***
Черный MV AUGUSTA F4 RR несется по улицам, рука в кожаной перчатке крепче сжимает ручку руля и прибавляет газу. Он точно знает, что ветер свистел бы в ушах и заставлял глаза слезиться, но шлем, не позволяет почувствовать это. Его путь лежит прочь из города туда, где всегда находит покой и душевное равновесие, а они ему очень нужны сейчас. Стрелка спидометра плавно подбирается к цифре двести, и скоро перейдет эту отметку. Скорость всегда его привлекала и помогала очистить разум, ведь, чем она выше, тем меньше мыслей остается в голове — все кроме трассы и мотоцикла отходит на задний план и кажется не существенным, мелким. Тут бы выжить. Вот и сейчас, он уносится прочь: от себя, от ночного Сеула, от той квартиры на берегу реки Ханган, от человека, что в эту самую минуту собирает чемоданы и вскоре захлопнет дверь не только в квартиру альфы, но и в его сердце. Впереди маячит очередной крутой поворот, опасный из-за темноты и плохой видимости, но его «Августа» слушается и плавно входит в него с наклоном, едва ли не прочерчивая корпусом по дорожному полотну, а затем альфа выравнивает ее, не теряя равновесия, и продолжает путь. Горы Инвансан уже видны вдалеке, освещаемые серебристым светом луны, что бледным диском повисла над крышей храма. Ему остается всего ничего, и он у цели. Мужчина часто приезжает сюда, чтобы собраться, подумать и найти ответы на те вопросы, на которые кроме него больше никто не ответит. В зеркалах отражается свет фар приближающегося автомобиля, а следом слышится рев мотора, и путь впереди освещается еще ярче. Ему мигают фарами, намекая уступить дорогу, затем и вовсе сигналят. Всегда бесили такие торопыги, они несутся так, словно боятся не успеть на тот свет. Альфа уводит «Августу» в сторону, освобождая дорогу, и видит, как мимо него проносится черный Koenigsegg Jesko. В памяти всплывает вечерняя пробка и похожий спорткар. Провожая взглядом уже почти скрывшийся за изгибом дороги спорткар, он вдруг замечает, как автомобиль ведет из стороны в сторону, словно водитель пьян, а затем, заносит на обочину и переворачивает. Слышится скрежет металла, Джеско делает несколько круговых движений вокруг своей оси, сминая кусты и корежа корпус под своим же весом, и только потом останавливается, снова оказавшись стоящей на всех четырех колесах. Альфа прибавляет газу, спешит к месту аварии, в надежде успеть помочь, если еще будет кому. Он преодолевает расстояние и, оставив мотоцикл на обочине, несется сломя голову к груде металла, что когда-то приковывала восхищенные взгляды, а теперь убивает того, кто слишком самоуверенно давил на педаль газа. Скорость обманчива, она дает чувство свободы, но часто взамен забирает жизнь. Лобовое стекло покрыто мелкой паутинкой трещин, но не разлетелось и держится на основе, а вот водительское рассыпано мелкой крошкой, по салону. Альфа аккуратно рукой убирает остатки, что все еще держатся в раме и пытается открыть дверь, но она заблокирована, и не поддается. Сняв перчатки, мужчина проверяет пульс водителя, и убедившись, что тот жив, но без сознания, решает действовать по-другому. Перегнувшись, он отстегивает ремень безопасности и убрав, уже сдувшуюся подушку под руль, поворачивает парня боком и тянет на себя, вытаскивая из салона наружу. Уложив его на землю на безопасном расстоянии, он снимает шлем и, достав из кармана куртки телефон, вызывает скорую. Присев прямо на землю рядом с пострадавшим, он рассматривает того внимательнее. Водитель Кененсега омега, на вид лет двадцати, с каштановыми волосами, что сейчас окровавлены и спутаны. Красивое изящное лицо, можно сказать, идеальное, только вот сейчас его портят кровь, царапины и ссадины. Рана на виске все еще кровоточит, пачкая волосы. Альфа кончиками пальцев убирает прилипшую ко лбу темную прядь, прикасаясь к коже, ощущая ее теплоту и нежность, ловит себя на мысли, что хотел бы узнать какого цвета глаза у этого омеги. Запах иланг-иланга совсем слабый, но забирается в легкие и приятно щекочет рецепторы. Из мыслей его вырывает тихий болезненный стон, что издает юноша и сирены машины скорой помощи, что приближаются к месту аварии, врачи успевают быстрее полиции. Коротко переговорив с ним, принимаются за осмотр пострадавшего и подготовкой к транспортировке. Когда хрупкое тело уложили на носилки, омега внезапно открывает глаза и не понимая, где находится, пытается подняться, но тело его зафиксировано ремнями, а каждое движение отдается в теле такой болью, что снова срывает с его губ не то стон, не то скулеж. — Вы в порядке, попали в аварию, мы везем вас в больницу. — врач скорой тараторит давно заученные фразы, которые постоянно повторяет пациентам. — Как вас зовут? С кем мы должны связаться и сообщить о вашем местонахождении? — Я… Ким Тэхен… Позвоните моему помощнику в «Сандей Групп», Мин Юнги. — слова даются ему тяжело, и он почти шепчет. — Там в машине есть телефон. — Мы передадим информацию в приемном отделении. — медики уже загружали его в автомобиль, когда к ним подходит альфа. — Вы едете с ним? — Нет, мы даже не знакомы. — он отрицательно кивает и переводит взгляд на Тэхена. — Я найду ваш телефон и сообщу помощнику о произошедшем. Вам повезло, не будь вы пристёгнуты ремнём, уже были бы мертвы. — Спасибо, эмм… я не знаю вашего имени. — Ким разглядывает альфу пристальней, пытаясь сконцентрироваться на нем и не потерять снова сознание. — Чонгук, мое имя Чон Чонгук. — альфа кивает головой, в знак приветствия и все-таки смотрит в глаза Тэхена, и его янтарно-золотые радужки заставляют Чона затаить дыхание. Альфа отходит в сторону, когда двери автомобиля закрывают, а скорая уезжает. Прибывшие полицейские осматривают место происшествия и задают миллион вопросов, на которые Чонгук терпеливо отвечает. Перед тем, как эвакуатор забирает покореженное железо, некогда бывшее прекрасным автомобилем, он просит отдать ему телефон Тэхена. Экран разбит, но тот все еще работает, и альфа открывает контакты, находя имя Мин Юнги. Ему отвечают после третьего гудка сонным голосом и Чонгук только сейчас замечает, что время уже довольно позднее. — Тэхен, два часа ночи! Если это не вопрос жизни и смерти, давай подождем до завтра. — хриплый голос на другом конце звучит устало и вымучено. — Это как раз таки он. Ким Тэхен попал в аварию. Он жив, и вроде не сильно пострадал, но его увезли в больницу. — Чонгук чеканит слова, слегка удивляясь на слова помощника, но мало ли, какие у них отношения с начальником. — Я понял. Спасибо за сообщение, диктуйте адрес, и я буду на месте через двадцать минут. Вы можете тоже подъехать туда, чтобы отдать телефон? — Мин становится сразу же серьезным и голос звучит твердо и четко. Подтвердив, что ему этого времени достаточно, чтобы добраться, Чон завершает вызов и направляется к своему мотоциклу. Да, ночка выдалась та еще. А хотелось всего лишь покоя и тишины. Он разворачивает свою «Августу» и, набирая скорость, спешит обратно в город, чтобы успеть на место встречи вовремя. Больница встречает его холодными белыми стенами, запахом лекарств и ярким светом ламп, которые вызывают неприятные воспоминания. Если бы не острая необходимость, он бы не пришел сюда. Прошло столько лет, а память все так же подбрасывает неприятные картинки из прошлой жизни, и он не знает, как от этого избавиться. Трель чужого телефона в кармане возвращает его в реальность. Он не успевает ответить на звонок, как сзади раздается хриплое и немного шепелявое: — Здравствуйте, я Мин Юнги, помощник господина Кима. — Чонгук оборачивается и видит перед собой невысокого блондина в подранных дизайнерских джинсах и простой белой футболке. Сейчас он выглядел как подросток, а его образ никак не вязался с должностью и это заставило Чонгука в удивлении поднять брови, оглядывая человека перед ним с ног до головы. — Вы же не думаете, что и сплю я в строгом офисном костюме? — Юнги замечает его взгляд и, хмыкнув, сцепляет руки на груди. — А вы простите кто? — Мое имя Чон Чонгук, я был свидетелем аварии и вызвал скорую для вашего начальника. Вот держите, — протягивает аппарат, — всего доброго. — Чон уже собирается уйти, но его останавливают, преградив путь. — Будьте любезны, оставить мне ваши контакты. Думаю, господин Ким захочет вас отблагодарить. — Мин становится перед ним, протягивая свой телефон и ждет, когда Чон запишет контакт. — Не стоит. Лучше, пусть он позаботится о том, чтобы ездить аккуратнее, ведь в следующий раз рядом может никого не оказаться. Прощайте. — Чонгук обходит его и, игнорируя протянутый аппарат, уходит прочь из столь ненавистного ему места. Юнги на это только поджимает губы и направляется в приемный покой к стойке регистрации выяснить, где его начальник. Ему сообщают номер палаты Кима и имя лечащего врача, а после дают увесистую стопку документов для заполнения. Справившись с бумагами, он направляется в палату Тэхена, успокаивая себя, что тот в относительном порядке. Мин не показывает этого внешне, но ужасно переживает, ведь Ким не просто начальник, он друг. Они вместе уже восемь лет, с того самого момента, когда восемнадцатилетний омега вынужден был занять пост генерального директора, после смерти родителей. За эти годы было много чего, и взлеты, и падения, но альфа всегда поддерживал младшего и заботился о нем, как о родном брате. Конкуренты всячески пытались вытеснить молодого и неопытного Тэхена, но у того оказались стальные яйца, врожденное чутье на выгодные сделки и сучий характер, который не давал отступить от намеченного. Именно поэтому сейчас его компания занимает первую строчку в рейтинге IT-разработчиков. Добравшись до нужной двери, Юнги толкает ее и проходит внутрь палаты. Лечащий врач разговаривает с Кимом, периодически помечая что-то в планшете. Они оба поворачиваются на звук и умолкают. — Здравствуйте. — Мин здоровается с врачом, а затем переводит взгляд на Кима. — Тебе надоело жить, и ты решил выпилиться? С чего это ты в гонщики заделался? — Не ворчи, злюка. Так получилось. — Тэхен закатывает глаза. — Со мной же всё в порядке… ну относительно. — А это мне сейчас доктор скажет. Так что с ним? — альфа переводит взгляд на пожилого мужчину. — У него сотрясение, ушибы и ссадины. Но все могло быть хуже, ему повезло, что все так обошлось. Завтра мы можем его выписать, но ему нужно как минимум неделю не перенапрягаться и отдохнуть. Я выпишу лекарства от тошноты и головокружений на десять дней и пить их нужно регулярно. — отчеканивает тот и попрощавшись уходит, оставляя их наедине. Альфа присаживается на стул рядом с койкой и подперев подбородок сцепленными в замок руками, молча ждет рассказа Тэхена. — Юнги, не смотри так. Я просто задумался, не заметил, как высока была скорость, а потом вошел в азарт. Могу же я себе позволить не быть рассудительным, хоть иногда. — Ким устало откидывается на подушку. — Можешь, но только тогда, когда это не угрожает твоей жизни. Не будь в тот момент рядом того альфы все могло бы закончиться плохо. А, кстати, вот твой телефон, он привез его, правда тебе понадобится новый. — Мин кладет трубку на тумбочку рядом с кроватью. — Прости, но я должен спросить, твое поведение как-то связано с Минсоном? Ким молчит и опускает взгляд, а альфа все понимает без слов. Ли Минсон, паршивец, опять они поссорились, и Тэ чуть не угробил себя. С этим нужно что-то решать, и Юнги уже даже придумал что, вот только разберется с еще одним вопросом и возьмется за этого мудака. — Кстати, тот альфа, Чонгук, кажется. Он не оставил свои контакты? Нужно его как-то отблагодарить. — Тэхен переводит тему, не желая продолжать ее, знает, как Мин злится из-за его отношений с Ли. — Нет, он посоветовал тебе водить аккуратнее, и был таков. Колоритный тип, но красивый. — Юнги хмыкает и поднимается со стула. — Я пойду, тебе нужно отдохнуть. Приеду завтра забрать тебя домой. Спи. — он треплет волосы на макушке омеги и покидает палату. «Да, красивый. И пахнет вкусно, я всегда любил пачули» — думает Тэхен, и пристраивает гудящую голову на подушку, прикрывая веки. Он возвращается в события прошедшего вечера и снова в груди поднимается обида на его парня. Он опять предъявлял претензии к занятости Кима, возмущался, что омега холоден с ним, что специально игнорирует и постоянно откладывает разговоры о свадьбе, что секс пресен и скучен и занимаются они им только для физической разрядки. Обиднее всего было то, что Минсон опустился до того, что сказал, что Тэхен бездушный и не способен вообще ни на какие чувства. Только он ведь не такой. Просто Ли не тот, наверное, он всего лишь подходящая его статусу партия. Омега знает, что это все манипуляции со стороны альфы и эти эмоциональные качели длятся уже год, но вчерашнее стало последней каплей. Он чуть не угробил себя, поддавшись чувствам, гнал на гору Инвансан, чтобы подумать обо всем и взвесить решение, но на эмоциях впервые за много лет заплакал там же в машине. Эта авария могла стоить ему жизни, если бы не случайно проезжающий мимо Чон. С этими мыслями Тэхен проваливается в сон.***
Чонгук добирается до своей квартиры и, открыв кодовый замок, оказывается в прихожей. Тишина в помещении дает понять, что Енсан все-таки съехал и это вызывает не те чувства, которые он ожидал, он выдыхает отчего-то с облегчением. Два года истерик, постоянных претензий и скандалов из-за денег и вот теперь тишина. Чон старался, правда, очень. Но его омега, наверное, не оценил эти старания, раз сейчас на тумбочке лежит второй комплект ключей и подаренное им кольцо. Он идет в душ и, скинув с себя одежду, становится под теплые струи. Вода приносит облегчение, смывает трудный день, влажными дорожками скользит сверху вниз, прокладывая себе путь от ключиц по накачанной груди ниже к подтянутому животу и дальше. На мощной спине проступает каждый бугорок мышц, а причудливые рисунки, покрывающие его тело, двигаются, оживают. Татуировки — не только украшение. Под ними скрыты шрамы, оставленные как напоминание, что жизнь быстротечна, и ты не можешь знать, что ждет тебя завтра. Сегодня он убедился в этом еще раз. Смерть не выбирает по статусу, социальной принадлежности, полу — она просто рвет нить жизни безжалостно. Чонгук стоит, уперевшись в кафель ладонью, и пытается выбросить из головы события ночи. Вот только запах иланг-иланга всё ещё ощущается и будоражит своей сладостью, а в памяти всплывает образ парня на дороге. Его глаза, невероятного цвета, так необычно сочетающиеся с притягательной внешностью, отчего-то волнуют зверя внутри. Чон трясет головой в желании выбросить из головы образ омеги. Тот совсем ещё мальчишка, ему на вид не больше двадцати двух лет, и они больше никогда не встретятся, в этом альфа уверен, они из разных миров, так что незачем о нем думать. Засыпая один в холодной постели, он не подозревает о том, что нити, переплетаемые судьбой, иногда рвутся, а она, путаясь в цветах, связывает две параллельно идущие, которым, казалось бы, не пересечься, в крепкий узел. Не только лишь смерть не смотрит на статусы.***
Тэхена вывозит медсестра на коляске в холл больницы, где его уже ждет Юнги. Все протесты по поводу того, что он способен ходить на своих двух персоналом игнорируются и ему ничего не остается, как смириться. — Ну наконец-то, давай уедем отсюда быстрее, они меня не слушаются. — ворчит Ким поднимаясь на ноги. В голове от резкого подъема шумит и ему требуется несколько секунд, чтобы привести себя в состояние равновесия. — Тэ, они не твои подчиненные, им это позволительно. — хрипло смеется помощник, и придерживает омегу под руку, давая нужную ему опору. — Машину твою увезли в ремонт, а еще у меня есть для тебя кое-что. Они выходят на парковку и Мин открывает для Тэхена пассажирскую дверь, помогая сесть, и сам пристегивает его, а затем, обойдя, занимает водительское место. Он достает папку и передает ее омеге, тот непонимающе смотрит на Юнги, но забирает документы и пролистывает несколько листов, пробегаясь глазами по строчкам. — Мин Юнги! Ты знаешь, что лучше тебя помощника мне не найти! Ты нарыл на него информацию, хотя я даже не просил. — улыбается омега широкой квадратной улыбкой. — То, что он не оставил контактов, еще не значит, что его не найдут. Я попросил кое-кого покопаться и составить досье на Чон Чонгука. Альфа, тридцать шесть лет, в прошлом мотогонщик, довольно успешный, но два года назад попал в аварию, в которой серьезно пострадал, и больше не вернулся в спорт. Сейчас у него собственная мастерская пополам с другом, доход не стабильный, банк грозится забрать ее, но на плаву еще держится. Вообще там мутная история с аварией, но разбираться никто не стал. — альфа коротко пересказывает то, что написано на листах в папке, заводя мотор и выруливая с территории больницы. Они едут к квартире Тэхена в престижном районе Каннам в тишине, Ким глубоко о чем-то размышляет, а Мин не мешает ему, давая возможность привести в порядок голову. Омега же снова и снова прокручивает в голове информацию, которую нарыл Юнги и ему все больше становится любопытно. Ему однозначно нужно еще раз увидеть этого альфу с манящим и приятным запахом, от которого внутри что-то переворачивается. У подъезда они коротко прощаются и Тэхен, забрав пакет с лекарствами и новый телефон, выходит из машины. Стены квартиры на тридцатом этаже встречают его светлым спокойствием, отгораживая от остального мира. Только здесь он может быть собой, просто омегой, на чьи плечи слишком рано взвалили огромный груз ответственности, а не требовательным руководителем, бизнесменом, вынужденным отбиваться от конкурентов и всегда держать марку, не показывая свои слабости. Тэхен вырос слишком быстро, лишившись всего того, что было у обычных подростков. Наверное, поэтому в характере его нет той игривости, безрассудности и легкости, что присущи обычным омегам. Может и с отношениями не везло именно из-за этого, он только год, как начал встречаться с Минсоном, а до этого было ещё несколько попыток, которые начинались с ухаживаний, но так быстро заканчивались, что омега их даже в расчет не берет. Ли Минсон — сын одного из партнеров, достаточно привлекательный парень, на два года старше, и поначалу все было неплохо. Любви, конечно, не было, как таковой. А вот страсть была и красивые ухаживания тоже, но чем дальше все заходило, тем больше Тэхен уставал от постоянного недовольства со стороны Ли. Претензии сыпались одна за другой, а омега все яснее понимал, что этот альфа не для него, не тот, кто как кусочек пазла ляжет ровно, занимая в картине жизни Кима отведенное ему судьбой место. У омеги складывалось впечатление, что тот просто хотел самоутвердиться за его счет, ведь статус его отца и его соответственно вырос, когда стало известно об их романтических отношениях. По итогу Ким осознал, что дальше так продолжатся не может, ведь он такой какой есть, скупой на чувства и эмоции, часто внешне холодный и отстраненный и не любит играть на публику, но для него это не проблема, ведь он не видит смысла во всех этих вещах. Чувства либо есть, либо их нет, а остальное неважно. Он ужинает едой из доставки, закидывает в себя горсть таблеток и идет спать. Завтра нужно решить один вопрос, а значит необходимо хорошенько выспаться. Вот только сон приходит беспокойный, рваный. Снова трасса, темнота расступается перед ярким светом фар, глаза невыносимо щиплет, жжет, словно в них песка насыпали, а в голове одно и то же: «Холодный, не способный быть живым человеком, глыба льда! Омеги такими не бывают! Бездушный!». Он мечется по постели в бреду, хнычет и повторяет одно и то же: «Нет, нет, нет!». Тело горит, а разум падает в пучину, без возможности выбраться, словно под водой на дно уходит, и знает, что не выплывет. Но в момент, когда во сне он отпускает руль, чтобы закрыть глаза обеими ладонями его словно хватают за запястье и это фантомное прикосновение успокаивает, высушивает слезы и обволакивает запахом пачули, словно коконом. Он давит педаль тормоза в пол, машину резко разворачивает поперек дороги, а шины издают противный звук. Там, в боковом стекле его Кенигсега, силуэт в черной одежде и мотоциклетном шлеме. Киму кажется, что он видит скрытые за визором черные радужки глаз, что словно проникают под кожу, забираются внутрь и пускают свою непроглядную тьму по венам, пробираясь все ближе туда, где никто еще не был. Противный звук в ушах заставляет поморщиться и даже захныкать, а затем Тэхен распахивает веки, смотрит в бежевый потолок собственной спальни и слышит трель будильника, который он поставил вчера по привычке.***
Чонгук копается в моторе старого Доджа уже третий час и все больше злится на себя. Мысли крутятся вокруг каких угодно вещей, но только не конкретной поломки. Еще и Хосока нет. Ускакал к своему альфе вчера, так на связь и не выходит. День плавно близится к обеду и Чон, выругавшись в очередной раз, бросает разводной ключ в ящик на столе рядом и вытирает, испачканные в машинном масле руки о тряпку. Нужно выпить кофе, иначе он не сможет дальше работать. Хотелось бы, конечно, рассекать сейчас шоссе вдоль набережной или сидеть, свесив ноги на самом краю горы, чувствуя, как ветер свистит в ушах, а может и съездить на гоночный трек, куда его по старой памяти всегда пускают без лишних вопросов. Но нет, счета сами себя не оплатят и письма из банка уже более настойчивые приходят все чаще. Запустив кофемашину и настроив помол, он ждет, пока приготовится напиток, а забрав чашку с ароматным напитком, идет в кабинет, чтобы снова с головой уйти в разбор бумаг. Чон устало трет пальцами переносицу, откидываясь на спинку кресла и вспоминает время, когда таким занимался его менеджер. Тогда, семь лет назад, он впервые выступил, как профессионал на мотогонках, став уверенно подбираться к Олимпу. Спустя четыре года он был в десятке лучших, а еще через год его первенство не мог оспорить никто в Корее. Заявка на Чемпионат мира «Суперспорт» была готова, и оставалось только дождаться результатов последнего отборочного заезда. Но всё рухнуло в одночасье, когда на последнем круге его мотоцикл стал неуправляем, а следом только огонь, боль, темнота и многомесячные попытки выбраться из депрессии, заново научиться жить и подняться на ноги. Ему предлагали тренерство, но поначалу Чонгук не находил в себе силы вернуться на трек, а когда был готов, то предложений не оказалось. И вот он здесь, разгребает бумажки и ковыряется в моторах на пару со своим лучшим другом Чон Хосоком. Из мыслей его вырывает рев двигателя, который он узнает из тысячи. Перед воротами мастерской вырывая клубы пыли и выбрасывая мелкие камни, резко тормозит черный Форд Мустанг и Чон, закатывая глаза и усмехаясь тому, насколько этот альфа любит пафос, идет на встречу, вышедшему из автомобиля, водителю. — Хо, ты мог приехать раньше? Я долбаюсь с этим Доджем все утро, а ты там нежишься в объятьях своего красавчика. — Чонгук пожимает протянутую ему для приветствия руку и только усмехается, когда Хосок корчит ему гримасу. — Кстати, этот красавчик подогнал тебе вариант неплохо заработать. Хван предлагает поучаствовать в гонках на следующей неделе. Выигрыш приличный, трассу ты знаешь, мог бы неплохо заработать. — Чонгук смотрит в ответ хмуро, и Хосок поднимает руки в примирительном жесте, а затем обходит его, направляясь в мастерскую. Эти разговоры продолжаются уже полгода. Хван подбрасывает предложения поучаствовать в уличных мотогонках, а Чонгук каждый раз отказывается. Судя по всему, они с Хоби не оставляют попытки вернуть альфу на гоночную трассу. Чонгук пару раз и сам об этом задумывался, но потом снова отгонял эти мысли, вспоминая, чем для него все закончилось два года назад. Он уже собирается последовать примеру друга и вернуться в мастерскую, когда видит два черных внедорожника, которые сопровождают Агеру. И, кажется, он догадывается, кто сидит за рулем спорткара. Машины паркуются перед входом, и охрана покидает свои автомобили, выстроившись в давно заученном порядке, а затем из третьего появляется Ким Тэхен. На омеге белоснежный брючный костюм, волосы уложены, а глаза скрыты за солнцезащитными очками. О происшествии на дороге напоминает только пластырь телесного цвета на ране. Чонгук ловит себя на мысли, что парень, не просто красив, он — прекрасен. Он молод, с идеальной фигурой, музыкальными длинными пальцами, сейчас они зарываются в волосы и убирают их с лица, а когда омега направляется в его сторону и вовсе кажется, что он идет не по пыльной дороге, а по подиуму. Чон замирает на мгновение, внутри него все сжимается, а зверь беспокоится, но альфа быстро берет его на поводок и сам сцепляет руки, украшенные чернильными рисунками, на груди в ожидании. — Чон Чонгук! — омега говорит спокойно и ровно, а голос оказывается на удивление глубоким и бархатным. — Надеюсь, вы узнали меня? — Смотрю вы любитель «шведок»? А еще неоправданно высоких скоростей. Конечно, я вас помню. Чем обязан? — альфа не понимает, зачем омега приехал. — Может, пройдем внутрь и поговорим? — Ким снимает очки и смотрит внимательно янтарными радужками прямо в темные напротив, на что Чон только пожимает плечами и отступает в сторону, пропуская того вперед, а сам неосознанно втягивает воздух, улавливая аромат иланг-иланга. Оказавшись внутри, Тэхен оценивающе окидывает взглядом помещение и, заметив еще одного альфу, кивает ему, а тот тянет губы в лучезарной улыбке и снова возвращается к мотору, над которым трудился. Мастерская просторная, в ней пахнет машинным маслом, резиной и смешанными запахами лайма и пачули. Чонгук проводит его в кабинет, предлагая присесть на небольшой диванчик, а сам прикрывает дверь и располагается за рабочим столом, на котором царил хаос из-за количества документов, сваленных кучей. Омега оглядывает простенькое убранство помещения. Ничего необычного, пара стеллажей с папками, сейф, тумбочка, кулер с водой, стол да пара стульев. Стены увешаны фотографиями, но ни на одной нет Чона-гонщика, на полке, правда, красуется модель мотоцикла, но на этом все. — Я слушаю вас, Ким Тэхен. — он хочет побыстрее отделаться от неожиданного посетителя, присутствие которого отчего-то странным образом влияет на него. — Хотел бы поблагодарить вас за спасение. Это заставляет меня чувствовать себя в долгу перед вами, а я не люблю быть должником. Поэтому, назовите любую сумму, и я выпишу вам чек. Уж поверьте, скупостью не страдаю. — омега выговаривает последние слова и видит, как эмоции сменяются на лице альфы, а настроение мигом сменяется с любопытного на хмурое, даже рассерженное. Воздух в кабинете моментально тяжелеет и, если бы Ким не воспитывал столько лет в себе стойкость к таким проявлениям, сейчас возможно в страхе уже сжимался где-то в углу. — Каждый труд должен оплачиваться, ваши услуги спасателя тоже. — Ты сейчас издеваешься? — в голосе Чонгука слышится холод и сталь. — Думаешь, что я делал это ради благодарности? — Я бизнесмен и знаю, что все имеет цену. Тебе нужны деньги, а я хочу отблагодарить. — Ким опускает формальности, хотя перед ним и человек, что старше него на десять лет. — Не в этом ли смысл? Давать друг другу необходимое в нужный момент. Это такая же сделка, как и все прочие. — Есть вещи поважнее денег. Мне хватит и простого искреннего «спасибо». Но видимо для тебя это слишком высокая цена, поэтому, всего доброго! Не смею задерживать. — Чон поднимается с кресла и, подойдя к двери, широко ее распахивает, жестом показывая на выход. Тэхен удивлен его реакции, но хмыкает скептически и, поднявшись, подходит почти вплотную, смотрит прямо в глаза и Чон снова ощущает пьянящий аромат, а в груди что-то скребется от парня, находящегося так близко. Он подмечает детали, что не заметил раньше: пухлые розовые губы, ровный нос с родинкой на самом кончике, а взгляд этот словно твердый и холодный, но одновременно с этим в нем есть нечто такое, что заставляет захотеть копнуть глубже, увидеть его другим. — Уверен, что не пожалеешь о своем решении? — Тэхен не отступает от своего, так уж привык. — Абсолютно! — на это Ким кивает головой в знак прощания и молча уходит. Только после того, как автомобили один за другим уезжают, Чонгук выдыхает. Вот же маленький избалованный ребенок. Думает, что все в мире можно купить и продать. Такие жизнь видят только в количестве нулей на банковском счету. Им нет ни до чего дела и живут они жизнь, в которой за все нужно платить. — Кто это был? — Хосок подходит к нему, грызя яблоко. — Красавчик. Но не твой типаж. — Тебе-то откуда знать мой типаж. Ты по альфам, — огрызается Чон. — Да так. Вытащил из разбитого автомобиля по дороге на Инвансан. Вот он и приехал расплатиться. Денег предлагал. — А ты что? Отказался? — присвистнув, выговаривает Хосок и, видя выражение лица друга, все понимает без слов. — Черт, совсем дурак или да? Мы еле держимся на плаву, ты не соглашаешься на гонки, которые предлагает Хван, хотя это принесло бы нам неплохой доход. А сейчас снова упускаешь шанс исправить ситуацию. Я тебя не понимаю. — Мы со всем разберемся, Хоби. Без денег этого омеги. Я все решу, понял? — Чонгук с грохотом закрывает дверь в кабинет и направляется к своей «Августе», а затем уезжает прочь. Хосок на это только качает головой и возвращается к работе. Сейчас Чонгуку нужно остыть и он даст ему время. В конце концов, они всегда находят выход. Так будет и в этот раз.***
Агера рассекает улицы Сеула, а Тэхен никак не может успокоить сердце, что бешено колотится в груди. Отказ Чонгука от денег его не оскорбил, но огорчил. Он не думал, что в положении альфы, тот будет так горд, ведь судя по тому, что нарыл Юнги ситуация у спасителя совсем плоха, банк может забрать мастерскую. Этот Чон Чонгук интересный экземпляр. Ким соврет, если скажет, что не заинтересовался им. Он — красив, да что там, очень сексуален даже, а эти руки, увитые венами и татуировками, так и притягивают взгляд. А еще его запах сильно манит. В момент, когда альфа выпустил феромон, Тэхен буквально сдерживал себя из последних сил, чтобы не поддаться и позорно не заскулить. Чонгук очень сильный, способен подчинить, если захочет, вот только этот омега сможет ему противостоять. Его осеняет внезапная мысль и Тэхен набирает номер своего помощника. Он придумал, как решить вопрос с Чоном и, возможно, он об этом пожалеет, но это будет потом. Коротко переговорив с Мином и дав ему распоряжения, Ким набирает номер Ли и договаривается о встрече в ресторане. Ему нужно прекратить ни к чему не ведущие отношения и двигаться дальше. Ким подъезжает к зданию компании, немного успокоившись и уже наметив план действий. Работа точно поможет ему привести нервы и мысли в порядок окончательно. Юнги встречает его у кабинета и недовольно хмурится. — Врач сказал тебе отдыхать, а ты на второй же день прилетел сюда. — выговаривает Мин, когда они входят внутрь. — Ты — трудоголик, но есть же предел. Без тебя здесь ничего не развалится, мы справляемся. — Брось, Юнги. Мы оба прекрасно знаем, что я здесь потому, что не способен на длительное уединение. Тогда мысли сожрут меня, а я этого не хочу. Лучше скажи, что ты уже все сделал, мне еще с Минсоном встречаться сегодня. — Да, я все уладил. Через два часа дам тебе полный отчет. А что касается Минсона, я надеюсь, что ты решил-таки расстаться с этим альфой. — Решил. Надеюсь, не нарвусь на очередную порцию оскорблений, и все пройдет спокойно. — Тэхен умолкает, когда секретарь входит с кофе и ждет, пока тот все оставит на столике и, поклонившись, выйдет. — Я не хочу очередного скандала, я устал от них. — Я рад это слышать. Но если он все же не сможет достойно принять факт вашего расставания, намекни ему, что у тебя есть несколько файлов, которые станут достоянием общественности и больно ударят по бизнесу и репутации его отца и его собственной. — Мин отпивает кофе и лукаво улыбается. — Юнги, ты и правда лучший помощник в мире. Я рад, что ты за меня. — Ким искренне смеется, и расслабляется. Работа помогает отвлечься, но омега то и дело мысленно возвращается к альфе с запахом пачули. Тэхен сам себя не понимает. Его организм странно реагирует на Чонгука. Рядом с ним, словно ничего не страшно, спокойно, хочется просто зарыться носом в изгиб шеи и вдыхать успокаивающий феромон. Ким не склонен к импульсивным поступкам, не привык, когда нет четкого плана. Вся его жизнь — это графики и схемы. Как программный код, если неправильно прописать алгоритм, ничего не будет работать. Но вот появляется этот альфа и Тэхен теряется, не знает куда ступить, в какую сторону сделать шаг. Стрелка часов уверенно подбирается к четырем часам, и до встречи с Ли остается всего ничего. Ким заканчивает с бумагами и покидает офис, дав распоряжения секретарю, отпускает охрану и направляется в ресторан. Минсон уже ждет за столиком, потягивая виски. Альфа улыбается, как только видит вошедшего в ресторан омегу. А Тэхену внезапно становится противно от одного его вида. Как же он раньше не замечал этого притворства в каждом движении Ли. Его улыбка неискренняя, натянутая, а когда альфа хочет его коснуться омега и вовсе отстраняется, уходя от прикосновения, чем вызывает недовольный взгляд, что тут же снова сменяется на наигранно-ласковый. — Малыш, что случилось? Ты как-то странно себя ведешь. — Ли садится на свое место, перед этим отодвигая для Кима стул и помогая присесть. — Откуда у тебя рана? — Неважно, небольшое ДТП. И не называй меня малышом, я уже просил тебя. — Тэхен хмурится и отпивает воду из стакана. — Да, Минсон, случилось. Я хочу расстаться. Думаю, эти отношения не приведут ни к чему хорошему. Альфа сразу же меняется в лице. Омега подмечает, как тяжелеет его запах, а улыбка сползает с лица, сменяясь оскалом. Как же он раньше не замечал, насколько Минсон двуличный и неискренний с ним. Рука альфы с силой сжимает салфетку в кулак так, что пальцы белеют от напряжения, а глаза темнеют от злости. Тэхену кажется, что не будь они в людном месте, Ли даже ударил бы его, но в ресторане сдерживается, шумно выдыхает и выплевывает зло: — Малыш решил меня бросить? Позавчера все было отлично, а тут внезапно хочешь расстаться. Думаешь, я тебя отпущу? Ты же знаешь, что я лучшее, что у тебя было в жизни. Кто еще так будет носиться с тобой? — голос Ли сочится ядом, отпечатываясь в сознании, вытягивает наружу все те скрытые сомнения, которые омега прятал. Злость волной накатывает на Кима, и он на этот раз не хочет ее приглушать и контролировать. Минсон сейчас пытается втоптать его в грязь, заставить думать о себе плохо, но Тэхену уже всё равно. Он сейчас еще больше уверен, что принял правильное решение, потому поднимается на ноги, резко отодвигая стул, и на громкий звук начинают оборачиваться другие посетители. Омега упирается ладонями в стол, немного наклоняется, нависая над сидящим альфой, и решительно высказывает тому: — Ты год пытался меня подчинить, подмять под себя. Ты и твой отец поднялись благодаря моему имени, а сейчас говоришь, что я ничто без тебя? Так вот, дорогой, это вы без меня никто! Может я и неидеальный омега, но точно не на помойке себя нашел, поэтому давай прекратим ни к чему не ведущие разговоры и разбежимся, как взрослые люди. А если я еще раз услышу о себе какую-то гадость, то не сдержусь и вынесу на всеобщее обозрение ваше с отцом грязное белье. Всего доброго. — Тэхен отклоняется и с наслаждением наблюдает за шоком на лице альфы. Тот хватает ртом воздух и не может ничего ответить. Омега разворачивается и под перешептывание гостей ресторана идет на выход. Оказавшись на улице, он вдыхает свежий вечерний воздух и уже собирается сесть в машину, как вдруг его с силой хватают за плечо и разворачивают. Перед ним стоит разъяренный Чонгук, его глаза сейчас чернее ночи, а на скулах играют желваки. Тэхену страшно, а запах пачули настолько сильный, что уже душит, не позволяя вдохнуть. Альфа в бешенстве и омега с удовольствием позорно сбежал бы сейчас куда глаза глядят, но сильная хватка не пускает. — Ты что-то не понял сегодня днем, когда я отказался от твоих денег? Кто дал тебе право провернуть это за моей спиной? — Чон рычит, а у Кима от этого колени подгибаются и все внутри скручивается в узел. — Я просто решил твои проблемы. — выдавливает из себя омега и наконец вдыхает, когда хватка немного ослабевает. — У меня есть возможность, а главное, желание. — Ты не принимаешь отказов, да? — Чонгук стоит почти вплотную, и иланг-иланг забирается в легкие, тушит пожар внутри, успокаивает. Это странно, ведь он видит Кима третий раз в жизни. — Теперь, выходит, что я у тебя в долгу. Тэхен краем глаза замечает, как из дверей ресторана выбегает, видимо пришедший в себя Минсон, и направляется в их сторону. Выражение его лица не сулит ничего хорошего и омега сразу начинает лихорадочно соображать, как побыстрее отделаться от него. Чонгук замечает его взгляд и резкую смену настроения и, обернувшись, видит Ли. Тот пыхтит от злости, а глаза метают молнии, он окидывает презрительным взглядом обоих и кривит губы в гадкой ухмылке. — Теперь ясно! Ты просто нашел новый член, на котором будешь скакать. Шлюха… — договорить он не успевает, поскольку валится на асфальт от мощного удара в челюсть, а Чонгук стоит над ним, встряхивая руку. — Да как ты посмел! — Папа не учил тебя, как нужно разговаривать с омегами? — в голосе Чона сталь, а запах пачули усиливается и давит на Ли, еще больше пригвождая к земле. — Еще одно слово в сторону Тэхена и тебя будут собирать по частям. Пойдем. Чонгук берет Кима за руку и тот беспрекословно подчиняется, следуя за ним. Тэхен восхищен этим альфой, он смотрит ему в спину, пока они идут к мотоциклу, припаркованному на другой стороне улицы и ловит себя на мысли, что вот с таким бы точно не чувствовал себя неправильным омегой. Ладонь Чона теплая, большая и сильная, и Ким не хочет ее отпускать. Но ее у него забирают. Альфа садится на «Августу» и выжидающе смотрит на омегу, а тот медлит несколько секунд и решается, занимая место сзади. — Держись крепче, золотой мальчик. — Чонгук заводит мотор и чувствует, как руки омеги обвивают его торс, а к спине прислоняются плотнее. Это приятно, и альфа улыбается уголком губ. Мотоцикл набирает скорость и ловко лавирует в потоке машин на вечерних улицах Сеула. Тэхену немного страшно, но сердце колотится не от скорости, а от того, как под курткой перекатываются мышцы альфы, когда он прижимается к крепкой широкой спине. Оно бешено заходится, когда запах пачули проникает в легкие и хочется быть еще ближе к его источнику. Они приезжают в парк Сонюдо и, когда Чон глушит мотор, Ким нехотя расцепляет руки, выпуская его из объятий. Отчего-то омеге приятно находиться в обществе этого альфы, он будоражит сознание, заставляет его сущность трепетать. — Приехали, идем. — голос Чонгука вырывает его из мыслей. — Здесь потрясающий вид. Я приходил сюда каждый раз, когда хотел подумать о том, как жить дальше. Альфа приводит его на берег реки Ханган, и Ким замирает. Перед ним открывается ночной Сеул в огнях. Сюда не достигает людской гул и суета, а небо над головой такое звездное, что кажется, словно алмазы рассыпали на черной бархатной ткани. Он видит Млечный путь, что широкой дорогой рассекает небосвод. Тэхен так давно не смотрел на звезды, что в восхищении от этой красоты открывает рот в тихом удивлении. Он не замечает, что с таким же восхищением сейчас смотрят на него. Чонгук видит вспышки огня в янтарных радужках. Этот омега притягивает к себе, вызывает дикое желание прикоснуться к бархатной коже, поцеловать розовые губы, почувствовать их вкус. Настолько ли они сладкие, как и его запах? Он тянет руку и почти касается костяшками щеки, но вовремя одергивает себя. — Как ты нашел меня? Как оказался возле ресторана? — все еще не поворачивая головы, спрашивает Тэхен. Голос тихий и немного хриплый от долгого молчания, и альфа ловит себя на мысли, что ему хочется его слушать. Всё в этом омеге будоражит в Чонгуке его зверя, поднимая из глубин давно забытое и спрятанное, а желание прикоснуться, завладеть становится невыносимым. Они знакомы всего ничего, а у альфы уже мысли только о Киме. — Почему молчишь? — омега ждет ответа на заданный вопрос, хотя на самом деле спросить хочет совершенно о другом. — Я ехал к тебе в офис, с четким намерением устроить скандал. А потом увидел машину и тебя, выходящим из ресторана. Знал бы ты, как я был взбешен! Хотелось на куски разорвать в тот момент. — спокойно отвечает Чон, пиная носком тяжелого ботинка камешек. Он действительно был зол, но стоило прикоснуться к парню и вмиг все улетучилось. А затем, он увидел его испуг, того подонка и услышал оскорбление в адрес Тэхена. Такого омега не заслуживает, никакой, а этот и подавно. Почему-то альфе кажется, что в нем скрыто что-то, чего Ким и сам не осознает, не видит, или не хочет видеть. — И сейчас хочешь? — Тэхен поворачивается к нему, немного склоняет голову к плечу, задавая очередной вопрос. — Я задел твою гордость своим поступком, оскорбил? — Сейчас уже нет. Сейчас я хочу другого. — Чонгук понижает голос, отчего по телу омеги пробегают мурашки. Тэхен делает шаг к нему, сокращая расстояние до минимума, заглядывая в глаза и утопая в черной бездне, и кажется, уже без шанса выбраться. Он хочет этого альфу, желание касаться немного смуглой кожи непреодолимо, коснутся губ, почувствовать касания увитых рисунками рук на своем теле. Он нервно облизывает пухлые губы и ловит взгляд Чонгука на них, а затем, тот делает то, от чего у омеги широко открываются глаза в удивлении. Чонгук притягивает его к себе и целует. Поцелуй не нежный, а наполненный страстью. Ким отвечает на него, приоткрывает рот и сразу же чувствует, как язык Чона проникает внутрь, вылизывает, сплетается с его собственным в танце, одним им известном. Они словно борются, ведут войну, в которой победителей не будет, а проигравших и подавно. Никто не уступает, оба с жадностью пьют друг друга, подпитывая жар внутри. Чон пальцами проходится по позвонкам омеги, крупными ладонями сжимает тонкую талию, а тот стонет тихо в чужие губы и ближе льнет, чтобы ни сантиметра между телами не оставить. Руки омеги шарят по мощной груди под курткой, чувствуют кончиками пальцев каждую мышцу, проходятся по кубикам пресса, а Чон от этих рук с ума сходит. В них обоих голод и страсть голову поднимает, а звери внутри приближаются друг к другу, кругами ходят, присматриваются. Альфа первый отстраняется, разрывая поцелуй и видит, как Тэхен пытается отдышаться, как зацелованные губы блестят от слюны и еще больше припухли, от этого вида хочется еще больше. Вот только нельзя. Он протягивает руку и все же касается нежной щеки костяшками пальцев, чувствует бархат персиковой кожи с милым румянцем смущения. Тэхен не отстраняется, сам под ласку подставляется. С ним никогда такого не было, таких импульсивных действий он не совершал. Даже с Минсоном не было так, чтобы хотелось прикасаться, целовать, чтобы желание до поджимающихся пальцев, до зуда. Этот альфа для него, вот что понимает Ким. — Нам не стоит этого делать, золотой мальчик. Мы слишком разные, я это понимаю. Каким-то неведанным образом мы встретились в этой жизни, хотя не должны были, — Чонгук лбом прислоняется ко лбу омеги и шепчет в чужие губы. — Но я голову теряю, когда ты рядом. Твой запах, твои глаза, все в тебе будит во мне дикое желание. Оно неправильное и губительное. Сумасшедшее. — Тогда мы оба больны, ведь я чувствую то же самое. Я всегда слишком здраво размышлял, просчитывал наперед, а с тобой не могу, словно иду с закрытыми глазами. Всё во мне горит, и этот пожар ничем не потушить. — Тэхен тоже говорит шепотом, будто если повысит голос, спугнет момент. — То, что мы встретились, не может быть просто так. Я не знаю, почему так произошло, но чувствую, что всё так, как должно быть. Я впервые вообще испытываю такое рядом с другим человеком. — Нам пора возвращаться, каждому в свой мир. Тебе и дальше править империей, а мне крутить гайки в старом гараже и пытаться удержаться на плаву. — Чонгук сам себе пощечину готов дать за эти слова, но ведь он прав. Они из разных вселенных, им не суждено было пересечься, а нелепая случайность столкнула их. Глаза цвета янтаря вмиг гаснут, искорки на дне затухают одна за другой, а на лице Тэхена отражаются непонимание и обида. Что имеет в виду этот альфа? Он даже шанса им не дает? Не хочет попробовать? — Чонгук, не говори так. Нас тянет друг к другу, и да, мы разные, но может в этом и суть? Возможно, мы недостающие кусочки чего-то большего? Мы можем хотя бы попытаться это узнать. — в голосе слышатся упрек и непонимание, а глаза щиплет, но Тэхен держится. — С деньгами, которые ты выплатил банку, я разберусь и всё верну. У меня есть один вариант. После этого нам лучше будет не видеться. — Чон делает голос тверже и убеждает сам себя, что это решение правильное и единственное возможное. — Пойдем, отвезу тебя к ресторану, заберешь свою «шведку». Чонгук разворачивается и идет к выходу из парка, не дожидаясь, когда Тэхен последует за ним. Тот выругивается, но догоняет альфу и занимает место за его спиной. На парковке возле ресторана осталась только Агера. Чонгук ждет, когда Ким слезет с мотоцикла и молча провожает его взглядом, пока тот вырулит на дорогу. Сердце бешено стучит, и зверь внутри рвется вслед за спорткаром, но альфа не дает себе этого сделать, знает, что решил всё правильно. У золотого мальчика должен быть и альфа под стать ему, а не бывший гонщик с кучей долгов и мастерской. Он достает телефон из кармана и набирает номер Хосока. — Скажи Хвану, что я согласен! — говорит он, как только трубку поднимают, и услышав ответ отключается. Пора ему вернуться.***
Тэхен не спит уже три дня. Он пьет много кофе, снова и снова закидывает себя работой, лично контролирует все отделы и рычит на всех, стоит допустить хоть малейшую оплошность. Персонал старается не попадаться ему на глаза и передвигается, чуть ли не мелкими перебежками и по стеночке. И только Юнги, как всегда рядом. Он знает, что омегу что-то гложет, но пока не лезет с расспросами. Когда Ким в очередной раз срывается на менеджере из почтового отдела, у альфы заканчивается терпение и он, дождавшись, когда Тэхен вернется в свой кабинет, заходит следом, плотно прикрывая дверь. Омега останавливается в центре комнаты и с непониманием смотрит на него. — Поговорим? — Мин сцепляет руки на груди и выжидающе смотрит на парня. — Не о чем. Все в порядке. — Тэхен проходит к своему креслу и, удобно в нем разместившись, принимается перекладывать бумаги с места на место, создавая вид бурной деятельности. Юнги становится рядом и упирается бедром в край стола, недолго наблюдая за действиями директора, а затем забирает из его рук документы и разворачивает в кресле лицом к себе. — Есть о чем, Тэ. Ты три дня как с цепи сорвался. Все от тебя уже шарахаются. Куда делся спокойный и уравновешенный Ким Тэхен, способный оценивать и просчитывать шаги наперед? — Я не понимаю, о чем ты. Со мной все в порядке. — Ким упирается и отрицает всё сказанное ему, хотя в глубине души знает, что Мин прав. — Да-да, конечно. Послушай меня внимательно. Я знаю тебя уже много лет, провожу времени рядом больше, чем кто-либо. Да ты даже свидетелем у меня на свадьбе был. Ты думаешь, я не вижу, что с тобой что-то не так? Давай, выкладывай. — Юнги отходит к мини-бару, наливая себе и Киму виски в стаканы, и возвращается, отдавая один омеге. Тот смотрит с минуту на него, а затем закатывает глаза и, приняв напиток, шумно выдыхает. Ему и правда нужен совет и личный помощник вполне подойдет для этого. — Дело в Чон Чонгуке. — омега делает глоток и продолжает. — Я поговорил с Ли и вышел на улицу из ресторана, а тут он, злой, как демон, из-за денег, мы на парковке стояли, потом Минсон вышел, оскорблять начал, а Чонгук ему врезал. Меня забрал и увез на звезды смотреть, а потом… — он снова отпивает напиток, словно собираясь с мыслями, продолжать ли. — Потом мы целовались, и это лучшее, что со мной когда-то было. Я ни с кем такого не испытывал. Этот альфа крышесносно целуется и пахнет так невероятно вкусно, а еще тело у него идеальное. Ким отставляет стакан на стол и закрывает лицо ладонями. Он правда пытался. Три дня пробовал нормально функционировать. Ночами распадаясь от собственных мыслей и коротких мокрых снов, в которых альфа не бросает его одного, а снова и снова дарит наслаждение, целует влажно и пошло, трахает на капоте «шведки» и оставляет отметины по всему телу. Тэхен устал. Его воспаленный мозг подкидывает ему пошлые картинки, а желание быть рядом с Чонгуком только растет. В первую ночь он напился и проплакал на полу в ванной комнате почти два часа. Ночь их разговора закончилась самоудовлетворением в душе и утренним самобичеванием. Последующие ночи проходили все как одна. Он засыпал и просыпался, все еще ощущая фантомные прикосновения на коже, и это выматывало. — Он отшил меня, Юнги! Сказал, что мы не пара и, несмотря на всё притяжение между нами, он считает, что это случайность, и мы не должны испытывать друг к другу подобное. — Ким смотрит в глаза друга с таким отчаянием и болью, что Мину не по себе. Не привык он видеть таким своего мальчика. — И ты отступил, чтобы затем терзаться? Медленно сходить с ума? — Юнги знает, что не нужно поощрять самобичевание Тэ. Он идет другим путем. — Когда тебя устраивали отказы? Пусть он старше, но не значит, что умнее. Судя по тому, что ты рассказал, он включил логику и голову, выключая чувства, которые и его беспокоят. Он в чем-то прав, вы разные. Только вот судьба та еще шутница видать, и решила свести вас в одной точке. Рискнуть всегда стоит, особенно если веришь в результат. Гораздо хуже, даже не попытаться. Хотя, даже если я не прав, ты всегда сможешь поплакаться мне. Тэхен понимает, что Юнги прав. Он не должен страдать от этого один. Чон Чонгук обязан взять ответственность за его утренний стояк и растерзанное сердце.***
Хосок снова поглядывает в сторону, куда умчался Чонгук. Они третий день не вылезают с этой чертовой трассы. Когда тот ему позвонил ночью и дал согласие на участие в уличных гонках, альфа сначала удивился и подумал, что друг шутит. А утром, уточнив еще раз, учинил допрос. Только Чон молчал и на все расспросы отвечал односложно и неинформативно. Три дня альфа чернее тучи, а запах пачули душит и вызывает дискомфорт. Хосок знает, что тот встречался с Кимом, и догадывается, что в этом причина плохого настроения альфы. Когда им позвонили из банка, Хосок не поверил сначала, а Чонгук сорвался и укатил в неизвестном направлении, а вернувшись, мечется, как загнанный в клетку зверь. Рев мотора разрезает вечернюю тишину, Чонгук равняется с Хосоком и тот останавливает секундомер. Прогресс очевиден, однако альфа все еще отстает по времени от главного противника и нынешнего лидера гонок Ким Мин Су. До заезда еще три дня, они успевают подготовиться, но Чонгук все равно ощущает трепет. Его зверь беснуется и рвется прочь, терзая грудную клетку. Воет и когда альфа на него шикает и приказывает заткнуться, тот в угол забивается и скулит. Сейчас нельзя чувствам поддаваться, на кону слишком многое. Только на дороге он очищает голову и отпускает все мысли о сладком омеге. А потом наступает ночь. И снова все по кругу. Его губы, словно мед, руки, с длинными изящными пальцами, голос, бархатный и глубокий. Чонгук с ума сходит от воспоминаний. Он бы сейчас рванул к золотому мальчику, но сдерживается. Они на разных полосах, мчатся навстречу друг другу, но, если столкнутся, беды не избежать. Вместо этого он снова и снова гонит «Августу» по трассе, проходит маршрут раз за разом, делает все, чтобы прогнать мысли об одном омеге, который душу вырывает, вместо нее на трон усаживаясь, и наманикюренным пальчиком деловито его зверю сесть приказывает. Он напоминает себе, что Тэхен мечта несбыточная и не досягаемая. — Сколько? — снимая шлем, альфа спрашивает у друга. — Отстаешь на 4 секунды. — Хосок просто констатирует факт, а Чон уже рычит и злится. — Ты же понимаешь, что действовать все равно будешь по обстановке? — Нужно ускоряться на последнем круге. Тогда будет результат. — Чонгук устало трет переносицу. — Послушай себя. Нам нужна победа, но не ценой твоей жизни. — Хосок не зря волнуется, ведь ускорение на дороге с крутыми поворотами опасно. — Успокойся. Я знаю, что делаю. Давай еще раз. — отрезает Чон и снова надевает шлем, а после поворачивает ключ в замке зажигания. Хосок лишь горько кивает головой, не в состоянии переубедить упрямца. Вот бы причина такого поведения появилась и исправила ситуацию, а то беды не миновать.***
Толпа гудит и скандирует имена фаворитов. Кто-то ведет стрим, показывая аудитории гонщиков и их фанатов. Десять мотоциклов готовы, и водители прогревают моторы, периодически газуя, чем вызывают еще больше криков. Гонки проходят на шоссе за пределами Сеула. Так безопаснее и нет полиции. Хотя с ними отдельный вопрос. На выезде из города стоят наблюдатели, которые должны предупредить в случае опасности. Схема отлажена и работает без сбоев. Сегодняшнее соревнование собрало невероятное количество зрителей. Слух о том, что в гонке участвует Чон «Демон» Чонгук расползлись словно вирус, привлекая внимание его прошлых фанатов. Ставки принимались онлайн и, судя по банку, победитель получит невероятную сумму. Чон нервничает, вернуться таким образом он не планировал. Его не беспокоит толпа, цель одна. Она сейчас красуется для фото в ярко-салатовом костюме на таком же неоновом Сузуки ровно в двадцати метрах от него и дико бесит. Внезапно в гул толпы врывается рев мотора. Зрители расступаются, и прямо возле гонщиков останавливается новенький Кенинсег. Чонгук на атомы распадается, ведь точно может сказать, кто за рулем, и дыхание спирает от концентрации иланг-иланга в воздухе. Омега в ярком бирюзовом костюме ступает на асфальт лакированными лоферами, и все умолкают. Тэхен знает, что привлекает к себе, а следовательно и к альфе нежелательное внимание, но больше держаться не намерен. Он изводил себя размышлениями, раз за разом прокручивая их разговор в голове, обдумывал слова Мина и терзался сомнениями, что совершенно не свойственно ему, а потом искал способ встретиться. Когда два дня назад Юнги скинул ему данные о гонке, он в очередной раз поблагодарил небеса за то, что у него есть такой друг, и принял единственно верное, по его мнению, решение. Его зверь внутри сейчас скулит и скачет, как ненормальный, словно перед ним мячик на нитке подвесили и достать не дают, а Ким шикает на него и просит подождать немного. Когда омега останавливается напротив Чонгука, толпа взрывается аплодисментами, криками и пошлыми комментариями. Чонгук не торопится снимать шлем, медлит мгновение, а затем, поддавшись отчаянному желанию, терзающему его все это время, стягивает его с головы и притягивает Кима за шею, жадно целуя. Пусть так, пусть глупо. Только, кажется, впервые за последнее время все становится на свои места, теперь он дышит без ноющей боли в груди и мир словно вновь обретает краски. — Удачи, Демон! — шепчет Тэхен в самые губы. — Ты моя удача, золотой мальчик! — ему отвечают так же шепотом. Сигнал к началу подан, и все гонщики встают у стартовой черты. На центр дороги выходит миленькая девушка-омега в коротеньких шортиках и кроп-топе, принимает исходную позицию и ждет начала отсчета времени. Все гонщики опускают визоры, и Чонгук сосредотачивается только на дороге и будущем маршруте. Он знает, уже чувствует, что в конце пути его будет ждать главный приз. Как только руки с сигнальными флажками опускаются, давая старт заезду, мотоциклы срываются с места, и зрители вновь оглушают ночную тишину криками. Теперь все внимание сосредоточено только на дороге. Она извилистая, крутая и каждый поворот может стать смертельным. Чон обходит противников одного за другим, стартовав согласно жеребьевке восьмым из десяти, сейчас он уверенно идет четвертым. Еще один поворот и соперник не справляется с управлением, и чтобы не слететь с трассы замедляется, а затем и вовсе останавливается. Чонгук замечает в зеркалах, как тот со злостью пинает свой мотоцикл, но тут же снова переключается на впереди идущего водителя. Ему не до сантиментов, ведь до финиша всего два круга. Мин Су мелькает кислотной зеленью впереди и заставляет набирать скорость выше, чтобы угнаться за собой. В предпоследний круг они врываются втроем. Чон по-прежнему третий и времени думать о чем-то кроме победы у него не остается. Адреналин зашкаливает, кровь пульсирует в висках, сжимая голову словно в тисках, и шумит в ушах, что доставляя дискомфорт. Он давно бы остановился, но не может себе позволить проиграть. Там, за финишной чертой его ждут не только победа и деньги. Там стоит Тэхен в своем бирюзовом костюме, возможно, кусает розовые губы в нетерпении, морщит носик с крохотной родинкой на самом кончике, хлопает длинными ресницами и смотрит через экран телефона на стрим невероятными глазами, цвета янтаря. Чонгук настолько хочет его обнять под гул толпы и брызги шампанского, что все остальное становиться чем-то не значительным и пустым. Гонщики практически дышат в спину друг другу, идя настолько близко, что между ними нет и метра. Чонгук ускоряется еще больше и обходит второй номер на целый корпус вырываясь вперед. Деревья проносятся с бешеной скоростью, а стрелка спидометра уверенно приближается к отметке триста. Впереди только один соперник. Су ловко входит в повороты, умело управляя своим мотоциклом, Чонгук не может это не признавать. Худшее, что может сделать гонщик — недооценить противника. Внезапно Сузуки, входя в очередную дугу, выпускает сноп искр, прочерчивая выхлопной трубой по асфальту, а Чонгук, не сбрасывая скорости, равняется с Мин Су. Теперь они идут плечо к плечу, а впереди маячат огни финиша. Они приходят к нему одновременно, и толпа взрывается спорами и криком. Такое впервые и организаторы удаляются, чтобы пересмотреть видео гонки еще раз и определить победителя. — Ты возвращаешься спустя два года и надеешься на победу? — альфа в зеленом костюме становится, почти вплотную источая едкий запах жженого дерева. — Твое время прошло, Демон! Теперь я король дорог. — Знаешь, когда собака много лает, она обычно не кусается. — Чонгук запускает руки в карманы черных карго, стоит расслабленно и спокойно, однако внешнее спокойствие не дает обмануть никого, особенно подошедшего сзади Тэхена. У него поджилки трясутся, от того, какой альфа сейчас. Его аура давит, показывает, кто здесь главный. От такого Чона омега скулить готов. Внизу живота стягивается тугой узел желания, и, когда Чон делает шаг назад, протягивая ладонь, все еще глядя на бывшего соперника, омега внутри бьется в истерике, вынуждая сразу же переплести их пальцы. Су от слов, сказанных ему, бесится, и не находит сразу что ответить. Он только открывает рот, как выходят организаторы с результатами и все внимание переключается на них. — По результатам гонки побеждает альфа, чей мотоцикл на пол колеса был впереди. В воздухе тишина висит такая, что слышны крики ночных птиц, живущих в окрестных зарослях. Все затаивают дыхание и ждут. Те, кто ставил на Чона, нервно кусают губы и заламывают пальцы, ведь они впервые так рискуют. Напряжение в воздухе возрастает до такого состояния, что кажется искрится. Тэхен нервно сжимает теплую ладонь альфы и чувствует успокаивающие поглаживания на тыльной стороне. Когда молчание затягивается и со всех сторон уже слышится нетерпеливый гул, голос в громкоговорителе объявляет: — Чон Чонгук! Толпа взрывается возгласами, поздравления мешаются с возмущениями и всё сплетается в единую какофонию звуков. Чонгук с сияющей улыбкой поворачивается к Киму, но тут же искры в его глазах гаснут, стоит ему заметить, как омега хватается руками за живот, болезненно стонет и падает на колени прямо ему под ноги.***
Тэхен чувствовал приближающуюся течку еще вчера. Но желание поддержать Чонгука и наконец-то показать ему, что, казалось бы, не пересекающиеся прямые могут соединиться в одной точке была сильнее сигналов организма. И вот он стоит рядом со своим альфой, держа его за руку, слышит имя, и тело пронзает внезапной болью. Он горит, а живот скручивает так, что приходится осесть на дорогу. Белье вместе с брюками стремительно намокает, и в голове становиться мутно от смеси запахов альф. Они противные до тошноты, вызывают рвотные позывы. Но его снова спасают, окутывают коконом из аромата пачули, на руки подхватывают и уносят прочь от толпы. Омега зарывается носом в шею Чонгука, жмется ближе, хнычет и как в бреду шепчет «Хочу». Чон увидев его состояние, плюет на победу и всех вокруг. Он бросает Хосоку ключи от мотоцикла и велит со всем разобраться, и даже не сомневается, что тот не подведет. Все его сознание сосредоточено на Тэхене. Он его цель и, судя по всему, приговор. Подхватив своего золотого мальчика на руки, он уносит его, усаживая в Агеру на пассажирское сиденье, аккуратно пристегивая. Тот руки тянет, обвивая шею, а концентрация его аромата в воздухе становится невыносимой. Чон на своего зверя рычит, приказывая держаться, а тот скалится и рвется забрать свое. Оказавшись в салоне, альфе приходится призвать всю свою выдержку, чтобы не трахнуть Кима прямо здесь. Тот ерзает на сиденье, хнычет и тянется к тому, в ком хочет утонуть. Машина выруливает на шоссе, направляясь в город. Они почти доезжают до черты города, когда Ким, что до этого клубочком скрутился на сиденье уткнувшись в его шею и шумно втягивая воздух, словно пытаясь надышаться перед тем, как у него заберут последний вздох, внезапно встрепенулся и, вцепившись в шею альфы руками проводит по ней языком от основания до мочки уха. Чонгук едва не теряет управление, вовремя съезжая на обочину. — Тэ, остановись, я не сдержусь. — выговаривает он, пытаясь вразумить, но тщетно. Ким льнет ближе, тянется с поцелуем и Чонгук дает ему его, тягучий медленный, словно испытывает на выдержку, хотя сам уже совладать с собой не может, держится из последних сил. Омега скулит, пока горячий язык альфы исследует его рот, пока они сплетаются, словно ядовитые змеи, пока внутри пожар горит такой, что после него ничего не останется, даже костей. Альфа тянет Тэхена на себя, сажает на колени и отодвигает сиденье, давая максимальное пространство для действий. Тэхен седлает бедра Чона, ерзая по ним, проезжаясь бугорком в своих брюках по явно выпирающему стояку, чем еще больше провоцирует того. Чонгук не хочет навредить, но и не в силах отказать тому, о ком в последнее время мечтал и с именем которого кончал каждый раз, удовлетворял себя, стоя под теплыми струями воды в душе, представляя, как бы отражался от кафельных стен бархатный стон. — Чонгук, помоги, пожалуйста. Я так хочу тебя. Дай мне это. — Ким разрывает поцелуй, лижет малиновые истерзанные губы, и голову назад откидывает, когда его целуют в шею, вылизывают ее, а когда под рубашку проникают длинные пальцы в чернильных линиях, перемещаясь на бусины сосков, слегка их сжимая и потирая большим пальцем, то и вовсе теряет связь с реальностью, выгибается и громко стонет. Этот звук, слаще музыки. Он бы век слушал голос Тэхена. Их запахи смешиваются, тянутся сладкой цветочно-древесной патокой, пьянят и обволакивают. Желание обладать и поддаться искушению не просто растет, оно становится на первую ступень пьедестала и уже больше ничего не сможет с ним соперничать. Движения обоих судорожные, лихорадочные, а поцелуи уже не нежные, а кусачие и резкие, оставляющие ранки на губах обоих. Чонгук тянется к пряжке ремня омеги, расстегивая ее, а тот ерзает в нетерпении, хочет освободиться от влажной от смазки ткани, неприятно липнущей и раздражающей нежную и особенно чувствительную сейчас кожу. Лязг пряжки смешивается с постаныванием омеги, а затем Ким чувствует, как его белье приспускают, освобождая колом стоящий и выпускающий предэякулят член, как тонкие пальцы проникают сзади, оглаживая вход, обильно сочащийся смазкой. Он инстинктивно подается назад в попытке насадиться на пальцы, желая ощутить их в себе. Чонгук рычит хрипло, смазку пальцами собирает, кружит ими вокруг дырочки, но дальше не проникает и снова целует напористо, пуская мурашки по телу. Пальцы и язык дублируют свои манипуляции, отчего желание достигает пика. Тэхен не выдерживает стимуляции и кончает, пачкая спермой одежду Чона и свой живот. Такого не было с ним, чтоб от одних пальцев и языка, даже без проникновения, он кончил только от ласковых прикосновений и поцелуев. Ким опирается в плечо альфы, он вымотан и тяжело дышит. Но хочет еще, ему мало. Этого альфы, кажется, теперь всегда мало. — Золотой мальчик так хорошо постарался. Давай сейчас немного отдохнешь, и мы продолжим, хорошо? — Чон гладит его по волосам, шепчет на ушко, успокаивает. В ответ чувствует легкий кивок головой и ссаживает с себя разомлевшего парня, а затем, достает из бардачка салфетки и убирает следы их шалости, очищая сначала омегу, а затем и себя. Сняв куртку, он накрывает Кима, свернувшегося калачиком на сиденье и мирно посапывающего уже. Чонгук убирает прядь, спадающую на лоб, и нежно проводит кончиками пальцев по щеке парня, а когда хочет убрать, замечает, что тот сквозь сон тянется инстинктивно, хочет продлить прикосновение, ощутить немного тепла чужого тела. Омега ласковый, трепетный, нежный, только сам забыл об этом. Альфа ему напомнит. Агера выруливает на дорогу, и альфа ведет аккуратно, не торопясь. Ему незачем тревожить спящего парня. Он не знает адреса Кима, а охрану тот с собой сегодня не взял. Можно было бы позвонить помощнику Мину, но Чон отметает эту идею. Решение приходит само, и он направляет автомобиль в сторону своей квартиры. Когда они подъезжают к жилому комплексу, альфа аккуратно отстегивает ремень безопасности и берет Тэхена на руки. Тот сразу жмется теснее, хочет ближе быть, урчит довольно, утыкаясь в пахучую железу, и снова шумно втягивает воздух, разлепляя глаза. В них костры желания и похоти пылают, и их всполохи завораживают, затягивают. — Чонгук, я так хочу тебя. Это невыносимо, я словно не могу утолить жажду, словно я в пустыне, передо мной оазис, а я глупый, совсем забыл, как пить. И это выжигает изнутри. — Ким тянется к губам с милой родинкой под нижней, припадает жадно, доказывая, что ни слова лжи не сказал, что все правда, и сейчас у него лишь один источник, это альфа, что на руках бережно несет хрупкое тело в свою квартиру. Они оказываются в прихожей, и Чон опускает его на пол, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь, но не успевает опомниться, когда стройное тело прислоняется сзади, впечатывается в крепкую спину, а чужие губы оказываются на позвонке, над воротом футболки. Тэхен целует, покусывает, все цепи срывает и округляет глаза, охая от неожиданности, когда через мгновение его спиной вжимают в стену, совсем не нежно вгрызаясь в пухлые губы. Чонгук не нежничает уже, горячими ладонями судорожно шарит по телу, сминает ягодицы, оставляя следы от пальцев на нежной коже, вылизывает шею и кусает за мочку уха, вырывая громкий стон. Вставший еще в машине член доставляет ужасный дискомфорт от соприкосновения с тканью белья. Тэхен, пробирается под футболку, изящными пальцами проходится по ребрам альфы, слегка царапая короткими ноготками, оставляя свои следы на подтянутом теле, словно метя своё. Его руки спускаются ниже, расстегивая пуговицу и молнию на штанах Чона, а затем проникая под кромку белья и обхватывая толстый член. Чонгук издает рык, и от него у Кима поджилки трясутся, он хочет на колени встать, и он не пугается этому желанию, а следует ему. Чон видит, как омега опускается на пол и стягивает с него белье вместе с брюками до колен и облизывается, словно кот, а затем проводит языком по всей длине ствола, очерчивая кончиком каждую выступающую венку. Губы касаются головки и Тэхен вбирает ее на пробу, кончиком языка дразня уретру и вызывая новый полу-стон полу-рык. Он медленно опускается ниже, берет половину, и посасывает аккуратно, постепенно набирая темп. Чонгук запускает пальцы в спутанные волосы, не сильно сжимает у корней, подстраивая темп. Во рту омеги горячо, а вид сверху на сосущего его член парня настолько шикарен, что хочется отпечатать в памяти навсегда. Тэхен насаживается, уже полностью вбирая в себя ствол до основания. Головка то и дело упирается в стенку горла, а Ким втягивает щеки, создавая дополнительную стимуляцию. Он тянется к собственному члену и, проведя одной рукой от головки до основания, издает грудной стон, что вибрацией проходится по горлу и пускает волну наслаждения по телу альфы. Чонгук внезапно отстраняется, а Тэхен обиженно скулит, но его тут же поднимают рывком на ноги и, подхватив под ягодицы скользкие и влажные от обильно выделяющейся смазки, вынуждают обхватить торс альфы ногами, лишь бы удержаться. Чон целует снова и снова. Их языки переплетаются, альфа посасывает кончик языка омеги, сминает поочередно губы, которые уже стали фетишем, наверное. Тэхен расцепляет ноги и соскальзывает на пол, тянется к футболке альфы, стаскивая ее, и оглаживает каждую мышцу, поцелуями припадая к шее, ноготками проходится по груди, задевая бусины сосков, и, слыша довольный выдох, продолжает спускаться ниже. Чонгук расстегивает пуговицы на рубашке омеги и тянет его за собой в спальню. Кажется, по пути туда разбивается несколько ваз, что стояли в коридоре, и торшер тоже нужен будет новый, но кого это сейчас волнует. Их путь торопливый, за ними остается дорожка из деталей одежды и обуви, а в спальне они оказываются абсолютно обнаженными. Чон укладывает Тэхена на кровать, а сам отстраняется, любуясь открывшейся перед ним картиной. Парень, что лежит сейчас так раскованно на еще не смятых простынях, прекрасен, совершенен, как экспонат в галерее искусств. На бледной коже проступают следы его губ и рук, и это заставляет зверя внутри довольно урчать и облизываться. Он оглаживает стройные ноги, разведенные и согнутые в коленях, проводит руками по внутренней стороне бедер и склоняется, целуя живот, омеги и, лаская горячим языком вокруг пупка, поднимается выше. Симптомы течки снова набирают обороты, а возбуждение от губ и рук только усиливается, скапливаясь внизу живота и заставляя позорно скулить и извиваться от каждого действия альфы. Тэхен чувствует, как смазка уже обильно вытекает, пачкая простыни. А Чон мучает, выцеловывая каждый миллиметр его тела, но все еще не дав того, что сейчас желанней всего. — Чон…ах…гук, прошу, трахни меня уже наконец. Я не могу больше. — Тэхен стонет громко и голос срывается, он правда уже на грани. — Так не сдерживайся, мой золотой мальчик. Кончай. — Чонгук наклоняется и вбирает губами бусину соска, терзая ее языком, а рукой проводит по члену омеги вверх-вниз несколько раз, и Ким больше не может сдерживаться, с громким стоном обильно кончая себе на живот, пачкая себя и руку альфы спермой. Чонгук отстраняется и, целуя омегу в висок, тянется к тумбочке за салфетками. Стирает все следы с живота Кима и вытирает руки, а затем достает из ящичка смазку и презервативы. Тэхен все еще разнеженный после оргазма пристально следит за каждым движением альфы и видит, как перекатываются мышцы под кожей, как на широкой спине пляшут замысловатые рисунки, отзываясь на действия Чона, и фантазия подкидывает ему картинки, как красиво это будет смотреться, когда внутри него будет член, и как его размашистыми толчками будут втрахивать в эту кровать, совершенно не жалея. Возбуждение накатывает новой волной, и он судорожно втягивает воздух. Чонгук слышит тихий всхлип и, повернув голову, встречается с жадно облизывающим губы Кимом, его радужки полыхают огнем желания, да что там, он и есть желание в чистом виде. Тэ ёрзает задницей по матрасу, его аккуратный член снова возбужден, а альфа улыбается хищно этому представлению, предвкушая, как Тэхен будет стонать и извиваться под ним. Он переворачивает парня на живот и, не сдержавшись, шлепает по аппетитной половинке, от чего омега выпячивает задницу больше. Выдавив смазку на пальцы и немного согрев ее, растерев между ними, Чонгук просит его встать на колени и, когда Ким выполняет, упираясь локтями в матрас, еще раз шлепает по ягодице и сразу же зацеловывает место, слышит стон и скулеж, когда проникает в сочащуюся смазкой дырочку первым пальцем. Обилие смазки дает сделать это свободно, и Чон добавляет сразу же второй палец, оглаживая тугие стенки, растягивает для себя, готовит. Тэхен чувствует легкий дискомфорт, но, когда альфа начинает двигаться внутри, разводя пальцы и одновременно целуя поясницу, ямочки над ягодицами, шепчет что-то о том, какой он, Тэхен, замечательный, нежный и желанный, как красиво звучит его бархатный голос, когда с губ срываются стоны и ему нужно стонать громче и не сдерживаться, омега сам подается назад, насаживаясь уже на три пальца. Чонгук трахает его ими, добавляет четвертый и, найдя простату, теперь ускоряет движения, попадая каждый раз четко по ней. Тэхен стонет громко и пошло, облизывает губы, подмахивает бедрами, распадается бесформенной массой на постели и просит еще, хочет большего. Ему так хорошо, что это за гранью. Он не понимает, как еще до сих пор жив. Он в руках этого альфы готов вечность провести. Удовольствие накатывает волнами, не отпускает и пальцы на ногах заставляет поджиматься. Чонгук вынимает пальцы и, распечатав презерватив, раскатывает его по члену, что так и ждал к себе внимания, но альфа держался, желая доставить удовольствие тому, кто кажется, в крови теперь по венам растекается сладкой цветочной патокой. Чонгук если и захочет уйти, не сможет. Альфа садится на кровать, подобрав под себя ноги, и тянется к тюбику лежащему рядом. Выдавив смазку и распределив по всей длине члена, он подтягивает омегу за талию и поворачивает к себе лицом, глубоко целуя, затем спускаясь губами по шее и прикусывая тонкую ключицу, усаживает на свои бедра так, чтобы колени Тэхена удобно упирались в матрас по обе стороны и он мог на них встать. Ким мутным взглядом смотрит, пытается сфокусироваться, а оказавшись лицом к лицу тонет в черноте взгляда напротив, там столько страсти, желания, силы, а главное жизни, что Ким вечность глаз отвести от него не сможет. — Готов, мой золотой мальчик? — спрашивает альфа и, получив в ответ уверенный кивок, приставляет головку к входу и толкается, проникая внутрь разгоряченного тела. — Черт! Ты такой большой. — Ким, несмотря на все усилия Чонгука и природную смазку, все равно узкий и от дискомфорта шипит и жмурится. Чон замирает, войдя едва ли на треть длины. Дает привыкнуть, вылизывает шею, плечи, грудь парня, а когда Ким расслабляется, за талию плавно опускает его полностью на член, выбивая из груди громкий стон. — Твой голос как музыка. Готов его записать и вечно на повторе слушать. — А в живую не хочешь? — притворно дует губы омега. Чонгук на это подбрасывает бедра немного, входя еще глубже, а Ким от этого взвизгивает и умолкает, начиная плавно двигать бедрами по кругу, дразнит себя и альфу. Чонгук удерживает его за талию, немного приподнимая и выходя на половину из горячего нутра, не дает опуститься снова и начинает двигать бедрами сам, вгоняя член до основания. Тэхен хватает ртом воздух, цепляясь за плечи альфы, чтобы удержаться, царапается и кажется, едва на атомы не распадается. От грубых толчков его ведет, ноги дрожат, а голос срывается. Когда альфа, продолжая находиться внутри укладывает его на спину, ноги просто разъезжаются в стороны, а затем Чонгук, прикусывая косточку на щиколотке, закидывает их себе на плечи и входит под новым углом, проезжаясь головкой по простате, омега выгибается дугой, а потолок плывет. Все его тело откликается на каждое действие мужчины, казалось бы, став сплошной эрогенной зоной. Ким не выдерживает долго и снова кончает первым, а Чон наконец не задерживаясь и сделав еще несколько толчков, изливается следом. Выйдя из растраханной дырочки, он целует обессиленного парня, но уже нежно и мягко, без напора, снимает презерватив и, выбросив в корзину, поднимает не сопротивляющегося парня на руки и несет в душ. Настроив температуру воды, он вместе с Тэхеном становится под теплые струи, сам намыливает его, аккуратно и нежно проходится по чувствительной коже, на которой виден каждый след, оставленный им, любуется полусонным омегой, что сейчас выглядит как котенок, а не успешный бизнесмен, который не щадит конкурентов. Он такой теплый, домашний уютный, что альфа не сдерживается и чмокает в кончик носа, в ту самую милую крохотную родинку. Он сам обтирает его полотенцем, а после накидывает халат на плечи. Чонгук отворачивается на минуту, чтобы взять другое полотенце для себя и застывает с мягкой тканью в руках, поскольку к его спине прижимаются сзади, обвивая талию руками и утыкаются носом в позвонок. — Ты больше не скажешь, что мы не пара? Правда ведь? — Тэхен спрашивает и шмыгает носом. — Не говори так. Я думаю, что ты мой кусочек. Тот, который подойдет только мне. — Не скажу, Тэ. Как бы я ни старался отрицать это, но, кажется, мы действительно друг для друга. — Чон разворачивается в его руках, смотрит внимательно в глаза цвета янтаря, гладит большим пальцем по щеке и нежно касается губами лба. Они выходят из ванной и, сменив постельное белье, ложатся спать. Впервые им обоим не кажется, что постель холодная, как было раньше всегда, а крепкие объятия не раздражают, а создают особый кокон, за пределы которого не хочется выходить. Никто из них не знает, как сложится дальнейшая жизнь, но каждый уверен, что друг без друга, по отдельности это будет не целое, а только осколки. Они уже пробовали. Судьба очень странная, она не делает различий, не утруждает себя вопросами и понятиями «хорошо» и «плохо», «правильно» или же «неправильно». Она просто позволяет двум параллельным прямым сходиться в одной точке на линии горизонта. А дальше, все уже зависит от того, как они оценят этот ее шанс, воспользуются или нет, создадут что-то новое или же разойдутся снова. Но если не рискнуть, не попробовать, не поставить все на кон, то никогда и не узнаешь, что выиграл больше, чем ожидал. Эти двое рискнули. И, похоже, сорвали джек-пот.