***
Они выходят из помещения и вскоре оказываются на каменной дорожке, ведущей в сад, к реке. Они быстро спускаются и идут вниз, поближе к водоёму, поближе к жизни. Небо над ними голубое и ясное, такое прозрачное и высокое, как никогда. По лазурной степи плывут жемчужные облака, и иногда их тела распадались на части, и лёгкая облачная дымка плыла отдельно по небосводу, и на ней играло легкое сияние заходящего солнца, что бросало свои яркие солнечные лучи на землю, словно золотой целительный дождь, которые пронизывали, как стрелами и ласкали, как мать своего ребёнка. Под этим красивым небосводом лежала долина, на дне которой протекала река, сильная и быстрая. Но именно в этом месте, где стоял японский дворец, она становилась спокойной и переставала обрушиваться на землю безудержным свирепым потоком, но текла плавно, и лёгкие брызги сопровождали равномерное, с легкими рывками движение воды. Здесь пара и остановилась. Присев на резную скамью, они наблюдали за рекой, по которой плыли зелёные листья, как течение уносило прозрачные, как стекло, камушки — кусочки горного хрусталя. Если взять такой камушек и посмотреть через него на траву, то он станет зелёным. На небо — голубым, а на облака — белым. А если посмотреть на солнце, то он станет таким же золотым и горячим, как и само небесное светило, и даже обожжет руки. Девушка встаёт и подходит к реке, чуть нагибаясь. Тотчас в её руке оказываются маленькие, но до безумия красивые маленькие камушки. И она, радостно улыбаясь, взяла один камушек и посмотрела на траву, и камень словно превратился в изумруд — вот на такие чудесные перевоплощения был способен такой маленький камушек! — и в её глазах появился лёгкий оттенок зелёного. Мужчина подошёл поближе к жене и наблюдал за Мэй, с умилением смотря на красивое личико его жены и на её яркую улыбку, что не сходила с нежных, как лепестки сакуры, уст девушки. Он присел рядом с ней, тоже беря камень в руку, внимательно рассматривая его. Сейчас они, как дети — очень впечатлительные и маленькие на фоне этого огромного мира, а также и любознательными. Такой простой камушек, прозрачный и самый что ни на есть обычный, но он так притягивал их к себе. Почему же он такой, почему он перевоплощается? —отчет уже известен, но они, как маленькие, всё равно ломают голову над этим ответом. И друг с другом они очень счастливы. Оно словно повсюду, это счастье — оно в цветах, в этом вкусном весеннем запахе и с еле слышным нежным ароматом далеко растущей черёмухи, в этом красивом небе и белых облаках и просто в нас самих. И они с радостью созерцали образ друг друга, наслаждаясь этими прекрасными мгновениями, мимолётными взглядами и яркими улыбками. —Кëджуро, я люблю тебя, -она чуть краснеет и отводит взгляд, глупо улыбаясь. Ведь на церемониях она часто говорила длинные праздные речи, и они были таким насыщенными, и даже приговоры звучали так красноречиво, а тут, своему любимому она только и смогла сказать, что четыре слова. Но он её понимает, приобнимает её за плечи и притягивает к себе, вдыхая чудесный аромат её ещё не до конца высохших волос. —Я тоже люблю тебя, -в эти четыре слова он вкладывает огромнейший смысл, гораздо больший, чем во всех остальных сказанных им словах, необъятный, словно мир. В теплом ласкаюшем воздухе, словно птицы, пролетали слова любви, на их лицах светилось счастье, а в глазах мерцали искры неподдельного восхищения и радости. Осматривая своё маленькое отражение в глазах напротив, они искренне наслаждались друг другом, но такими они становились, когда оставались одни. В своём дворце им было тесно, и когда они покидали огромные разукрашенные комнаты, из сущность вырывалась наружу, и они улыбались. Улыбались робко друг другу, посвящая свои улыбки, словно поэты свои произведения, только человеку, сидящему напротив него — его единственной и ни чем не заменимой любви. Так дороги были им эти моменты, и каждый день они старались провести друг с другом, словно он мог стать последним. И всякий раз они наслаждались друг другом, этим красивым мерцанием восхищения в глазах, полных любви, отдавая самые нежные взгляд только друг другу. —Уже темнеет, тебе не холодно? -спрашивает Ренгоку, смотря на жену с лёгким волнением. Она издаёт тихий смешок и кладёт свою руку на его щеку, нежно поглаживая. —Нет, рядом с тобой мне горячо. Она берёт камушек и наводит его на Кëджуро. Тут же камень стал ярким рубином, а после переменился на золотой. —Ты моё солнце, -говорит она нежно, и Ренгоку берёт жену за подбородок, притягивая к себе, и нежно целует её в губы. Она отвечает ему, и оба они хотели просто так оставаться на месте и наслаждаться друг другом, этим вечером и просто растворится в этом теплом, ласкающем воздухе. Никто не хотел отстраняться, но воздух не вечен. Вскоре им пришлось отпрянуть от сладких уст своих любимых и слушать нарастающий стук сердца друг друга, смотреть в прикрытые глаза, просящие большего. Но вечер наступил быстрее, чем они ожидали, поэтому им пришлось покинуть этот красивый сад с роскошными густыми ветвями сакуры, изумрудными листочками и рекой и хрустальными камушками...***
Ренгоку тихо идёт в свою комнату, меря шагами пол, а яркое пламя свечи указывало ему дорогу, мрак растворялся перед ним, уступая место свету. Он подходит к двери, тихо дергая за ручку, отворяя её. Он входит внутрь комнаты, посередине которой стоит большая двухместная кровать. Он приглядывается и видит на кровати чужое тело. Подходит поближе, и при пламени свечи, что играет на коже спящего золотыми отблесками, он видит Мэй, чья грудь равномерно вздымалась во сне и так же тихо опускалась при выдыхе. Её обнажённое тело выглядывало из-под одеяла, как бы провоцируя мужчины. Растрёпанные волосы девушки были небрежно разбросаны по подушке, создавая красивый резной узор. Её огромные томные глаза сейчас были закрыты, обрамлённые бахромой густых ресниц. Нежная бледная кожа выглядела очень притягательно, и так хотелось расцеловать щёчки и эти нежные приоткрытые губки, что приходилось себя держать. Мужчина сдержанно сглатывает и, видя, как девушка чуть поморщилась во сне, быстро тушит свечу, ставя её на прикроватную тумбочку. По комнате разлетелся лёгкий аромат потушеной свечи. Над кроватью находилась полка, а на ней покоилась красивая хрустальная ваза, в которой сейчас стоят длинные ветви сакуры. Лепестки спадают вниз, на кровать, покрывая лица спящих, но их это не беспокоит. Девушка открывает глаза и смотрит в глаза напротив. Они сейчас такие яркие, горят ослепительным пламенем страсти. От этого взглядов по телу Мэй прошли многочисленные мурашки. Лунный свет падал узкими полосами на пол, и лёгкие тени тонких веточек деревьев изредка закрывали лучи, пересекая лунную полоску. В окно стучалась сакура, некоторые её веточки проникали в открытое окно и сыпали лепестки на пол. Мужчина в это время наклонился поближе к своей жене, поцеловав её в щеку. Его губы были очень горячими, она как будто плавилась под ним, таяла, словно свеча, неспособная вынести столько сильного напора. Он целовал её тело, не оставляя на коже и миллиметра, обделенного его вниманием. Голая кожа остро реагировала на горячие касания мужчины, которых было до безумия много. Девушка запрокинула голову назад, томно выдыхая, заставив довольную улыбку расплыться на лице мужа. Он проводит языком по ключице, вырывая рваный вздох из уст девушки. —Ты такая красивая, -горячо шепчет мужчина, нависая над ней, раздвигая её ноги и целуя колени. Девушка вздрагивает и начинает дёргаться —Тише, ты такая вкусная... -он оказывается ещё ближе, аккуратно укусив мочку её ушка. Мэй застонала от этого и упёрлась руками мужскую грудь. —Кëджуро, х-хватит... -говорит она, краснея. Ренгоку наклонился к ней: —Почему же хватит? Ведь тебе нравится. Девушка ерзает, закрывая слезящиеся глаза, как бы не соглашаясь с мужем. —Мне это не нравится, -бурчит она еле слышно. Мужчина усмехается. —Ты лжёшь самой себе, -он целует её шею. -Будь честна с самой собой... Мужчина чуть укусил кожу на ключице, заставляя девушку вздрогнуть. —Я... —Просто признай то, что тебе нравится... Он чертит мокрую дорожку из поцелуев, а после оглаживает округлые бёдра. От этого по коже Мэй прошли мурашки, и она попыталась сдвинуть бёдра. Ренгоку усмехается, а после целует внутреннюю часть бёдра. Девушка выгибается и ещё сильнее сжимает его бёдра своими. Она прерывисто стонет от его действий, он же делает всё нежно и аккуратно, словно боясь навредить. Мэй чуть приподнимается на локтях и притягивает его ближе, целуя. Он охотно подаётся ей, хотя и девичья хватка была очень слабой. Языком исследует её рот, целуя не напористо, а страстно и нежно. Оставив ещё пару поцелуев на ключице, мужчина ложится рядом с женой, смотря ей в глаза. А в них он нашел лишь неподдельное счастье и каплю смущения. —Спасибо, Кëджуро... -говорит она тихо. Он улыбается ей, приобнимая и накрывая одеялом. С улицы подул лёгкий ветерок, заставив чуть съежиться от приятного холода, принося с улицы приятный аромат цветущей сакуры. Луна светила в окно, и лунные лучи отражались в лёгких лепестках. Занавеска чуть взлетела, выдавая движение ветра, взвиваясь кверху. И тут же несколько лепестков сакуры упали на пол.