***
В главном холле шумно. Дазай бегло оглядывает территорию, подмечая круглые столики, за которыми сидят люди, окруженные едой в белоснежных тарелках. Рестораны, бары, живые цветы в широких вазах, идеально ровный пол, покрытый мягким ковролином. Семьи с детьми, влюбленные парочки, пожилые люди, уставшие от тяжелой работы офисные клерки, сумевшие выбраться в отпуск. Большую часть из присутствующих Дазай распознает как туристов, самих японцев здесь значительно меньше. Он ловит на себе заинтересованные взгляды молодых девушек и мягко улыбается им, едва сдерживая свой порыв подойти к каждой, мягко поглядить запястье и предложить утопиться вместе в бескрайних водах Тихого океана. Бар, однако, привлекает его больше. Он пробирается к нему расслабленной походкой, словно такой же ничего не подозревающий турист, как и все здесь. Душа просится — невозможно не воспользоваться ситуацией. От него не убудет, преступника он всё равно поймает, а пить Дазаю никто не запрещал. До бара он не доходит всего ничего, увидев прямо перед собой в каких-то паре метров очень знакомую фигуру. Невысокую и с яркими рыжими волосами. Он хлопает глазами, оценивая ситуацию, и в его мозгу за доли секунды просчитываются сотни сценариев и возможных причин нахождения Чуи на этом же самом лайнере. К утешительным выводам он не приходит. За эту же секунду Дазай принимает решение подойти и напрямую выяснить причину у его старого-доброго напарника. Взгляд пересекается с таким же ошарашенным-удивленным, и Дазай от неожиданности даже не шевелится, так и застыв в опасной близости к этой рыжей фурии, когда тот поворачивает к нему голову — Чуя явно хотел уже зарычать на человека, потревожившего его покой в компании бокала чего-то очень алкогольного. — Что за… Ты?! — Какая встреча! — щурит глаза Дазай, собравшись и натянув на лицо едкую ухмылку. — И что мини-мафия делает в таком месте? Неужели Мори расщедрился на отпуск? — Не твое дело. Сделаю вид, что я тебя здесь не видел, — Чуя поднимается, оставляя недопитый бокал на барной стойке, и огибает его сбоку. — Свали и не мешай нормальным людям отдыхать. Он уже стремительно уходит, и Дазай успевает только окликнуть его, но тот не оборачивается, ничего не говорит, а через мгновение и след его простыл — словно и не было здесь никакого Чуи. Показалось? Солнечный удар всё-таки хватил? Да не может быть. Дазай хмурит брови. Не такой реакции он ожидал. Может ли это быть простым совпадением? Вряд ли. Тогда что Чиби делает на том же самом корабле, на котором плывут ещё три детектива и серийный убийца? Звучит вовсе не подозрительно, совсем нет. Он впадает в натуральный ступор. Чуя не огрызается, Чуя не кидается с кулаками, Чуя не остается, чтобы выяснить, почему Дазай оказался на круизном лайнере. Чуя уходит. «Чуя странный» — думает Дазай. На нем нет привычной шляпы и перчаток, нет плаща, а только самая простая одежда — футболка и шорты — и это уже вызывает ряд вопросов и логических цепочек. Он не в рабочей форме, а значит, либо правда отдыхает, либо работает, и ни один из тысячи с лишним человек здесь не знает, что с ними плывет самый настоящий мафиози. Чуя даже не выяснил причину его присутствия на лайнере — два варианта: ему правда неинтересно, или ему не хотелось видеть здесь Дазая — что по умолчанию встроено в заводские настройки Чуи. Это всё равно странно. Он не может просто пройти мимо и ничего не объяснить! Дазай обязан выяснить. Ему ничего не остается, кроме как вернуться на путь истинный — вернее, на путь к бару, и взять себе виски с колой и льдом. Спокойствие вкупе с одиночеством длятся ровно двадцать минут. Дазай засекал, вглядываясь задумчиво в часы над барной стойкой. За эти же двадцать минут он успевает придумать ровно восемнадцать планов, как ему достать Чую и выяснить, какого, собственно, хрена это он делает на корабле. — Он здесь, Куникида-сан! — Осаму слышит восклик Ацуши и понимает — подумать дальше в одиночестве ему не дадут. Жаль. — Дазай!!! Он опускает полупустой бокал с виски — второй уже, вроде бы — и шало улыбается, оборачиваясь. — О, Куникида-кун, ты уже обустроился? Как тебе круиз — неплохое местечко для отпуска, не так ли? Знаешь, тебе бы правда не помешало отдохнуть. — Мы не прохлаждаться сюда приехали, — шипит Куникида, стараясь не привлекать внимания; только он его всё равно привлекает. На взбесившегося высокого парня в узких прямоугольных очках и его радостного хитрожопого оппонента всё равно стекаются взгляды случайных прохожих-отдыхающих и посетителей бара. — Расслабься, Куникида. — Упырь, от тебя никакой пользы! Напряги мозги, нам нужна наводка. Наводка, да? Он уже нашел одну. Совсем не связанную с делом, но, казалось Дазаю, вовсе не случайно оказавшуюся на этом же лайнере. Рассказывать об этой встрече он, конечно, не собирается. Ацуши неловко жмется рядом, постоянно оглядываясь на людей вокруг и явно чувствуя себя неуютно в баре. Он со своей желтой панамой и юным лицом определенно не вписывался в контингент посетителей этого места. С другой стороны — отдыхающие, убедившись, что ничего интересного больше не наблюдается в компании трех молодых парней, вновь вернулись к своим делам, и больше этой компанией не интересовались. — Где вы потеряли Йосано? — вскидывает бровь Дазай, явно не собираясь подниматься с барного стула. — Пошла на разведку. В отличие от некоторых, — Куникида хмурится, наклоняется к Дазаю и говорит уже тише, — она работает. — Так получается, Куники-и-да, вы тоже не работаете? Ах, всё самим, всё самим, только мы с госпожой Акико-сенсей занимаемся самой сложной работой! Отвратительно, никакого покоя в этом бренном мире, — ноет Дазай, разыгрывая свою комедию для двух зрителей. Его не расстраивает даже то, что они давным-давно привыкли. Но Куникиду это всё равно бесит. Он хватает Дазая за локоть и тащит за собой, ругаясь под нос, пока Ацуши виновато собирает взгляды тех же мирно отдыхающих туристов, и извиняется перед барменом, невольным свидетелем этой нелепой сцены. Они отходят в пустой коридор, ведущий к каютам, и только там Куникида ослабляет свою железную хватку. Чтобы вновь зашипеть змеей на Дазая: — Будешь так себя вести здесь, весь наш план пойдет крахом! Слышишь меня, упырь? — А у нас есть план? Куникида хмурится — и по его глазам видно, что план построен на хлипких случайных картах. «Проследить за всеми подозрительными пассажирами — найти убийцу — вернуться домой». Если бы это ещё сработало так же легко, как звучит, Дазай бы стоя поаплодировал Куникиде. Молодец, раскрыл дело, которое не могли раскрыть дилетанты из полиции и ленивый Отдел. — Знаете, если вы будете так ругаться, нас раскроют в первый же день, — тянет Ацуши. И в чем он не прав? Чудо-ребенок. Дазай хмыкает. — Наводка, говоришь… Есть у меня одна идея. В их с Куникидой каюту Дазай возвращается заполночь. Он не стал отметать идею с наблюдением, и все четверо детективов в первый вечер только и занимались тем, что следили за пассажирами, подмечали детали и заводили знакомства. Чую он больше ни разу не встретил — тот наверняка заперся в своей каюте, лишь бы не встречаться со всевездесущим Дазаем, черт бы его побрал. Пока он торчит в самом сердце лайнера и наблюдает вечернее шоу в честь начала путешествия, к нему подсаживается женщина, старше его самого, но наверняка выглядящая моложе своих лет. — Вам не скучно здесь? — заводит разговор незнакомка. Дазай поворачивается, окидывая беглым взглядом женщину. Темные волосы, собранные на затылке в пучок и украшенные острыми золотыми заколками чем-то напоминали ему Ане-сан. Лицо её выражало неподдельный интерес и доброжелательность, а в руках женщина держала книгу с потрепанными краями, зачитанную, наверняка, до дыр. Дазай знает — его «Руководство по самоубийству» выглядит так же. — Вовсе нет. А вас, полагаю, не развлекают представления подобного рода? — интересуется Дазай, бросая взгляд на её книгу. Незнакомка мягко смеется. — О, на самом деле я очень люблю представления. Есть в них что-то завораживающее. То, как все эти люди забывают на время о своих заботах, погружаясь в веселье… Интересно наблюдать. Дазай мысленно соглашается с её словами. — Прошу простить мои манеры. Меня зовут Мэй Ци. Китаянка, понимает Дазай. Его даже радует этот ненавязчивый разговор — эта молодая дама точно не его типаж, и топиться в синем море с ним не станет, но зато здорово разбавляет обстановку. Дазай, однако, настороженно относится даже к ней. — Приятно познакомиться, госпожа Мэй Ци, — она только шире улыбается, когда Дазай уважительно ей кивает. — Дазай Осаму. На сцене заканчивается песня, и зал воодушевленно аплодирует, отвлекая ненадолго их от разговора. — Полагаю, вы коренной японец? Выбрались в отпуск? — Именно так! Ужасно устал от офисной работы, — вздыхает Дазай. Слышал бы его Куникида — оторвал бы уши. — А вы? Как занесло в круиз? Дазай краем глаза наблюдает за залом, переполненным людьми, но не замечает ничего необычного. И знакомой рыжей макушки, к сожалению, тоже нет на горизонте. — О, я ездила в Токио по работе. Командировка. Возвращаюсь на родину с фанфарами, если так можно сказать, — хихикает в ладонь Мэй Ци. — Что ж, за это можно выпить, как вы на это смотрите? Китаянка Мэй соглашается, и Дазай ставит себе плюсик. Разговорить даму за алкоголем, особенно ту, что сама проявила к нему интерес, проще простого. Они пробираются сквозь отдыхающих к бару, тому самому, в котором днем Дазаю не удалось вдоволь отдохнуть, и заказывают себе напитки. Дазай берет тот же виски с колой, а милая Мэй Ци — какой-то дамский коктейль ярко-оранжевого цвета. Они звонко чокаются и пьют за хороший отпуск. Разговор перетекает в обсуждение книг и философских вопросов, а потом сводится к работе. Мэй немногословна, но Дазай выясняет, что она работает в небольшой компании, связанной с проведением мероприятий на международном уровне, однако занимает далеко не высшую должность. Она рассказывает, что это её вторая командировка в Японию, и в первый раз китаянке было страшно работать на чужом рынке в чужой стране. Дазай видит по глазам долю лжи, но молчит. Точно не второй раз она здесь, только почему-то решает умолчать этот факт. Книга, которую она держала в руках, а теперь она покоится на барной стойке обложкой вниз — как выясняет Дазай, одна из её любимых. «Искусство войны» Сунь Цзы. Банальный выбор, думает он, но оценивает это чтиво. Не подумал бы, что эта дама могла бы любить что-то подобное. Дазай и сам читал книги о стратегии, ведении войны и дипломатии, и эту китайскую в том числе. На подкорке мозга возникает на мгновение знакомый с четырнадцати лет голос и пронзительный алый взгляд, напоминая о себе чувством тошноты. Дазай только глотает прохладу виски, смакуя на кончике языка послевкусие. Он думает, что следующей его жертвой для разговора должен быть бармен — этот человек видит и обслуживает каждый день сотни людей, а эти самые люди, особенно выпившие, точно знает Дазай, бывают теми ещё любителями поговорить и растрепать доброжелательному незнакомцу всю свою жизнь. Роль этого самого незнакомца в данный момент пришлось взять самому Дазаю. Он, однако, не против — разговор с Мэй Ци не разочаровал его, и он пообещал этой умной китаянке ещё одну встречу в баре, прежде чем они разошлись по своим делам. Мэй — обратно в холл, где до самой ночи развлекали людей, а Дазай, расслабившись после выпитого, отправился в каюту. Куникида, конечно, уже спал. Дазай даже не пытался быть тихим, и назло ему очень громко хлопнул дверью, с удовольствием шарился по рюкзаку в поисках вещей и бинтов, а потом долго шумел водой, пока принимал душ. И получил подушкой по лицу. И ничуть не расстроился.***
— На лайнере 1457 человек, не считая сотрудников, капитана корабля и прочего экипажа. Из них — мы вчетвером, значит, 1453 подозреваемых, — говорит Куникида, изредка зевая и бросая грозные взгляды на виновника его плохого сна. «1452» — думает Дазай, исключая из этого списка Чую, который точно не мог быть убийцей. Вернее, мог и был, но не тем, кого они все искали. — У нас есть список всех пассажиров, — добавляет Йосано, раскладывая перед собой листы с текстом. — Но если будем вычеркивать всех, кого проверили — это займет месяц, а у нас в распоряжении всего две недели. Дазай жмет плечами: — Уже меньше. Они расположились после завтрака на полу их с Куникидой каюты, в окружении бумажек, папки с делом и мелких бумажек с заметками — крупицы информации, которую им удалось собрать за вчерашний вечер. Выглядело неутешительно. — Времени мало. Подумаем логически: во-первых, это убийца, и он находится на корабле, с которого просто так не сбежать в любой момент. Во-вторых, это серийный убийца, который ни разу не попался на преступлении, а значит, он достаточно умен, чтобы обеспечить себе безопасное путешествие до Китая. В открытое море он не сунется, обратно в Японию — вряд ли, а учитывая, что все ближайшие остановки будут совершаться в наших портах, он почти гарантированно останется на корабле до самого Шанхая. — Почему «почти гарантированно»? — спрашивает Ацуши. Дазай лениво потягивается и хватает маркер, перекатывая между пальцев, лишь бы занять руки. — Потому что он вполне может сойти в любом из портов Японии, и скрыться снова. Теперь и полиция, и Отдел по делам Одаренных уверены, что убийца точно покинул страну, а значит, никто не ожидает, что он может на первой же остановке вернуться. — Но не мы, — Куникида поправляет очки, ловя взгляд нахмурившегося Ацуши. — Директор и Рампо предположили такой исход и подготовились. На весь период нашего круиза все порты Японии тщательно охраняются, так что ни одна мышь не проскочит незамеченной. Если наш маньяк решит сойти раньше конечной точки маршрута, мы об этом узнаем. Ацуши почему-то это не успокаивает. — Что, если… Что, если на самом деле на этом корабле нет никакого убийцы, а информация была ложной? Дазай тоже думал об этом. Что, если силы Агентства мобилизовали на эту миссию, заперев их в открытом море вдали от Йокогамы, чтобы они не мешались, а убийца и его возможные подельники прямо сейчас скрываются совсем в другом направлении? Или, того хуже, продолжают убивать в городе? Учитывая, что даже самый сильный эспер Мафии находится на этом же корабле, ситуация кажется ещё более странной. Кстати, о Чуе. В списках пассажиров его имени нет, и это добавляет ещё больше вопросов в копилку. Он здесь не просто так. Он не в отпуске и не в командировке в Китай, иначе не скрывался бы — значит, под видом обычного гражданского с выдуманным именем, наверняка на какой-то тайной миссии. Дазай пробегает глазами по списку, выискивая знакомые сочетания букв — он знал наизусть все его поддельные документы, все его личности ещё когда они работали вместе, но ничего похожего не видит и в помине. Этот слизняк придумал что-то новое только для поездки на круизном лайнере Токио-Шанхай-Токио, за что Дазаю хочется прижать противного Чиби и разгадать эту загадку ещё сильнее. Эта загадка кажется ему интереснее поисков убийцы среди тысячи незнакомых лиц. — Напомни, Ацуши, от кого было то письмо? — Эм… От Отдела? — Именно, — кивает Дазай. — Сам шеф Танеда обратился за помощью. Не думаю, что он стал бы подвергать свою репутацию сомнениям. За дверью, ведущей на балкон их каюты, слепило ярко солнце, играя бликами на глади океана. Дазай выходит туда, чтобы подышать и дать себе несколько мгновений на размышления. Почему-то из головы никак не выходит замечание Ацуши, а ещё — то вчерашнее столкновение с Чуей. Дазай думает, что ему обязательно нужно найти его и поговорить. Если кто и знает ту же информацию или больше, так это человек из самого сердца Порта. Откуда Йосано взяла этот список пассажиров — никто не спрашивает. Куникида копирует листы с помощью своего блокнота, а Дазай забирает оригинал. Вооружившись ноутбуком, он хватает две банки с холодной колой из мини-бара и усаживается на кровати в позе лотоса — а потом на два часа пропадает из мира, погрузившись в изучение пассажиров. Куникида настолько ошарашен видом Дазая, который правда работает, да так, что никого рядом не замечает — или хорошо делает вид — что даже не трогает его. Молча выходит из каюты, перемещаясь в соседнюю, чтобы связаться с Директором и передать скудный отчет их первого дня. Лайнер рассекает глубокие воды, медленно двигаясь к их первой остановке. Руи Кобаяси. Человек, информацию о котором Дазай не смог найти по своим источникам — под этим именем скрывался либо Чуя, либо серийный убийца. Потратив около часа, Дазай находит ещё три таких имени, и включает их в список подозреваемых, поставив рядом восклицательные знаки: проверить в первую очередь. Рядом выписывает каюты, в которых эти подозреваемые проживают, и в их разнообразии, в общем-то, есть логика. Если убийца работает не в одиночку, довольно глупо и одновременно умно покидать Японию на одном корабле. И так же логично связанным убийствами людям проживать в абсолютно разных каютах на разных концах лайнера. Дазай думает. С одной стороны, что убийца сделает один против четырех детективов, особенно на лайнере, полном людей, а значит, свидетелей? С другой стороны, одному легче скрыться и затеряться среди тысячи этих самых людей. Его миленькая компания пособников с выдуманными именами могла бы помочь отвести подозрения от настоящего убийцы — или просто шестерки-исполнителя, кем бы он ни был. Это, однако, не отменяет факта того, что эти люди были совсем с убийцей не связаны, но Дазай на это не надеялся. Чувствовал, что это не совпадение. — И где же ты? — бормочет под нос. Четыре человека. Четыре абсолютно разные каюты. Среди них — один вполне знакомый Чуя, и чтобы найти именно его и исключить из списка подозреваемых, нужно проверить всех. Зная, что среди этих имен скрывается мафиози, Дазай не может прямо сейчас отдать список Куникиде — сначала он должен убедиться сам. Дверь распахивается ровно в тот момент, когда Дазай вспоминает, что сидит неподвижно уже пару часов, и затекли у него не только ноги, но и шея, и спина — он потягивается с тихим стоном, и открывает, наконец, вторую банку колы. В каюту заходит Йосано, принося с собой запах жареных тостов с омлетом. Что-то не совсем японское, но и круиз рассчитан на международное сообщество, а не на одну лишь страну отплытия. Она ставит тарелку на тумбочку рядом с кроватью, кивая на неё — взглядом умоляет поесть. Сейчас, в легком летнем платье она вовсе не похожа на жестокого доктора, но этот взгляд Акико никакой женственной одеждой не скрыть. — Нашел что-нибудь? — интересуется она. Дазай закрывает ноутбук и тянется к сэндвичам. Оказывается, и правда проголодался, только не замечал совсем этого за работой — боже, он готов прямо сейчас поклониться до пола Йосано за это подношение. — Угу, — мычит он, прожевывая вкусный прожаренный хлеб. — Только проверю сначала кое-что. Акико берет в руки пульт от кондиционера и включает его — прохладный воздух льется в каюту, прогоняя застоявшуюся духоту. — Рассказать не хочешь, хитрая ты морда? — Мм… Неа. Дай мне ещё пару часиков, займись, чем ты там занималась, не знаю. Я слышал, на верхней палубе есть огромный бассейн… Она складывает руки на груди. — Мне стоит начать беспокоиться? — Нет смысла. Среди сотен обычных людей и самых разнообразных имен Дазай отыскал и свою вчерашнюю знакомую — Мэй Ци. В её биографии нашлись уже известные факты: да, работает на китайскую компанию, да, не в первый раз на лайнере, статус вип-гостя. Да, старше, чем выглядит, но вот здесь Дазай даже засомневался — по ней не скажешь, то ли восемнадцать, то ли все сорок. В графе «возраст» стояла цифра тридцать два. Совсем вычеркивать Мэй он не стал, занес в список подозреваемых на второй план и отметил имя знаком вопроса. Та ли она, за кого себя выдает, или стоит присмотреться к загадочной китаянке? Итого — около десяти имен, из которых второстепенными были те, кого Куникида и Йосано успели приметить вчера. — Как скажешь, зануда. Закончишь — спускайся в бар, будешь отгонять от меня навязчивых мужиков. Дазай смеется. — Знаешь, ты и без меня прекрасно справишься. Он заканчивает быстрее, чем думал. Вооружается темными очками — просто чтобы было, зовет Ацуши и бредет вместе с ним расслабленной походкой до каюты первого человека в списках. Ацуши, это невинное на первый взгляд существо, идеально подходит на роль, которую ему придумал Дазай. Стук в дверь. Из 348 каюты слышится копошение, шум, что-то падает и сопровождается благим матом. Дазай моментально понимает, что их ждет за дверью. В руках Ацуши — белый конверт с приглашением на вип-встречу, датированное сегодняшним вечером; он выяснил, что на лайнере такие проводятся для самых ценных гостей, и, что ж, ему пришлось потратиться на четыре настоящих билета — благо, с карточки Куникиды, но он же простит, правда? Всё ради задания. Дверь открывается под аккомпанемент «кого там, к чертям, занесло?» — и первым рыжую макушку видит Ацуши. Чуя замирает испуганной ланью, шипит «блять» и тут же захлопывает дверь, едва не заехав по носу бедному тигру. Тот замирает в ступоре на мгновение, а потом неуверенно тянет: — Это был Чуя-сан, или…? — Тебе показалось. Мало, что ли, на свете рыжих карликов? Пойдем дальше, видимо, нам здесь не рады, — говорит Дазай, и даже не смущается. Он отходит почти к концу коридора. — Ацуши-кун! Не отставай, нам ещё нужно попробовать то разноцветное мороженое! Идея с мороженым тут же завлекает Ацуши, и он вприпрыжку догоняет Дазая. О неожиданном появлении Чуи на одном лайнере с убийцей и детективами он, однако, не забывает — и реакция Дазая, какой бы странной ни была абсолютно всегда, и к ней он давно привык, всё равно поселяет в груди зерно сомнения. В следующей каюте, видимо, никого не оказывается — Ацуши не слышит из-за двери ни звука. В третьей, напротив, кто-то точно есть, но открывать незваным гостям этот человек не спешит. Дазай мысленно подчеркивает третье имя: за этим стоит просто проследить. Не будет же он прятаться в каюте круглые сутки. Значит, Руи. Дазай не ошибся, вычленив его первым в списке. У Чуи совершенно нет вкуса — и на имена в том числе. Это ему не идёт от слова совсем. Последняя каюта находилась довольно далеко от первых трех, совсем в другом конце лайнера, и когда Ацуши стучится в дверь, им открывают почти сразу. — Добрый день! — улыбается Ацуши, прижимая к груди конверт. Его белая рубашка и невинное выражение лица добавляют баллы в копилку. — Что-то случилось? — спрашивает мужчина. Он выглядит молодо, подмечает Дазай, определенно одинок, скорее всего, работает в офисе, необязательно в обычной среднестатистической компании, потому что на шее, скрытой за воротником рубашки-поло, виднеется шрам, заклеенный бежевым пластырем. На запястье — небольшая татуировка, простой черный круг. Опознавательный знак, скрытый смысл или просто ничего не значащий символ? — Господин Суй Гуан, верно? — Просто Гуан. Так что вам нужно? Он выглядел напуганным, однако тщательно пытался это скрыть — словно боялся, что к нему прямо сейчас зайдут кредиторы выбивать долги. — Это вам, господин Гуан, — с улыбкой протягивает конверт Ацуши, пока Дазай скалой стоит позади него, сохраняя на лице ту же доброжелательную улыбку. Темные очки, правда, совсем не добавляют ему доброжелательности — иначе бы бедный потревоженный Гуан не бегал зрачками, разглядывая с подозрением то Дазая, то Ацуши. Дазай все же думает, что вовсе это не от их внешнего вида. — Приглашение на вип-встречу сегодня вечером. Всем нашим дорогим гостям мы предлагаем посетить это мероприятие, — делая упор на слово «дорогой» говорит Ацуши, играя свое представление. Дазай мысленно гордится им. — Будем очень рады видеть вас! Суй Гуан хмурится, но приглашение из рук принимает, странно поглядывая на конверт. — Большое спасибо. Постараюсь прийти. До свидания, — обрывистыми фразами отвечает он и тянет на себя дверь, спеша вновь скрыться в глубинах своей безопасной каюты. Как только слышится хлопок, Ацуши моментально сдувается и перестает улыбаться. — Дазай-сан, он не показался вам… странным? Дазай уводит его подальше от каюты, чтобы их негромкий разговор не был подслушан. — Показался. Но он не убийца. — Вы уверены? — Кто их знает, этих китайцев… Обсудим позже, хорошо, Ацуши-кун? Нас ждет мороженое! — Дазай вскидывает руки и бежит к главному холлу, не дожидаясь, пока его нагонят. Стоит сказать, мороженое было и правда очень вкусным. Дазай собирает в голове новые детали. Гуан вполне мог бы быть соучастником, но выглядит скорее как запуганный долгами и сложной работой человек. Что он делает на лайнере в таком случае? И почему Дазай встретил уже двоих подозрительных китайцев? К Мэй Ци подходить с приглашением он и не собирался изначально — скорее всего, она и так там будет, зная уже её любовь к представлениям различного рода и новым знакомствам, так что разыгрывать спектакль ради встречи, на которую он даже не пойдет, не видел смысла. К тому же, с ней Дазаю уже довелось поговорить. Остальные два имени проверить вместе с Ацуши не удается. Дазай оставляет слежку за ними на поздний вечер. Ещё двое мужчин, о которых ничего не известно, кроме номеров их кают и этих самых поддельных имен. Он думает, это могли быть вполне реальные имена вполне реальных людей, которым очень тщательно почистили историю. Дазай знает — сам вышел чистым неопороченным листом после мафии. В покое не оставляет реакция Чуи. Захлопнуть дверь перед лицом Ацуши — это же надо иметь такую наглость! Нет, ладно, хорошо. Он мог бы понять, почему Чуя не хочет разговаривать с ним, но, справедливости ради, не надо тогда вести себя как один из подозреваемых на роль серийного убийцы! Дазаю вот теперь максимально лень выяснять, кто там из троих виноват и опасен, связаны ли они все или нет. Гораздо больше его волнует, как бы выманить рыжего слизняка из норы и поговорить. Ну, как получится — не с первого раза, не всегда их разговоры были похожи на что-то нормальное, и Дазай знал, что это точно должно произойти без свидетелей, иначе из чиби-Чуи ни слова не вытянешь без последствий в виде болючих синяков. Вопрос не в том, как это сделать — когда. На сегодняшнюю ночь у Дазая вырисовывались свои планы. В бар к Йосано он всё же спускается, застав её в гордом одиночестве за столиком. Рядом с ней ошивался какой-то высокий крепкий парень, явно не азиат, и бросал всё на неё свои заинтересованные взгляды. Дазай бы понаблюдал издалека, как он будет пытаться подкатить к этой жестокой женщине, но ему и самому хотелось уже выпить чего-то покрепче, чем прохладный апельсиновый сок. — Развлекаешься? Он садится рядом на диванчик, откидывая голову на мягкую спинку — господи, как удобно, им бы такой диван в офис, и Дазай бы вообще не работал. — Что у тебя там? — интересуется Акико, потягивая медленно свой бокал вина — какой по счету, Дазай даже спрашивать не будет. — Несколько подозреваемых, нужно проверить. С одним мы с Ацуши успели пообщаться, странный тип, трясся, как осиновый лист. У тебя? — Бармен оказался очень милым и разговорчивым человеком, — улыбается Йосано. — Видишь того человека в кепке? Он заказал только безалкогольное пиво и сидит здесь уже часа два, либо кого-то ждет, либо следит. Дазай смотрит на парня, глаза которого были скрыты за козырьком кепки. Ничем не выделялся, кроме мрачного выражения лица и пресловутого головного убора. — Случайно не знаешь, из какой он каюты? — Шестьсот восемнадцатая. Дазай тут же расплывается в улыбке. Ещё один подозреваемый найден. — Йосано, дорогая, ты знаешь, что ты лучшая женщина в этом мире? Я бы сбросился с тобой с моста! — Оставь свои убийственные комплименты другим девочкам, я знаю, что я хороша, — она по-доброму закатывает глаза. — Это наш золотой самородок? — Один из, — кивает Дазай, делая крупный глоток. Вкус жизни. Иностранец продолжает маячить на фоне, растеряв былую уверенность, как только к Йосано подсаживается Дазай — что ж, в этом она была права, он, просто находясь рядом, отпугивал неугодных. На самых настойчивых это не работало, конечно, но этот крепкий парень оказался не из таких. Думает Дазай, пока к ним не подходит официант с кусочком чизкейка, красиво украшенным малиновым сиропом. — Доброго вечера! Вам попросили передать, — говорит он, держа дежурную улыбку на лице. Устал, видимо. Йосано корчит самое невинное выражение лица, на которое способна. Словно она совершенно не догадывается, от кого получает этот банальный жест внимания. — Ох, я не заказывала, вы не ошиблись? — Нет-нет, это комплимент. Хорошего вам вечера! Когда официант удаляется, Дазай, не в силах больше сдерживаться, хихикает в свой бокал. — Да ты нарасхват, — булькает он. — Ой, вот только не завидуй! Делиться с тобой не буду. — Ах, как жаль! Мое сердце разбито, — он видит, с какой улыбкой на Акико смотрит тот самый «тайный» — или не очень — воздыхатель. О том, что кусок торта может быть отравлен, Дазай не переживает. Сам бы съел сладость с ядом с превеликим удовольствием, да только не разгадал ещё одну рыжую загадку. И убийцу они ещё не поймали — не время умирать. К сожалению. Если всё же так, способность Йосано вылечит её саму, а у детективов появится новый подозреваемый. Чизкейк оказывается съеденным, очень вкусным и вовсе не отравленным, странный парень в кепке сидит каменным изваянием, а тайный воздыхатель, не получив благодарных взглядов, вновь сдувается. Дазай переключается на разговор с Йосано о ядах и их вариациях, который перетекает в то, какие мужчины необразованные и глупые — сам он даже не обижается на это, соглашаясь в глубине души — не одни только мужчины, вообще-то, а многие люди в целом. Однако фокус внимания вновь обращается к тому дальнему столику, когда к парню в кепке подсаживается ещё один — очень и очень знакомый. Йосано его не видит, но Дазай узнает Чую среди сотен тысяч людей, даже когда он сидит к нему спиной. Интересно. Он не настолько пьян, чтобы ему чудилось невероятное. Нет, это происходит на самом деле, Чуя недолго говорит с этим человеком, кладет что-то на стол, и это «что-то» подозрительный тип сразу же убирает в карман. А после — Чуя поднимается и уходит к барной стойке. Заказывает, к удивлению Дазая, вовсе не вино. Может, его подменили? Может, это всё-таки чья-то способность, а не сам Чуя? Иначе зачем бы он так прятался и вёл себя совсем не как обычно. Дазая он, кажется, не заметил, потому что вполне себе спокойно сидит и пьет, перебрасываясь словами с барменом. У него аж руки чешутся подойти и поймать с поличным, пока Чуя здесь, среди людей, и не успел спрятаться в свою нору. Пока он наблюдает краем глаза за слизняком у бара, которого не замечает Йосано — о, она совсем не ожидает увидеть здесь знакомого мафиози, совсем как Дазай вчера — их подозрительная цель успешно исчезает в тени. И Дазай бы пошел за тем человеком в кепке, проследил бы, но здесь Чуя, и эта цель кажется ему интереснее. — Так вот, а потом он взял и смылся, прямо так и побежал рысью, на сломанной ноге! А ты засранец и ничего не слушаешь. Представь, да? — Я всё слышу, вообще-то, — он переводит взгляд на Акико. — Так что там с этим пациентом? Далеко убежал? Йосано фыркает. — Куда там. Свалился спустя метра три, вопил, как резаный. — В буквальном смысле. Уж прости. Она только жмет плечами, мол, это не она такая, не выбирала же себе способность, пусть и любила очень это самое «проявление жестокости», как однажды назвал её дар Дазай. — Душно тут, тебе не кажется? Пошли-ка на палубу, пока я тут не свалилась сама, — зовет Йосано, поднимаясь с дивана, и делает она это так элегантно, словно не выпила уже половину бара. Страшная женщина. С каким-то сожалением он идет за ней, провожая взглядом невысокую фигуру Чуи. На палубе свежо — дует легкий морской бриз, влажными мелкими каплями оседая на их лицах. Дазай моментально трезвеет. Тут и правда лучше. Ночь темна, освещается только фонарями на корабле. Яркие огоньки отражаются в черных водах, а за ними — небо сливается с океаном, так, что не видно, где именно заканчивается. Кругом всепоглощающая темнота, а их огромный лайнер — тот самый ковчег, окутанный светом, что ведет их на путь истинный, пробирается сквозь тьму бесконечных вод одному Богу известно куда. На самом деле, конечно, Дазай знал, куда — в их следующий порт в Японии, но эта самая тьма погружает его в какую-то поэтичную и безнадежную атмосферу, и ему самому кажется на мгновение, что он сам — и есть эта мрачная пустота. Что-то родное чувствуется в этом размеренном плавании, словно сама жизнь его вот такая, чёрная-чёрная, пустая, нескончаемая, неизвестная и неизведанная, не лишенная, правда, своей тёмной красоты. А корабль — пристанище, на котором вместе с ним плывут люди, в чьих душах он нашел новую семью. Такую же яркую и большую, совсем как это необъятное судно. На чистом небе ярко мерцают звезды, моргают, указывают путь будто бы, пусть и плывет корабль точно по курсу, но так выдумывать самому себе казалось чем-то интересным. Складываются в созвездия, которых в городе не разглядеть, сколько не всматривайся. Йосано выдыхается уже тоже от разговора, заразившись, наверное, от Дазая немногословностью этого момента — или тоже чувствует смесь спокойствия и тишины, стоит, думает о своём или не думает ни о чём, смотрит вдаль, глазами пытаясь нащупать полоску горизонта. А может, Дазай надумывает, и она размышляет о расследовании, собирая в голове все известные им факты. Он и сам думает об этом, в голове рисует карты и соединяет точки красными нитями, ставя возле каждой вопросительные знаки. — Как думаешь, мы успеем найти убийцу? — вдруг негромко спрашивает Йосано. — Иного варианта нет. С чего вдруг такие мысли? — Я подумала… А если его здесь правда нет? Дазаю кажется, что звезды в небе похожи на точки-зацепки, которые вместо созвездий складываются в линии загадок. — Есть. Он не замечает, как за их спинами бесшумно скрывается тень, пылающая алым светом способности. На корабле, мирно идущем в ночи навстречу следующей точке назначения, есть убийца. А ещё есть пять эсперов и полторы тысячи невинных отдыхающих людей. И никто из этих самых людей даже не догадывается, в каком опасном круизе они поневоле оказались. Дазай тянет носом соленый воздух. Больше он не думает, что их двухнедельное путешествие будет хоть как-то похоже на отпуск.