Тайна этой церкви

      – Ах, вы всё же решили придти. – Священник обернулся на мужчину, что почти впервые заявился в церкви и без своего мешка на голове, скрывающего его лицо полностью. Стрейд является палачом, что внушает страх одним оружием в руках. Раер, местный священник, давно знал Стрейда, поскольку часто глядел, как головы бедняг-еретиков и преступников летят вниз. И заинтересовавшись кое-чем, священник пригласил палача к себе.       – Чего вам понадобилось? – Грубо и хрипло спрашивает Стрейд, пытаясь разглядеть глаза священника, но не получилось из-за его очков. Обычно самые подлые люди те, которые прячут свои глаза и лица. Уж кому как, но Стрейд давно прознал это на своей шкуре.       – Не стоит торопить события, в конце концов, я убедился в том, что нас никто не потревожит здесь. – Рука Люсьена опустилась на плечо палача, и разница в росте и телосложении между двумя мужчинами стала более ощутимей. Нечто в данном жесте заставило немца насторожиться, но не ясно, тревога ли это или действительно пора бежать. Но к сожалению, механизм уже запущен, выхода нет.       Стрейд мягко-агрессивно намекнул, чтобы священник не распускал руки куда попало, отчего улыбка того спала с лица, но руку убрал. Раер снова повернулся палачу спиной и указал на какую-то дверь, приглашая его туда.       – Прошу за мной. – Люсьен взял одну из зажжённых свечей и начал зазывать Стрейда за собой. Одна часть мозга палача кричала об опасности, но Стрейд предпочитал не слушать эту часть, поэтому направился за священником.       Оба спускались, по всей видимости, в подвальное помещение церкви. Никто прежде не знал о его существовании, кроме самих священников, поэтому здесь можно было спокойно заниматься, что твоей грешной душе угодно. Убивай, насилуй, пытай, ломай. Что угодно, потому что в итоге ты сможешь получить свою грамоту об отпущении грехов, отмолившись и раскаявшись.       Как хорошо, что демонам эта бумажка никуда не упёрлась.       – Может быть вам есть, в чём раскаяться, господин палач? – Раер ставит свечку в кандило. Прямо за ним сейчас стоял крест с распятым Иисусом на нём, отчего атмосфера стала ещё хуже. – Грехи, терзания вашей душонки, сожаления? Говорите, и я уверяю вас, что грехи будут отпущены.       – Нет у меня ничего. Да и нахер ты прикопался? Оторвал меня почти посреди работы, привёл сюда. Для чего это? – Возмутился Стрейд, уже явно не пытаясь хоть как-то сдержать своё поведение и слова в рамках приличия и церковных нормах.       – Тогда, раз уж вы так торопитесь, то позвольте мне прояснить ситуацию. – Священник снимает свои очки, но глаза такие не показывает. – Меня поставили в известие о вашем... Времяпровождении с умершими от ваших рук еретиками и преступниками, поэтому, как праведный посредник между человеком и Отче нашим, я решил помочь вашей душе, полной грехов, и дать шанс на искупление. Ведь никто же не пожелает гнить и гореть в котлах после смерти, верно?       Люсьен оборачивается в сторону Стрейда и наконец-то показывает свои жёлтые, похожие на змеинные, очи и острые зубы без миллиметра пространства между ними. Из-за спины начало что-то появляться. Нечто тёмное, на вид склизкое, а иногда твёрдое. Не успел палач как-либо среагировать, как это "нечто" обхватило его руки сзади. Как бы он не пытался освободиться из плена ихора, ничего не выходило.       – Ч-чертила, изыди нахрен отсюда! – Забрыкался тот, пытаясь хоть как-то отпинаться ногами, коль руки не получилось освободить. На лице Раера острозубая улыбка только увеличилась, когда ноги палача тоже были обхвачены щупальцами, и Стрейд полностью остался в его власти.       – Будь чуть по-уважительнее ко мне. В конце концов, у меня есть информация, которая, вероятно, приведёт народ и короля в ярость. Вы ведь не хотите лишиться работы и оказаться на месте тех бедолаг, что постигла кара от вашего же топора? – Люсьен открыто, без зазрения совести, издевался над палачом прямо сейчас, быстро ставя того на колени. К неудачи для Стрейда, под его коленями оказались зерна гречки, отчего такая поза была не только унизительной для него, а ещё и мучительной. Невольно вспоминаются моменты, когда юный Стрейд зарезал какой-то скот для личного веселья, а его отчим наказал его тем, что заставил стоять в углу на коленях и на гречке.       Стрейд вернулся к реальности в тот момент, когда заметил, что... Он паникует?       Никто, кроме по всей видимости священника, не знал про самый главный страх Стрейда – быть связанным, ограниченным в движении. В уголках карих глаз начало собираться что-то вроде слёз, сердце и тело будто бы начали тяжелеть, а в горле собрался комок, не дающий даже выкрикнуть что-то, лишь позволяя хрипеть и стонать от боли, изредка рыча, словно пёс на цепи.       – Знаете, предпочитаю больше котов, – Раер схватил лицо Стрейда, направив его гневный, слёзный взгляд на себя. Палач лишь видел тошнотворную ухмылку демона, от которой тянет лишь блевать. – Однако собак мы тоже ценим очень хорошо.       Священник недолго обдумывает, как палач будет "отмаливать" свои грехи и через секунду начинает снимать свою рясу, чтобы было удобнее для них обоих. Стрейд уже хотел было спросить, что думал демон, но страх и дрожащий голос не дали ему сказать что-либо, в то время как Раер спускал штаны и нижнее бельё. Перед лицом немца находился колом стоявший половой орган демона. Поняв, что от него требуется, сначала в очередной раз пытался вырваться из хватки щупалец священного мучителя, но как и в любой другой раз бесполезно. Люсьена даже ещё сильнее завело это бессмысленное сопротивление палача под собой, словно рыба на сухом берегу пытается снова оказаться в воде.       В конце концов, после "небольшого" давления на затылок, Стрейду пришлось взять член в рот. Казалось, что он достиг апогея унижения, делая отмаливающе-принудительный минет, но он не подозревал, насколько глубоко оно зайдёт и не хочет думать об этом. Сейчас главное для него – выжить в лапах демона. Уже всё равно на достоинство и честь, когда твоя жизнь находится во власти адской твари.       Стрейд был, мягко говоря, не опытен в отдаче орала, да и мелкая часть его упертой личности не собиралась сдавать обороты, как бы весь остальной не пытался усмирить это. Раер замечал пассивность от палача снизу и принимался сам двигать его голову в разные стороны. Палач был не в восторге от такого положения, но после пары попыток укусить член лже-священника лишь мирился с этим и уже радовался, когда хватка на сальных волосах ослабевала, давая отодвинуть голову назад, чтобы банально не вырвало.       Это продолжалось некоторое время, пока Раер снова не взял его волосы в руку, чтобы возобновить безжалостный темп изнасилования его рта. Стрейду кажется, что вот-вот, да обжигающую его горло рвотную массу уже нельзя будет проглотить. Палач попытался расслабить горло, чтобы этот процесс не был мучительной вечностью для него, но, как назло, тело напрягалось ещё сильнее. Священник излился во внутрь палача, и второй быстро отпрянул от его члена, откашливаясь семенной жидкостью вперемешку с кусочками рвотной массы.       – Удачно ты вытащил, ублюдок... – Процедил Стрейд, пытаясь вытереть рот хотя бы плечом, потому что руки, по всей видимости, никто ему отпускать не собирается. Паника уже не была так сильно ощутима, в отличие от унижения, которое видимо никогда не смоет со своего тела.       – Хочу сказать, что это ещё не всё. Чтобы искупить все твои грехи, понадобится время. Ты же зайдёшь в нашу скромную церковь завтра, верно? – Раер одеваться не спешил. Неужто ещё чего-то задумал? Бог знает, что этот демон ещё держит в своей голове. А у Стрейда нет выбора, кроме как согласиться с предложением, но в его голосе было слышно желание плюнуть в рожу лже-священнику, да заставить его через то же самое пройти.       – Я свободен? – В его голосе слышится едва ощутимая надежда. Он уже не знает, сколько времени провёл здесь, ведь когда хочешь покончить с чем-то быстро, то время, как будто бы специально, идёт куда медленнее: секунда становится минутой, а минута вечностью.       Демон лишь усмехается на столь опрометчивое предположение палача, зажигая свечку. Стрейд вопросительно глянул на того, подсознательно как-то понимая, что эта свечка будут использованы вовсе не для освещения помещения. Её мелкий огонёк освещал зубастую улыбку Раера, делая её ещё недоброжелательнее.       – Ещё нет. Но скоро будешь. Я думаю, это будет недолго, если ты будешь тихим. – На этот раз лже-священник поднимает палача своими щупальцами, оставляя его в полувисячем положении. С коленей Стрейда посыпалась крупа, а на их месте остаются небольшие следы.       Раер подносит свечу к грудной клетке Стрейда максимально близко, чтобы неприятный жар от маленького огонька был достаточно ощутим.       – Знаешь, вы, людишки, очень похожи на этот огонёк. – Начал он свой монолог, на самом деле не ожидая, что Стрейд его будет слушать. – Маленькие, быстротечные, никчёмные по одиночке. Но в вас есть мелкий толк, когда вы вместе. Вы причиняете боль всему живому просто потому что можете, распространяетесь, как чума с 1346-го года. Смертоносны, но неживучие.       В один момент лже-священник резко поднёс огонь к соску Стрейда, отчего тот заорал во всё уже больное горло. Свечка сразу же была потушена чувствительной кожей, а чуть подтаявший воск задел не менее чувствительную часть кожи возле ореолы соска. Со вторым соском проделали то же самое, только палач не мог кричать с щупальцем во рту. Да и не было сил кричать, он находился где-то между потерей сознания и иным светом.       Раер бросает того на землю, а сам отошёл, чтобы одеться. Стрейд попытался встать на дрожащие ноги, мысленно где-то проклиная лже-священника, что уронил его лицом в эту рвотно-семенную смесь. Он вытер лицо, понимая, что эту грязь унижения уже ничем не смыть.       – Для начала неплохо, идёшь на исправление. – Произнёс Раер, поправляя очки на переносице, чтобы глаз не было видно. Но через них всё равно чувствовалось нечто угрожающее. К счастью, их хотя бы увидеть нельзя.       Он вёл Стрейда через ту же лестницу, второй был спереди, чтобы всегда был в поле зрения лже-священника. Наконец-то они выходят из затемнённого подвала, и свет режет глаза обоим.       Палач в последний раз кидает взгляд на демона через плечо, а Раер лишь провожал его взглядом. Они оба прекрасно знали, что Стрейд всё равно вернётся сюда. Завтра, послезавтра, через неделю. Неважно. У него нет выбора. С меткой демона ни один человек ещё не убегал далеко.