Дитя Порядка: Рассвет

Пол запятнан кровью, грязной и липкой, ее металлический привкус юноша ощущал на самом кончике языка. Он цеплялся за боль, сковывающую тело, чтобы не потерять сознание и тем самым дать отцу новый повод для наказания. Оковы впивались в тонкую кожу запястий, их холод доходил до самого сердца и оставался там новым слоем льда. Парень покачнулся, звякнули цепи, а в следующую секунду он упал на бетонный пол. Его била крупная дрожь, спину покрывали многочисленные алые полосы — результат стараний отцовского кнута. От боли он не слышал, как чёткий стук каблуков постепенно удалялся, скрываясь за стальной дверью. Просторная комната превратилась в маленькую клетку, её стены давили на разум, вызывая приступ удушья. Громко клокочущее сердце, перекрывало своим шумом любую здравую мысль. Он предпринял попытку встать, но тело отказалось слушаться. От собственного бессилия по щекам покатились крупные слезы. Вениамин глубоко вздохнул и закрыл глаза. Твёрдая, холодная поверхность бетона теперь напоминала мягкую постель. Она остужала горячую плоть, сознание медленно таяло, словно воск свечи. Оно утекало песком через пальцы — зыбкая, болезненная тьма влекла за собой, пока, наконец, парень не поддался её соблазнительной красоте и не провалился в беспамятство. Когда он очнулся, то не сразу понял, где находится. Горло неприятно жгло, настолько, что сейчас он был готов продать все ценные вещи ради глотка воды. Но звать на помощь бессмысленно— никто не придёт. Пришлось прилагать силы, чтобы заставить тело подняться, но в итоге не пройдя и шага, лицо вновь встретилось с полом. С третьей попытки юноша встал, он едва держался на ногах, покачивался из стороны в сторону и, обнимая себя одной рукой за плечо, пошел к столу, несколько раз споткнувшись об свои же ноги. Дрожащим взглядом парень нашёл бинты, спирт и тазик с водой, а рядом стул. Он упал на него с глухим стуком о деревянную поверхность. Глубокий хриплый вдох сопровождался кашлем, любое движение причиняло сильный дискомфорт, но парень не придавал этому значения. Он делал всё в абсолютной тишине, лишь иногда шипел от пощипывающих ран. После поверхностной обработки кожи, юноша облегчённо выдохнул и окинул взглядом комнату. Теперь она не казалась такой удушающей, пространство хватило бы что б здесь поместилось еще пять пыточных столов и две камеры с решетками. Опираясь о стену, Вениамин медленно направился к двери. Когда он поднялся на первый этаж и прошел прямо по коридору, то в гостиной увидел большую стопку подарков и различных игрушек, нехотя парень подошёл к ним. Первым под руку попалась книга. Её чёрный кожаный переплёт украшали вкрапления синих, фиолетовых и белых камушков, они создавали аллюзию звёздного неба. Открыв её, он понял, что это учебник астрономии, меж страниц которого лежал конверт с письмом. Юноша раскрыл его и во время прочтения левый глаз нервно дёрнулся. Очередное слащавое поздравление с пятнадцатилетием, а в конце ненавязчивое приглашение в гости. — Лицемеры...— Вениамин презрительно усмехнулся. Скольким из них он мог действительно доверится? Это число едва достигало трёх человек, двое из которых были его ровесниками. Лишь для них дружба с ним не имела вторичной выгоды, ведь они уже обладали всем необходимым. Парень угрюмо обвёл взглядом остальные красочные коробочки, недовольно цокнул языком и с хмурым видом захромал дальше, на второй этаж к своей спальне. День рождения — пустой праздник. И как считал отец, излишнее внимание и подарки пагубно влияют на характер, поэтому без его разрешения прикасаться к ним нельзя. Но даже так, Вениамин ощутил где-то внутри тоску. Астрономия. Она всегда их привлекала. Позволяла ощутить себя частью чего-то чудесного, волшебного, дарила ощущение жизни. Жаль забрать книжку он так и не осмелился. Повторного наказания он бы не выдержал. В спальне царил лёгкий сумрак. Одинокая светлобокая луна освещала комнату тусклым призрачным сиянием. Юноша замер посреди комнаты, завороженно смотря на неё. Хотелось остаться в этом мгновении надолго. Настолько долго, чтоб больше не слышать голоса отца, не видеть крови, а просто стоять и смотреть, как медленно течёт небесная жизнь, как плывут серые облака и переливаются звезды. Но ночь не может длиться вечно. Очень скоро её сменит утро и всё начнётся заново. Вениамин крепко зажмурился, сейчас не стоило думать о плохом. Когда он снова открыл глаза, то увидел, что на прикроватной тумбочке заботливо расположилось обезболивающее снадобье, словно оно могло бы исцелить и убрать из памяти эту проклятую комнату пыток. Криво усмехнувшись, юноша отправился мыться. Он не стал задерживаться перед зеркалом, а сразу нырнул под струю воды. Мыться в таком состоянии напоминало пытку, но марать кровать обилием крови он не хотел. Анжелика в это время, скорее всего, уже спала. Мысли то и дело возвращались к ссоре на празднике, очень быстро его огни и песни сменились мрачной реальностью. Юноша не хотел думать об этом, ведь автоматически начинал злиться на самого себя. Он догадывался, из-за чего отец разгневался, и почему подруга перед уходом смотрела крайне встревоженно, и догадки его совершенно не радовали. Из размышлений его вернула нестерпимая боль. Вениамин через силу вымыл голову, после с досадой наблюдая, как вместе с шампунем в слив бегут чёрные волосы. Да уж, такими темпами к восемнадцати годам он получит не только седину, но и залысину где -то на затылке. Парень тихо хмыкнул, оттягивая белую прядь волос. Цвет вымылся, а это значит, что завтра утром ему придётся просить у отца новую баночку чёрной краски. Оставалось надеяться, что её хватит на весь учебный год в Академии. Вернувшись в спальню, юноша сел на кровать. Сил на перебинтовку не осталось, усталость быстро добралась до рук и ног. Она волной поглотила сознание, обняла болезненно нежно как родная мать и сказала закрыть глаза. Мысли о том, как ему придётся передвигаться с новыми бороздами на теле, говорить с Ликой и помогать Оскару, вызывали желание проснуться где-нибудь далеко, где никто не найдет, например в Саду Душ. Говорят, там красиво, но верить живым в этом вопросе он не хотел, было бы славно убедиться во всём самому. Дрожащими пальцами парень взял бутылочку, стоило ее открыть как из той пахнуло горьковатым лекарством. Вениамин крепко зажмурился и выпил половину, он знал что в свойства входит регенерация тканей, но был не уверен, что оно поможет с учетом глубины сегодняшних ран. Юноша осторожно лег на бок и прикрыл глаза. Тяжелый день подошёл к концу, шум праздника и щелчки кнута остались далеко позади, от этого осознания на душе становилось чуточку спокойнее. Вениамин провалился в тревожный сон, полный размытых образов чужих слов.