Горящие листья ясеня

Люди любят рассказывать истории. Смешные и грустные, страшные и романтические, про приключения и про поход на рынок за овощами, про новую кофточку и новый смартфон, про то, кто, когда, что и кому сказал, и про первый поход в театр. Все любят рассказывать истории, когда язык шевелится без остановки, а слушатели увлечённо кивают головами, и их глаза заинтересованно блестят. Я не исключение, поэтому сегодня тоже хочу рассказать вам историю. Простую историю, чуть короче, чем жизнь и чуть длиннее, чем смерть. Историю грустную, но где-то сказочную, абсолютно не предназначенную для детей, честную и, что называется, откровенную. Историю о девочке, которая любила море... Она приходит сюда каждую ночь. На усыпанный галькой берег, сияющий в свете луны. Она осторожно ступает на гладкие камни босыми ногами, какое бы ни было время года, и неуклонно движется к нему, к морю... Она подходит совсем близко, останавливаясь в паре миллиметров от воды и смотрит, как волны лижут берег, как появляются и исчезают смешные барашки. Она вдыхает полной грудью едва уловимый на набережной, но настолько отчётливый здесь, родной запах солёной воды, прикрывая глаза, а потом делает несмелый шаг вперёд. Холодная вода тут же обхватывает её белоснежную маленькую ножку, щекочет пальчики и зовёт вперёд. В мир спокойствия и размеренной жизни, в место, где нет проблем и страданий, одно лишь бескрайнее море...  Впрочем, девочку не надо уговаривать, она сама ступает в воду, становится так, чтобы беспечные волнушки доходили до коленей, поднимает глаза и задумчиво смотрит вперёд. Диск луны с укором смотрит на неё с синего неба, обеспокоено сверкают звёзды, невольно отражаясь в её глазах, лёгкий пробирающий ветерок умоляюще тянет назад. Девочка не качает головой, не упрекает природу в пустых стараниях. Нет. Она молча разворачивается и, с разочарованием глядя теперь на согретую фонарями и людскими улыбками набережную, медленно ложиться на спину. Тёмная вода тут же заслоняет собой свет луны, смыкаясь над её глазами, стоит только голове коснуться дна. Девочка смиренно лежит, не пытаясь сопротивляться, только покорно смотрит наверх, тщетно пытаясь увидеть небо, продраться сквозь тьму. Хотя так ли она этого хочет?  Не закрывая бездонных печальных глаз, она лежит в ожидании того, что именно сейчас, вот-вот, когда позвоночник её врезается в твёрдые острые камни, а сердце разъедает, словно глазные белки уксусом, жуткая боль, это всё закончиться... Она умоляет море, чтобы это закончилось, надеется на него, но... Море снова её подводит, вот уже который день и который год. Она надеется, что больше не увидит луны или звёзд, или, скажем, того самого рыбного ресторана на набережной, где вечная пустота и затишье, надеется, что море больше никуда её не пустит, не пустит страдать... Она надеется, что больше никогда не поднимет своей головы, но вот она снова смотрит на набережную, разочарованно выдыхая и со злостью сжимая кулаки. И снова её волосы с нежностью серебрит лунный свет, а звёзды синхронно выдыхают.  Тогда девочка, молча взмывая волны, встаёт и идёт через камни к одинокому каменному пирсу, на который свет не хотят пролить даже сердобольные звёзды. А море и подавно не обнимает его, не ласкает, а с возмущением бьёт, беспардонно и решительно, так что иногда девочка представляет, как плачет пирс. Ведь кто он? Жалкое желание человека тягаться с силами природы... Или, скорее, желание стать к этим силам как можно ближе... Пожалуй, именно из-за этой неоднозначности, отчуждённости девочка находила, что они с пирсом весьма похожи.  Когда разбитые ступни касаются серой шершавой поверхности, она чувствует, как холод сотрясает её тело, словно она проходит границу миров. Она спокойно идёт до конца, робко садится на краешек и долго-долго смотрит вдаль, на море. Оно шумит и переливается:синяя страшная пучина, завораживающая неизвестностью и пугающая, одновременно и дающая надежду, и отбирающая её. Девочка моргает, снова вздыхает и негромко, несмело говорит морю обо всём, что с ней произошло. Так честно, так открыто, не боясь осуждения или смеха. Потому что морю можно рассказать, вода унесёт все тайны с собой. Раз уж она не убила, пусть хотя бы выслушает.  Ножки небрежно болтаются под водой, сердце разрывается, на глаза наворачиваются слёзы, но что-то не пропускает их, не даёт волю. Пухлые потрескавшиеся губы с трудом шевелятся от холода и усталости, но девочка всё равно не идёт домой. Она никогда не пойдёт домой до тех пор, пока не посчитает это нужным. Иногда, местная полиция «считает это нужным» раньше неё самой, берёт под белы рученьки и поднимает на уши родителей, однако полиция редко проявляется к ней интерес. Маленькую девочку в белом аккуратном платьишке, с медовыми волосами и тёмными глазами трудно заметить, особенно если стрелки часов давно перешагнули за полночь.  Окончив рассказ, девочка нехотя встаёт, обводит прощальным взглядом тихие мягкие волны, пропускает через нос родной запах, глядит завороженно на тёмную, практически чёрную, пугающую поверхность воды, потом на печальную растерянную луну и на поддерживающие её звёзды и уходит, заливая блестящие камни алой кровью с разбитых ступней.  Сколько так длилось, может, год, а может, два... Девочка росла, превращаясь в девушку, хорошела. Лицо становилось взрослее, мягкие медовые волосы, доходившие до лопаток, так и манили, лёгкими волнами сбегая по её спине, тёмные глаза казались загадочными и дикими. Все, кто её видел, почему-то думали о её горячности, строгости и беспечной ласке, а на самом деле в ней не было ничего. Совершенно ничего. Там, внутри, под слоем кожи, за хорошеньким личиком и редкими глупыми словами, царила пустота. Похлеще, чем в обветшалом рыбном ресторане.  В её душе было словно в холодной пещере: темно, сыро и неуютно. Словно в том месте, где каждый литр воздуха наполнен страхом и недоверием. А она, некогда маленькая девочка, сидит в центре пещеры и разводит костёр ненависти и жгучей зависти. Сидит и недобро улыбается, хотя и её искренней улыбки никто никогда не видел.  И вот однажды девочка снова пришла к морю. Снова ступила на нерадивую гальку, чувствуя, как острые камни царапают ноги, и уже хотела было снова направиться к волнам, как вдруг, передумав, изменила направление, и уже совсем скоро босые ноги касались холодной поверхности пирса.  Она обвела долгим взглядом горизонт. Море волновалось несколько больше, чем обычно. Не найдя диск луны, она запрокинула голову, тщетно вглядываясь в занесенное тяжёлыми тучами небо, и вздохнула. Сегодня, в день, когда она решилась действовать, никто не посмел её отговаривать. Все разошлись, словно по команде, не желая видеть происходящее, и лишь лёгкий ветерок продолжал беспомощно умолять наивное дитя отказаться от глупой затеи.  Встав поближе к краю, девочка взглянула за спину. Камни не смотрели на неё, никто не смотрел. Рыбный ресторан был закрыт, потерпел финансовый крах. Не осталось и его так же, как сейчас не останется её. Будут лишь воспоминания, такие мимолётные, что о рыбном ресторане будут знать лишь те, кто когда-то там работал.  Девочка поправила волосы нерешительными движениями дрожащей руки. Сегодня. Сейчас. Этой нелюдимой беззвёздной ночью она покончит с этим, покончит со всем, что так давно мучило её, не давало спать и нормально жить, только существовать... И вот она прыгает... И её лёгкое тело летит, подобно беспечной бабочке вниз, в море... Вот оно ломает водную гладь, и холодная мрачная пучина затягивает его в свой водоворот, нежно обнимает, уговаривает поверить, что всё будет, как надо. А девочка и не противится. Она смиренно идёт ко дну, словно тяжёлый камень, опускаясь всё ниже и ниже. Глаза как обычно открыты, а в голове творится сущий беспорядок, кавардак. Она так близко, так близко, стоит только протянуть руку... И случится то, чего она столько ждала, всё пройдёт, больше не будет больно... Никогда не будет больно!...  «Убей же», — просит девочка про себя. В голове проносятся тысячи событий в один миг. Появление другой, тот самый день, когда в её жизни всё пошло наперекосяк. Тот самый день, когда вместо того, чтобы радоваться за бравых героев в фильмах и книгах, её сердце наполнялось сочувствием к неудачникам картины, ко второму одинокому плану... Быть может, потому что с появлением другой она смирилась: максимум, который светит ей в жизни — второй план. Она всегда будет вынуждена жить в тени другой, и втайне ненавидеть её, не терпеть, пока все празднуют, пируют...  Поэтому она здесь. Чтобы не жить в тени. Она лишит себя всех жизненных бед, всех страданий и неудач, всех обидных слов и несчастий, всего, что присуще людям второго плана... Скоро морская вода наполнит лёгкие... Скоро тело станет совсем-совсем лёгким, а сердце навсегда застынет... Скоро тёмные глаза перестанут быть дикими, они просто погаснут, как на самом деле погасли уже давно... Скоро мягкие волосы затвердеют, а лицо окаменеет... И тогда они с пирсом снова будут похоже...Неживые, застывшие и отвергнутые... Вдруг что-то шевельнулось неподалёку. Девочка вздрогнула и получше всмотрелась в черноту моря. Никого... Снова шевеление. Сердце забилось чаще, девочка почувствовала, как нечто огромное, безрассудное и страшное приближается к ней. Оно всё ближе, ближе его здоровенная туша, энергичнее поблёскивают клыки в громадной пасти, ярче горят мерзкие глазки. Включается инстинкт самосохранения, девочка забывает обо всём на свете и пулей гребёт вверх. Сейчас, сейчас... Она столько раз поднималась из воды, сделает это снова!... Она уже чувствует дыхание нечто за своей спиной, знает, что сейчас её ноги утонут в море клыков неизвестного монстра. Поверхность уже близко!... «Ну же!» — просит девочка, которая не раз избегала смерти, сколько бы ни искала её в этом море. И вот теперь терпение моря лопнуло. Действуешь сгоряча — умей потушить собственный пожар раньше, чем всё сгорит.  Девочка собирается с последними силами, по крупицам восстанавливая их, делает последний рывок, рука вырывает из-под воды, моментально окружаясь холодом и... Силы кончаются... Человек без сна не может быть сильным, а если каждый день сбегать из дома по ночам, сил останется немного...  Усталое тело тянет вниз... Нечто уже ждёт, давно ждёт. Огромная пасть неспешно открывается, глазки нервно ловят кончики медовых волос. Нечто тянется к девочке, жадно клацая зубами, но вдруг что-то с силой дёргает девочку, и она, окончательно теряя контроль над собственными движениями, со всей присущей нелепостью выпрыгивает из воды, тут же сваливая с ног неизвестного и падая ему на грудь. Она часто-часто дышит... Где-то в воде от досады пыхтит нечто.  «Жива!» — с непривычным счастьем, волнующим сердце как никогда раньше, думает девочка.  В жизни каждого человека случаются переломные моменты. Это был её переломный момент. Мокрые медовые волосы неприятно липли к лицу, дыхание сбилось, белое платье превратилось в обычную бумажную салфетку, но она не могла не улыбаться, просто не могла впервые в жизни не улыбаться... И знаете что? Искренней этой улыбки никто никогда не видел... Человек, который хотел умереть, был готовумереть за возможность жить.  Девочка приподнялась и робко взглянула на неизвестного. На неё смотрели два перепуганных синих глаза, точно таких же, как цвет моря поздней ночью. На белоснежный лоб падали лёгкие смешные кудри, носик забавно подёргивался, как у верной собачки.   — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Неизвестный, видя как широко улыбается девочка, восторженно обводя глазами местность. Раньше она как-то никогда не задумывалась о том, насколько красива набережная, насколько приятен этот тёплый жёлтый свет от ламп. Она медленно кивнула и осторожно встала с неизвестного мальчика, хотя, скорее уж, парня, глупо смотря в его глаза.   — Спасибо, что помог, — проронила она, не отводя взгляд. Её голос был охрипшим, словно у заядлого курильщика, дыхание неровно вырывалось изо рта. — Не за что, — беспечно пожал плечами парень, оглядывая девочку с ног до головы. Хотя, раз уж он парень, то она скорее девушка. — Смерть не решает проблемы, а умножает их.  Девушка округлила тёмные глаза весьма недовольно.  — Ты следил за мной? — прошипела она, подобно дикой кошке, но парень на вопрос не ответил, словно его и не было. — Не выдерживают только слабые, — заметил он. — Сильные идут вперёд, не смотря ни на что. С гордо поднятой головой. А зависть, — добавил он, делая особый удар на последнем слове, — плоха не потому, что все так говорят, а потому что отравляет жизнь. Делает пусто вот здесь, — парень ткнул пальцем в лоб девушки, — и промозгло здесь, — теперь он указал на сердце. — Нельзя победить, соревнуясь с кем-то...Нужно становится лучше только для себя, идти своей дорогой.  Девушка замерла, с открытым ртом ловя каждое его слово. В горле встал ком, и одна маленькая прозрачная слеза прокатилась по и без того мокрой щеке. — Давно за мной следишь... — решила девушка, но глаза её светились благодарностью. Хотя никто не любит, когда учат жизни, человека, который только что спас тебя от верной смерти, всё же стоит послушать.  Парень и не согласился, и не стал отрицать. Он просто заключил некогда маленькую девочку в неловкие крепкие объятия, касаясь мокрых волос и словно укутывая тёмную пещеру большим и тёплым одеялом. Она не стала обнимать его в ответ, просто не могла. Просто стояла мокрая и раздавленная, осознающая, что в бесполезных муках провела часть жизни. Слов здесь немного нужно: «Дура!», но парень ей их не сказал. Только долго смотрел в её глаза, и что-то там внутри просыпалось у неё от этого взгляда, что-то, вероятно, хорошее, а может и плохое, она не знала. Она боялась знать.  Утром, проснувшись в старой скрипучей постели, девушка улыбалась. Второй раз. Она просто лежала, глядела на потолок и улыбалась, потому что сегодня хотела снова его увидеть, снова почувствовать рядом кого-то, кто готов защитить, наполнить жизнь смыслом, превратить существование в нечто большее, приятное и тёплое, нежное. Но ночью, когда она пришла на набережную, когда ножки в аккуратных балетках коснулись гладких камней, она поняла, что никого не видит... И сколько бы не звала неизвестного, сколько бы ни искала, его нигде не было... От отчаяния и бессилия она заплакала, но больше не посмела сделать ничего, только вернулась домой, томимая пустой надеждой.  Вновь опустевшая, она стала писать неизвестному письма. Каждый день, на уроках. Ночью она зачитывала морю их вслух и просила, сама не зная у кого, снова дать им встретиться, а потом наклонялась поближе к беспокойной солёной воде, вдыхала родной запах и шептала, что, быть может, неизвестного не было и вовсе. И нечто не было... Был только её мозг, её сознание... Говорят, доподлинно это неизвестно, однако спустя несколько месяцев, когда листва деревьев покрылась инеем, а в воздухе начал вальяжно разгуливать мороз, девушка снова пришла к морю и увидела Неизвестного, стоящего на пирсе. Онапобежала к нему так быстро, как только могла, спотыкаясь и чуть не падая.   — Не знал, как сказать, но да, я за тобой следил, — улыбнулся он, и девушка в третий раз улыбнулась и в первый — засмеялась. Теперь их было трое: он, она и бескрайнее тихое море. Их пальцы переплетались, луна умиротворённо сияла, а звёзды кружили в небе хороводы.  Кажется, что в море нет проблем и страданий, но они есть везде. Просто, если ты любишь море, то любишь со всеми недостатками, как и человека, и видишь в нём спасение от людской суеты и безумства, а если не лежит душа к солёной воде, она останется только лишь пугающей пучиной, чью силу нельзя недооценивать.