К чему бы это ни привело

      День выдался для Одри невероятно тяжелым. На очередном задании пришлось провести большую часть дня. Ничего особенного не происходило, но общение со странными людьми, к которым они с Давидом отправились, высосало всю энергию. Если для общения с пациентами в клинике всегда было отведено определенное количество времени, то здесь ничего подобного не было. Это выматывало ее, все оказалось не так просто, как казалось изначально.       Одри скучающе рассматривала напитки, стоящие на полках. Хотелось выпить все и сразу. Выпить, уснуть, а после проснуться и осознать, что все это было сном, но, увы, это — суровая реальность, и Давид, возящийся с коктейлем по ту сторону барной стойки, был единственным, кто хоть как-то разбавлял весь этот мрак, привнося во всю эту странную атмосферу положительные эмоции.       — Заскучала?       Голос коллеги вырвал ее из действительно скучных размышлений. Одри выпрямилась и натянуто улыбнулась ему.       — Задумалась.       — О чем же? Она дернула скулой, как бы отмахиваясь от этого вопроса. Потому, что ничего особенного, потому, что неинтересно.       Давид медленно подвинул бокал с напитком ближе Одри.       — Надеюсь, тебе понравится. Облокотившись локтями на стойку, он внимательно наблюдал за каждым глотком, ожидая хоть какой-нибудь реакции, но ее не последовало. Одри молча опустошила бокал, глядя куда-то за спину Давида, явно думая о чем-то своем.       — Он крепкий, — улыбнувшись произнес Давид, — очень крепкий.       — Ой… — она подперла голову ладонью. Он не преувеличивал. Пить так быстро было грандиозной ошибкой. Давид обошел стойку, оказавшись рядом с Одри.       — Иди сюда, — он придержал ее, помогая подняться, — проведу тебя в спальню.       — Не нужно. — Возразила Одри. — Я не хочу спать, не хочу, чтобы завтра наступило так скоро. Давид рассмеялся, усаживаясь рядом с ней. Отпив из своего бокала, он развернулся к ней на своем стуле и повторил ее позу, подперев голову.       — Не так легко, как казалось, правда? Вздохнув, Одри молча кивнула.       — Привыкнешь. Все будет хорошо. Втянешься и однажды будешь получать от работы такое же удовольствие, как и я.       Он звучал так, словно хорошо ее понимал, словно и сам проходил через это. Несмотря на легкую игривую улыбку, в которой были растянуты его губы, взгляд Давида был по-особенному проницателен, будто он знал всю ее подноготную, а она и не догадывалась об этом. Или это лишь казалось из-за выпитого алкоголя…       — Ты правда во все это веришь? — Вдруг спросила она. Давид совсем не растерялся, хоть этот вопрос и прозвучал так, будто она и его считает сумасшедшим.       — Не просто верю, — ответил он, — я знаю, что это есть.       — И тебе доводилось лицезреть это воочию? Давид прищурился, и, не сводя с нее взгляда, поднес бокал к губам, сделав очередной глоток.       — Скоро весь твой скептицизм… — он грациозно махнул рукой в воздухе, — развеется, уверяю тебя. — Улыбнувшись шире сказал Давид. — Мне не терпится увидеть тебя в этот момент. Когда же он настанет?       Хотелось ответить «никогда», но Одри промолчала, от чего-то засмотревшись в его глаза. Уходил от ответа, тем самым интригуя. Закатив глаза, Одри поднялась со стула, намереваясь пожелать новоявленному коллеге спокойной ночи и ретироваться, но ноги были ватными и она рухнула бы на пол, если бы Давид не вытянул руки так вовремя.       — Тише, — сказал он, — помогу. Не возражая, Одри обвила руки вокруг его шеи и Давид застыл, удерживая ее талию. Казалось, что он вот-вот поцелует ее, и от этой мысли щеки Одри загорелись.       — Ты что-то туда подмешал?       — Я много чего туда подмешал.       — Я вызову полицию… — пригрозила Одри. Давид рассмеялся, поднимая ее на руки.       — Ничего такого, за что меня могли бы арестовать. Конечно, там не только виски. На что ты рассчитывала, выпивая это все залпом? Одри вздохнула, покорно уложив голову Давиду на плечо, пока он нес ее по коридору.       Толкнув дверь, он вошел в ее комнату, пытаясь аккуратно положить ее на кровать, но Одри не отпускала его, так и продолжала крепко держаться, утягивая за собой. Давид не устоял на ногах и повалился прямо на нее.       — Ох! — Воскликнул он. — Ты в порядке?       — Да… — тихо ответила она, рассматривая в полумраке его лицо.       — Не хочешь меня отпускать, да? — Шутливо спросил Давид.       — Не хочу.       Впервые на его лице Одри увидела смятение. Казалось, эта эмоция совсем ему не присуща — всегда уверенный в себе, смелый, харизматичный, острый на язык Давид был действительно растерян. Его лицо приобрело серьезные черты и он попытался подняться, но Одри вцепилась в него еще крепче.       — Что такое? — Насмешливо спросила она. — Боишься? Давид усмехнулся, опустив голову, а затем снова посмотрел на нее, качая головой.       — Конечно, нет. Просто ты пьяна и делаешь глупости. Это очень заманчиво, но я не поведусь. Была бы ты трезва… Одри нахмурилась и резко отпустила его, оттолкнув от себя.       — Я думала, ты этого хочешь.       — Хочу. — Честно ответил Давид. — Но не буду. Спи сладко. Он нежно провел ладонью по ее щеке, улыбнулся, и, подмигнув напоследок, ушел, тихо закрыв за собой дверь.       Одри совсем не было стыдно в тот момент. Скорее злилась на него за то, что отверг. Быстро раздевшись, она кое-как расстелила постель, улеглась и почти молниеносно уснула, ни о чем не думая.       Утром было плохо. Морально. Лучше бы тошнило и болела голова, чем этот жгучий, разъедающий все ее нутро стыд от воспоминаний о прошлом вечере. Мысль о том, что она домогалась Давида была невыносима. Настолько, что даже будучи прекрасным психологом, успокоить себя она не могла. Неподобающее, отвратительное поведение, которое, возможно, добьет ее и без того дурную репутацию. Было страшно выйти из комнаты и спуститься вниз, хотелось спрятаться и не вылезать, или, как вариант, провалиться сквозь землю.       Но выхода не было — спуститься в любом случае пришлось бы. Не придет сама — придут за ней. Приняв прохладный душ, Одри привела себя в порядок, и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, отправилась на кухню.       Давид встретил ее приветливой, без какого-либо подвоха улыбкой.       — Доброе утро, Одри. — Сказал он. — Кофе? Одри, неловко усаживаясь за стол рядом с Рафаилом, боялась поднять взгляд и еще раз взглянуть на причину своего волнения.       — Да, спасибо.       Через пару минут перед ней стояла чашка горячего кофе, в котором она действительно нуждалась, как ни в чем другом. Давид не проявлял никакой враждебности, от него не исходило ничего, что могло бы напрячь. Вел себя так, словно ничего и не было — ни намека на то, что случилось прошлым вечером. Чего не скажешь об Одри. Она была рассеянной, взволнованной и неловкой. Даже Рафаил заметил, что она ведет себя странно, не как всегда.       — Что-то случилось? — Заботливо спросил он.       — Нет, — ответила Одри, — я просто не выспалась. Сейчас выпью кофе и оживу.       — Хорошо. Тогда я пойду. — Вставая, он благодарно посмотрел на Давида. — Спасибо за завтрак.       Как ни странно, остаться с ним вдвоем было комфортнее. Теперь наконец можно было не делать вид, что в порядке и объясниться, извиниться перед ним, а также поблагодарить за то, что просто ушел, не воспользовавшись ею.       — Давид, я хотела… Он сел за стол напротив нее и накрыл ее руку своей ладонью.       — Не стóит. Все хорошо. Бросив взгляд на их руки, Одри растерялась. С одной стороны, хотелось убрать, а с другой — тепло его руки обволакивало, успокаивало, но при этом вызывало нечто еще, о чем Одри вообще запрещала себе думать.       — Я была не в себе, — продолжила она, — усталость, алкоголь. Спасибо, что не воспользовался. В глазах Давида на секунду блеснуло что-то вроде разочарования, его улыбка показалась Одри не совсем искренней.       — Очень жаль. — Произнес он с нотками обиды в голосе. — Жаль, что лишь из-за алкоголя. Он похлопал ее по руке, встал и продолжил возиться с едой, чтобы накормить ее завтраком. Она же так и сидела растерянная, то и дело порываясь что-то сказать, но так и не решалась, глядя ему в спину.       Только лишь из-за алкоголя? Одри не была в этом уверена. Давид по-настоящему притягивал ее. Едва ли это была влюбленность, Одри давно перестала быть маленькой дурочкой, влюбляющейся с первого взгляда. Это было другое — страсть и желание. Она помнила его пальцы, сжимающие ее талию в том сыром темном подвале, помнила горячее дыхание на своей коже, тот момент, когда еще бы немного и их губы соприкоснулись бы. Как психолог Одри понимала наверняка — она сделала то, что сделала потому, что желание вырвалось наружу. Она давно хотела его, и алкоголь просто прибавил смелости об этом желании заявить.       Прямо перед выходом, Микаэль поймал их с Давидом в коридоре и остановил, сообщив, что клиент отменил вызов. Давид недовольно хмыкнул, разведя руками. Его настроение было изрядно подпорчено, в то время как Одри выдохнула с облегчением. Для деятельного, активного Давида, целый день просидеть в доме ничего не делая было невыносимо. Но когда Одри согласилась пройти с ним к бару, чтобы выпить чего-нибудь холодного, его настроение заметно улучшилось.       — Только давай без спиртного. — Попросила она.       — Да ну, какое спиртное прямо с утра? — Ответил он, доставая мороженое и лаймовый сироп. — Как ты себя чувствуешь? Не тошнит?       — Я не так много выпила. — Ответила Одри. — Все в порядке.       Она наблюдала за тем, как он делает коктейль и внезапно поймала себя на мысли, что ей жаль, что вчера ничего не произошло. Раньше ей казалось, что такому как он только повод дай, но все было иначе. Он в открытую флиртовал с ней с первого дня их знакомства, словно спал и видел затащить ее в постель. Случая удобнее, чем прошлым вечером, невозможно было вообразить, но он этим случаем не воспользовался. С этого момента Давид открылся ей с совершенно другой стороны.       Одри вдруг поняла, что смотрит на него слишком долго. Прямо в глаза. Отводить взгляд было поздно, ведь он уже заметил.       — Ты очень красивая. — Произнес Давид, рассматривая ее лицо. — Я даже не мечтал о такой напарнице, ты превзошла все мои ожидания. Не могу на тебя не смотреть, прости мне эту слабость.       Внутри Одри распирало от желания подойти к нему и поцеловать. Или хотя бы как-то продемонстрировать свою заинтересованность. Все это ей было приятно слышать, она ощущала каждой клеточкой, что это желание взаимно, но что-то останавливало. Возможно то, что перед ней малознакомый мужчина, или чувство такта — Одри не привыкла нарушать чужие границы и не любила, когда подобное проделывали с ней.       По ней все было понятно. По тому, как она смотрит на него, неровно дыша. Ее грудь вздымалась так часто, что не заметить это было сложно. По тому, как она рассматривает его губы, смачивая языком свои. Тогда Давид подошел сам, наклонился к ее губам и чуть помедлил, молчаливо спрашивая разрешения, и, не увидев возражений, поцеловал ее. Едва-едва касаясь ее губ, все еще давая возможность его оттолкнуть.       Но Одри ответила на поцелуй. Зарывшись пальцами в густых кудрях, нажала на его затылок и бесстыдно скользнула языком в его рот. Не разрывая поцелуя, он приподнял Одри со стула, развернул спиной к барной стойке и прижался к ней, крепко сжав тонкую талию. Поцелуй становился глубже, влажнее, развязнее. В Давиде абсолютно не было робости, он был страстен и раскован, не стеснялся исследовать ладонями ее тело, властно проходясь по самым интимным местам.       Смахнув со стойки пустой бокал, разбившийся вдребезги, Одри испуганно открыла глаза и дернулась, пытаясь отстраниться, но Давид не отпустил ее.       — Тш-ш… — прошипел он ей в губы и вновь накрыл их.       Это было настоящим безумием. Туда мог войти кто угодно, застав их, но Давида это, казалось, совсем не беспокоило. Его пальцы потянулась к блузке, ловко расстегивая пуговицы. Несколько секунд, и лямки ее лифчика были спущены вниз — он покрывал поцелуями ее плечи и ключицу, сминая в руках грудь.       И если до этого была мысль остановить все это, то теперь Одри с наслаждением принимала все, что с ней делал. Его губы оказались еще слаще, чем она себе их представляла. Каждое прикосновение его рук будоражило, а дыхание еще сильнее обжигало ее разгоряченную кожу.       Прижав ее к себе еще крепче, он уткнулся носом в шею и вдохнул ее запах.       — Сводишь с ума…       Одри хотела что-то ответить, но лишь застонала, когда Давид провел по коже языком, оставляя влажный след, и поцеловал. Его руки опустились на бедра Одри и сжали их. Приподняв ее юбку, он ухватился за края трусиков и потянул их вниз. Одри покорно приподняла сначала одну ногу, затем другую, давая снять их с себя.       Между ног уже полыхал пожар. От его поцелуев, от прикосновений, от тепла его тела, которым он прижимался к ней. То, как он был возбужден, Одри могла ощутить даже через одежду. Она знала — пути назад больше нет. Не потому, что он не позволит ей уйти, а потому, что у нее не хватит силы воли отказать себе в этой близости.       Пальцы Давида коснулись ее между ног. Одри едва сдерживалась, чтобы не закричать от того, насколько ей было хорошо. Давид это чувствовал, нежно распределяя ее смазку вдоль половых губ. Он слегка надавил на клитор и тут же поцеловал ее, не давая возможности издать громкого звука. В какой-то момент его палец вошел в нее. Одри так сильно сжала его шею, что, казалось, вот-вот задушит, но Давиду, судя по его довольному лицу, нравилось. Постепенно введя второй палец, он медленно заскользил ими внутри нее, затуманенным от возбуждения взглядом наблюдая за ее лицом, на котором было столько разных эмоций, что у него голова шла кругом от ее чувственности и раскованности.       — Развернись. — Тихо сказал он ей на ухо, легонько шлепнув по бедру.       Одри покорно развернулась к нему спиной, оперевшись о барную стойку. Давид с восхищением провел ладонью по ее ягодицам, наклонился к ее уху, и, расстегивая брюки, прошептал:       — Расставь ноги шире. Стоило Одри сделать это, и она ощутила, как он входит в нее. Медленно и аккуратно, чтобы не причинить ни капли боли. Одна его рука легла на ее живот, слегка надавливая, чтобы прижать плотнее к себе, вторая накрыла грудь, чувственно лаская ее. Закрыв глаза, Одри полностью доверилась ему, отдалась.       — Тебе не больно? — Спросил он.       — Мне очень хорошо… — ответила Одри. Улыбнувшись, Давид переместил руки с ее груди на горло, запрокидывая ей голову. Он двигался все ритмичнее, и сдерживаться Одри было все сложнее с каждой секундой. Стоны один за другим срывались с ее губ, то громкие, то тихие, вперемешку со рваным дыханием.       — Если сюда кто-нибудь войдет… — задыхаясь от удовольствия произнесла Одри.       — Никто не войдет, — прислонившись губами к ее щеке ответил Давид, — не думай ни о чем.       С ним действительно можно было ни о чем не думать. Одри была уверена — если он говорит, что никто не войдет, значит, так и есть. Он знал лучше этот дом и его обитателей, лучше знал их распорядок. Меньше всего ей хотелось о чем-либо переживать в такой момент.       Не хотелось думать о том, что между ними будет дальше. Возможно, он получил, что хотел, и теперь его интерес начнет сходить на нет. А может, между ними все только начиналось, и впереди еще много сладостных моментов, подобным этому. Так или иначе, Одри было так хорошо, что ничего более не имело значения, только его ласковые, мягкие губы, его пальцы, нежно касающиеся ее между ног, усиливая ощущения, его голос с легкой возбуждающей хрипотцой, звучавший особенно сексуальным в момент близости, он сам…       Чувствуя приближение оргазма, Одри сжала его руки, впиваясь ногтями в кожу. Она дрожала, кусала губы, изо всех пытаясь вести себя как можно тише. Это было очень сложно, ведь Давид делал все для того, чтобы она кричала, изнемогала, билась в экстазе. Было сложно устоять на ногах. В глазах потемнело от внезапно накатившей волны, ноги покосились, но Давид удержал ее, не давая упасть.       — Тише, тише… — произнес он и дразняще прикусил мочку ее уха.       Он резко вышел из нее и она почувствовала разливающееся тепло на своей пояснице. Выдохнув, она мысленно поблагодарила его за то, что не излился прямо в нее. Еще пару минут назад казалось, что он не сможет с собой совладать.       Давид сразу же взял салфетку и аккуратно вытер ее кожу. Опустил юбку, разгладив ее, а затем развернул Одри к себе.       — Скажи мне, что не жалеешь об этом.       Одри не спешила отвечать. Испытывая двойственные чувства, она растерянно опустила взгляд, поправляя белье. Поддев пальцем ее подбородок, Давид требовательно заглянул ей в глаза, все так же ожидая ответа. Буквально несколько минут назад она была страстной и раскованной, не стеснялась показывать своих чувств и желаний, а теперь робко отводила взгляд, стесняясь его.       — Не жалею, — ответила она, — а ты?       Давид усмехнулся так, словно глупее вопроса никогда не слышал. Погладил ее щеку и приблизился к лицу, замерев буквально в сантиметре от ее губ.       — Ты вскружила мне голову, ведьмочка, — ответил он, игриво поддев нижней губой ее верхнюю, — о чем ты?       Как и он ей вскружил. Ее интерес точно не угас после того, что произошло. Наоборот, он еще сильнее разжег ее пламя. Она плохо знала его. Чем он живет? Кто он вообще такой? Он был не так прост, как кажется — это Одри знала наверняка, но почему-то это совсем не мешало ее чувствам, не пугало ее, не отталкивало. И дело даже не в том, что Давид оказался прекрасным любовником, было в нем что-то еще. Настолько притягательное, что у Одри не было сил сопротивляться этим чувствам, хоть и всегда убеждала себя в том, что не может так просто влюбиться. Она прочно попала в его сети, но в них было так хорошо и сладко, что разрывать их совсем не хотелось. К чему бы это ни привело…