Остров

      Джисон опаздывает. Неприлично опаздывает на встречу с друзьями. Все бы ничего, но сегодня (о чудо!) удалось собраться всем, так, чтобы без отговорок и отмаз. В общем, с горем пополам, все собрались.              Только вот Джисон опаздывал катастрофически. Он вышел заранее, но проклятый автобус закрыл перед носом дверь и уехал, а следующего пришлось ждать еще полчаса. Конечно же, он написал, что за ситуация случилась, никто в общем-то сильно не был удивлен. Как полагается, обложили хуями, кто в шутку, а кто-то может и серьезно. Все-таки пунктуальный до ужаса Хенджин чередовал эти подъебы с реальной руганью. Его тоже можно понять. Джисон и сам не рад, что вот так все получилось.              «- Неужели, нельзя пораньше выйти?              — Я вышел, но водитель мудак передо мной дверь закрыл.              — Отмазы, Джисон, ты как обычно.              — Да, вообще ничего удивительного.              — Да ладно, чего вы взъелись, чего вы от него еще ожидали?»              Вот как, значит.              Понятное дело, что они специально это пишут и на самом деле никто всерьез не обижается, но почему-то стало обидно, даже в носу защипало. Все высказались. Кроме Чонина, который обычно нейтрально относится к особенности Джисона, и Минхо, он либо сам тоже опоздал, либо вообще телефон в руки не брал. Но это давало хоть какую-то надежду на хоть минимальную поддержку.              Квартира Чана, у которого происходил сбор, находилась на девятом этаже, и почему-то стоять ждать, как эта железная коробка медленно спускается вниз, было утомительно и нервно, он и так сильно опоздал. Бездействовать, пока ждешь лифт, казалось наказанием. Поэтому, дабы успокоить совесть, Джисон, стараясь перепрыгивать сразу через несколько ступенек, несся наверх. Дверь оказалась незапертой, поэтому тихо открыв ее, он зашел, скидывая кроссовки и пытаясь вслушаться в голоса друзей, которые, к слову, были громкие, но только спустя некоторое время он понял, что тон не был добрым. Вероятно, происходил конфликт.              Помявшись на входе, он все-таки проходит дальше, остановившись в дверном проеме и наблюдая за тем, как Хенджин на пару с Сынмином спорят с Минхо. В общем-то, ничего удивительного. Нет, наверное, ни одного человека, с кем не ругался бы Минхо. Не то, чтобы он скандальный, просто всегда говорит прямо, что ему не нравится и это иногда звучит грубо. Видимо и сейчас такая ситуация произошла, раз даже непоколебимый Сынмин ввязался в это.              — У тебя все так в жизни гладко? — приподняв бровь и скрестив руки на груди, говорит Ли.              — На меня это не перекидывай, — Хенджин тряс ногой сидя на кресле, дерзко приподняв подбородок, — не обо мне речь, — говорит он, сжав губы в тонкую полоску.              — Может, хватит? — Чанбин, все это время наблюдавший за перепалкой, постучал Минхо по плечу и тот одернул его руку.              — Свали, — цедит он, — вы все просто кучка гавнюков, — говорит он сквозь стиснутые зубы и, развернувшись на пятках, идет в сторону балкона.              — Ну, так и почему ты с нами тогда общаешься? — бросает Хенджин.              — Без понятия, — бурчит он, зажимая между губ сигарету, и громко закрывает за собой балконную дверь.              Джисон видел это сотни раз, каждый раз одинаково. Все ругаются, кто-то вспылит и уйдет, но, рано или поздно, все равно все мирятся.              Только вот, обычно Минхо является тем, кто обижает. А тут как будто обидели его.              — Эм… — он прочищает горло и обращает на себя внимание, — привет, простите, что опоздал, я принес чипсы и еще тут кое-чего, — говорит он, приподнимая пакет с покупками, неловко улыбаясь.              — Где тебя носило? — усмехается Чанбин, забирая пакет и тормоша его.              Хенджин никак не отреагировал, угрюмо уткнувшись в телефон, остальные кивнули, но про то, что он опоздал, никто ничего не сказал.              Взглянув на балкон, он видит, как Минхо смотрит на них через плечо, щурится и кривит рот, затягивается, затем выпускает облако дыма и отворачивается.              🏕️🏕️🏕️ Джисон опустошает свой стакан и тихо, чтобы на него никто не обратил внимания, скользит к балконной двери. Как только он открывает ее, в лицо дует свежий прохладный воздух с улицы, который слегка остужает его горящие от алкоголя щеки. — Привет? — говорит он тихо, становясь рядом с Ли. — Привет, — выдыхает Минхо, поднося к лицу почти полностью истлевшую сигарету. Он смотрит на Джисона, сначала его лицо привычно хмурое, затем оно немного смягчается, когда он видит пятно от соуса на его подбородке. — У тебя тут грязно, — говорит он слюнявя палец и вытирая кожу Хана, на что, тот отпихивается, продолжая по-пьяному широко улыбаться, пусть и смущено, а Минхо ухмыляется, наблюдая за ним.        — Как ты? — спрашивает он первое, что приходит в голову. Минхо неопределенно качает головой и снова затягивается, переводя взгляд в открытое окно, из которого видно несколько ярких белых точек на черном небе. — Все хорошо? — спрашивает Хан уже тише, уместившись рядом и соприкасаясь локтями на оконном выступе. — Ага, — кивает Ли, — ты холодно одет, зайди внутрь, — говорит он, кивая в сторону явных мурашек на голой руке младшего. — А ты? — Джисон одергивает футболку и отходит на шаг назад. — Докурю и приду, — бурчит он, махая рукой Джисону, будто прогоняя его, — давай-давай, а то заболеешь. Джисон бурчит под нос, что ему, вообще-то, не холодно, но все же идет в комнату, ощущая тепло и табун мурашек, что сбегают с его кожи.       — Долго он там стоять собирается, обиженка, — хрустя сухариками, говорит Феликс.              — Пусть стоит, — фырчит Хенджин.              — Да хватит, ну может он и прав был, — говорит Чан и несколько парней согласно угукают.              — А что случилось? — делая глоток темного нефильтрованного, спрашивает Хан, усаживаясь на диван, — я не в теме.              — Не в теме он, — усмехается Хенджин, не отрывая взгляда от экрана телефона.              — Ну, что?              — Да забей, все норм, — отмахивается Сынмин.              — Тоже мне секрет, — Джисон фырчит и обиженно смотрит на них.              — Если бы пришел вовремя, знал бы, — снова говорит Хенджин, но уже без наезда, скорее просто для профилактики.              — Да нет, не узнал бы, — тянет Чонин, — этого бы всего вообще не было бы, — говорит он тише, но его все равно все слышат.              — Да это дело времени, на самом деле, этот разговор все равно бы произошел, — говорит Чан, — накипело вот и высказались.              — Я не понимаю, — Джисон ставит стакан на стол, улавливая, будто это как-то и с ним связано, — что за тема?              Чанбин вздыхает и уже открывает рот, чтобы сказать что-то, как дверь балкона открывается, впуская свежий прохладный воздух, и в комнате появляется слегка покрасневший от холода Ли. Он молча садится напротив Хвана, не смотря ни на кого, все так же молча, берет свой стакан.              — Что заткнулись? — вскидывает бровь он.              — Ты невыносимый, — Чанбин усмехается и, по всей видимости, забывает о том, что хотел что-то сказать минутой ранее.              — Вы еще хуже, — фырчит он.              🏕️🏕️🏕️              — Держи этот край, — говорит Чанбин, стоя на стремянке и держа рулон с обоями.              С той общей встречи прошло несколько дней, больше никаких серьезных конфликтов не было, ну кроме того, что Чанбин решил устроить ремонт, а все как-то слились, как обычно, ссылаясь то на одно, то на другое. Все кроме Джисона, которому не в падлу другу помочь.              — Слушай, я чего спросить-то хотел, — начинает Хан, — почему вы переругались, когда мы у Чана были?              — А, — Чанбин закусывает губу и тянется кверху, чтобы приклеить полоску обоев, — ну, там ничего важного.              — Да блин, я ненавижу, когда я не в теме, раз это ерунда, то давай в двух словах, чтобы я спокоен был.              — Ну, в общем, ты же знаешь, что мы тебя любим? — говорит он как-то виновато ухмыляясь.              — Та-а-ак, — начало не очень.              — Это правда, просто нас иногда бесит, когда ты опаздываешь, а делаешь ты это всегда.              — Я же извинился, и моей вины там особо не было, — дуется Джисон.              — Да-да, ну, в общем-то, мы начали прикалываться по этому поводу, там шутили и все такое, а Минхо сидел тихо сначала и я не сразу заметил, что он вообще не веселится, а даже напротив, — говорит он.              — Хуесосили меня, значит, — фырчит Джисон, — гады.              — Да мы же не серьезно, ну, и в какой-то момент Минхо вспылил, то есть он сидел-сидел молча, а потом резко начал на нас гнать, что мы гандоны и вообще, чтобы мы заткнулись нахрен, — он слезает со стремянки, разминая руки, — Хенджину это не понравилось и они сцепились.              — Почему?              — Ну ты дурак что ли? Минхо за тебя типа заступился, а Хенджин гнал уже на него, типа с какой такой радости он это делает, в общем, я думал, что они подерутся.              — Минхо просто не любит, когда у кого-то за спиной над ним смеются, может, он от этого разозлился.              — Да-да, брат, — Чанбин улыбается ему и хлопает по плечу рукой, — ты сама наивность.              — О чем ты?              — Не только я заметил, что он к тебе мягче относится, чем к остальным, — Чанбин раскатывает новый рулон по полу, — так что можешь попытаться надавить на него.              — В смысле надавить? — не понял Хан, все еще чувствуя, как сердце колотиться от того, что сказал Со.              — Попробуй уже как-то подкатить к нему, только не кринжово, — как ни в чем не бывало, говорит он, и Джисон не понимает, Чанбин шутит или на полном серьезе сейчас советует ему подкатить к их общему другу, парню, если что.              — Что? С чего бы мне к нему вообще подкатывать, чего ты несешь? — смеется он, но сам понимает — звучит ненатурально.              — Джисон, — Чанбин смотрит на него проницательно, — всем давно известно, что ты к нему неравнодушен, так что не еби мне мозг, будь другом, про Минхо мы думаем, кстати, то же самое.              — Что? — он взвизгивает и чувствует, как краснеет стремительно и очень заметно, — как?              — Ты не сильно-то и скрываешься, — усмехается Чанбин.              — А…а он тоже знает? — тихо спрашивает Хан, чувствуя, как от тревоги и волнения немного трясет.              — Не думаю, он тот еще дуболом. Не может же он не замечать, как на него вешаются толпы младшекурсниц, бедняги, еще не знают, что он, скорее всего, их лиц даже не помнит. Если он не видит их подкаты, то твои вот эти все взгляды тоже может не заметить. Хотя, зная Минхо, не удивлюсь, что он просто тупо игнорит всех.              — Наверное, — Джисон закусывает губу, куда уж ему тягаться с толпами красоток.              — Ну вот, тебе нужно себя агрессивнее вести, чтобы он тоже увидел то, что мы видим, ну, все вот эти милости твои.              — Ну, я же вроде ничего такого не делаю, — он трет лицо руками, — с вами так же себя веду…              — Да, но все равно как-то заметно, смотришь на него, как на гитару свою, вместо глаз сердечки, всегда рядом садишься и все в этом духе.              — Не мог раньше сказать? — обижено дуется он.              — Это мило, — Чанбин смеется, — я думаю, тебе стоит попробовать, хоть мы и склоняемся к тому, что ты просто с ума сбрендил.              — Что, почему?              — Ну… это же Минхо…ну? — Чанбин смотрит так, будто Джисон должен по его тону понять, в чем проблема. В общем-то, он и так понимает, но не согласен, поэтому продолжает смотреть все так же непонимающе.              — И?              — Ну, к нему обычно катят те, кто клюет на его мордашку, те, кто его знает, даже мысли не допускают связать свою жизнь с такой язвой, а ты его знаешь столько лет и… ну, тебя как будто не пугает то, что он такой.              — Не пугает, — Джисон слегка улыбается.              — Ты просто сам того, — он стучит себя по голове, — из ума выжил.              — Может быть, — он пожимает плечами.              🏕️🏕️🏕️              — Вот поэтому ты и один, потому что ведешь себя, как гандон конченый, -кричит Хван.              Минхо фырчит и закатывает глаза.              — Зато ты первая давалка на районе.              — Что? — глаза Хенджина выпучиваются, — ты охерел? Кому я, блять, даю?              — Понятия не имею.              — Ну, вот и не пизди.              Минхо еще раз фырчит и Джисон замечает на его лице полуулыбку. Вроде, обычную, но что-то в ней есть неестественное. Они часто говорят друг другу около обидные вещи в шутку, и это никого не задевает, все знают, что это не серьезно брошенные слова, которым не стоит внимания уделять абсолютно, иногда это бывает даже смешно. Но Джисон видит, что Хенджин все так же беззаботно болтает ногой и смеется над шуткой Феликса, а Минхо смотрит в экран телефона, но его глаза совершенно не двигаются.              — Эй, ты в порядке? — Джисон тихо спрашивает так, чтобы услышал только Ли.              — А? Да, — говорит он ровным тоном, — спать хочу, — он зевает и потягивается, — пойду домой.              — Уходишь? — Чан, услышавший его, удивлено вскидывает бровь, — время семь часов, ты чего?              — Я с ночной сегодня и спал пару часов, так что, — он встает, — с вами хорошо, а без вас еще лучше, — он усмехается и машет всем рукой.              — Ага, давай, — остальные отвлекаются от своих занятий и прощаются с ним.              Джисон провожает его взглядом и хмурится. Он ведет себя странно? Или Джисон себе это придумал. Почему ему кажется, что у Минхо настроение ниже плинтуса, и он вытягивал из себя эти улыбки и смешки. И почему ему кажется, что это не от усталости.              — Я тоже пойду, — бросает он, наконец, спустя несколько минут.              — А ты-то что?              — Завтра дедлайн, а я, как обычно, еще не начинал, — смеется он натянуто, — так что, давайте, — машет он рукой на прощанье.              — Блин, ну ты и лох, — бросает Чанбин, с усмешкой смотря на удаляющуюся спину Хана, — удачи, придурок, — добавляет он тише.              Джисон быстро настигает Минхо, который, в общем-то, далеко и не уходил, присев на качели, он медленно покачивался, не отрывая ног от земли, смотрел куда-то в землю. Единственное что его выдавало — это скрип несмазанных механизмов, как в фильме ужасов, и красная точка, мигающая в темноте.              — Эй, ты чего тут? — Джисон подходит ближе улавливая запах дыма.              — Курю, — бурчит Минхо, — а ты почему ушел?              — Да просто, там скучно, — говорит он, пиная камешек.              — А тут весело? — усмехается Ли.              Джисон что-то неразборчивое бурчит, садясь рядом на соседние качели.              — Ты завтра работаешь?              — Нет.              — Давай сходим в кино? — Джисон чувствует, как ладошки потеют. Это так странно волноваться таким вещам, когда они друзья уже кучу лет.              Минхо удивленно смотрит на него и спустя несколько секунд выдыхает облако дыма в сторону.              — Я завтра… не могу, — говорит он, наконец.              — Почему?              — Есть планы.              — Не расскажешь?              Минхо молчит некоторое время, и Джисон уже решает, что он не ответит. Сигарета медленно тлеет и, наконец, он говорит.              — Я ухожу из города.              Минхо часто ходит за город, выбирается на природу, как положено, с палаткой и костром. Обычно он не предупреждает о том, что собирается это сделать. Просто внезапно исчезает и перестает отвечать на звонки пару дней. Поначалу это пугало, потом привыкли, даже уговорили его хотя бы какой-то знак давать, мол, — «я живой, просто меня все заебало».              — Один? — вопрос глупый, конечно один. Хенджин еще шутит, что он уходит чтобы убить кого-нибудь и закопать без свидетелей.              — Да.              — Во сколько?              — Утром, — не задумываясь, говорит он, — а что?              — Просто, — невинно говорит Хан.              — Даже не думай, — они оба знают, к чему это все было. Джисон каждый раз просится с ним пойти, и каждый раз получает отказ.              — Почему?              — Я хочу побыть один.              — Ты и так почти все время один, — бросает он обиженно.              — Джисон…              — Я не буду мешать, могу вообще идти сзади тебя где-нибудь за несколько метров, ты меня даже не заметишь.              — А в чем смысл тогда? — уголок его рта приподнимается, в полуулыбке.              — Ну, просто, мне интересно, я никогда не ходил в походы, а одному страшно.              — Возьми еще кого-нибудь, я не лучший вариант.              — Они не хотят, ты же их знаешь, а ты постоянно ходишь, много чего знаешь.       Минхо молча качает головой, но тему больше не развивает.              🏕️🏕️🏕️              Утро следующего дня встретило Джисона противным будильником, что верещал и намекал очень жирно, что пора бы уже и просыпаться. Он сначала не понял, зачем вообще в такую рань у него звенит будильник, на улице ведь еще темно. Собрав себя в кучу, он, наконец, вспомнил, что сам поставил его на такое время и по какой причине. Он резко подрывается с кровати и чуть ли не падает с нее, ошалело смотря по сторонам, пытаясь понять, не проспал ли он или это все еще первый из десяти будильников.              Черт, не хватало опоздать.              Наскоро приняв холодный душ, чтобы взбодриться, он ныряет в одежду и хватает подготовленный увесистый рюкзак. Поесть он не успевает, потому что боится не успеть.              Ночь, по другому это назвать сложно, встречает его темнотой и прохладой, но где-то на небе появляются отблески предстоящего рассвета и гаснут звезды, давая понять, что утро не за горами.              Красиво.              Он зевает и идет по знакомой дорожке торопливым шагом.              На газоне трава поблескивает от росы и зелень настолько сочная и живая, что хочется походить по ней босиком. Надеясь всей душой, что Минхо еще не ушел, он садится на скамейку у подъезда и ждет. Ждет где-то минут сорок, думает о том, что вполне и поспать бы еще успел и поесть. Но тревога выгнала его раньше и вот он здесь. Сонный и голодный. Ничего не поделаешь.              Внезапно входная дверь скрипит и из нее бодрым шагом выходит тот, кого он так долго ждал.              Не смотря по сторонам, он идет вперед, и Джисон смотрит на него, приоткрыв рот, серая олимпийка и кепка козырьком назад, что зачесывает его осветленные волосы назад, открывая сонное лицо этому миру.              Джисон резко подскакивает, придя в себя, и бежит за ним.              — Минхо, стой! — кричит он и видит, как тот остановился, как вкопанный, но не повернулся.              Черт, кажется, он злиться начинает.              — Можно я с тобой? — говорит он неуверенно.              — Ты что здесь делаешь? — его голос звучит ровно.              — Хочу в поход.              — Иди.              — Я с тобой хочу.              — Сколько ты здесь просидел, придурок? — говорит Ли, наконец, повернувшись и осматривая Хана с ног до головы.              — Немного, пришел только.              — Врешь.              — Не, — он трет шею, — так что, можно? — и улыбается широко.              — Черт с тобой, — бросает Минхо, — только не бубни.              🏕️🏕️🏕️              Они довольно быстро выбрались за черту города, благо их район был на периферии города, добираться оттуда, конечно, было проблематично, зато какое преимущество, если соберешься в поход, не нужно толкаться в тесных автобусах и тратить кучу времени на дорогу. Джисон вдыхает полной грудью, отмечая, что воздух не сильно-то и отличается от того, что в городе, разве что чувствуется запах свежести от травы и не так много пыли, но в целом все то же самое. Свое мнение он меняет после, когда под палящим солнцем они пробираются по каким-то холмам и по дороге им попадаются цветы, пестрящие разными красками на зеленом махровом ковре. Они иногда останавливаются, чтобы оглядеться по сторонам и охватить взглядом зеленые луга, редкие островки деревьев и бесконечно синее небо прямо над ними.              Джисон смотрит, как Минхо спокойно смотрит куда-то вдаль, слегка улыбаясь, его глаза блестят и сегодня он выглядит гораздо лучше, чем вчера, когда его лицо будто вынуждено было выражать какие-то эмоции. Джисон смотрит, как красиво и уместно он выглядит в кругу этой природы и он не может ничего с собой поделать, запоздало понимая, что пялиться в открытую с глупой улыбкой на все лицо. Ну, а что он может поделать, будучи совершенно очарованным таким видом, который, вероятно, еще никому не удавалось увидеть.              — Отдохнул? — говорит Ли, обращая внимание на то, что Джисон на него смотрит.              — Ага.              — Тогда дальше пошли.              — А долго еще?              — А тебе что, уже надоело? — Минхо вздернул бровь и поднял подбородок.              — Нет, просто интересно, может, мы так до вечера будем идти, я должен быть морально готов.              — Нам нужно до ручья дойти, — говорит, наконец, Ли.              — А где здесь… — растеряно оглядывается Хан, не замечая никаких признаков ни ручья, ни реки.              — За теми деревьями, — кивает Минхо в сторону рощицы, которая еле виднелась на горизонте.              — О, — только и выдает Джисон, подавляя тяжелый вздох, — это…терпимо.              — Даже и не думай ныть.              — Даже и не думал.              🏕️🏕️🏕️              Шелест листвы и легкий гул от ветерка, что задувал в кроны деревьев, звучали так… природно, первобытно и естественно. Джисон давно не бывал на природе, последние воспоминания, как он с дедом ходил на рыбалку в деревне, заснул на берегу в высокой траве и потом его всем селом искали, думая, что он свалился в воду и утонул. Заплаканное лицо бабушки и осунувшееся лицо деда до сих пор стоят перед глазами, когда он сонный с отпечатанными на коже следами от травы вышел к ним, широко зевая и прося чего-нибудь попить. С тех пор родители неохотно возили его в деревню, а дед никогда глаз не спускал, даже, когда Джисон повзрослел. То есть, пойти куда-то вот так он не мог, его не отпускали, а сбегать было очень неудобно. Волновались же все.               И вот сейчас он дышит полной грудью, смотрит в спину впереди идущего Минхо и не может сдержать улыбки. Его мысли прерывает новый звук, напоминающий звук воды бегущей из-под крана, только чище и звонче. Ручей?              — Ручей? — говорит он.              — Да, близко.              — Круто, а пить из него можно?              Минхо коситься на него и смотрит с любопытством.              — Можно, только кипятить надо.              — Фу, я горячую не хочу пить.       — А с отравлением валяться тут хочешь? Или по кустам бегать?              — Нет…       — Ну, вот тогда и горячей воды попьешь.              Что ж, придется довериться его опыту, раз нельзя, значит не стоит, просто так он говорить не будет.              Джисон падает на зеленую густую траву, чувствуя ее приятную прохладу, когда они, наконец, останавливаются, он смотрит на раскачивающиеся кроны деревьев и на плывущие облака над ними, уставшие ноги гудят от долгой ходьбы. Так спокойно. Никаких мыслей, есть только желание остаться вот так лежать, примерно вечность, не меньше.              — Чего разлегся, палатку ставить будешь? — говорит Минхо, вырывая его из этого состояния.              — Палатку? — озадаченно бурчит он.              Вот черт, он даже не подумал, что она пригодится, у него ее даже нет.              — У тебя ее нет, верно? — Минхо, скрестив руки, смотрит на него, будто знал, что так все и будет.       — Я так буду, сегодня тепло, так что без крыши над головой, — неловко посмеивается он.              Вот черт. Он мысленно бьет себя ладонью по лбу.              — Это сейчас тепло, ночью холодно будет, плед ты тоже не брал? — и почему, каждый его вопрос как удар стрелой в бездыханное тело.              — Взял, — он радуется, что додумался хотя бы до этого, — выходит, не замерзну? — нерешительно улыбаясь, спрашивает он.              — Пф, — Минхо фырчит и качает головой, молча раскладывая свои вещи на земле.              Джисон смотрит на его отточенные движения и понимает, что вот это человек, который знает что делает, у него с собой было все — и палатка, и розжиг, и плед, и минимальная посуда с едой. Что было у Джисона с собой? Ну… немного еды, плед, спички и вода, салфетки, которые он никогда из рюкзака не вынимает. Не густо, но он и не был в походах никогда, откуда ему знать, что брать с собой. Зарядку вон взял, но толку-то с нее?              Минхо ставит палатку быстро, раскидывает вещи и идет куда-то за дерево, выходя оттуда с кирпичами, обугленными, но целыми.              — Это что, для чего?              — Я оставил в прошлый раз, сделаем что-то типа плитки, так проще будет готовить.              — Ого, ты так подготовился, круто, — Джисон хлопает в ладоши, улыбаясь во все тридцать два.              Минхо мычит что-то и смотрит на него мельком.              — Принеси дров что ли, — бурчит он.       — А точно, сейчас.              Джисон уходит недалеко, чтобы не потеряться и выискивает сухие ветки, чтобы лучше горело. Он собирает целый ворох и тащит к их лагерю, где Минхо уже достал какую-то кастрюльку и начал кипятить воду, он разложил мясо и овощи на пакете, ожидая, когда Джисон принесет еще дров.              — Сухих набрал? — говорит он, ощупывая ветки.              — Ага, ты готовить будешь?              — Буду, ты с собой что-нибудь брал?              — Ага, — Джисон неловко мнется, ну вот, опять, — бутеры и печенье.              — Нормально, на перекусы пойдет, — кивает Ли.              — Ты злишься на меня? — спрашивает Джисон, потому что чувствует, что он мало того, что навязался, так еще и абсолютно не готов был к этому походу.              — Нет, ты пока не сделал ничего, что меня бы выбесило.              Джисон усмехается и садится рядом. Это обнадеживает.              — Надеюсь и не сделаю.              Но надеяться оказалось делом напрасным, потому что вечер оказался не таким спокойным, как на то был расчет.              Пока Минхо читал какую-то книгу, пока солнце окончательно не село, погружая их в полумрак и сумерки, Джисон решил немного походить и изучить эту небольшую рощу. На опушке, где они разбили свой лагерь, было относительно светло и спокойно, а вот чем дальше он заходил в рощу, тем деревья гуще примыкали друг к другу и среди кривых стволов и острых суков он увидел кустарник с ягодками, что так и манили его к себе. Они были яркие и сильно выделялись на фоне коричневой коры и черной земли. Собрав горсть красных хрупких ягод, он на всех парах помчался к Минхо, чтобы поделиться с ним своей находкой.              — Эй, Минхо, — он бежит к нему, попутно спотыкаясь и чуть не роняя все на землю.              — Не бегай, без глаз остаться хочешь? — неодобрительно шипит Ли.              — Смотри, что я нашел, — он радостно протягивает ему ладонь, на которой лежат целые красные плоды.              — Ты где это взял, — Минхо вскидывает бровь и смотрит на него строго, как на ребенка из-за слегка спущенных очков.              — Там, — Джисон машет второй рукой, — попробуй.              — Нет, спасибо, — говорит он, — и тебе не советую, — и снова отворачивается к книге.              — Почему? — Джисон тянет одну ягоду ко рту, — вкусно же, сладкие.              Он не понимает, что происходит в следующий момент, но по его руке, что держит ягоды, что-то больно ударяет и он рассыпает их, испуганно прижимая руку к груди.              — Ты чего? — он смотрит на старшего широко раскрытыми глазами, пока тот, подскочив к нему, смотрит в ответ точно так же.              — Ты сколько их съел, придурок! — кричит он.              — Одну только что, — Джисон отступает на шаг назад. Неприятно. Хоть он и понимает, что, вероятно, где-то ошибся.              — Это волчья ягода, блять, ты вообще тупой в рот тянешь все подряд, как дите малое? — Минхо кричит на него и толкает в плечо.              — Я… не знал, извини, — тихо говорит он, отступая на шаг назад.              — Раз не знаешь, значит, не ешь, что я тут с тобой делать буду, если ты отравишься? — Минхо снимает очки, нервно протирая их краем футболки и прячет в футляр.              — Я… не знаю, — он вздыхает, сквозь ком в горле, — прости.              — Не знает он, — Минхо фырчит, — сядь.              Джисон садиться, чувствуя, как его трясет от того, что он такой тупой и на него накричали. По делу, конечно.              Минхо берет бутылку с водой и склоняется над ручьем, набирая воду.              — Пей, — говорит он, протягивая бутылку.              — А если отправлюсь? — Джисон удивленно смотрит на него. Сам же говорил, нельзя пить из ручья.              — Ой, как мы заговорили, надо было раньше думать, когда тянул в рот всякую гадость, — Минхо берет его за подбородок и поднимает кверху, вливая воду.              — Да я сам, — Джисон отплевывается, — я тебе ребенок что ли.              — Еще какой.              Джисон пьет воду, он уже, вроде как, напился, поэтому оставил бутылку на треть полную.              — Не-не, ты не понял, — Минхо качает головой, — ты должен выпить это все прямо сейчас.              — Чего? — Джисон смотрит на него во все глаза, — тут полтора литра, куда мне столько?              — Пока не проблюешься, я от тебя не отстану.              — Может, два пальца с рот лучше? — с надеждой смотрит на него Хан.              — Давай сначала так, потом еще с водой, чтобы наверняка, — он внимательно смотрит на Джисона, нервно грызя большой палец.              — Да что так носишься? — бурчит Джисон, отползая за дерево и собираясь с мыслями.              — Это ядовитые ягоды, дурень, ты и от одной откинуться можешь, — Минхо все же слышит его.              — Что? — Джисон выпучивает глаза, и начинает чувствовать то, чего раньше не чувствовал, слабость тошноту, испарину на лбу.              Концентрация на собственном теле возросла максимально, теперь он чувствует все слишком остро и как будто ощущает каждую клеточку своего тела, малейшие сигналы того, что что-то может быть не так. Начинает мутить и от подступивших слез, картинка начинает плыть и размываться. Он что, действительно может умереть так?              — Эй, тебе плохо? — Минхо подлетает к нему в ту же секунду. — Джисон, блять, погоди минуту, — он вскакивает и бежит к своему рюкзаку, роясь там и вываливая все содержимое на землю, находит какие-то таблетки и бежит обратно, — на, пей, быстро, — он запихивает в рот Джисона несколько таблеток и запрокидывает его голову, вливая туда воду, — давай-давай, Сони, — он дрожащей рукой гладит Джсиона по волосам, успокаивая то ли себя, то ли его.              — Минхо, — Джисон чувствует себя странно, но приближающейся смерти, вроде как, не ощущает. Успокоился.              — Тихо-тихо, — тот обнимает его, и голова Джисона упирается в чужое плечо. Джисон думает, что, если бы не контекст, то их положение было бы довольно милым. Они сидели так, как Джисон иногда себе представлял, что они могли бы сидеть, если бы могли, конечно же. Просто обниматься. — Ты как?              — Я, — Джисон чувствует, что его тошнит, он выпил почти целую бутылку воды, и то, что она стремится обратно четко ощущается, — я сейчас, — он прикрывает рот рукой и подрывается с места, отбегая в сторону, высвобождает желудок.              Горло дерет и чувствует он себя, мягко говоря, отвратительно. Рядом журчит ручей и он подползает к нему, чтобы умыться и убрать привкус кислоты. Вот же придурок. Не зря его в деревню не пускали.              — Лучше? — ладонь Минхо опускается на его спину и слегка поглаживает его.              — Ага, — хрипит он, переворачиваясь на спину и чувствуя мягкость травы под ней.              — Давай-ка ты ляжешь спать, — говорит он мягко.              — Ага.              Джисон плетется к своей сумке, достает оттуда плед и кутаясь в него облокачивается на дерево, прикрывая глаза. Он чувствует на себе взгляд и действительно, когда он открывает глаза, на него хмуро смотрит Минхо, уперев руки в бока.              — Ты что делаешь?              — Спать собираюсь.              — Вот так?              — Да.              Минхо закатывает глаза и фырчит, ударяя себя по лбу ладонью.              — В палатку иди, придурок.              — А ты?              — Я попозже приду, уберу тут все и приду, не бойся.              Джисон улыбается измученно, но радостно и плетется в палатку. На улице, как и говорил Минхо, начинает холодать, поэтому он рад, что не проведет ночь на улице. Потом только до него доходит, что спать они будут вместе.              Минхо прибирает все, что осталось от ужина и замечает в траве красные ягодки, что принес Джисон. Он склоняется к ним, чтобы присмотреться и усмехается, плечи, наконец, расслабляются, с них будто камень свалился.              Говорить Джисону, что это была красная смородина, он не будет. Пусть для младшего будет уроком, что есть то, чего не знаешь, все-таки не стоит.              🏕️🏕️🏕️              Джисон проснулся от того, что его спина замерзла. Поворочавшись минуту, он понимает, что спереди-то ему очень даже тепло. Приоткрыв глаза, он едва сдерживает удивленный возглас, он видит Минхо так близко, и что самое странное, он обнимает его во сне, закинув ногу на бедро Хана. Джисон чувствует, что лицо краснеет, так неловко будет, если сейчас он проснется, но с другой стороны, когда он еще сможет видеть его вот так. Хочется накрыться пледом полностью и обнимать Минхо во сне пока тот делает то же самое. Но плед где-то скомкано валяется в ногах, и если он захочет его взять то Минхо, скорее всего, проснется. А спина по ощущениям уже не здесь, не в палатке, а где-то в Антарктиде.              Полежав еще несколько минут и понаблюдав за умиротворенным спокойным лицом старшего, Джисон, очень не хочет, но все же кое-как выползает из-под Ли, и прикрыв его сверху тем самым пледом, идет к ручью, чтобы умыться и взбодриться.              Черт, вчера он чуть не умер, и заставил Минхо волноваться и суетиться, чтобы помочь ему. Так стыдно за свою тупость и несобранность.              Он смотрит на небо, где солнце едва окрасило его в рыжий цвет. Удивительно, он первый раз проснулся в такую рань без будильника, интересный опыт, но повторять его больше не хочется. На улице свежо и кругом мокрая, холодная от росы трава. Даже посидеть негде.              Оглянувшись по сторонам, он думает, что неплохо было бы прогуляться, как раз до того момента, пока Минхо проснется, Джисон успеет вернуться.              Треск от веток, что ломаются под его ногами и пение птичек, что утром почему-то уже не спят, в сочетании с оранжевым небом, будто золотым, ощущается как-то волшебно. Он заметил, что здесь не думается о чем-то серьезном, только что-то философское приходит на ум, что-то по типу — в чем смысл жизни? Как все, что мы видим, мы можем видеть? Почему все выглядит именно так, а не иначе? И есть ли хоть что-то похожее на то место, где мы живем, в том бесконечном космосе, чей маленький кусочек мы видим глядя на небо? В ритме города он даже думать не думал ни о чем подобном, как-то времени не было.              Здесь на все это было время и подходящая атмосфера. Кажется, он понимает, почему Минхо при любом удобном случае сбегает из города.              Его размышления прерывает шум ручья, который звучит немного не так как у их палатки, Джисон, недолго думая, идет к нему. Только вот ручей оказывается вполне себе живой рекой, что стремительно несла свои мутные воды куда-то дальше. Джисон завороженно смотрел на воду, чувствуя легкое головокружение от этой картины. Он заприметил, что на берегу этой реки есть бревно, на котором можно посидеть, поэтому решает спуститься вниз. Адекватного спуска не нашлось, потому пришлось спускаться с довольно крутого склона, который возвышался прямо над водой. Джисон встал на него аккуратно, прощупывая почву, понимая, что земля немного рыхлая, но в целом человека выдержит. Он стал спускаться вниз, как услышал сзади чьи-то торопливые шаги и голос.              — Джисон?              Он обернулся на голос и поднял руку, чтобы помахать Ли, но, вдруг, устойчивость под ногами пошатнулась и кусок земли, на котором он стоял, скользнул вниз, роняя вместе с собой и тело одного не сильно удачливого парня.              Его короткий крик прервался так же резко, как и возник. Первое, что он увидел — муть, и ощутил неспособность контролировать тело, а еще холод, пронизывающий до костей. До него, наконец, начало доходить, что он свалился прямо в бурлящую реку и что плавать-то он так и не научился. Страх сковал его и без того неуклюжее в воде тело, и он даже не в силах заставить себя барахтаться, просто зажмурился со всей силы и задержал дыхание, пока течение несло его в неизвестном ему направлении.              Легкие жгло от нехватки кислорода, и он понимал где-то в глубине души, сквозь всю ту панику, что охватило его тело и разум, что вдох сделать нужно, но и там же рядом была мысль, что это будет последнее, что он сделает в этой жизни.              Вот черт, он подумал глупую в такой ситуации мысль, — Минхо будет злиться, что он испортил ему весь поход.              Внезапно, чья-то рука хватает его за край футболки и тянет в сторону. Джисон чувствует, как его силой вытягивают из воды и швыряют на твердую землю.              Он делает жадный вдох, о котором мечтал больше жизни и чувствует жжение в легких, звон в ушах рассеивается и он слышит, что его зовут и трясут за плечи.              — Джисон, эй, ты меня слышишь, Сони, — он трясет его и его голос звучит испуганно и нервно, почти плаксиво. Джисон клянется, что никогда еще не слышал таких нот в голосе Минхо, и ему становится так стыдно, что причиной такого состояния старшего стал он. Даже собственное состояние уходит на второй план, он понимает, что жив, а значит, с ним все будет хорошо.              Он открывает глаза, видя над собой мокрого дрожащего Ли.              — Минхо, — хрипит он, — я в порядке.              Морщины на лбу старшего разглаживаются и выражение лица меняется. Он не сильно ударяет Джисона по плечу и отползает.              — Ты конченый кретин, какого хера ты сюда поперся с утра пораньше? А если бы я не пришел? Ты вообще своей башкой хоть иногда думаешь? — Минхо ругает его. Справедливо, конечно, но Джисон чувствует, что глаза начинает подозрительно точить, а в носу как-то неприятно щипать. Он же не специально это сделал, ему тоже было страшно.              — Прости, — тихо говорит он, понимая что толку вообще никакого от этих слов.              — Прости? За что, Джисон? — Минхо встает и смотрит на него хмуро, — лучше бы ты вообще не ходил со мной, от тебя одни проблемы, — бросает он, и выжимая на себе футболку, идет в сторону палатки.              Джисон стискивает челюсти, но сдержать всхлипы не получается. Слезы текут по щекам, падая и на без того мокрую футболку.              Он ложится обратно на землю и смотрит на облака, спокойно плывущие в одном направлении, будто он смотрит какой-то парад гигантских воздушных титанов.              Лучше бы он вообще сидел дома, Минхо прав, тот хотел побыть один и отдохнуть, а тут он за ним увязался и толку от него ноль, лишь одни проблемы. Только все портит и нервы трепет старшему. Он утирает лицо руками, запоздало понимая, что они у него грязные. Наверное, он сейчас выглядит, как поросенок.              Несмотря на то, что Минхо целиком и полностью прав Джисон чувствует, что ему было неприятно слышать то, что тот сказал. Наверное, от того, что это правда и по большей части от того, что сказал ее именно Минхо, а не кто-то другой.              Спустя время он все-таки вернулся в лагерь, предварительно умывшись в ручье. Минхо что-то готовил, и это чувствовалось еще на подходе, пахло вкусно и от этого живот начал урчать.              Но думать о еде в такой атмосфере было бы странно, поэтому он тихо прошел мимо и, достав плед, сел под лучи солнца возле дерева, чтобы обсохнуть, как следует, ведь сменной одежды для таких случаев он не брал.              — Ты обиделся? — спрашивает Минхо, не смотря на него.              — Нет, я сам виноват, с чего ты вообще взял, — Джисон растеряно смотрит на него.              — Ты плакал, — Джисон видит, как он поджимает губы, будто раздражен.              — С чего ты взял, — Джисон фырчит показательно.              — По тебе видно, гений.              — Ну и что, нельзя что ли? — сдается он, наконец.              — Почему ты вообще со мной дружишь, сюда зачем-то пошел? — Минхо говорит это не с претензией, а просто спрашивает. Очевидно, намекая на свою натуру, что без разбора несет оскорбления людям, а потом, видимо, жалеет.              — Мне нравится с тобой проводить время, — спокойно отвечает ему Хан.              — Нравится? Ты первый человек, который мне это говорит, мазохист или с ума сбрендил? — Ли даже перестает нарезать овощи, удивленно уставившись на младшего.              — Нет, — он усмехается, смотря на травинку, колышущуюся на ветру, — может, ты поймешь когда-нибудь, может, не сейчас, а через время, — говорит он тихо.              — Что?              Джисон думает некоторое время, взвешивая все «за» и «против».              — Ты напоминаешь мне остров в море, рядом с которым за сотни километров нет ничего больше. И немногие знают, что на этом острове есть сокровище, если увидеть его хоть раз, то больше ни на что в жизни смотреть не сможешь, но путь к нему лежит через бесконечные бури, которые рушат любой корабль, что подплывет к этому острову, разбивая его в щепки о скалы. Там много непроходимых лесов, бурлящих бездонных рек, высоких холодных гор, через которые почти нереально пройти. Но этот остров — самое прекрасное, что есть на свете. Там, в его глубине, в самом сердце этого острова светло и спокойно и нет никаких тревог, только свет и тепло, окутывающие с ног до головы — это и есть то сокровище, до которого никто не может добраться, и кто-то даже говорит, что это все мифы, и нет там ничего.              Он смотрит на Ли, что хмурит брови.              — И каждый раз о берега этого острова разбиваются корабли, самые разные корабли, так и не узнав, что же он так яростно скрывает от людей.              — А ты знаешь? — тихо говорит Минхо.              — Я видел, и хочу увидеть это еще, даже если и моей лодке суждено утонуть.              Минхо смотрит на него своими темными глазами, в которых почему-то свет всегда отражается маленькими сияющими крапинками, не как у других людей, будто перед его глазами гирлянда развешана. Так завораживающе. Он видит проблески того тепла и света, которые никому доселе не были доступны, но они будто закрыты туманом.              Они смотрят так друг на друга какое-то время, и как будто даже не дышат, будто время остановилось, а может Джисону кажется все это.              Минхо первый отводит взгляд и фырчит.              — Как романтично, — он встает и идет в сторону леса, — я за дровами, — бросает он и уходит.              Джисон провожает его взглядом, чувствуя, что какой-то внушительный кусок его сердца был вырван из тела. Стало легче от того, что эти слова были сказаны. Но ответа он не получил. В груди что-то загудело и он чувствует, что все надежды, что теплились в груди, куда-то испарились. Джисон опускает голову вниз и зарывается пальцами в волосы.              Черт.              🏕️🏕️🏕️       Минхо возвращается не сразу. Далеко не сразу, столько времени, сколько не было его, просто невозможно собирать дрова. Совершенно очевидно, что он сбежал. Очевидно, что ему нужно подумать, потому что по сути Джисон вывалил на него признание в том, что тот ему нравится. Если бы Минхо, сказал Джисону то же самое, он бы обрадовался совершенно точно и бросился бы его обнимать, потому что, ну, он был бы счастлив это услышать. Он был бы рад, что это взаимно. И если честно, после слов Чанбина, в душе теплилась надежда, что это хотя бы отчасти правда.              Вот, придурок, нашел, кому верить.              Кажется, он облажался очень-очень сильно.              Посидев еще около получаса и так и не дождавшись, когда Минхо придет, Джисон в панике начал собирать свой рюкзак дрожащими руками, желая уйти отсюда как можно быстрее и больше никогда не попадаться на глаза старшему.              Это же надо было сморозить такое? Хотя, что такого он сказал? То, что было на душе уже длительное время, сказал и сказал, и пусть Минхо с этой информацией делает, что хочет. Единственное, на что надеется Джисон это то, что Минхо от него не отвернется окончательно, и они смогут остаться друзьями.              Походив взад-вперед еще несколько минут он все же не видит приближения Ли, поэтому хватает свой рюкзак и решает идти обратно, только вот нужно предупредить, что он домой пошел, а то подумает, что Джисон опять попал в какую-нибудь глупую ситуацию и будет волноваться зря. Телефон ожидаемо разрядился, поэтому ни позвонить, ни написать он не может. Не найдя так же никаких листков и ручек, он решает на земле веточкой написать короткое сообщение. Присев на корточки, он задумчиво стучит по земле, думая, как бы сформулировать мысль получше, чтобы было понятно. Решив, что тут придумывать нечего, да и идти уже пора, пока солнце высоко не поднялось, он царапает короткое: «Я ушел домой. Все в порядке. Прости». И он надеется, что Минхо правильно поймет его.              🏕️🏕️🏕️       Отмахиваясь от мошкары и стараясь идти как можно быстрее, он решает поменять дорогу. Да, идти по той же, по которой они пришли логично и умно, но по это дороге обзор слишком велик, то есть, если он будет идти, то Минхо его увидит сразу, а ему этого пока не хотелось. Чем быстрее и незаметнее он ускользнет, тем спокойнее ему будет. Охватив взглядом с правой стороны какие-то возвышенности, этакие горы в миниатюре, он, недолго думая, идет туда, там он будет менее заметен на фоне серых камней.              Обидно и стыдно за свою глупость, как вот он умудрился испортить годы дружбы своими никчемными чувствами. Жил же как-то не посвящая никого в них и нормально было, зачем вообще надо было рот открывать. Вот, если бы не пошел в этот поход, то вообще бы никаких проблем бы не было, а то испортил отдых Минхо, сам чуть не умер два раза, так еще и под вопросом, что с их отношениями. Что если Ли больше не будет с ним общаться? Понятное дело, он был удивлен, потому что, ну, не каждый день слышишь такие речи с явным подтекстом от лучшего друга. А может он ушел подумать, чтобы придумать, как отшить Джисона, чтобы обидно не было? Хотя, когда он задумывался о том, обидятся на него или нет.              Мысли накручивались, как слои сахарной ваты на палочку, превращаясь в объемное облако, только не такое же легкое и воздушное, а тяжелое и давящее.              Камни оказались неровными и острыми и отчасти Джисон пожалел, что выбрал этот путь, но деваться было некуда, тупее будет только вернуться назад. К этому он пока не готов. Он все же вернется в город, приведет себя в порядок и будет делать вид, что ничего не было. А если Минхо скажет ему что-то, то он будет все отрицать, скажет, что тот неправильно понял его, он не имел ввиду ничего такого и, вообще, это Минхо сам дурак.              Скользкая подошва кроссовок то и дело соскальзывала и буксовала по камням, будет не очень круто, если он все-таки упадает и расшибется, или напорется на что-то острое. Тут ему вряд ли кто-то поможет.              Солнце пекло и становилось жарковато, но идти по накаляющимся камням он быстрее не мог.              — Такими темпами, я до дома только к вечеру доберусь, — думает он и решает делать шаги побольше и пошустрее, вроде как, дорога почти выровнялась.              Джисон делает шаг вперед и нога соскальзывает со слегка шатающегося камня, он падает на колени, чувствуя, как острые края вспарывают кожу на коленках. Он вскрикивает от неожиданности и шипит от боли. Ладони поцарапаны и в крови, коленки разбиты и тоже поцарапаны, он отряхивает ткань штанов от пыли и дует на ладони, приглушая боль.              Вот, черт.              Ничего удивительного. Он своими ложноножками ходить ровно неспособен. Да и чувство такое, что в эти дни удача не просто отвернулась от него, а еще и лягнула копытом под дых.              Посидев еще несколько минут и собираясь с силами продолжить путь, он все-таки встает, но тут же падает, вскрикнув от боли.              — Это еще что такое? — он всхлипывает, чувствуя жгучую резкую боль в ноге.              Он тянется к лодыжке и задирает штанину, чтобы увидеть слегка припухшую ногу. И как он сразу не заметил?              — Да блять! Да быть такого не может! — он во все глаза смотрит, как кожа синеет и опухает все сильнее и сильнее.              Видимо, удача не только лягнула копытом, но и потопталась на Джисоне. Вывихнуть ногу в той ситуации, в которой он оказался, это просто верх «удачи».              Нервный смех от всей этой нелепицы разнесся по округе. Джисон смеялся, чувствуя, что задыхается и не может остановиться, по щекам текли слезы и как-то резко истеричный смех заменился на плач.              Ну почему все так?              За какие грехи он страдает?              Истерика закончилась так же быстро, как и началась, всхлипнув, он уставился на небо, с проплывающими облаками, чувствуя, как в спину впиваются камешки.              — Блеск! — говорит он, поджав губы.              И как теперь идти? Ползти? Тогда он дома окажется, дай бог, к следующему дню, а учитывая, что телефон давно сдох, помочь ему никто не сможет.              Какой же тупизм идиотский! Просто нет слов.              Деваться некуда, поэтому пришлось идти, нога болела адски, но и остаться просто так он не мог, и вернуться не мог. Ему оставалось только идти вперед. Рядом то и дело что-то жужжало и хотело укусить, солнце пекло, пот стекал, будто Ниагарский водопад, и вообще, он себя ощущал, будто на необитаемом острове, хотя город уже был видел, но он был еще так далеко.              Каждый шаг давался тяжело и чем дальше он шел, тем хуже становилось. Решив отдохнуть и с новыми силами двигаться дальше, он присаживается у одного из каменных уступов, облокотивший спиной к прохладному шершавому камню.              — Пить хочется, думает он с тоской, — прикрывая глаза от палящего солнца.              Не то чтобы он долго шел, но солнце заметно изменило свое положение и, судя по всему, близость вечера была не за горами.              И как он мог оказаться в такой ситуации?              От несправедливости и обиды на собственную судьбу в носу защипало и тяжелый ком в горле горчил так сильно, что хотелось его выплюнуть вместе со слезами и со всеми этими событиями последних дней. Не то, чтобы он видел смысл сдерживаться, просто за эти два дня он уже два раза успел поплакать и это будет третий, что уже превышает его лимит. Он пытается вспомнить, когда плакал последний раз и с трудом вспоминает, что, кажется, это была книга, где молодой волейболист, болеющий неизлечимой болезнью, умер на пике своей жизни. Да, тогда он немало слез пролил, но это было не о себе, а сейчас он льет слезы из-за того, что происходит с ним. Это непривычно и странно, — думает он, утирая нос рукавом, когда внезапно слышит торопливые шаги, где-то не очень далеко, хотя, может, просто эхо от камней создавало такой эффект.              — Джисон! — зовут его где-то отдаленно.              И тут либо у него галлюцинации, либо его и правда зовет Минхо.              Он пытается привстать, но это вызывает новую волну боли, которая выдавливает из него писк и капли слез.              — Джисон! — голос приближается.              — Я здесь! — кричит он, чувствуя, что снова краснеет. Он снова подвел Минхо, он снова оказался в ситуации, из которой сложно выбраться самому, и снова старший за него переживал.              Шаги ускорились, и скрежет от камней зазвучал уже совсем близко.              — Эй, ты… — Минхо тяжело дышал и смотрел на Джисона удивленно, — почему тут?              — Я домой шел, — говорит он тихо, сверля взглядом неровный белый камень.              — Ага, это я понял, почему один пошел?              Джисон молчит, камень, если бы мог провалиться сквозь землю, уже провалился бы от того, как пристально смотрел на него Хан. Наконец, он просто неопределенно пожимает плечами.              — Не валяй дурака, пошли обратно, почему ты вообще здесь пошел? Тут же навернуться, как нефиг делать.              — Ага, — Джисон хлюпает носом, все еще не смотря на Ли.              — Что ага, вставай, пойдем назад.              — Эм-м, — Джисон теребит пальцами край футболки, — ты, наверное, иди, я тут еще посижу.              — Джисон, ты издеваешься? — Минхо начал злиться, мало того, что бегал искал его, так он еще и идти не хочет.              — Нет, я, — он мнется, боясь поднять глаза, — я не могу.              — Что не можешь? — озадаченно спрашивает Ли.              — Ну, идти.              — Почему, — он присаживается рядом.              — Упал, — тихо говорит Хан.       — Упал? — Минхо выдыхает, — ты ударился? Покажи где?              — Джисон приподнимает штанину, показывая опухшую лодыжку.              — Вот, срань, — Минхо трет лицо, рассматривая повреждение, затем трогает ногу, на что Джисон ойкает из-за неприятных ощущений, — сильно больно? — он смотрит ему в лицо, и Джисон молится о том, чтобы он не заметил следы его истерики.              — Ну, немного, — на самом деле много.              — Когда ты ее вывихнул? — серьезно спрашивает он              — Может, часа три назад, — прикидывает он.              — И ты еще шел? Дурень, — Минхо хмурится и дальше Джисон теряется от неожиданности, потому что вот он сидит на земле, а вот он уже на руках Минхо. Резко и внезапно.              — Эй, ты чего? — он цепляется за плечи, его уши краснеют.              — Держись крепче, обратно пойдем, у меня с собой аптечка, что-нибудь придумаем, — говорит он, — до завтра, может, полегче станет.              — Я сам попробую идти лучше, — он пытается соскользнуть, но строгий взгляд и крепкая хватка тормозят его.              — Так быстрее будет, — спокойно говорит Минхо.              🏕️🏕️🏕️              Джисон чувствовал, что Минхо устал, он несколько раз останавливался, его руки дрожали от напряжения, но все же он наотрез отказывался пускать Джисона самого.              Когда они добрались до палатки, Джисон невольно бросил взгляд на свою «записку», заметив там несколько веточек с цветами. Их там точно не было, значит, Минхо их принес зачем-то. Может чай хотел сделать? А потом заметил писанину, оставленную Джисоном, и пошел искать его.              Минхо, заметив его взгляд, сжал губы в полоску и нахмурился, и, может быть, это свет так упал, или может и действительно, но его уши как будто стали чуть краснее, чем были до этого.              — Сиди тут, не вставай, — говорит он, опуская Джисона на землю рядом с деревом.       Он отошел в палатку, выуживая оттуда аптечку и положив ее рядом с Ханом, все так же молча пошел за водой к ручью.              Джисон чувствовал себя все еще неловко из-за всего, снова Минхо с ним возится, только на этот раз он даже почти не говорит с ним, не ругается и не кричит.              — Сними кроссовок, — говорит он, — и вот, приложи пока к отеку, — холодная вода передается Джисону в руки.              — Что ты будешь делать? — с любопытством спрашивает он.              — Сначала выпей вот это, — он подает ему таблетку и Джисон уже знает, что это обезбол, который Минхо всегда с собой таскает просто так, на всякий случай, — я перебинтую ногу, твоя задача на ногу не становиться, понял? — он говорит мягко и заглядывает в глаза слегка смущенному Джисону.              Джисон кивает, потому что понял, и давится горькой таблеткой. И почему они такие мерзкие на вкус?              — Почему ты так внезапно ушел? — спрашивает Ли, когда они сидят у костра.              — Я мешал тебе здесь все время, да и… — он не знает как сформулировать мысль, — да просто, ну, захотел домой, — сдается он.              Минхо кивает, явно не оценив его ответ.              — Ты не мешаешь мне, — говорит он, — если бы это было так, я бы тебя с собой не взял.              — Я увязался.              — Если бы ты был мне не нужен, тебя бы здесь не было, уж поверь, — усмехается он, но говорит твердо.              Нужен? Джисон удивленно смотрит на него. И Минхо, видимо, понимает что сказал.              — Я понимаю, почему ты ушел, — он нервно трет шею, — прости.              — За что? — Джисон выдавливает улыбку, мол, все в порядке и совсем я не обиделся. Ничего же и не произошло. Минхо же не виноват, что Джисон лепечет всякую чушь.              — За то, что я сбежал. Я, вроде как, не ожидал от тебя таких речей и растерялся.              — Да забей, все в порядке, — Джисон понимающе кивает.              — Не в порядке, я тормоз, — Джисон удивленно смотрит на нервного Ли, — я, ну, я понял, что, вроде как, нравлюсь тебе, да?              Джисон слышит звон в собственных ушах и тяжело сглатывает. Вот это разговор. Он вроде планировал на попятную идти, стоит ли? Или пусть уже этот вопрос решится раз и навсегда. Да — значит да, нет — значит нет.              — Э-э, ну вроде того? — говорит он неуверенно, — но это ерунда, мы можем общаться, как и раньше, никаких проблем, правда.              — Наверное, не можем, — Минхо жует губу и перебирает пальцами травинку.              — Что? — голос слегка срывается. Минхо сейчас сказал, что не сможет с ним общаться, как раньше? — прости, я не должен был ничего говорить, это не должно было повлиять на нашу дружбу, давай просто забудем и все, — говорит он тихо, мысленно проклиная себя за длинный язык.              — Нет, — Минхо хмуро смотрит на него и сердце Джисона падает в пятки.              Как он мог все так испортить?              — Но почему? — он звучит совсем тихо и обреченно, скорее даже жалобно.              Минхо двигается ближе к нему и Джисон ожидает услышать целую тираду в ответ, о том, что ему неприятно общаться с таким, как Джисон, что он разочарован в нем или что-то в таком духе. Но Минхо молчит, смотрит на него и молчит. Джисон видит, что он бледнеет и его взгляд нервно бегает по его лицу. Внезапно, он наклоняется и касается пересохшими губами щеки Джисона, совсем рядом с губами. Может, планировал так, а может, промазал, это не имеет значение. Минхо поцеловал Джисона!              — Это… — он во все глаза смотрит на Ли.              — Ну, ты тоже, — он вздыхает, — тоже нравишься мне.              — Ты серьезно? — Джисон дергается на месте, пока острая боль в ноге не приводит его в чувства.              — Ага. Я должен был сразу сказать, но растерялся и, если честно, испугался.              — Минхо, — Джисон еле сдерживает смешок, облегченно выдыхая и чувствуя, что тот кусок, что испарился после признания, как будто вернулся, только теперь более совершенный и чистый.              — Что?              — Иди сюда, — он вытягивает к нему руки и Минхо падает в его объятья, стараясь не задеть ногу.              🏕️🏕️🏕️              И снова он просыпается от того, что замерзла спина. Взгляд падает вниз, зная уже, что там в ногах лежит плед, он пытается дотянуться до него, но его крепче сжимают чужие руки. Теперь совсем не пошевелиться. Вот, черт. Он с грустью смотрит на ткань, что стала недоступной и смотрит на Ли, что безмятежно посапывает. Вчера они полночи смотрели на звезды, соединяя яркие точки линиями, пытаясь понять, как же людям в давние времена пришло в голову назвать их теми именами, которые они носят до сих пор. Минхо сказал, что его любимое созвездие это Северная Корона, а Джисон, сказал, что она похожа на протез челюсти больше, чем на корону. Они вспоминали мифы об Орионе с его верным псом Сириусом и обо всем семействе Кассиопеи, смотрели и сочиняли новые легенды и целовались, пока над ними, рассекая черный небосвод, летали Боотиды. А сейчас Джисон просыпается и не верит, что все, что произошло вчера действительно происходило. Неужели он добрался до острова? Он широко улыбается бегая взглядом по расслабленному лицу напротив и, видит бог, он старался, но удержаться не может, это выше его сил, поэтому он чмокает Минхо в кончик носа и улыбается еще шире, когда тот что-то невнятное бурчит под нос. Поняв, что лежать вот так ему уже не очень удобно, он решает, что нужно выбираться, но попытка пошевелиться заканчивается тем, что его сильнее стискивают, от чего он слегка хрипит и трясет Минхо за плечо.              — М? — доноситься сонно сверху.              — Отпусти, я выйти хочу.              — Я спать хочу, так что — нет.              — Ну, так спи, я же мешать не буду.              — Ага, потом бегать искать тебя, — недовольно фыркает Минхо, зарываясь носом в волосы Джисона.              — Да блин, ну что ты, как с маленьким, — обиженно сопит он.              — Потому что ты ведешь себя так.              Они лежат так какое-то время, Джисон мерзнет и жмется ближе, так необычно и приятно. Есть что-то в том, что он может это делать, он непроизвольно улыбается. Но долго радоваться не получается.              — Минхо, — шепчет он.       — М?       — Я в туалет хочу.              Минхо вздыхает и отпускает, бросая напоследок, — далеко не ходи.       Как только Джисон выходит, Минхо зевает и потягивается, тянет к себе плед, который смялся и кучей лежал рядом. Он накрывается им, кутаясь в теплую ткань и проваливается в сон. Но заснуть снова, ему было не суждено, с улицы он слышит громкий треск и крик.              Сон снимает, как рукой.