***
На следующее утро Шерлок проснулся очень рано. До начала завтрака оставался еще целый час, и на первом этаже гостиницы находились только хозяин, Петер Штайлер-старший, что подметал пол древней метлой, меланхолически позевывая в такт своим движениям, да огромный кот-мейкун по кличке Бронепоезд, которого здесь держали вместо сторожевой собаки (один взгляд на его устрашающую морду мог любого потенциального грабителя довести до припадка). Поздоровавшись с хозяином и потрепав Бронепоезда по холеному уху, Шерлок вышел во двор и совсем не удивился, когда увидел свою сестру. Эвр сидела с ногами на скамейке и, грея руки о кружку горячего кофе, наблюдала за двумя швейцарскими полицейскими, что медленно шествовали по дороге верхом на лошадях, обозревая окрестности с таким важным видом, которому позавидовали бы даже такие прославленные римские полководцы, как Юлий Цезарь и Октавиан Август. Судя по всему, они искали членов группы «Арбалет Вильгельма Телля» — первой в истории Швейцарии подпольной организации, что поставила своей целью отказ от нейтралитета и присоединение к движению «Угнетенные Всех Стран, Соединяйтесь!» — Доброе утро, сестренка, — сам того не замечая, Шерлок улыбнулся. — Позволишь?.. — Присоединяйся, — Эвр похлопала по скамейке, и он сел рядом. — Кофе будешь? — Разве что один глоток. Здесь кофе на вкус еще хуже, чем в Париже. — Просто ты слишком любишь чай, — она подала ему кружку. Шерлок отхлебнул и поморщился. — Исключительная гадость. — Ты пьешь, как новичок, — ухмыльнулась Эвр и забрала у него кружку. Несколько минут они посидели в тишине, наблюдая за полицейскими. Когда царственные фигуры служителей порядка скрылись дальше по дороге, из гостиницы вышел Бронепоезд. Окинув дворик пристальным тяжелым взглядом, он запрыгнул на стол, рядом с которым сидели Холмсы, и принюхался. Запах, впрочем, его не соблазнил — идентифицировав его как не стоящий внимания, Бронепоезд принялся лениво умываться. — Даже кот не хочет пить твой кофе, — Шерлок кивнул головой на мейкуна. Эвр пожала плечами. — Я привыкла к тому, что мне нравится то, что другие терпеть не могут. Цена высокого интеллекта. — Девиз Холмсов, — усмехнулся Шерлок. — Но ведь сегодня мой последний день в качестве Холмса, — напомнила Эвр. Сердце Шерлока рухнуло в пятки. — Только не говори, что ты возьмешь эту жуткую фамилию… — простонал он. — Нет, конечно, — важно возразила сестра. — Я возьму двойную. Холмс-Мориарти — по-моему, звучит. — Звучит, — гробовым тоном согласился Шерлок. — Как приговор это звучит. — Братик, опять ты за свое… — протянула Эвр. Поставив чашку на стол, к неудовольствию Бронепоезда, она взяла ладони Шерлока в свои и заглянула ему в глаза: — Не вешай нос. Я твоя сестра и всегда ею буду. И мое замужество этого не изменит. — Я знаю, — пробубнил Шерлок. — Я одного не могу понять — почему ты выбрала себе в мужья этого… этого… — английский язык вновь оказался бессилен перед его отчаянием. — А почему ты влюбился в Ирэн? — задала встречный вопрос Эвр. Шерлок передернул плечами. — Потому что… потому что она меня понимает. И она… необыкновенная. — Ну вот ты и ответил на свой вопрос. Джим тоже меня понимает. И он тоже необыкновенный. Шерлок скривился, как шестилетний ребенок, что увидел, как целуются взрослые. — Обещаешь, что не убьешь его? — серьезно спросила Эвр. — Куда мне, — он фыркнул. — Я профессор химии, у меня для этого слишком мало фантазии. — Здесь ты поскромничал, но не будем об этом. Так что, не убьешь? — Не убью, — нехотя согласился Шерлок. — Если он не убьет меня. — Ну, этого точно не случится, — Эвр чмокнула его в лоб и встала. — Ладно, пойду наслаждаться последним днем холостяцкой жизни. Через час мы с Мэри и Ирэн отправляемся в горы. Не хочешь составить компанию девушкам? — Нет, не могу, — проворчал Шерлок. — Пообещал Джону, что найду озеро, где утоплю ноутбук с его дурацким блогом. Эвр рассмеялась и ушла в дом. Бронепоезд негодующе мяукнул, и Шерлок, закатив глаза, взял ее кружку и вылил содержимое в кусты. Дождавшись начала завтрака на свежем воздухе, Шерлок вернулся в гостиницу и уже собрался было идти в столовую, как вдруг его перехватила внушительная делегация, состоявшая из Джона, Мэри, Ирэн и Майкрофта, старшего брата Шерлока и Эвр. — Вот куда ты подевался, — сказал последний и, не церемонясь, схватил его за локоть и потащил в подсобку. — Да что я сейчас-то сделал?! — вознегодовал Шерлок. — Я уже поклялся Эвр, что пальцем не трону этого прохвоста, что вы… — Тс! — шикнула на него Мэри. Когда дверь подсобки закрылась, Майкрофт отпустил брата, и Джон торжественно возвестил: — Шерлок, у меня для тебя плохие новости. Прохвоста похитили. — Что? — не понял Холмс. — Джим, Шерлок! — взволнованно заговорила Ирэн. — Его похитили! Он так громко расхохотался, что Майкрофт поморщился — он никогда не любил излишних проявлений чувств. — Да кому он нужен? — отсмеявшись, вопросил Шерлок. — Какому-нибудь местному цирку? У них что, настолько низкая самооценка? — Не цирку он нужен, а подпольной организации «Арбалет Вильгельма Телля»! — воскликнула Мэри. — Они похитили его из Розенлау сегодня утром! И прислали записку с каким-то пареньком — вот, смотри! Майкрофт подал Шерлоку сложенную пополам бумажку. — «Украли ирландского профессора, чтобы он проконсультировал нас в деле подпольной борьбы. Возврат в целостности и сохранности не гарантируем. С уважением, арбалетчики Вильгельма Телля», — прочитал Шерлок. — Это что, какой-то розыгрыш? — он обвел всех присутствующих нетерпеливым раздраженным взглядом. — А когда я тебя последний раз разыгрывал, братец мой? — едко поинтересовался Майкрофт. Замечание было здравым. — Хорошо — если это правда, то какого черта мы все собрались в этом чулане? — спросил Шерлок. — Надо звонить в полицию, связаться со спецслужбами. Ты британское правительство или кто? — обратился он к Майкрофту. — В данный момент, Шерлок, я старший брат невесты похищенного Мориарти. Ты хоть представляешь, что случится с Эвр, если она узнает, что местные робин гуды умыкнули ее жениха за день до свадьбы? — с олимпийским спокойствием поинтересовался старший Холмс. Шерлок невольно поежился. — Твоя правда, — признал он. — Тогда какой план? — План, дорогой братец, очень простой, — Майкрофт и бровью не повел. — Ты отправишься на выручку будущему зятю. — Я?! — Шерлока настолько шокировало это предложение, что его голос перешел на писк, неподвластный даже Бронепоезду. — Я профессор химии, а не камикадзе! Не буду я никого спасать! — Еще как будешь, — сказал Майкрофт. — Кроме тебя, этого сделать некому. Шерлок чуть не задохнулся от возмущения. — Раз так, Джон пойдет за мной! — заявил он. — Нет, Джон с тобой не пойдет, — Майкрофт помотал головой. — Он будет охранять вашу с Ирэн комнату. — На кой черт нашей с Ирэн комнате понадобилась охрана? — Шерлок ничего не понимал. — На такой, что там будешь лежать ты, — пояснила Мэри. — Сраженный внезапным приступом обсыпного лишая. Шерлок смотрел на них, как на сумасшедших. — Кто-нибудь, объясните мне, почему все вокруг внезапно лишились рассудка? — задал он риторический вопрос. — Шерлок, никто не лишился рассудка, — терпеливо проговорила Ирэн. — Подумай сам: похищение Джима, как и твое исчезновение, нужно будет скрыть от остальных. Мы с Мэри целый день проведем с Эвр в горах, так что ее мы отвлечем, но надо будет что-то сказать вашим родителям и остальным приглашенным, если они вдруг возьмутся тебя искать. Поэтому Джон придумал легенду с обсыпным лишаем. Он скажет, что у тебя проявились симптомы, и тебя нужно изолировать на весь день. Из нас всех только он и Мэри разбираются в медицине, поэтому наш обман вряд ли кто-то раскроет. Тем временем ты отправишься на выручку Джиму, и будем надеяться, что вы успеете вернуться до начала завтрашней церемонии. Шерлок с тоской посмотрел на записку арбалетчиков Вильгельма Телля. Какая-то часть его отчаянно желала, чтобы они покромсали Мориарти на ирландские бутерброды, но… Если с ним что-то случится, Эвр этого не перенесет. И никогда не простит Шерлоку, что он не пришел к нему на помощь. — Ну ладно, — вздохнул он. — Семья — штука мудреная. Ради нее приходится спасать даже Мориарти.***
Арбалетчики Вильгельма Телля не испытывали такого разочарования с тех самых пор, как им по причине неправильно заполненной формы отказали в участии в подпольном фестивале имени Тиля Уленшпигеля. — Мне кажется, мы похитили кого-то не того, — хмуро изрек крупный плечистый мужчина с густой бородой и сколотым передним зубом. — Совсем не похож на ирландца этот ханурик. — Нет, это точно ирландец, — покачал головой местный интеллектуал — высокий близорукий юноша, нос которого украшали такие толстые очки, что они делали его похожим на гигантскую муху. — В Дублине родился, и фамилия у него ирландская. — А чего он тогда не рыжий? — пробасила дама внушительной комплекции, густая шевелюра которой перекрывала и без того тусклый свет, источаемый одинокими лампочками, сиротливо приткнувшимися на потолке этого Богом забытого горного домишки. — А чего вы тогда не нейтральные? — буркнул Джеймс Мориарти. Связанный по рукам и ногам, он сидел на табурете в углу и вот уже целый день на неидеальном, но сносном немецком пытался убедить своих горе-похитителей в том, что единственное, в чем он их может проконсультировать — это бином Ньютона (ну, или еще что-нибудь столь же умное и математическое), а в деле подпольной борьбы он полный профан, несмотря на то, что ирландец. Похитители, впрочем, с таким же успехом могли слушать народную притчу на вьетнамском. — Упрямится он, — помолчав, констатировал бородач. — Подержим его до утра. Посмотрим, что он скажет, как проголодается. — Да не могу я тут сидеть до утра, я сто раз уже вам это говорил! — воскликнул Мориарти. — У меня завтра свадьба! Вы хоть знаете, что это такое, кикиморы несчастные?! — Ха-ха-ха! — рыкнула шевелюристая дама. — Кто ж за тебя замуж пойдет — одна кожа да кости! — Нет, невеста у него симпатичная, — задумчиво возразил мухообразный интеллектуал. — Только почему они вздумали жениться в Швейцарии, этого я не знаю. — Я ведь уже вам говорил — так захотела моя будущая теща! Да и вообще — какая вам разница, кто где женится?! — взвился Мориарти. — А ну-ка отпустите меня немедленно! Мой будущий шурин работает на британское правительство, и если он об этом прознает, вашу страну ждет дипломатический скандал огромных масштабов! Как вам это понравится, а? Бородач пожал плечами. — Мы ведь тебе уже говорили, ирландский упрямец — мы не признаем насильственную власть незаконных бюрократов над свободолюбивым швейцарским народом. До твоих скандалов нам дела нет. От собственного бессилия Мориарти заскулил. — Ладно, — арбалетчица Вильгельма Телля широко зевнула, едва не опрокинув хлипенький табурет, на котором сидел несчастный профессор. — Пора на боковую. Утро вечера мудренее. Глядишь, он и правда образумится. Мориарти разразился было гневной тирадой на родном ирландском, как вдруг раздался стук в дверь хижины. — Спасите! — крикнул он. — Помогите! — А ну тихо! — сурово зыркнул на него бородач. — Я ведь тебе говорил — незнакомец доберется до этой хижины, лишь обладая грацией выдры и интеллектом пингвина. А это никому из смертных не дано. Кто там? — громко спросил он. — Бедная отшельница… Исходила я в кровь свои старые ступни, затмили горючие слезы мои подслеповатые глаза… Пустите меня погреться у очага, о благородные арбалетчики Вильгельма Телля… — Заходи, добрая женщина, — бородач широко распахнул дверь, и в хижину прошлепала сгорбленная в три погибели старушка, закутанная в лохмотья и так неприятно пахнущая, что Мориарти едва не задохнулся. На его похитителей жуткий запах впечатления не произвел — они окружили нежданную гостью участливой заботой: усадили у очага, налили горячего чаю и заботливо предложили аппетитную плюшку, отчего у голодного Мориарти скрутило живот. — Ох, спасибо вам, миленькие, спасибо, — прошамкала старушка. — Не знаю, как отблагодарить вас за вашу доброту… Разве что угостить вас свежим молочком моей бедной старой козочки… — Ничто так не помогает в подпольной борьбе, как глоток настоящего козьего молока, — глубокомысленно покивал головой бородач. — Арбалетчики Вильгельма Телля не забудут твоей доброты, благородная женщина. Трясущимися руками старуха выудила откуда-то из-под своих лохмотьев кринку молока, и арбалетчики по очереди сделали по глотку. — Ох, мои сердечные, как же вы меня выручили!.. — спрятав обратно кринку, старуха откинулась на спинку стула и блаженно прикрыла свои крохотные водянистые глазки. — Теперь мне бы только вздремнуть пару часиков, чтобы силушек понабраться, да вновь в путь, в мою одинокую хижину, к моей бедной старой козочке… — Конечно, добрая женщина, спи спокойно, — очкастый арбалетчик заботливо укрыл ее одеялом. — Мы и сами собирались ложиться спать. А на этого ханурика ты внимания не обращай — он вполне безобидный, даром что ирландец. Мориарти презрительно фыркнул, но старушка, кажется, пропустила слова интеллектуала мимо ушей — тихое посапывание свидетельствовало о том, что она уже заснула. Поскольку в домике была всего одна комната, арбалетчики устроились ту же: дама, как принадлежащая к слабому полу, рухнула на кровать, интеллектуалу, как самому молодому, достался пучок соломы, а бородач забрался в гамак, опасно прогнувшийся под его богатырским весом. Мориарти решил дождаться, пока они уснут, чтобы, превозмогая жуткую усталость и ломоту во всем теле, вызванную многочасовым сидением в одном положении, попытаться ослабить путы и выбраться из этого адского места. Его план, однако, не осуществился. Приблизительно спустя двадцать минут после того, как все улеглись, интеллектуал-очкарик внезапно вскочил и, корчась от невидимой боли, выскочил на улицу. Прошло еще минут пять. Мориарти отчетливо услышал долгое протяжное бульканье — словно заклокотало густое зелье в котле коварной ведьмы — и бородач, скатившись с гамака, побежал во двор, согнувшись в три погибели. Это было уже настолько удивительно, что несостоявшийся консультант позабыл о своих злоключениях и стал с любопытством ждать дальнейшего развития событий. Его ожидание было кратким — хижину огласил утробный стон арбалетчицы, и, пошатываясь, она бесформенным кулем вывалилась на улицу. — Скорее, у нас мало времени! От изумления Мориарти дар речи потерял. Старушка, которую он считал глубоко спящей, с несвойственной ее возрасту энергией ринулась к нему и начала лихорадочно распутывать связывавшие его веревки. — Ну же, Мориарти, не будьте таким тормозным! — по-английски поторопила она его совсем не старушечьим голосом, и тут до профессора дошло. — Холмс!.. — ахнул он. — Шмолс! — скривился тот сквозь грим. — Шевелитесь, они сейчас вернутся! — Но… — растерянно забормотал Мориарти. — Но я был уверен, что это вы приказали меня похитить! — Да неужели? — съязвил Холмс. Закончив с веревками, он сбросил с себя старушечьи лохмотья и быстро отряхнул костюм. — Ну что, можем убираться отсюда? Или вы хотите остаться? — Еще чего! — Мориарти вскочил на ноги. — Только скажите — чем вы их отравили? — Чем-чем! — передразнил Холмс. — Я профессор химии, чем я могу отравить человека? Конечно, слабительным! — он в два шага оказался у двери и настежь ее распахнул. — Ну же, Мориарти, что вы там застряли! Или вы передумали жениться на моей сестре? — он грозно прищурился. — После того, что я сегодня натерпелся? Не дождетесь! — профессор подскочил к нему и выглянул во двор. — Какой у вас план? И как вы вообще сюда добрались? Я думал, это невозможно, если не знаешь местности. — Ну, вы же знаете Холмсов, — он быстро осмотрелся. — Мы везде пролезем. А насчет плана… Я ведь не спасатель, так что приходится импровизировать. — Импровизировать?! — пискнул Мориарти, и вдруг раздался мощный громогласный рев: — ХАНУРИК!! — Бежим! — Холмс схватил Мориарти за плечо и понесся вниз по узкой горной тропинке. — Да пустите вы меня, я сам в состоянии бежать! — Мориарти высвободился на ходу, поскальзываясь на мокрой, рыхлой земле. — Черт, я ведь думал, что правильно рассчитал дозу! — не в привычке Холмса было признавать свои ошибки, но адреналин сделал свое дело. — Поэтому я и спросил у вас, чем вы их отравили! У этой мерзкой бабы весь день был запор — ваше слабительное для нее, что манна небесная! — Откуда ж мне знать, какими болезнями страдают эти сумасшедшие партизаны! Позади послышалось тяжелое сиплое дыхание, и Мориарти с ужасом понял, что при таком темпе арбалетчица догонит их самое позднее через семьдесят секунд. Он не решался оглядеться по сторонам — из-за крутизны и коварности тропинки приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы ненароком не запнуться о какую-нибудь предательскую корягу — но он и так успел сообразить, что бородатый подпольщик не обманул: нужно было очень хорошо ориентироваться на местности, тем более в ночное время, чтобы отыскать горное убежище последователей Вильгельма Телля. В кромешной тьме, от которой не спасал даже тусклый свет выщербленной луны, Мориарти чувствовал себя слепым котенком. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что где-то впереди находился Рейхенбахский водопад — шум, исторгаемый адской пучиной, был слышен даже на такой высоте. Отведенные им на побег секунды таяли на глазах, и где-то через полминуты Мориарти понял, что Холмс куда-то пропал. Арбалетчица, дыхание которой могло дать фору любому паровозу, все приближалась, и через несколько мгновений профессор, не привыкший к физическим нагрузкам, осознал, что допустил в своих расчетах роковую ошибку, не приняв во внимание собственную физкультурную немощь. — Никуда ты от нас не убежишь, ирландский дохляк! — на него дыхнуло отвратительной смесью чеснока и жареной картошки, и гигантская рука с пальцами-сардельками схватила его за шкирку. На миг Мориарти почудилось, что они вместе рухнут на землю, но арбалетчица, здоровая как бык, устояла на ногах, а сам он беспомощно задергал конечностями в воздухе, тщетно пытаясь встать хотя бы на цыпочки. — Если я такой дохляк, зачем я вам нужен?! — прохрипел Мориарти, хватая ртом воздух и обливаясь потом. — Затем, что ты представитель свободолюбивого ирландского народа! — проревела арбалетчица. — И ты расскажешь нам, как правильно вести освободительную борьбу! Иначе… Но она не договорила. Послышался тошнотворный мягкий хруст, хватка пальцев разжалась, и Мориарти упал на землю. В последнюю секунду он успел-таки откатиться в сторону, и участь быть раздавленным бездыханной тушей арбалетчицы благополучно его миновала. — Холмс!.. — второй раз за вечер просипел он. Профессор-химик, всклокоченный хуже обычного, возвышался над поверженной похитительницей с корягой наперевес, и Мориарти отчаянно взмолился всем богам, чтобы глаза его любимой невесты, совсем как у ее брата, никогда не засветились таким безумным огнем и никогда не приняли такой выпученной формы. — Ну и что вы тут разлеглись? — спросил Холмс таким тоном, будто они находились на пляже, и отбросил корягу. — Поспешим! — Да что вы меня все время дергаете?! — возмутился Мориарти, когда он рывком поднял его на ноги. — Я и сам могу идти! — Ну да — а еще вы сами можете убежать от местных партизан, — проворчал Холмс, возобновляя путь уже не бегом, а быстрым шагом. — И могу! — запальчиво отозвался уязвленный Мориарти. Будущий шурин был выше его на полголовы, и ему пришлось ускориться, чтобы за ним поспеть. — Что-то незаметно, — съязвил Холмс. — Да вы вообще ни черта не замечаете! — парировал Мориарти. — Ха! Кто бы говорил! Я, между прочим, весь день потратил на изучение этой местности, и теперь знаю ее лучше, чем собственную гостиную! — Обнадежили лучше некуда! Да в вашей гостиной черт ногу сломит! — О, так вот почему вы не приходите ко мне в гости — боитесь сломать ногу? — Не говорите чепухи, Холмс! Я не прихожу к вам в гости, потому что вы самый невыносимый профессор химии во всем королевстве! — Да неужели! Зато я точно знаю, кто выиграет конкурс на звание самого невыносимого профессора математики во всем королевстве! — Ха! Это по вашим-то критериям! — А чем плохи мои критерии? Благодаря моим критериям вы выбрались из той ужасной дыры! — Но что-то мы пока не выбрались из этого треклятого леса! — Будьте покойны, Мориарти — я знаю его, как свои пять пальцев, и… Холмсу не было суждено договорить — его фраза, вместе с их перепалкой, резко оборвалась, когда у обоих профессоров почва ушла из-под ног, и они кубарем покатились по земле. Увлекшись беседой, они оба не заметили, как подошли к обрыву, который вел прямиком к Рейхенбахскому водопаду. Это место располагалось еще выше, чем смотровая площадка, куда водили туристов, и лишь небольшой скалистый пятачок отделял узкую тропинку от смертоносной пучины. И в тот момент, когда у Мориарти мелькнула мысль, что он оставил в злополучном овраге половину своих костей, его, как пушинку, перебросило через камни, и… — Аааа! — истошно закричал горе-консультант. В последний миг он успел ухватиться за торчащую из земли склизкую корягу и повис над пропастью, нещадно поливаемый обжигающей ледяной водой. — Черт вас задери!.. — Холмс, перепачканный землей, весь в ссадинах, рухнул на живот и протянул ему руку. — Теперь вы вздумали утонуть, ага?! — Да вы издеваетесь!.. — из-за шума воды крик Мориарти был больше похож на вой. Он схватил Холмса за руку, и тот, кряхтя от натуги, вытащил его на поверхность. С минуту они просто сидели, тяжело дыша и не в силах пошевелиться. Водопад поливал их обоих, но им было уже все равно. Наконец, Холмс посмотрел на своего недруга и проговорил: — Клянусь, Мориарти, если после этого вы сделаете мою сестру несчастной, я найду вас и сердце вам выжгу к чертовой матери. Профессор математики посмотрел на него так, словно он свалился с луны. — А я клянусь вам, Холмс, что если я сделаю вашу сестру несчастной, можете сбросить меня в эту кошмарную пучину, — Мориарти, пошатываясь, встал. — Или скормить этим… арбалетчикам… — он подал ему руку, и Холмс поднялся с его помощью. — Что вы — я не настолько кровожаден… — пробормотал тот. — Швейцарии еще пригодятся ее герои… Мориарти усмехнулся, но оставил эту шпильку без ответа. В молчании они спустились к смотровой площадке для туристов. Дальше ориентироваться было уже несложно, и Мориарти подумал было, что все невзгоды остались позади, но ему, как ирландцу, конечно же, стоило бы проявить больше суеверия и не говорить «гоп» раньше времени. — Тихо, — сказал вдруг Холмс и остановился как вкопанный. — Слышите? — Что слышу? — переспросил Мориарти. — Вы о чем? И тут он понял. В лесу впереди них послышался мягкий шорох, и через мгновение из-за деревьев вышло двое… собак? Волков? Судя по размерам, можно было предположить первое, но Мориарти никогда еще не видел собак с такой белой шерстью. Скорее всего, это была какая-то помесь, но в данный момент это меньше всего волновало обоих профессоров. — Кажется, Эвр упоминала, что вы всегда хотели завести собаку, — сглотнув, начал пятиться Мориарти. — Ага, — тихо подтвердил Холмс, тоже делая полшага назад. — Собаку. Милую… и пушистую. А не это исчадие ада. Судя по всему, собаки-волки услышали его слова, и они им совсем не понравились, ибо, злобно оскалившись, они сорвались с места и побежали прямо на профессоров. Очередная пробежка после приключений у водопада показалась Мориарти форменным издевательством со стороны злодейки-судьбы, но делать было нечего — жить все еще хотелось, и они с Холмсом бросились наутек. К счастью, долго бежать им не пришлось — впереди показалась поляна, на которой рос древний бук, и оба профессора из последних сил вскарабкались на него, оставив белых чудищ досадливо клацать огромными зубами. — Ну и что теперь? — отдышавшись, Мориарти кивнул на них головой. Проклятые бестии оказались упрямыми — вместо того, чтобы признать поражение и удалиться, они разлеглись у дерева с явным намерением сторожить свою добычу. — Понятия не имею, — Холмс в изнеможении запрокинул голову, опершись о ствол. — Простите, Джеймс, но я сделал все, что мог. Наверное, такова судьба. Мориарти с удивлением на него посмотрел. — Вы впервые зовете меня Джеймсом, — заметил он. — Я думал, вы не знаете, как меня зовут. — Подслушал Эвр, — усмехнулся Холмс. — Да ладно вам. Мы, как-никак, будущие родственники. — Я думал, вы были против этого брака. Холмс ответил не сразу. Порывшись в кармане, он достал оттуда шоколадный батончик. — Будете? — Не откажусь. Мориарти уже почти прикончил батончик, когда Холмс снова заговорил: — Не буду лукавить: я действительно испытываю к вам сильнейшую антипатию, и, несмотря ни на что, перспектива этого брака совсем меня не радует. Но есть что-то гораздо более важное, чем наша с вами антипатия, — он пристально посмотрел на Мориарти. — И что же? — спросил тот. — Мы оба любим Эвр, — пожал плечами Холмс. — А значит, мы сделаем все, чтобы она была счастлива. Даже пожертвуем собственным эгоизмом. Мориарти медленно покивал. — Справедливо, — сказал он. — Остается лишь надеяться, что эти лютоволки нас не сожрут. — Кто? — переспросил Холмс. — Как это я забыл! — он закатил глаза. — В современной культуре вы полный профан. Впрочем, как и в планировании спасательных операций. Холмс скривился. — А я еще протянул вам оливковую ветвь!.. Мориарти ухмыльнулся, и вдруг они услышали чей-то протяжный крик на немецком языке. — Морфий! Кокаин! Профессоры изумленно переглянулись, а затем одновременно посмотрели вниз. Их догадка подтвердилась — лютоволки навострили уши и, подскочив, радостно завиляли хвостами, приветствуя хозяина. Спустя минуту чести лицезреть благородного собаковода были удостоены и профессоры. Неторопливой походкой, держа на согнутом локте ружье, к ним подошел мужчина лет пятидесяти. Одет он был в потрепанный охотничий костюм, а его голову украшала шапка с двумя козырьками. Медленно запрокинув голову (видимо, он страдал ревматизмом), охотник сощурился и присвистнул. — Meine Herrn! — воскликнул он. — Was haben sie dort vergessen?(1) — Ничего! — с едва различимым английским акцентом ответствовал Холмс. — Ваши собаки загнали нас на это дерево! Если вы будете столь любезны и отзовете их, мы будем очень вам благодарны! Герр охотник добродушно рассмеялся, как Санта-Клаус, которого щекочут за бороду. — Ах, это англичане! — ласково обратился он к Морфию и Кокаину. — Оскверняют наши леса своими грязными делишками, а потом требуют, чтобы мы им помогли! — Я бы попросил! — с чувством оскорбленного достоинства воскликнул Мориарти. — Я, между прочим, ирландец! И я вчера весь день консультировал арбалетчиков Вильгельма Телля в вопросах подпольной борьбы! — То же мне достижение! — фыркнул охотник. — Лучше бы ты проконсультировал этих обезьян в вопросах гигиены! Они воняют хуже моих собак! Ну, здесь с ним не поспоришь, подумал Мориарти, а Холмс нетерпеливо воскликнул: — Сэр, мы очень просим вас о помощи! Этот джентльмен сегодня женится на моей сестре, и если мы не явимся на церемонию, она будет очень разочарована! Вы же не хотите ее расстроить? Этот довод только сделал хуже — охотник презрительно сплюнул и гневно сжал ружье. — Чертовы бабы! — процедил он. — Ненавижу! Из-за баб одни несчастья! Из-за баб — и из-за таких тупых мужиков, как вы, что вешают себе на шею их рабское ярмо! — Мимо, — констатировал Мориарти. — Кажется, он радеет за прогрессистов. Холмс поморщился. — Послушайте, сэр, у нас нет на это времени! Не могли бы вы… — А ну-ка молчать! — цыкнул охотник и, вскинув ружье, прицелился Холмсу прямо в лоб. — Молчать, я сказал! Мориарти сглотнул, а Холмс, балансируя на ветке, медленно поднял руки. — Сэр, я прошу вас… — уже спокойнее заговорил он. — Мы не желаем вам зла, мы всего лишь… — А ну молчать, не то пристрелю! — житель Мейрингена разошелся не на шутку. — Хотите слезть с дерева — отлично, я тоже этого хочу! И предупреждаю: если вы сейчас же не спуститесь, я вас прикончу! — Но вы так и не отозвали собак! — запротестовал Мориарти. — Вот именно! — охотник мстительно облизал губы. — Выбирайте, презренные англо-ирландцы, какая смерть кажется вам предпочтительней? — Я выбрал бы пулю, но не мое на ней имя, — по-английски сквозь зубы проговорил Холмс. — Не думал, что скажу это, но я с вами полностью согласен, — пробормотал Мориарти, глядя на собак, что в предвкушении охоты рыли землю и угрожающе урчали. — Тогда что вы предпочитаете, Холмс? Морфий или Кокаин? — Кокаин, — хмуро отозвался профессор химии. — Он выглядит внушительнее и вас порвет на клочки быстрее. — О, а я и не знал, что ваши слова про жертвы нужно воспринимать настолько буквально… Раздался выстрел — это охотник выпустил пулю поверх их голов. От неожиданности профессоры чуть не свалились с дерева, но удержались. — В следующий раз не промахнусь! — предупредил грозный швейцарец. — Следующего раза не будет, — сказал Холмс и уже приготовился прыгать, как вдруг они услышали пронзительный кошачий писк, и что-то большое и мохнатое выпрыгнуло из кустов и, сбросив шапку с двумя козырьками, вцепилось охотнику прямо в волосы, истошно вереща. — Какого… — чуть не выругался Мориарти, но Холмс все понял. — Бронепоезд! — ахнул он. Мейкун ощетинился и посмотрел на него таким свирепым взглядом, что профессор химии сразу сообразил, что от него требовалось. — Бежим! — скомандовал он и первым спрыгнул на землю. Профессора математики не нужно было просить дважды — не дожидаясь, пока оробевшие от внезапного нападения Бронепоезда Морфий и Кокаин придут в себя, он спрыгнул вслед за Холмсом и бросился наутек…***
Миссис Холмс в сотый раз заботливо оглядела своего среднего сына. — Шерлок, ты уверен, что не заболел обсыпным лишаем? — она попыталась развернуть к себе его лицо, желая проверить, не появились ли у него на шее роковые пятна. — Доктор Ватсон хорошо тебя осмотрел? — Да, мама, я в полном порядке, — Шерлок поморщился, высвобождаясь из ее хватки. Было уже три часа ночи, и он хотел только одного — как можно скорее упасть на кровать и заснуть. — Я ведь уже сказал — это была ложная тревога. — Хм, — миссис Холмс неодобрительно покачала головой. — Я ждала от доктора Ватсона большего профессионализма. — Мама, он всего лишь проявил чрезмерную бдительность, чтобы свадьба Эвр прошла без происшествий — устало сказал Шерлок. — Так и случилось. — О да, ты прав, — она гордо выпятила грудь. — Все прошло великолепно. Я так счастлива за них обоих, они такая замечательная пара! — Угу, — вздохнул Шерлок. В этом мать была права. Эвр сегодня просто сияла, а Мориарти — то есть, Джеймс — выглядел так, будто всю ночь перед свадьбой спал, как младенец, а не висел над Рейхенбахской пучиной и не спасался бегством от Морфия и Кокаина в компании будущего шурина. — Ладно, мам, я пойду, — сказал он. — Ирэн ждет. — О да, конечно, — кивнула миссис Холмс, а затем заговорщически ему подмигнула. — Я с ней уже поговорила — она не против отметить свадьбу в Барселоне. Это такой прекрасный город! — Ну уж нет — хватит с меня диких партизан, — отрезал Шерлок и, оставив матушку недоумевать над его словами, отправился в свою комнату. По дороге его перехватила Мэри Ватсон. — Ох, Шерлок, ты такой молодец! — широко улыбнувшись, она дружески похлопала его по плечу. — Майкрофт был весьма доволен успехом твоей спасательной миссии! А Джон уже пишет новый рассказ! — Какой еще рассказ? — Шерлоку настолько это не понравилось, что он без стука зашел в комнату Ватсонов. Все было так, как и говорила Мэри — умеренно пьяный Джон с упоением печатал что-то в ноутбуке, на сей раз задействуя все пальцы. — Это что еще такое? — профессор негодующе сдвинул брови. — Что за новый рассказ ты пишешь? — О, Шерлок, тебе это точно понравится! — писательский угар был так силен, что у Джона даже не заплетался язык. — Это детективная повесть о вас с Мориарти! — Джон!.. — Шерлок всплеснул руками. — Нет, ты только послушай! По сюжету, Мориарти — не профессор математики, а гений преступного мира, а ты — детектив-любитель, который переходит ему дорогу! И вот Мориарти проникает в Тауэр, но запуганные присяжные его оправдывают! А все из-за того, что он владеет секретным кодом, с помощью которого можно взломать любую систему! — Джон, для писателя ты слишком плохо разбираешься в жанрах, — Шерлок скептически покачал головой. — Это не детектив, это фэнтези. Кто поверит в такую ерунду? — Ты подожди, это еще не все! — опьяненный вдохновением Ватсон не обратил внимания на критику. — В конце Мориарти разрушает твою репутацию, и ты кончаешь жизнь самоубийством, прыгнув с крыши больницы Святого Варфоломея — но выживаешь! — Мой дорогой Ватсон, ты пьян, — убедившись в том, что рассказ друга, как и всегда, представлял собой кучу нагроможденной друг на друга чепухи, Шерлок направился к выходу. — Как можно выжить, спрыгнув с крыши больницы Святого Варфоломея? Джон открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не придумал. — Этого я еще не знаю, — признал он. — Но я уверен, что там будет замешан Деррен Браун! Шерлок покрутил пальцем у виска. — Спокойной ночи, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Спокойной ночи! — весело отозвалась ему вдогонку Мэри. Шерлок Холмс не был супергероем. Не снимал кошек с деревьев, не бросался наперерез автобусам и не выживал после падения с крыши. Он всего лишь преподавал в университете химию, проводил никому не нужные научные эксперименты и очень любил свою семью, ради которой он был готов пойти на все. Поэтому, наконец-то смирившись с замужеством сестры, он спас ее жениха, с чувством выполненного долга погулял на свадьбе и теперь отправлялся спать в компании несравненной Ирэн Адлер. Не всем же, в конце концов, быть героями. Кто-то может быть просто хорошим человеком.