Я собственноручно измерил

Антон не знает, когда он втянулся во всю эту движуху и стал сходить с ума по кому-то. Но это с ним случается, и пути назад он не видит. Он обычный, ничем не примечательный парень, бизнес-информатик — как написано у него в дипломе, лодырь-ебанатик — как он сам себя ощущает по жизни. Работа даёт ему возможность покупать себе раз в месяц классные брендовые кроссовки и платить за квартиру, доставшуюся от родителей, ну а также жить в более-менее комфортных условиях. Хобби у Антона банальное, по его мнению. Стендап он любит, его тот нет. Зрительской симпатией он не пользуется. С его шуток даже не смеются. В итоге Шастун находит себя в другом, кхм, деле. В русский кинематограф он не верит от слова совсем, но иногда что-то отечественное у него на экране мелькает. В один из таких разов он видит его и развидеть уже не может. Высокий, голубоглазый, утонченный, с правильными чертами лица, с охрененным телом — мечта любой девочки, а теперь и его. Антон геем себя не считает, но на парней изредка заглядывается. Теперь он очень хочет изобрести сексуальную ориентацию, когда возбуждает только Арсений Попов и романтические чувства только к нему. Арсексуал? Гомосений? Поповбой? Арсесек? Антон подписывается на все фанатские паблики в контакте, телеграм-каналы и что там ещё есть, чтобы вместе со сходящими с ума девчонками следить за каждым его вздохом. Шастун не понимает, что его так цепляет, но этого человека ему хочется… узнать лучше. Он смотрит с ним все фильмы, сериалы, рекламы, подкасты, эфиры и всё, что находит. Арсений такой разнообразный, интересный, весёлый, необычный. Больше всего нравится наблюдать, когда этот человек без роли, хотя, возможно, на всяких интервью он тоже кого-то играет. Галерея Антона теперь полнится фотографиями Арсения Попова, которые он использует не только, чтобы на него любоваться. Шастун не будет говорить о том, что он часто делает в ванной и в своей комнате, глядя на этого человека. Это, мягко говоря, некрасиво, грубо говоря, он извращенец. Гиперфиксация на ком-то его не до чего хорошего не доведёт. Но в данный момент времени Антону похуй. У него есть то чувство, которое мотивирует его, и ему кажется, что это самое прекрасное, что вообще может быть. Под фотографиями Арсения пишут множество непристойностей. Антон держится, хотя в удовольствии или в мучении читать всё это он себе не отказывает. Там Арсения уже по частям делят, хотят забрать, предлагают побыть папочкой и не той, которая на столе лежит, хотя Антону разложить этого человека на столе очень даже хочется. Но он не имеет права такое думать, а тем более говорить. Арсений заигрывает с публикой — это заметно. Специально то влажную фотосессию устроит, ну, в воде которая, то плечико провокационно оголит на фото, то хэштеги напишет такие, что и комментировать больше не нужно. В толерантной России в фанатеющих по Арсению группах парней мало, даже странно почему. Антон и комментарии от парней не видит под чужими постами, только есть те, кто ревнует к нему свою девушку. Шастуну смешно. Зачем ему какая-то там девушка, если есть Арсений? В группах столько всего интересного придумывают, там и за деньги делают фотографии с Поповым, и раскладывают карты на него, и кучу всего другого. Любимым занятием Антона становится поиск по формулам. И да, он не сошёл с ума и его не потянуло в сторону математики или физики, всё прозаичнее и приземлённее. Он узнаёт девичью хитрость по определению размера члена по фото в полный рост через другие части тела. Сначала он читает посты на эту тему по приколу, а уже через неделю, вооружившись линейкой и гуглом, пытается узнать сколько сантиметров у Арсения длина носа, какой размер стопы, какое расстояние между пальцами рук и соотношение между плечами и бёдрами. Методик расчета дофига, и Антон изначально все проверяет на себе и, если у него получается более-менее точный результат, значит формула работает. Но разные формулы, которые работают на нём, на Арсении дают разброс на тридцать сантиметров, и это и грустно, и смешно одновременно. Антон кучу времени на это тратит, а результата никакого. Это максимально тупо, и он считает себя уже помешанным, но у него навязчивая идея — узнать количество сантиметров. Зачем — он не знает. Когда очередная формула даёт полметра, у него возникает желание просто написать в личку и вежливо поинтересоваться, какой длины у Арсения член. А что, это будет оригинальненько, навряд ли кто-то первым сообщением такое спрашивал у того, хотя, зная фанатов Попова, Антон может сказать, что тому по пять сообщений в день подобных приходит. Дни идут, тупое желание из головы Антона не уходит, и он не понимает, как с этим бороться. Он даже на работе вместо отчётов теперь это высчитывает. У Антона есть несколько тупых идей, как до Арсения добраться. Можно начать его сталкерить и вломиться в чужую квартиру, только после этого Антону светить будет кое-что похуже солнышка. Можно найти знакомых знакомых Арсения и постепенно подобраться к нему через компанию, можно начать терроризировать его сообщения личным дневником, но Шастун ещё не готов к такому. Вероятно, есть какой-то адекватный способ, но Антону в голову он не приходит. Может, если он когда-нибудь накопит хорошую сумму, сможет заказать Арсения провести ему что-нибудь, но у Антона одни неприличные варианты. И когда он только становится таким пошлым? Ещё есть одна запарка. Антон — в Москве, Арсений — в Питере. И между ними сотни километров, ну или четыре часа на сапсане. В Санкт-Петербург он пока поехать не может, но планирует такую поездку на отпуск. Только вот Арсений сам приходит к нему на порог, причём, в прямом смысле. Антона рано утром будят звонком в дверь, и он идёт открывать, покрывая матами нежданного гостя с ног до головы, но когда он распахивает дверь и видит знакомый силуэт, то думает, что ещё спит. Антон трет глаза, но видение не исчезает. Шастун еле сдерживает себя, чтобы не тыкнуть в него пальцем и проверить, что это реально живой человек. Возможно, просто похожий, но Антон слишком хорошо знает Арсения Попова, чтобы его не узнать. — Извините, я ваш сосед, недавно въехал, у вас не будет измерительной рулетки? — спрашивает Арсений. И Антон тупо кивает. Он глядит на этого человека, не понимая смысл его слов. А Попов неловко мнётся у него на пороге. Шастун не верит в происходящее, это какой-то абсурд. Он же не в романтической комедии или не в каком-нибудь фанфике, которые пишут фанаты про себя с Арсением. — Не могли бы вы мне одолжить рулетку? — А? — Антон выныривает из мыслей. — У меня её нет, но могу одолжить себя, — он несёт какой-то бред, и Арсений, кажется, смотрит на него как на придурка. А Шастун срочно пытается найти, чем исправить ситуацию, — у меня глазомер очень хороший. Арсений или его галлюцинация, Антон так и не решил ещё, звонко смеётся. — Ну, если я вас не сильно отвлёк ото сна, то воспользуюсь вашим предложением. Антон смотрит на него со значком загрузки в глазах. Вообще ему не хочется, чтобы Арсений понял, что он его знает, но, кажется, его поведение прямо кричит об этом и на сонливость все списать не получится. Он идёт за Поповым. Тот и правда оказывается его соседом, и даже не напротив, а прямо из следующей после его двери. У них в комнате одна стенка и Антону очень сильно хочется сделать в ней отверстие, чтобы подглядывать, но он себя останавливает. Шастун чувствует, что превращается в маньяка. Антон почти сразу же понимает, что враньё о глазомере ничем хорошим не закончится. — Мне нужно отмерить два метра под шкаф, который ещё не здесь, а пока прикрутить другие полки, — сообщает он, показывая Антону ещё не до конца обустроенную комнату. Шастун ощущает, что проебался по крупному. Сейчас он отмерит всё не так и потом в нём разочаруются. Линейки у Попова, естественно, тоже нет. Если бы была Антон здесь, наверное, и не понадобился бы. Тем более линейки у него ассоциируются не с тем чем надо. Шастун сам не знает, как ему в голову приходит эта гениальная идея или не ему вообще, но через несколько секунд он уже лежит вдоль стены, а Арсений, стоя рядом с ним на коленях, пытается отмерить от его макушки ещё три сантиметра. — Спасибо за помощь, — тот смеётся, и Антон неловко улыбается. Под конец они представляются и обмениваются номерами телефонов. Как ни странно, но это правда оказывается Арсений, который переехал в Москву из Питера. Это же не может быть совпадением? Антон возвращается к себе в квартиру и заваливается спать. Это он от стресса. Поздно утром кажется, что всё это было сном. На следующий день Арсений стучится за линейкой. Антон чуть не предлагает свой член, но вовремя замолкает. Линейка у него оказывается, и Попов уходит довольный. Ещё через день у него спрашивают, нет ли сантиметра. Шастун в шоке от чужой любви к измерительным приборам и от своих мыслей, связанных со всем этим. Вживую Арсений ещё красивее, хотя в этом он и не сомневался. Антон разглядывает его всего ничего по времени, но голубые глаза успевают ещё сильнее заворожить, а тело, такое же прекрасное как и на всех снимках, — разбудить страстное желание прикоснуться. Поближе этого человека узнать тоже хочется, но Шастун без понятия, как и что делать. Он собирается поздравить с новосельем, уже выбирает в магазине торт, но вдруг понимает, что Арсений, возможно, всё это не ест. Сложно, безумно сложно. Первых шагов он так и не делает, хоть сидит и думает только об этом. Попов приходит в четвертый раз и интересуется нет ли у него штангенциркуля. На охреневшую рожу Антона, который в очередной раз смотрит на него выпученными глазами, он реагирует смехом. — Я шучу. Хочешь зайти ко мне на новоселье? — предлагает он, и Шастун чуть не скачет на месте от счастья, но, сдерживаясь, говорит неуверенное: — Да. Они болтают, потом смотрят какое-то юмористическое шоу, и Антон поражается способности Арсения нестандартно мыслить и так каламбурить, что он задыхается от смеха. Всё происходит как Антон и мечтает. Они знакомятся ближе, разговаривают. В основном Шастун про себя всё выкладывает, Попов, в отличие от него, почти ничего не рассказывает. И Антон не может разгадать почему. Этот человек хоть и охотно общается, видно, что многое скрывает и это, на самом деле, очень Шастуна интересует и не только как фаната. Они встречаются ещё и ещё, и такие вечера становятся скорее правилом, чем исключением, только каждый раз Арсений стучится к нему и просит новый прибор для измерения длины. Антону даже гуглить приходится, что такое микрометр, калибр, лазерный дальномер, измерительное колесо, теодолит и так далее. Это какая-то шутка, но Шастун не может понять, зачем над ним так сильно издеваются. Когда они сидят в очередной раз и пьют вместе чай, ну, точнее Арсений — кофе, Антон — пиво, Шастун всё же просит Попова рассказать о себе, на что получает загадочное: — Ты и так всё знаешь. И Антон с ужасом осознаёт, что в телеграме показываются общие группы не только у него, а Арсений, как он выясняет, состоит во всех чатах и каналах о себе. Шастун понимает, что палится, но делать что-либо с этим уже поздно. Можно, конечно, наплести, что у него есть девушка и он ревнует, но это будет бесполезно, Арсений всё в нём видит прекрасно. И Антону стыдно пипец. Но теперь, когда терять уже нечего, то можно перестать мучаться и искать длину чужого члена. — Ты через телегу понял? — уточняет Антон. — И да, и нет, ты просто так смотришь, что сразу заметно, — улыбается Арсений. Шастуну вот сейчас не до смеха. — Что ещё заметно? — спрашивает Антон. Ему хочется, чтобы без слов поняли. Он не готов говорить. — Да много всего. А на самом деле — зачем ты там сидишь? — спрашивает Попов, давая ему возможность оправдаться, только вот у Антона идей вообще нет. Врать он не видит смысла, но тактика «молчание» становится его спасением. Они на пару дней закрываются друг от друга. Шастун пробует очередную формулу и психует — почему они не работают? Он идёт в квартиру Арсения с линейкой с одним единственным желанием. — Можешь просто снять штаны? Арсений глядит на него с долей скептицизма, но просьбу выполняет. — И трусы тоже, — говорит Антон. Странно, но его ещё не посылают. — Если ты скажешь мне возбудиться, к сожалению, это так не сработает, — усмехается Арсений. И добавляет, — тебе придётся помочь. Антон смотрит ему в глаза, потом — на линейку, потом — на чужой пах и сглатывает. Нет, он определенно не думал, что окажется в такой ситуации, потому что это полнейший абсурд. Перед ним стоит Арсений со спущенными штанами и бельём, а он неуверенно тянет руку к чужому члену. Он касается его, и Попов всё ещё не убегает и его не прогоняет, ему позволяют провести вверх-вниз несколько раз и почувствовать, как приливает кровь к этой части тела. И только в этот момент он сознаёт всю интимность положения. Арсений громко дышит и смотрит так доверительно, а Антон просто в ахуе. Ему кажется, что он что-то делает не так, в плане вся эта ситуация могла бы быть при других обстоятельствах и он виноват, что это сейчас происходит ради тупого замера. И Арсений, похоже, это понимает, но всё равно всё разрешает. Антон не может найти этому объяснения, только то, что ему всё ещё снится Арсений, живущий рядом с ним, или что он где-то сильно ударился головой и находится в коме. — Ну, готово, — усмехается Арсений и громко выдыхает. Антон достаёт линейку, но приложить нормально не получается, и вообще он только в данный момент осознаёт, как это всё выглядит, наверное, сюжет для порно получился бы интересным. Наконец-то удается четко рассмотреть цифры и понять, что все эти формулы полная херня, хотя он столько раз считал, что, возможно, несколько значений совпадают. — Доволен? — Попов всё ещё говорит несерьёзно, он явно позабавлен всей этой ситуацией. — Можешь написать в чат, где вы это там все высчитываете, — шутит он. — Откуда ты…? — возмущённо выдыхает Антон, что это вообще за дела такие, может, сталкер тут совсем не Антон, а Арсений? — Ну, я же группы иногда читаю, там много интересного пишут, на самом деле, — говорит Попов. — Ты ещё так на линейки смотрел, что мне показалось, что точно измерять что-то хочешь. Но, я думал, ты нос измеришь, глаза там, но не настолько напрямую попрёшь. — он тянется, чтобы застегнуть штаны, но Антон его останавливает. В голову ещё не успевает прийти мысль, а он уже подаётся вперёд, неся очередной бред. — Подожди, я ещё диаметр не измерил, — говорит Антон и слышит сверху смех. Самому тоже хочется заржать, но вместо этого он себя пересиливает и обхватывает губами член, пропуская его внутрь на несколько сантиметров. — Зачем тебе настолько точные мерки? — Арсений говорит уже более отрывисто, видно, что на него это действует. — Хочешь себе сделать статуэтку по размерам моего члена? — Емстемтменмо, — мычит Антон, стараясь двигаться. Он чувствует руки Арсения на голове, но тот не направляет, просто пытается держаться, всё же они посреди гостиной и это максимально неудобное положение. Шастун всё ещё пытается сдержать смех. Он точно спит. Арсений глубоко вздыхает и стонет, такого звука Антон не слышал ни в одном фильме или сериале от него, это что-то новое, интимное, необычное. Чужой член во рту почему-то не мешает думать, что будет дальше. Арсений его не отталкивает, хотя должен был выпроводить ещё после просьбы снять штаны, и это сейчас говорит парню о многом, например, что Арсению тоже в кайф и он чего-то хочет. Вероятнее всего, одноразовую связь, но Антон наивно надеется на что-то продолжительное. Он поднимает глаза, замечая чужой внимательный взгляд. Как-то его жизнь из жанра комедии резко переключается в драму. У Арсения глаза улыбаются, рядом с ними заметны мимические морщинки, и это немного выдает возраст, но тут хочется впаять банальную шутку про вино, что оно с годами становится только лучше, так и Арсений. Если пятнадцатилетним фанатам плевать, что их кумиру за сорок, то тридцати с хуем и в прямом и в переносном смысле летнему Антону тем более. Он втягивает щеки, старается найти чувствительные точки языком. Шастун не сказать, что совсем без опыта, конечно, после того, как он видит Арсения, мысли о ком-то другом голову покидают, с ним только остаётся резиновый член Арсентий, заказанный на маркетплейсе и доставленный по всем правилам в черном пакете. Только девушка на выдачи слишком громко говорила, что у него там товар восемнадцать плюс, и ржала, глядя в экран. Но это унижение — ничто по сравнению с тем, каким тупицей он себя выставляет перед Арсением, с каждой встречей только усугубляя ситуацию. У Арсения дрожат бедра, и Антон чувствует, как тот кончает. Это неожиданно и странно, и он точно не будет говорить, что ему прям так нравится и ничего лучше в жизни он не чувствовал. Арсений отходит на пару шагов и расслабленно плюхается на диван, а Антон идёт в ванную, прополаскивая рот с зубной пастой, стараясь вкусом ментола перекрыть всё остальное. Сейчас у него есть шанс смыться, но Арсений ловит его в прихожей. Антон не знает, как тому всё это объяснять. Чуть позже он замечает в руках у Попова линейку, и это пугает. — И куда это мы собрались, я, может, тоже хочу замеры сделать? — наигранно возмущается Арсений. Шастун не понимает, что происходит, с появлением Попова в его жизни у него так идёт абсолютно всё. — Ну, давай, штаны снимай, у меня тоже чисто научный интерес. Антон смотрит на спасительные два метра до двери, а потом — на заинтересованного Арсения с линейкой и неловко прикрывается. Он сейчас точно не готов к замерам, это у Арсения идеальное тело, без единого волоска под одеждой, ко всему прочему, а он вообще не такой. Попов смягчается. — Ну ладно, тогда гони рабочую формулу и давай параметры, которые нужно измерить, что там, размер стопы, носа, пальцев? Антон приваливается к стене и истерично смеётся. Кажется, шутка зашла слишком далеко. Он чувствует, что лоханулся. Арсений быстро серьёзнеет и осторожно касается его плеча. И Шастун ему благодарен. У него сейчас эмоциональный отходняк и его прям штырит. Легко перевести все в шутку, но когда все строится на одних только шутках это пугает, он не знает, что кроется под этим. Но в данный момент замечает такой же страх и с другой стороны и сразу же становится спокойнее. Он громко выдыхает. — Я не такой популярный, чтобы фанаты гонялись за размером моего члена, — Антон возвращает разговор в изначальное русло. — Ну, ты представь, что один всё же есть и ему жизненно необходимо это сделать, — Арсений начинает играть какую-то роль, и это красиво выглядит. — Пусть он несколько месяцев помучается с формулами, а потом посмотрим, — издевается Антон, чувствуя, как ему передают власть в этой игре. — А если я хорошо попрошу? — продолжает настаивать Арсений. — Я могу прям очень-очень хорошо, — он толкается языком изнутри в щёку, и это выглядит слишком соблазнительно, но Антон, пожалуй, к такому ещё не готов, ему и так не помешала бы неделя в каком-нибудь санатории, чтобы не свихнуться окончательно, после того, что он только что сделал. — Я вышлю формулу, и параметры, — говорит Шастун и всё же мчит к спасительной двери. Арсений за ним не гонится, и это хорошо. Антон пишет под постом, где кто-то все ещё пробует формулы, размер и приписывает, что собственноручно измерил, там всё равно не поверят, но Арсений, может, увидит и поймёт, что он всё ещё в игре, просто слегка помучает его ожиданием. Скоро ему отвечает какая-то ПоповА или какой-то. Антон почти уверен, что это он: «Вообще-то замеры нужно делать несколько раз, и у меня всё ещё твоя линейка» Антон улыбается и продолжает диалог прямо в чате группы: «Я вообще-то двумя способами сделал. А линейка тебе ещё потом понадобится» Кто-то из группы поддерживает их шутку, кто-то посылает таких шутников на хуй. И Арсений оскорбленно отвечает, что он вообще-то этого и ждёт. Антону так весело наблюдать, как Арсения хейтят его же фанаты за то что он как раз не притворяется не собой. Шастун к следующей встрече готовится лучше, и бреется, и одеколоном везде душится до такого состояния, что приходится отмывать его с не предназначенных для попадания спирта участков кожи. И нет, он совсем не бегает по комнате, держась за член, конечно, он же не настолько идиот. Он еле успевает выйти из душа и завязать полотенце на бёдрах, как в дверь стучат, и Антон начинает ещё больше суетиться, стараясь одеться, но вся одежда, лежащая на видных местах, потная и вонючая, поэтому он выбирает выйти к гостю в таком виде, тем более он уверен, что на пороге будет Арсений. — Я пришёл за рулеткой… — начинает тот, но оглядывает Антона и присвистывает, заходя в квартиру и захлопывая дверь. — У меня же её нет, — пожимает плечами Антон, почти сразу же жалея о своем телодвижении. Полотенце сидит не так уж крепко, и он не успевает его перехватить, когда оно распахивается и падает к ногам Арсения. — Я надеялся, что ты снова предложишь себя, — Попов всё ещё смотрит ему в глаза, давая время, чтобы поднять предавшую его вещь и вернуть на место или сбежать, но Антон отпинывает её ногой и тянется к Арсению. Всё же параметры чужого рта ему тоже хочется измерить. Попов отвечает, активно хватает его губы своими, добавляет зубы, и Антон понимает, что сегодня тоже будет интересный день. Он улыбается в поцелуй и тянет Арсения к спальне. — Мне снова прикажешь снимать штаны? — интересуется тот, разглядывая его в это время. — Давай, — говорит Шастун. Так он уже чувствует их на равных, правда не совсем, совсем такого никогда не будет, но по количеству одежды они к этому приближаются. — Что с формулами там у тебя в итоге? — спрашивает Попов. — Потом покажу те, которые работают, — обещает Антон. Арсений снимает с себя ещё и рубашку и всё остальное полностью. Антон видел это в фильмах, но в живую это в тысячу раз лучше: и рельефное тело, к которому можно прикоснуться, и россыпь родинок на коже, к которым Антон изначально критично относится, но в Арсении идеально всё. Со звёздами он сравнивать их не будет, так же как и с крошками шоколада, а то ещё дойдёт до того, что Арсений кекс с шоколадной крошкой и захочется его съесть. Насчёт «кекс» Антон, конечно, загибает, но вот в другом значении это слово идеально подходит. Перед таким только валиться на колени и трахаться, ну или валить и трахать, если позволят. Арсений раздвигает ноги, выгибается и демонстрирует себя, и Шастун замирает, примагничиваясь взглядом к человеку. — Ау, Антон, трогать тоже приветствуется, — Попов щёлкает перед его лицом пальцами. И Антон трогает, удовлетворяя своё желание ещё с самого первого дня их знакомства, точнее его влюбленности в Арсения. И так идеально получается, что Арсений с картинок в реальности оказывается в тысячу раз круче. Попов переворачивается на живот и виляет задницей, демонстрируя прогиб в пояснице, Антон кладет руки на ягодицы и сжимает их, стараясь заземлиться, к сожалению, заземление работает по-другому и он только издевается над собой. — Я готовился, — шепчет Арсений, — измерь меня сзади пальцами, а потом членом. Антон скоро с ума сойдёт от этих замеров. Это настолько смешно, насколько странно и глупо и как-то интимно тепло, только между ними. Шастуну всё очень даже нравится. Он нашаривает под подушкой смазку, конечно, куда же ему теперь без неё, особенно, когда объект воздыханий за соседней стенкой. Он добротно смазывает пальцы и погружает их внутрь. Антон старается казаться уверенным, но внутри у него сидит двоечник на экзамене, надеющийся, что фортанёт, ему уже фортануло, осталось не проебать. А лучше сделать всё с приставкой «вы-». Арсений сам насаживается на пальцы, показывает, как ему хочется, как нравится, и Антон старается внимать его движениям. Презерватив он пытается отрыть в тумбочке, но там их уже давно нет. Арсений говорит, что был недавно у врача и он чист, тот весь уже изводится от нетерпения, Антон вообще не фанат одноночных связей, а девушка у него была уже давно и после их отношений все было в норме, он коротко это объясняет, и ему разрешают прям так. Он приставляет ко входу головку, до конца ещё не вытаскивая пальцы. Антон раздвигает ими стенки, скользит внутрь и замирает. — У тебя большой диаметр, — хихикает Попов и срывается на стон, потому что Антон звонко шлёпает его по ягодице. Шастуна слегка это всё смущает, поэтому он и пытается быстрее продолжить, но понимает, что скоро будет шутка и про длину. Он нагибается вперёд, касается плеч и шеи губами и проводит носом по волосам на затылке: те мягкие, кудрявые, достаточно длинные и пахнут какими-то фруктами. Это приятно так же, как и жар чужого тела, обхватывающего его член со всех сторон. Он аккуратно входит до конца и даёт привыкнуть. Арсений настолько занят этим, что обходится без комментариев. Движения плавные и неторопливые, Антон хочет всё это прочувствовать, хотя он очень надеется, что это не в последний раз. Арсений более несдержанный, он подаётся назад и просит ещё и ещё. А Шастун ему даёт, постепенно ускоряя темп. Даже не верится, он сейчас живёт будто в мечтах. Возбуждение сбивает с ног, он валится на Арсения, точными толчками с маленькой амплитудой доводя его до оргазма, и сам отстраняется, выплёскиваясь ему на ягодицы. Антон падает бревном в кровать, Арсений оказывается поактивнее и идёт куда-то, вероятнее всего в ванную. Шастун надеется, что тот не повторит его вчерашний подвиг и не сбежит. Это будет очень обидно. Но Арсений возвращается с линейкой в руках. — Я не успел измерить другим способом. У Антона вырывается из груди хохот, ну что за человек этот Арсений. — Видимо, придется ещё раз все повторить, — сообщает он. И Антон пытается прикинуться одеялом, но это проваливается. — Нужно повторить, — соглашается Шастун, — только попозже как-нибудь. Арсений забирается к нему в кровать. — Ты вообще надолго в Москве? — интересуется Антон. Возможно, вопрос немного не в тему, но он боится, что у него когда-нибудь появится другой сосед. — Навсегда, — говорит Попов. — Ну, в ближайшем будущем точно, иногда будут съёмки в Питере, но здесь больше шансов получить стоящие проекты. У Антона на уме только стоя́щие объекты. Но он не озвучивает это вслух. — Значит замеры можно будет делать каждый день, — восхищённо говорит он. Арсений несильно пинает его в бок. — Теперь моя очередь вообще-то, — сообщает он. Антон мученически стонет. — Ага, конечно, с формулами поебись пока, — тихо говорит он. Арсений его целует на это возражение, и, если так будет каждый раз, Антон готов на всё. Правильную формулу Антон всё же выводит. И ему приходится всего лишь вооружиться линейкой и собственным телом, сначала предложить себя, потом полежать вдоль чужой стены, поделиться измерительным прибором и наконец, набравшись немного храбрости, пойти и всё сказать напрямую. И по этой формуле выводится не только длина, но и нечто большее, что уже нельзя высчитать. Например, растрёпанный Арсений, просыпающийся в его кровати по утрам, чужие горящие чувством глаза во время очередного момента то ли страсти, то ли чего-то более нежного и присутствие рядом кумира миллионов, но родного, любимого и любящего человека для него.