это глупо выглядело со стороны, тихо кашлянул, и продолжил свою речь менее громко, — не хочешь ко мне присоединиться? Предложение прозвучало тихо, с неким смущением(?), но это вызвало лишь улыбку Нокса, который ответа не дал, а лишь приземлился рядом с Жаном на пледе. —Если ты, конечно, не против, я буду только рад. И часто ты любуешься звездами? — на лице Джереми сияла улыбка, из интересов Жана он знал лишь экси, но все же, к нему у француза не было искреннего интереса, такого же, который Нокс заметил, когда тот смотрел на звезды - это были совершенно две разные вещи. —Очень, — выдержав мелкую паузу, будто собираясь с мыслями, Жан продолжил, — я люблю звезды с детства и знаю про них очень много. В не самые лучшие времена, у меня не было возможности вот так любоваться ими, поэтому я изучал их, изучал различные созвездия, их расположение, вид и их историю. Всю речь француза Джереми лежал на животе, а взгляд его, словно свежий кофе по утру, глаз был направлен на Жана и не отдалялся ни на миг. Ему нравилось слушать Моро, слушать его слегка картавую речь с акцентом, нравилось наблюдать, как эмоции на его лице меняются и как горят серые глаза, когда их взор устремлен в ночное небо, либо же на него. Глаза его были такими же яркими и сияющими, как сама луна на небе, жаль только, что днем зеркало души Жана не было таким же ярким, как сейчас, но с другой стороны, Ноксу было приятно, что такойтакой взгляд француза, никто, кроме него, особо и не видел. И Джереми только тогда понял, насколько откровенно разглядывал Жана все это время. Разглядывал шрамы на его лице, редкие родинки, красивые, и как он был уверен, мягкие кудри. Моро завораживал его собой каждый раз. И как бы Ноксу не хотелось дальше просто молча разглядывать Жана и слушать его приятный голос, Джереми понял, что неприлично долго молчит. —И про что же ты мне расскажешь первым делом? Брови Жана свелись слегка к переносице, он задумался, а от глаз Джереми не ушла эта милая деталь, которая вызвала на его лице ещё более яркую улыбку. —Начнём с, я уверен, известных тебе созвездий. Un grand ours et un petit ourson , — рука Жана поднялась в воздух указывая на знакомые Джереми выделяющиеся звезды. — Как они выглядят, ты знаешь, а их историю? Нокс смотрел на француза как малое дитя, которого явно сумели заинтересовать и вызвать немалое желание узнать что-то новое. Джереми был далеко не экспертом в звездах, они ему нравились, но сильной страсти он к ним не питал, они ему просто симпатизировали со стороны, но он не мог не приникнуться желанием узнать о звездах больше, когда глаза напротив него так горят, он готов был слушать всё, что Жан бы захотел ему рассказать про эти удивительные небесные тела, сколько бы это не заняло времени, Джереми выслушал бы всё с самым искренним интересом. — Итак. У одного царя была дочь, она была красива, даже очень, и решила соперничать она своей красотой с богиней Герой, та была ревнивой, и решила, что девушка хочет отбить у неё Зевса, и в месть ей, превратила ее в страшную медведицу. У дочки царя был сын, который чуть не убил свою мать в облике медведицы, но его остановил Зевс, муж Геры, и он же превратил Каллисту в красивое созвездие на небе, большую медведицу. —Если её он превратил в большую медведицу, то кто стал маленькой? Сын той девушки? Жан повернув свою голову, смотря Джереми в глаза, блондин скорее всего сейчас и не заметил, как в любопытстве чутка наклонил голову, а француз просто не смог сдержать улыбки и тихого смешка. —Предположение хорошее, но нет, малой медведицей стала любимая собака Каллисты, но ты был близок, её сына Зевс тоже превратил в созвездие, которое находится недалеко от его матери, и он обречён навеки сторожить свою матушку, —Моро вновь перевернулся на спину, что бы рукой вновь указать на ещё одно созвездие. —Видишь? Это созвездие Volopasa. Это и есть созвездие её сына.. О, а видишь то созвездие похожее на W? Нокс не видел. Он любовался Жаном и слушал его голос, с приятным акцентом, с которым он рассказывал легенду создания созвездия и ,если бы француз сейчас не обратился к нему, Джереми все так же любовался бы им, его горящими глазами, острыми, но такими приятными чертами лица.. Но ему пришлось оторвать свой взгляд и перевести его на небо, а найдя глазами указанное созвездие, кивнуть. —Это Cassiopée , она очень любила хвастаться и за это её привязали к стулу и отправили кружится вокруг Северного Полюса. Так же, Кассиопея была матерью Андромеды, которую как-то спас Пегас от чудовища Кита, их созвездия сегодня плохо видно, но когда-то я тебе их покажу, так вот, её также отправили на небо, вместе с её возлюбленным и отцом Цефеем.. Видишь тот четырёхугольник? Неправильной формы такой, с маленькой медведицей рядом? Это и есть созвездие Céphée. А вот там Andromède.. Жан и правда мог часами говорить о звездах, но ранее, никогда этого не делал, ведь не было раньше человека, которому он доверил бы знания о своем восхищении и интересом к звездам, но сейчас был рядом Джереми, son soleil personnel, son étoile. Джереми, чей взгляд сейчас с неба вновь прилип к Жану, оказался слабее желания любоваться французом, лицо которого мягко освещала Луна. И эту секунду серые глаза вновь смотрели в уже такие родные карие глаза, а в душе приятно разливалось тепло, пока на лице воцарялась счастливая улыбка. Он наконец-то нашёл того, кому может рассказать о звездах, он раскрыл свою душу Джереми ещё сильнее. И как же хотелось прикоснуться к нему, хотелось обнять его. Обнять и поблагодарить Нокса за всё. За его заботу, за тёплый приём в команде, за ожидание и терпение, за то, что достаточно намучился с ним в прошлом и за то, что сейчас он рядом, слушает о том, чем Жан по настоящему горел, и не просто слушает, а поглощает с огромным интересом. Но Луна не могла позволить себе такой наглости по отношению к Солнцу. Луна не могла его коснуться, слишком Луна восхищалась дневной звездой, чтобы позволить себе лишней вольности. Так что рука, которая медленно потянулась к волосам Джереми, так неловко и застыла в небе, а после мелкой, неловкой паузы, Жан сделал вид, будто показывал на очередное созвездие, пока щеки начали розоветь, чувствуя, как кровь начала к ним приливать, француз слегка тряхнул головой, позволяя своим кудрям упасть ему на лицо, чтобы хотя бы как-то прикрыть назревающее смущение. Жан тихонько кашлянул, прежде чем вновь заговорить. — Ты не устал слушать? Не замёрз? А то ты в одних штанах для сна..Они конечно милые, но как бы не заболел..— Жан переживал, очень, он волновался, что блондин может заболеть, и то, что он уже давно устал его слушать или, вовсе, потерял всякий интерес к его рассказам, всё-таки они и вправду могли утомить.. — Не переживай, во-первых, тебя очень интересно слушать, правда, ты так про это всё рассказываешь, я аж восхищаюсь, как ты помнишь все эти имена и истории, это очень интересно и я хочу узнать как можно больше, от тебя , — на своих последних двух словах, Нокс сделал лёгкий акцент. — А во-вторых, они довольно тёплые, —выдержав паузу в своей речи, будто задумавшись, Джереми вновь заговорил. — Я помню, на занятиях мы обсуждали мельком греческие мифы, один был связан с.. Офрием каким-то, не помню точно, как его звали, помню, что с ним связаны какие-то созвездия и романтическая история, он спасал свою возлюбленную из царства мёртвых, это мило, наверное. Царство мёртвых, понятное дело, что не самая приятная вещь, но он пошел туда ради неё.. хотел бы я, чтобы меня так любили, хах. Джереми не сомневался в том, что Жан знает историю и этих созвездий, ни на секунду не сомневался в его знаниях, как и в нем самом, от начала и до конца. —Я знаю их историю, очень даже хорошо, я родился когда созвездие Liras было самым ярким,можно считать, что я родился под ним, так что хорошо осведомлён. Бога, вокруг которого крутятся эти легенды, звать Орфеем, — как бы мягко исправил ошибку блондина Жан, но сделал полный вид того, что даже её не заметил, указывая рукой на само созвездие.— Он очень красиво играл на лире, «красиво» даже очень мягко сказано, его игрой на этом инструменте восхищались многие. Он очень полюбил Эвридику, но та погибла. Орфей не мог без неё, и тогда он отправился в царство мертвых, где играя на своей лире, смог добраться до Аида и упросить его отпустить Эвридику, Аид согласился, но с условием, пока они выходят из царства мертвых, Орфей не должен оборачиваться, иначе, Эвридика останется в царстве навсегда. Но, не веря, что сзади него идет его возлюбленная, ведь так как они всё ещё были в царстве мёртвых, шаги Эвридики не были слышны, и он обернулся, и как ты понимаешь, он не смог вернуть свою возлюбленную. В один из дней, до сих пор горюя о своей Эвридике, Орфей вышел прогуляться играя на своей лире, ему предложили выпить какие-то женщины, как оказалось, это были вакханки, которые разорвали Орфея на части, а его голову и лиру выкинули в реку. В царстве мертвых Орфей и Эвридика встретились и больше их ничего не могло разлучить. Боги превратили голову Орфея в прекрасное созвездие лебедя, а лиру, в созвездие недалеко от лебедя, и, как ты понимаешь, как раз это созвездие лиры. —Мне кажется, за эту ночь я узнаю о звездах больше, чем слышал о них за всю свою жизнь, — улыбка сияла на лице Джереми, такая же яркая, как и всегда, такая же подобная Солнцу, и такая же заражающая и дарящая тепло душе Жана, это была не просто улыбка, а истинный луч солнца, который освещал тьму вокруг Жана и развеивал её остатки в его душе. — Ты говорил, что ты родился под созвездием лиры и поэтому так хорошо изучил его историю, это очень интересно, правда, мне захотелось узнать и про свое созвездие, под которым я родился побольше, но зная меня.. —Ты не полезешь в изучение этого, но и не стоит, я сам всё сделаю, найду информацию, а после покажу и расскажу как-нибудь тебе про это созвездие, mon étoile. Жан просто сиял, улыбка не сползала с лица и сейчас, чувствуя сильное тепло в районе своего сердца и то, с какой силой оно билось, он чувствовал себя хорошо, даже слишком. Француз, заметив недалеко от места, где они лежали, маленький, серо-голубой цветок, сразу протянул руку к нему, аккуратно срывая , после чего Жан лёг на бок, и пристально смотря в карие глаза напротив, как бы невзначай, аккуратно вставил маленький цветок в блондинистые волосы, может, в какой-то степени, это было по-детски и не совсем серьезно, но Моро не смог сдержать этого желания, когда думал, что этот цветок очень подходит Джереми. —Перевода я не узнаю, я так понимаю? —Возможно когда-то потом, —Жан не был уверен, что когда-то расскажет Джереми значение своих слов, хотя жизнь непредсказуемая, так что, возможно, это и случится, но сегодня он мог лишь улыбаться, как и тот, кто лежал напротив него. Луне нужно Солнце, чтобы светить, Солнцу же Луна вовсе не важна. Через какое-то время брови Жана вновь опустились к переносице, он задумался на долгие пару минут, прежде чем заговорить, глядя прямо в карие глаза, и ,кажется в какой-то момент его речи, голос предательски дрогнул. —Джереми, ты сказал, что хотел бы, чтобы тебя любили также, как Орфей Эвридику,но я считаю, ты достоин намного большей любви.. достоин того, чтобы тебе доверяли настолько, что не сомневались в том, что ты последуешь за этим человеком, не думая о другом ни секунды, и наоборот, что за тобой последуют не задумываясь, ты заслуживаешь безмерной любви и полного доверия, заслуживаешь того, чтобы с тобой были всегда рядом и последовали за тобой, куда бы ты не пошёл. Жан сказал это всё чуть ли не на одном дыхании и, кажется, сказал слишком много, намного больше, чем хотел изначально. О чём он думал, говоря всё это? А если Джереми что-то поймёт? А если.. Моро прикусил щеку изнутри, а взгляд убежал куда-то в сторону, лишь бы не видеть возможного разочарования Нокса, или ещё чего-то хуже, звук сердцебиения, казалось, отдавал громким стуком аж в ушах. Солнцу Луна не важна, не важна, не важна.. А глаза Джереми в какой-то момент чужой речи просто заискрились чем-то непонятным.. это было что-то смешанное: радость, счастье, надежда, всё это вместе взятое и что-то в придачу. Нокс аккуратно придвинулся ближе. —Жан, знаешь.. я как-то слышал о теории, кажется, греческого философа, она гласит, что люди изначально были созданы с четырьмя руками, четырьмя ногами и головой с двумя лицами. Зевс, побоявшись их могущества, разделил людей на две части, обрекая их на вечный поиск своей второй половины, — Джереми аккуратно приблизился к Жану ещё ближе, сердце, казалось, вот-вот готово выпрыгнуть из его груди.. В мыслях полный бардак. А если он всё не так понял? А если он просто надумал себе чего-то? Либо услышал только то, что хотел сам, а не то, что имел на самом деле француз? А после, сделав глубокий вдох, и с мыслями, «была не была», продолжил, — ты.. ты сказал, что я заслуживаю большего: доверия, любви, и чтобы за мной последовали, куда бы я не пошёл.. а ты? Ты бы последовал за мной? Не задумываясь ни на секунду?, — а после совсем тихо добавил, Джереми даже не был уверен, что эти его слова вообще были услышаны, — я бы последовал за тобой. Жан растерялся, он долгий десяток секунд пытался понять, реально ли то, что сейчас тут происходит, то, что он сейчас слышал, не сон ли это, и, серые глаза загорелись, когда он, чуть прикусив щеку изнутри, почувствовал боль. Il était réveillé. Жан вернул свой взгляд прямо в карие глаза напротив, его глаза сияли сейчас, и, казалось, что светили они ярче любой звезды на нашем небосводе. —Да, пошёл бы куда угодно, хоть на край света, или на верную смерть, или наоборот, в лучшее место, куда бы ты не пошёл, я бы последовал за тобой, даже не думая, — кажется, настолько искренним и уверенным в своих словах Жан никогда не был, никогда, до этого момента. Сейчас не было ни доли притворства, или лжи в его словах, они звучали от всего сердца, которое моментами, казалось, забывало как биться. Они ни на секунду не разрывали зрительный контакт, было ощущение, что всё просто обрушится, если они оторвут взгляд от зеркал души друг друга, каждый хотел увидеть там ответы на свои немые вопросы, и они находили. Находили всё в тёплых взглядах друг друга. Целая вселенная Жана пошатнулась, когда горячая рука Джереми легла на его холодную щеку, француз неосознанно поддался и прижался к такой тёплой и родной ладони, они всё также смотрели глаза в глаза, сердца бешено колотились и, казалось, что каждый слышит стук не только собственного сердца, но и чужого. Кровь прилила к лицам обоих, заставляя их наблюдать за румянцем на чужих щеках. Первым молчание нарушил Джереми и прервал его, сначала тихим, и одновременно нежным смешком. —Знаешь, кажется, нас когда-то разделил Зевс. Нежная улыбка не слетала с лица Джереми, а взгляд забегал с серых глаз напротив на бледноватые и слегка искусанные губы, большой палец его руки нежно огладил бледную щёку, а через десяток секунд.. Нокс припал к губам Жана с поцелуем. Целая вселенная Жана готова была сейчас развалиться на части. Его звезда, его Солнце, с которым он думал, что у него нету и шанса, сейчас так нежно целовал его, Жана, который был больше похож на Луну, способную лишь со стороны восхищаться Солнцем.. Он не сразу смог понять, что это не сон и не мираж, это не его фантазия, c'était réel. И осознав это, Жан стал отвечать той же нежностью, с которой Джереми сейчас целовал его. Он целовал, так, будто Жан был настоящим сокровищем, чем-то хрупким и таким ценным, любимым. Им обоим много чего нужно было сказать друг другу, но сейчас все свои чувства, всю свою нежность к друг другу, привязанность и трепет, они выражали через этот поцелуй. Сейчас целый мир сводилась к их губам, к их рукам, которые покоились на лицах и в волосах друг друга. Они целовались так, будто пытались взять от этого момента всё, будто как только они отстранятся от уст друг друга, то кто-нибудь из них просто раствориться в воздухе, пропадёт. Рука Джереми аккуратно покоилась в тёмных кудрях, не сжимала, а лишь находила свой покой в них, немое подтверждение его присутствия рядом с ним . Руки Жана были кто где, одна припала к нежной щеке Нокса, вторая же - на его шее усыпанной родинками, казалось их, этих пятнышек настолько много, что можно было бы вполне составить какое-то свое созвездие, Жан определено узнает, на какое созвездие они больше похожи, обязательно. И как бы им не хотелось, и как бы они не боялись, им пришлось разорвать поцелуй, обоим так нужен был глоток свежего воздуха. Но желание быть ближе было сильнее потребности в кислороде, и они вновь слились в поцелуе, отпустив страх, что кто-то из них после всего, пропадёт. Хотелось быть так близко, насколько это только возможно, но, кажется, больше некуда. Они позволили друг другу коснуться своих душ и сердец, а сейчас, могли быть ближе физически. Хотелось потеряться в этих чувствах, прикосновениях, просто потеряться друг в друге, раствориться. Луне не место возле Солнца. Луне суждено лишь со стороны восхищаться и любить Солнце. Луна вынуждена вечно быть в тени Солнца. Им не суждено светить вместе. Все эти прошлые убеждения Жана разбивались в пух и прах. Луне место возле Солнца. Нет, Луна может претендовать на взаимную любовь и обожание Солнца. Луна не будет вечно лишь в тени Солнца. Они могут светить вместе. И речь сейчас далеко не о двух светилах неба, ночном и дневном. Они потерялись во времени, в пространстве, потерялись в прикосновениях к друг другу, они просто отдавались моменту, растворяясь в нем. А когда смогли оторваться друг от друга, чтобы хотя бы осмотреться, звезды начали уже пропадать с неба, близится рассвет, а Жан лишь прижался к Джереми, нежно обнимая его, утыкаясь лицом куда-то в крепкое плечо. С губ Нокса сорвался тихий смешок, кудри Жана слегка щекотали ему шею, и он впервые был так рад щекотке. Они лежали посреди поляны в парке на пледе, прижимаясь к друг другу в объятиях. Руки Жана сцепились где-то за спиной Джереми, крепко обнимая его за талию, пока руки блондина лежали на спине француза, а одна из них иногда поднималась выше, зарываясь в мягкие кудри. Они молчали, сейчас слова были слишком лишними, за них говорили их сердца, которые до сих пор бились слишком громко по их ощущениях. Но Жан возвращается в сидящее положение, первые лучи Солнца начали светить ему в глаза, заставляя недовольно свести брови к переносице, отстраняясь от своего личного Солнца. (чей свет явно был приятнее) Джереми лишь смеётся с недовольного француза, на что получает мелкую ухмылку Жана. —Tu es trop merveilleuse quand tu ris, mon étoile. —Ты же в курсе, что я ничего из этого не понял? —Дополнительная мотивация начать изучать французский, mon étoile. Джереми лишь тихо фыркает лицом подставляясь под лучи Солнца, а в его волосах каким-то чудом еще покоился тот серо-голубой цветок. Жан с лёгкой улыбкой любовался его звездой, чью руку он сейчас взял и притянул к своим, уже менее бледным губам, начиная расцеловывать привычно тёплую руку Джереми. —Твоя рука как всегда холодная, Жан. —Ничего страшного в этом нету, пока твои руки остаются всегда тёплыми, у меня есть способ как греть свои,— француз с улыбкой прильнул к чужой руке своей щекой, улыбаясь, стало намного теплее и, кажется, даже не физически. —Нам пора возвращаться, Жан. Как бы не хотелось это признавать, но было именно так, они провели почти всю ночь на улице в парке и скоро должна была быть утренняя тренировка, и впервые за долгое время Моро так желал пропустить ее, пропустить занятия в университете, просто провести весь день так, но нет, так нельзя, к сожалению. И вот брови Жана вновь встречаются у переносицы, пока он оставляет очередной поцелуй на руке Джереми. —Ты прав. Merci d'être, mon étoile. —Думаю, мне уже и не стоит повторять, что я ничего не понял, да? —Именно. Жан, тихо смеясь, поднялся, утягивая за собой блондина, а совсем скоро они покинули парк, вместе. Жан счастлив, по-настоящему счастлив. Отныне в его жизни нет той темноты, лишь потому что есть личное Солнце - Джереми, и именно он не даёт и капли тьмы просочиться в жизнь его самой светлой Луны.