Аддикция

      За верой в настоящее лежит прошлое. Болезненное вымощенное прошлое, воспоминания о котором жгут внутри напалмом. Аддамс сидит на своём «троне» в психиатрической лечебнице и задает лишь один вопрос. Как она здесь оказалась? Как, чëрт возьми, из всех доступных ей способов умереть или очиститься, ей достался такой убогий. Это кара божья за Тайлера Галпина, определенно. Или же несуществующий мост между ними. Интересно, он всё ещё слышит её?       Первые два года после его заточения в Уиллоу Хилл Уэнсдей развивала свой дар, чтобы паразитировать на его мыслях. Она внушала ему раз за разом всякие жестокие вещи, например, что он тонет или горит, или что его закапывают заживо, пока черви не начинают жрать его тело. И зачастую наслаждалась этими криками, сидя в коридоре того самого здания. Это была месть за предательство, но вскоре всë вышло из-под контроля. Очень быстро она и сама превратилась из посетителя в пациента. Неожиданно для себя девушка поняла, что может делать это и с остальными людьми, ей нужно просто развивать свою экстрасенсорику. А это ведь было интересно. Мучить их даже не касаясь, лишь направлять им свои лжевидения. Аддамс была в восторге от этого. Всё шло по плану, пока её не осудили. Кажется, шалость немного затянулась.       Прошло время и за все шесть лет, что она не видела Тайлера, она поняла одно — она больше не верит людям. Только своим личным видениям, в которых он больше не появлялся. Родители навещали еë в клинике с завидной регулярностью, и порой она даже не выходила к ним. Потому что устала слышать нравоучения Мортиши о том, что дар должен быть направлен в мирное русло. Поначалу так и было. А теперь Уэсндей находилась в месте, где все её способности блокировались. Уиллоу Хилл. Иронично, правда? Однако крыло с особо опасными больными находилось дальше. Никто не мог туда попасть, даже за мелкие провинности, хотя она пыталась. Поэтому девушка не знала о судьбе бывшего парня. Да и хотела ли знать? Вопрос оставался загадкой. Она уже год находилась под контролем. И каждый раз, глядя на себя в зеркало, она видела измученный, жестокий взгляд, кричащий ей о том, что она больше не хочет быть кому-то близким человеком. Она хочет стать тенью. Чтобы никто не слышал о ней и не мог прикоснуться.       — Ты хорошо питаешься? — матушка сидела напротив, держа Гомеса за руку, и не знала, как помочь единственной дочери.       — Достаточно, чтобы сидеть перед тобой, мама, — отрезала девушка, мечтая о смерти. Это был бы идеальный вариант. Но достойную смерть там было, увы, не встретить.       — Дочь, приходили Энид и Ксавье. Снова. Я сказала, что ты ещё не вернулась из Англии, но… Думаю, мальчик догадывается, он ведь видит это, — Мортиша протянула руку, пока Уэсндей сидела напротив и смотрела в одну точку на полу. Это была своего рода медитация, чтобы не чувствовать себя под чьим-то пристальным вниманием. Она не здесь. Она в своём коконе.       — Эта пытка скоро закончится? — спросила девушка, так и не поднимая свой разочарованный взгляд. — Морис сказал, что отсюда обычно не выходят. А, значит, я не вернусь обратно. Тогда вам следует забыть дорогу сюда. Так всем будет спокойнее.       — Тучка, что ты говоришь такое?! Мы же твои родители, — Гомес нахмурился, глядя на её равнодушное лицо.       — Всё верно. И их не выбирают, так же как и детей, — заявила она стальным тоном. — Следует задуматься, стоит ли вам ещё соединять свои гены. Один ваш ребёнок в психушке, другой недалеко от неё.       — Уэнсдей, дорогая… Пагсли хорошо себя чувствует… Он пытается всё контролировать, — улыбнулась Мортиша, помотав головой. — Тебе просто нужно успокоиться. Подумать о себе. Кроме того, Морис не знает, о чём говорит. У твоего отца есть связи здесь. Знакомые. Тебя можно вытащить, если ты излечишься.       — Мама… Мне дают нейролептики и лечат током. Как я могу вылечиться от этого? — девушка подняла свои покрасневшие глаза. — Мой организм уже привык к электрошоку. Это для меня как щекотка.       — Давай я поговорю с ними, — женщина вдруг ощутила, что её глаза заслезились, и Гомес приобнял её.       — Всё, мама, вам пора, — сердито напомнила Уэнсдей, посмотрев на дверь.       — Думаю, тебе не стоит отчаиваться… И… Знаешь… — Мортиша замялась, пытаясь подобрать слова, но Уэнсдей ведь всегда чувствовала, когда ей что-то не договаривали. И видела это по невербальным жестам.       — Что такое?       — Я не знаю, хочешь ли ты это знать, — Мортиша смотрела на злобный взгляд дочери, пока та ждала вразумительного ответа.       — Смотря, что ты хочешь рассказать, — у неё уже было какое-то предчувствие. Сердце вдруг заработало быстрее. Она положила руку на запястье и считала удары.       Двенадцать… Тринадцать…       — Уэнсдей, ты здесь всего год… Но мы знаем человека, который провёл здесь все шесть и вышел, — Мортиша и Гомес проглотили ком в горле, пытаясь не провалиться сквозь землю от её жестокого взгляда.       — Какого ещё человека?       Семнадцать, восемнадцать…       — Уэнсдей… Это Тайлер, он вышел неделю назад… — ответил Гомес, заставив Уэнсдей стиснуть челюсть от перенапряжения. Всё тело вдруг сковало и вытянулось как на дыбе.       Двадцать три… Двадцать четыре за пятнадцать секунд… Пульс подскочил почти до сотни.       Сукин сын Галпин вышел на свободу, пока она сидит в заточении и даже не может вырвать ему язык.       — Что вы знаете?! Что знает Энид? Как его могли отпустить? Хайд внутри не поддаётся контролю. Это жестокое существо не знает пощады. У него нет слабых мест. Его можно угомонить только убив носителя, — глаза Уэнсдей округлились. Ей вдруг стало плохо. — Пока он на свободе, весь город в опасности.       — Уэнсдей… Послушай. Он выглядит здоровым, — Мортиша сама пожалела, что сказала это.       — Вы что… Виделись с ним? За моей спиной?! — Уэнсдей казалось, что она, наконец, снова начала чувствовать. Это жжение в груди. Боль от слов родителей словно топила её, отправляя на самое дно. Новость о том, что они видели её врага и он ушёл от них живым заставляла её ощущать себя преданной. Своими же близкими людьми.       — Дело в том, дорогая… Что он приходил, — Мортиша загрустила, думая об этом. Она знала, что между ними произошло что-то очень страшное, но никогда не лезла к ней с распроссами. Зато, когда Тайлер приехал к ним в поместье, они узнали в правду.       — Куда это приходил? Куда этот ублюдок приходил?! — Уэнсдей вдруг ощутила, что сила внутри снова растёт. Так бывало, когда адреналин поступал в кровь и концентрация нейролептиков падала.       — К нам в поместье, дорогая.       — Замолчите. Этого не было. Этого не было! Вы просто хотите свести меня с ума, да?! Просто хотите. Чёрт возьми!!! — девушка сорвалась со стула и начала пинать металлический стол по массивным ножкам. — Чёртов лжец… — с каждой мыслью дышать становилось всё сложнее. — Как вы могли?! Как могли поверить ему?!       — Уэнсдей, он ничего такого не хотел. Он лишь просил передать тебе, что сожалеет. За шесть лет он многое осознал, — твердила Мортиша, но девушка не могла это слышать. Едкое облако боли нависло над её головой. Ей хотелось кричать как полоумной. Хотелось уничтожить всё вокруг себя. Сжечь дотла. Один парень, что так сильно задел каждую струну внутри неё. Один единственный человек мог привести её из состояния овоща вот в такое.       — Оставьте меня, просто оставьте, мама. Вы его не знаете. Он так и делает. Он залезает в самые отдаленные уголки разума. Это Хайд, он так устроен. Он знает, где давить. Знает, как облопошить. Как выйти оттуда, чтобы снова убивать, — казалось, что у неё паранойя. Уэнсдей ходила из стороны в сторону и выглядела озадаченно. — Его нужно остановить. Нужно повесить или обезглавить. Мама, вы сможете заманить его в дом снова, чтобы воспользоваться гильотиной?       — Уэнсдей, детка… Ну, что ты такое говоришь? Он просто человек. Сейчас Хайд в нём спит. Его усыпили.       — Ха! — нервно выплестнула девушка. — Нет снотворного для Хайда. Он никогда не дремлет! Знает всё! Слышит! Они с ним в тандеме, чёрт возьми, как ты не поймешь?! Это симбиоз!       — Нет, дорогая… Это не симбиоз… Это паразитизм. Врачи это выяснили, — женщина покачала головой, глядя на то, как Уэнсдей меняется в лице.       — Он обдурил вас всех, верно? Дьявол, — девушка схватилась за голову, вспоминая все фразы, которые он когда-то говорил. Закоулки памяти очень бережно распределили их между его убийствами.       «Ты даже не представляешь, что грядёт… Лорел сказала, ты мертва. Ты как таракан».       Чёрные глаза закрылись, и внезапно Мортишу начало потряхивать. Женщина вдруг закатила глаза и из её носа побежала кровь.       — Дочь, прекрати, как ты это делаешь?! — Гомес хлопнул ладонью по столешнице, будучи уверенным в том, что здесь их Уэнсдей бессильна, но между ними с матерью всё ещё был обмен информацией. Через несколько секунд женщина открыла глаза, держась за голову, пока Гомес сжимал её руку. — Что ты творишь, Уэнсдей?!       — Всё ещё веришь, что он хороший мальчик, мама?! — девушка смотрела на родителей исподлобья. И пусть они не понимали её поступков, благодаря этому она сделала вывод, что, если достаточно разозлиться и занервничать, силы лекарств будет недостаточно, чтобы блокировать её способности. А это значит, у неё есть шанс выйти отсюда… И отомстить.