🌱
Ночь полнолуния. Время, которого он ждал очень давно. Время, когда он сможет наконец-то избавиться от своего недуга и вздохнёт полной грудью, не опасаясь за свои сны и рассудок. Целитель Сокджин — лучший в своём деле во всей округе, после обстоятельной проверки заявил, что над семьёй Юнги висело родовое проклятие, снять которое было очень проблематично. Естественно, это было ему под силу. Но должно было совпасть слишком много обстоятельств, для немедленного избавления от порчи. Потому пришлось ждать тридцать третью зиму. Юнги узнал о передавшемся ему проклятии после смерти матери, будучи ребёнком. С тех пор каждая зима для него знаменовалась праздником, ведь приближала ко дню исцеления. И вот час пробил. Юнги, одетый в одну белую ритуальную рубаху из грубой конопляной пряжи, надел на голову венок ликориса, переплетенный алыми шёлковыми нитями. Стиснув зубы, взял атам и, не глядя, сделал два быстрых надреза на ладонях. От большого пальца к мизинцу. Как учил целитель. Теперь духи мёртвых не смогут последовать за ним, ведь кровавая дорожка собьёт их со следу. И получить благословение Великого Дракона будет проще. Чёрные свечи из пчелиного воска он окунул в сок чёрной сапоты и зажёг. Пламя загоралось нехотя, но спустя мгновение появился ровный огонёк. Посмотрев на небо, и удостоверившись, что действует согласно плану, вышел из дома, оставляя дверь открытой. На случай, если его душа затеряется в Мире Мёртвых, дом будет его якорем. На мгновение он позволил печальным мыслям затмить разум. Рассказывали, что его мать не смогла вернуться. То ли свеча погасла, то ли дверь захлопнулась, но душа её поныне блуждает по Проклятой Реке, неупокоенная и измученная. Он старался гнать от себя любые мысли, ведь сегодня был уязвимее, чем обычно. Ему нельзя было пить целебный отвар, который Джин готовил ему вот уже больше двадцати восьми лет. Голос в голове то усиливался, то затихал. Всегда одни и те же слова — призыв. Прийти. Помочь. Освободить и освободиться. Часто бывало, когда он своих мыслей за голосами в голове не слышал. Но настойчивее всего призыв становился ночью. Всегда один и тот же напев, те же слова, что повторялись бесконечно. Это сводило с ума. Вот и сейчас. Хотелось закричать и обхватить голову руками. Закрыть уши и вытеснить настойчивое бормотание. Но ему следовало молчать. Ни звука, вплоть до начала ритуала. Иначе не миновать беды. Так говорил целитель Сокджин. А Юнги доверял тому свою жизнь. Он шёл медленно. Не оборачиваясь и не отводя взгляд. Смотрел прямо и игнорировал усиливающийся голос в голове. Как мантру повторял, что это всё магический возраст. Юнги достиг тридцати трёх лет и это перепутье магических нитей и нитей судьбы значительно влияло на состояние. Целитель говорил, что проклятие набрало силу и рвалось свести его с ума. Через каких-то несколько часов всё закончится и он вздохнёт полной грудью. Тропинка не была предназначена для ходьбы босиком. Уже на трети дороги его ступни горели, изрезанные и отбитые. Но и это считалось платой за исцеление — страдание. Он уже видел костёр, что развёл Сокджин. Тот ярко пылал, отбрасывая золотистые отблески на редкие деревья предлеска. Не сводя глаз с огневища, над которым стоял с запрокинутой головой целитель, явно находясь в трансе, Юнги наступил на острый шип, который пронзил ступню насквозь. Ногу обдало ужасающей болью, а он не удержался от тихого возгласа. Но этого хватило. Поднявшийся ветер сдувал пламя, а тунику лекаря швыряло из стороны в сторону. Юнги замер. Он с ужасом смотрел на свою ногу, из которой продолжала литься кровь. На беспорядок вокруг. Джин что-то ему кричал, но вихрь, который закручивался вокруг него не давал расслышать. Юнги со страхом смотрел, как воронка поднимается всё выше, а спешно стирающий руны Джин размахивает посохом, словно пытается сбить магию. Магию, которую разрушил тихий, полный боли выдох. — Джин, — только и успел произнести Юнги, когда его полностью окутала тьма.🌱
В кристальной глади озера словно в зеркале отражалась полная луна. Нетронутая поверхность была настолько ровной, а вода такой чистой, что создавалось впечатление соприкосновения двух миров. У самой кромки был разбит ведьминский круг. Белые свечи, практически сгоревшие, перемежались цветами, яблоками и веточками лавра. В центре круга сидел юноша. Прекрасное, словно вылепленное гениальнейшим скульптором, лицо было спокойно, а лёгкая улыбка не выдавала сколько сил он прикладывал, чтобы поддерживать ритуал призыва. Его Перигелий. Его родственная душа. Единственная ниточка, связывающая его мир с Земным. Не имеющий равных по мощности и проводимости ключ, способный раз и навсегда освободить магию хранителей. Юнги видел этот сон. И каждый раз, стоило ресницам юноши затрепетать, перед тем как распахнуться, он просыпался. Он не слышал шёпота, но догадывался о значении слов, что срывались с полных губ. Призыв о помощи. Незнакомец звал. Нуждался в нём. И сейчас, как тысячи раз до этого, Юнги стоял на краю леса и во все глаза вглядывался. Повинуясь чарующему голосу подался вперёд. И как бывало каждый раз во сне, цеплялся за куст бузины, расцарапывал ногу, а от поднятого шороха незнакомец вздрагивал. Но на этот раз было по-другому. Тот не медля повернул голову на звук. — Ну, давай же, открой глаза, — промелькнуло в голове, ведь оставалось ждать несколько мгновений и он проснётся. Чтобы удостовериться, что произошедшее было кошмаром, а ночь ритуала ждёт впереди. Незнакомец распахнул глаза, которые оказались подсвечены ярким зелёным светом. Завораживающим как лес вокруг и притягательным до болезненного спазма в груди. Юнги с приоткрытым ртом наблюдал, как магический взгляд моментально находит его и пристально вглядывается. — Ты нашёл меня, мой Перигелий. В тот же момент вихрь магии подхватил его видение, растворяя в водовороте красок, и погрузил Юнги обратно в темноту и небытие.🌱
Он стоял посреди леса, в самой глухой его части. Застывал на мгновение и снова продолжал свои лёгкие покачивания. Размеренные движения вправо, влево. Вправо, влево. Повинуясь гипнотическому ритму, что звучал в его голове, он дёрнулся. Прикрытые веками глаза быстро двигались туда-сюда, словно он видел сон. С первым шагом, он проснулся словно от гипнагогического рывка, и с ужасом заозирался. Лес был ему точно не знаком. Куда же его могло занести? Второй вопрос как, он задаст, когда выберется. Задрав голову, он постарался высмотреть звёздное небо, чтобы сориентироваться. — Так, созвездие Дракона ложится под прямым углом от Цефея, — он вытянул вверх ладонь, частично прикрывая «голову» Дракона на небе. Боги, если он не ошибается, то… Юнги вырос на опушке Равнинного леса, что простирался по всех их землям, защищая, давая пропитание и работу. Воспитанный целителем, Юнги знал некоторые подробности, недоступные простым людям. С Джином они часто забирались в самую чащу, собирали ягоды, целебные травы и орехи. Но была незримая черта, что отделяла их лес от той части, в которой каждый забредший пропадал. Тёмный лес. В самом сердце Равнинного леса располагалось темнолесье. Место, которое никто не решался разведать. Страх к которому прививали с молоком матери. Юнги огляделся. Вековые деревья гигантскими исполинами тянулись вверх. Мощные стволы нашёптывали сколько веков они набирали силу. И сколько ещё простоят. Да, было страшно до жути, ведь столько ужасающих историй начиналось с того, что кто-то забредал в Тёмный лес. Но вместо криков, которые так красочно расписывали, Юнги слышал свое сердцебиение. Тишина вокруг приятно ласкала уши. Где-то раздавалось тихое стрекотание грызунов, ночные птицы тихо напевали свои песни. Деревья шелестели кроной. Лес жил своей жизнью. Что-то в голове не укладывалось. По рассказам «очевидцев», Тёмный лес представлял собой непроходимую чащу. С искорёженными деревьями, заросший сорняками и колючками. Но чаще всего описывали топи. Непроходимы болота, которые отравляли своим зловонием и утаскивали в свои бесконечные донья, стоило ступить не на ту кочку. Или он находился в другом лесу или рассказчики малость преувеличивали. Юнги огляделся внимательнее. Полянка, на которой он очнулся, была ухоженной. Трава была бережно скошена, проплешин на лесном ковре не наблюдалось, один короткий стебелёк к другому. Деревья росли ровно по кругу, словно обнимая в тесных объятиях. На дальней её стороне он заметил дорожку. Тропинка в Тёмном лесу? Это что-то из разряда небылиц. Ступня и ладони дали о себе знать и Юнги решился. Надо ступить на путь, чтобы до чего-то дойти. Может ли случиться что-то страшнее, чем очутиться одному в самой чаще Тёмного леса? Утоптанная и довольно широкая, по дорожке смело можно было идти вдвоём. Ну или с большой корзиной, чтобы не цепляться. Хотя даже видневшиеся то тут, то там кусты выглядели, словно по ним прошлась рука опытного садовника — аккуратно подрезанные. Шёл он долго, тропинка петляла. Несколько раз он оказывался на развилках, и произвольно выбирал направление. Лес казался бесконечным. Ощущение чужого присутствия или слежки он не замечал, чтобы беспокоиться. Как говорили у них в деревне, словно каждое дерево провожало недружелюбным взглядом и тянулось ветвями-крюками, чтобы больнее зацепить. Откуда-то потянуло дымом. Растопленной печью — ароматом жилого дома. Юнги ускорился. Если окажется, что в лесу живут люди, вот потеха будет лжецам. Росказни которых он мог теперь играючи разбить. Вдалеке забрезжил огонек. Он припустил быстрее, насколько мог. Хоть по ощущениям скоро должно наступить утро, в этой части широкие кроны деревьев надёжно прятали лес от света. Юнги представил себе, как же красиво здесь в летний день, когда лучи с силой пробиваются сквозь крону, пытаясь достать до земли. Лес пронизанный лучами, словно струнами дивного музыкального инструмента. Огоньком, что привлёк его оказалась свеча на окне. Милый лесной домик выглядел сказочно. Среди большой поляны он казался кукольным. Небольшой, в один этаж, он был сплошь построен из брёвен, а крышу покрывал толстый настил из камыша, ветвей и мха. Юнги любовался волшебным строением и не мог отвести взгляд. Такими рисовали дома фей в сказках. Или лесных хранителей. Вдруг он забрёл к одному из них? Он увидит настоящую дриаду? Любопытство заставляло постучаться, но что-то на периферии шептало уходить, да подальше. Юнги помотал головой, отгоняя противное жужжание, и сделал шаг внутрь. Дверь с тихим скрипом приоткрылась. И он бы испугался, если сам перед этим не настроил себя на встречу с волшебным созданием и шёл, ведомый любопытством и энтузиазмом. Изнутри дом казался больше. Только основная комната, из которой вели две двери: одна по правой стене, вторая по дальней, должна была занять едва ли не всю поляну. А по левую стену вела винтовая лестница наверх, где Юнги со своего места удалось рассмотреть небольшой коридор и очередную дверь. Вот тебе и соприкосновение с магией. И не верь потом в высшие силы. Внезапно на него накатила усталость. Неимоверно захотелось спать, а диван последи общей комнаты показался самым удобным на свете. Решив дождаться хозяина в доме, он сел с краю, едва уместившись на уголке. Показаться наглым не хотелось, но стоять — ноги не держали. Проснулся он, когда в нос бил пьянящий аромат свежего хлеба. Такой делала в детстве бабуля Хи — местная пекарь. Из приоткрытой двери по правую стену доносилась возня и тихое бормотание. Юнги неуклюже сел. Оказалось, что он во сне лёг с ногами на диван, а его укрыли тёплым вязанным одеялом. Пушистое и мягкое, в него хотелось завернуться и сидеть, свернувшись калачиком. Но Юнги пора было предстать перед хозяином. Поблагодарить за гостеприимство и заботу. Увиденное заставило его застыть. Тот самый юноша из его снов. Снов, которые он помнил, когда спал, но тут же забывал, стоило открыть глаза. Тонкий и воздушный, незнакомец словно парил по воздуху, возясь с горячим, только что испеченным хлебом, нарезанными овощами и одуряюще пахнущим мясом. Желудок Юнги издал громкий рёв. Парень застыл и обернулся. Их глаза встретились. У Юнги появилось ощущение, будто он вернулся домой, где его любят и ждут. Словно до сих пор он существовал, а начиная с этого момента начал жить. Парень казался до щемящего сердца родным и своим. Хотелось оберегать его ценой всей жизни и защищать от злого мира. Это чувство глубокой привязанности и эмоциональной близости, переполняло его сердце и он шагнул вперёд. Тот подался навстречу, чтобы упасть в объятия, которые были настолько привычны, словно практиковались многие годы. — Мой Перигелий. Моя любовь. Мой Юнги. Наконец-то ты нашёл меня. Юнги слушал сладкий голос и прижимал хрупкое тело к себе, словно желая растворить, впечатать, навсегда сделать своим. — Я и так твой. Как и ты мой. Мы предназначены самой Матерью Всего друг для друга. И вот мы рядом. Спустя столько времени. Я всё тебе расскажу. Только восстанови силы. — Он попытался отодвинуться, но Юнги не пускал. Это было физически больно отойти от… — Чимин. Меня зовут Чимин. Пройдем в купальню, а затем пообедаем. Нам многое предстоит обсудить. Говорить не было надобности. Сердце выстукивало песнь, которую Чимин слышал и с лёгкостью читал. Пока Юнги сидел в полной горячей пенной воды ванне, Чимин помогал отмыть кровь и грязь, и рассказывал историю их разлуки. — На заре своего существования Матерью Всего были созданы три мира: Мир Магии, Наземный мир и Мир Мёртвых. Каждому было приставлено по защитнику: так всю магию творил и защищал Великий Дракон, Наземный Мир охраняла Великая Черепаха, а в Мире Мёртвых властвовал Великий Змей. Со временем и развитием миров, для поддержания вселенского баланса и равновесия, одних первозданных Защитников стало мало. С позволения Матери, они стали привлекать и обучать Хранителей. Людей из трёх миров. Поклявшихся служить великим делам, Матери и Защитникам. Защитники отстранились от миров, предоставляя полную свободу действий своим избранникам. Времена сменялись и с каждым тысячелетием хранители менялись. Один всё больше уходил в земную жизнь, второй же, погрузившись в магию, забывал о телесной оболочке. Хранитель мира Мёртвых роптал больше всех, ведь по его мнению, самой тяжкой судьбе причислили его - поди-ка справься со всем неживым. Хранителям нужно было держаться вместе, хранить баланс и не позволять Древнему Злу просыпаться. Они были вторым барьером защиты. Но Зло пронизало своими ядовитыми щупальцами Мир Мёртвых, соблазнило Хранителя и усыпило Великого Змея, чтобы самому властвовать. Так Хранитель Мёртвых стал переманивать на свою сторону оставшихся. Чтобы погрузить все три мира в хаос. Увлекал, растлевал, привораживал. Защита магии и людей была всегда в приоритете и двое восстали против товарища. Пока земной хранитель не поддался искушению. Он ослаб и был сражён демоном, что Великое Зло создавало для распространения своего влияния. Двое из троих пали. Из появившейся бреши начала утекать магия в мир людей, а стена, которая сдерживала Древнейшее Зло, что питалось самой сутью Мира Мёртвых и набирало силы, истончалась. Зло начало пробуждаться. Эманации Мира Мёртвых действовали и отравляли оба мира. Так некоторые из людей получили магические силы. Тёмные, злые. Некоторые получили способности видеть грани Мира Мёртвых — что навсегда сводило их с ума. Хранитель Магии, привлекший в помощь других адептов из своего мира, стал замечать, что те теряли силу или она меняла окрас и творить нужные ему заклинания уже не была способна. Сохранившие высшую силу Хранители Магии собрались, чтобы объединёнными усилиями, восстановить баланс. И им это практически удалось. Но вместе с победой, они запечатали навсегда свои миры от перемещений между. Промедление было сродни проигрышу и они отдали всё. Отток сил между мирами остановился, но какой ценой? Те из магов, что остались в Наземном Мире, никогда бы не смогли вернуться в свой. Это была плата. Разнёсшееся по земле зло выискивало таких, увидев в магии Дракона для себя возможность нажиться. Соблазняли и искушали. Поддавшиеся, с каждым безнаказанным использованием сил, становились слабы для подчинения Древнему Злу, а магия Дракона в них рассеивалась. Ведь изначально Мать Всего создала магию, чтобы поддерживать вселенский баланс, удерживать три мира вместе. Великий Дракон и Великая Черепаха тоже пострадали. Ценой вечного сна, они усыпили едва пробудившееся Великое Зло и остались охранять его, оберегая брешь между Миром Мёртвых и двумя остальными. Я являюсь последним из хранителей, в ком течёт магия Великого Дракона. Один в Мире, запертый на многие тысячелетия. Чувствующий тебя, своего земного Хранителя по незримой связи, но без возможности достучаться или разблокировать силы. Чимин замолчал. Грусть в его глазах ножом резала Юнги. Хотелось забрать всю его печаль и оставить только счастье. Тот поднял глаза и улыбнулся, понимая желания без слов. Он хотел того же. Защитить и уберечь. Они были созданы друг для друга. — Тебя с детства готовили в жертву Древнейшему Злу. Твой род брал начало с первых Хранителей Наземного Мира, но тёмные целители, как себя называет секта, продолжающая дела Зла, положила жизнь, извести всех потомков династии Мин. Вас прокляли, отрезали от связи с Хранителями Магии. Твоя мама узнала о Джине слишком поздно. Не успев предупредить тебя. Она не слушала голос своего хранителя и с её смертью, погиб и он. Теперь нас осталось двое. Но… — Постой, ты хочешь сказать, что Джин, тот самый, который меня вырастил и воспитал, готовил меня, как агнца к закланию? Он не собирался мне помочь, а хотел убить? — К моему величайшему сожалению. Сейчас я ослаблен твоим призывом. Брешь, через которую я тебя призвал открыта. И если мы не поспешим с обрядом инициации, чтобы вернуть твои силы и открыть воспоминания Хранителя, то добравшись до тебя, они сотрут с лица Магии всех хранителей. — Это сложно. И опасно звучит. И требует великой ответственности… — Юнги, ты избран быть моим Хранителем. Моей любовью. Моим всем. Ты — та ниточка, что связывает мои силы с Наземным миром и которая поможет восстановить баланс. Мы вместе, ты больше не один! — Чимин говорил открыто и искренне. Юнги верил всем сердцем. Он уже знал, что пойдёт на всё, лишь бы Чимин жил и был в безопасности. — Что нужно сделать? Ритуал они назначили на раннее утро нового дня. Весь день и всю ночь провели вместе, делясь моментами жизни и загадывая наперёд. Изучая шаги обряда и заучивая клятвы. Чимин был уверен в удачном исходе. И твердил, что не допустит, чтобы с его любовью что-то случилось. После восхода луны они двинулись к лесному озеру. Тому самому, что Юнги часто видел во снах. Сбросив одежду, они вошли по песчаному берегу в воду. Холодная, она жалила тысячами иголок, сводя судорогой ступни и кусая за икры. Чимин запел. Его глаза подсветились зелёным и Юнги залюбовался. Они поливали друг друга водой, произнося клятвы верности Матери Всего. Магии Великого Дракона и мудрости Великой Черепахи. Обещая с достоинством и честью носить звание Хранителей и уберегать два мира от зла. Услышанные клятвы были приняты и на берегу сама Магия сплетала причудливый ковёр из трав. Из земли вырос валун - жертвенный камень. Лесной ковер светился потусторонним светом, призывая на него опуститься. Они вышли из воды, по щиколотки утонув в магических травах. Юнги подхватил Чимина на руки и донёс до выступа — ритуальный камень, на котором всё и произойдёт. Они выпили из заранее подготовленное пряное вино с зельем, которое огненным смерчем разнесло Силу по венам. Чимин слегка подрагивал, когда Юнги лёг сверху. Его зелёные глаза смотрели доверчиво, а подбадривающие поглаживания давали стимул продолжать. Юнги помнил, что надо сделать. Он одним мощным рывком вошёл в податливое тело любимого. Зная, чувствуя, что причиняет боль, но таковы были правила. Невинность Чимина должна была быть пожертвована Великой Матери через страдание. Боль была платой. Они двигались навстречу друг другу, ощущая каждый подрагивающий мускул. Из глаз Чимина текли слёзы, но не от болезненного проникновения, а от дальнейшего его действия. Юнги одним слитным движением перевернул их. Теперь его Хранитель, его Солнце гордо восседало на нём. Достав атам Чимин горше заплакал, но перехватил рукоять обеими руками. Находясь на пике удовольствия, Юнги кивнул. Сквозь пульсацию крови в ушах, он скорее почувствовал, чем услышал «Я люблю тебя» и с первым витком оргазма, Чимин по рукоять вонзил ему в сердце атам. Небо заволокло тучами. Начался проливной дождь, который размывал хлещущую кровь из открытой на груди раны. Чимин задыхался в плаче, но действовал дальше. Он подхватил тело Юнги на руки и пошёл к озеру. Новая песнь приглушалась ливнем, но судя по ощущениям в груди, они действовали правильно. Таков был их путь. Войдя по грудь в озеро, Чимин отпустил тело любимого. Вода быстро окрашивалась кровью и уже через мгновение Юнги исчез. Чимин, не прерываясь, давясь рыданиями, пел. Катрен за катреном, пока его пальцы не почернели. Проклятие с Юнги перешло на него. Пора было заканчивать. Вернувшись к ритуальному камню, Хранитель магии поднял атам и чёткими движениями разрезал вены на руках. Полилась чёрная, отравленная проклятием кровь. Он сидел на коленях, позволяя дождю смывать слёзы и залечивать раны. Когда прогремел первый гром и вдалеке ударила молния, он встал. Ему оставалось просто ждать. Семь долгих ночей он приходил к ритуальному камню, чтобы застать ничего. Ни следа его любимого. Они правильно провели ритуал. Раны на теле затянулись, едва он дошёл до дома. По ощущениям Наземный Мир и Мир Магии восполнялись балансом. Уязвимая брешь была надёжно заперта. И привидевшийся ему на седьмое утро Великий Дракон подтвердил их успешное восстановление. Хранители вернули себе силу и мощь. Миры были под защитой, а Дракону и Черепахе уже можно было возноситься. — Услышь меня, мой Перигелий. Улови мой зов. Почувствуй мою любовь. Ощути мою силу и вернись ко мне. — Чимин зажёг очередную свечу на окне, собираясь снова на озеро. Едва потянувшись к двери, был подхвачен в родные объятия. — Я здесь, моё солнце. Спасибо, что ждал и звал меня. — Юнги, излучающий мощь и свободный от проклятия. — Любовь моя… Чимин всхлипнул, и хотел было спросить, почему так долго, но был заткнут глубоким поцелуем. Нежным, пьянящим. Юнги прижимал его к себе, как самое дорогое сокровище во всех мирах. Между поцелуями извинялся за доставленную боль и клялся, что никогда больше не допустит его страданий. Магия радужными переливами расплывалась от их тел, разносясь по всем двум Мирам. В Наземном Мире знающие выдохнут спокойно, а тёмные целители забеспокоятся. Они вскоре полностью лишатся источника своей силы, а магия хранителей давила, вынуждая сейчас отступать.🌱
Юнги и Чимин, укрытые коконом магии, сидели на берегу, любуясь радужными переливами на неподвижной глади озера. Словно два мира соприкасались: Мир Магии и Наземный Мир. Им многое предстояло сделать, через многое пройти, преодолеть ещё больше. В особенности спасение развращённых душ. Кувшинки, что расцвели по всему берегу, указывали на души тёмных целителей, которые предстояло спасти. Была возможность помочь Джину, да и всем оставшимся. Тем, кто желал быть спасённым. Магия рвалась в бой, спорилась и вихрилась вокруг. Но сегодня они были только друг для друга. Разделяя долгожданную близость, любовь и счастье. Которое поклялись пронести через века.