Под ногами слегка скрипели камушки, разбросанные по всей обочине дороги. Прохладный ночной воздух, едва шевелил непослушные светлые кудри. Девушка шла в глубокой задумчивости, успеет ли она дойти до места или придётся провести в пути ещё неопределённое количество времени. Остальные уже были там, она и без телефона это знала. Жаль, что пришлось задержаться, но иначе нельзя было отделаться от навязчивого маминого внимания. Столько лет прошло, а она всё ещё считала Машу своей маленькой дочкой! Это раздражало, но приходилось проявить понимание, родителей не выбирают. Только из-за всех этих слёз и уговоров, Маша отстала от остальных ребят, приходилось догонять, пока безуспешно. Сумка в руках не оттягивала рук вниз, но всё равно сейчас выглядела бесполезным балластом. Закинуть бы её в кусты! Но Маша себя одёргивала, ничего такого в самом деле, одна сумка не самый тяжёлый багаж.
Опять ветер овевал пылающее лицо, прохлада — это хорошо. Ночной воздух, даже в душные летние ночи всегда ощущался как приятный освежающий напиток. Маша вдохнула его, пропустила через себя и отпустила на волю. В этот час дорога была пустынной, что, конечно же, только к лучшему, не самая лучшая затея связываться с ночными водителями, мало ли что бывает у человека на уме. Например, он выпьет дрянной кофе в какой-нибудь кафешке и полусонный подберёт симпатичную попутчицу. И непременно начнёт приставать, не с домогательствами, так с разговорами, к которым Маша была расположена ещё меньше, чем к домогательствам. Нет, как-нибудь сама дойдёт до места, да, получит неприятную лекцию от Фёдора, но на то он и главный у них, чтобы распекать младших нерадивых членов группы.
И всё же длинный след от горящих фар и шуршание асфальта позади Маши, говорило о приближении какого-то транспорта. Раздался нетребовательный, почти робкий гудок. Маша остановилась и подождала, пока к ней подъедет машина. Белая иномарка, какая именно марка — неизвестно, Маша всегда плохо разбиралась в этом. Стекло с пассажирской стороны ползёт вниз, девушка чуть нагибается и видит круглолицего мужчину с дурацкой открытой улыбкой.
— Подвезти? — спросил он своими толстыми губами, похожими на двух прильнувших друг к другу гусениц.
— А вы не маньяк? — усмехнулась Маша, демонстрируя, что не боится.
Улыбка водителя стала шире, его, казалось, позабавил вопрос.
— Нет, не маньяк, — губы растянуты, а в глаза мелькает сонное выражение. — Я к дочери на свадьбу еду в Краснодар, если по пути могу подбросить.
Вот так взял и всё о себе рассказал первой встречной, ну настоящий маньяк. Маша кивнула и открыла переднюю дверцу. Села на удобное кресло, по настоянию Владимира, так он представился, пристегнулась, сумку положила на белые колени. Машина тронулась.
— Поздно вы! — Владимир вглядывался близоруко в дорогу. — Возрастом как моя дочка, мне бы успеть до регистрации! Знаете, я её пять лет не видел, как с её матерью развёлся, так она и перестала со мной общаться. Женская солидарность. Только я же не с дочерью развёлся, а с бывшей супругой. Но Ленка упрямая! Вся в меня, сказала как отрезала: «Ты мне чужой!» Да, как чужой, я ведь из бутылочки кормил её, сказки читал, на санках возил, — тяжёлый вздох. — Пять лет молчания, хотя вроде бы взросла уже, могла бы и понять. Ну не мог я с её матерью жить! Не мог. Понимаешь? — он мельком посмотрел на Машу.
— Понимаю, — коротко ответил она. — Мой папаша тоже из семьи свалил.
— Ой, — Владимир как-то виновато посмотрел на неё, потом вновь вернулся к чёрной ленте дороги. — Ну, разные обстоятельства бывают! Я вот от бывшей супруги ушёл, когда дочь на третьем курсе института была. От обязательств своих не отказывался, помогал деньгами регулярно, — сейчас он вздохнул. — А Ленка трубки не брала. И вот нате! Вчера звонит и говорит: «Папа, я замуж выхожу!» Я такой: «Когда?». А она засранка говорит: «Завтра». Молчим, значит, мы с ней и она спрашивает: «Приедешь?» Конечно, приеду! Руки в ноги и вперёд! Договорился, что у друга остановлюсь, чтобы перед загсом освежиться там, переодеться. Моя нынешняя супруга костюм погладила и в чехол положила, вон он на заднем сидении!
Маша с ленцой обернулась и правда увидела висевший на держателе чёрный силуэт зачехлённого костюма. Владимир продолжал, захлёбываясь рассказывать о своей Ленке и о том, какая она девка с характером. Всё было пропитано отцовской гордостью. Машу затошнило, хотя она ничего и не ела накануне. Просто вспомнился собственный папаша, тот спокойно придерживался мнения, что развод с женой автоматически упраздняет дочь из его жизни. Не парился человек и алиментами себя не унижал, как мать ни старалась, ни звонила, и ни подавала в суд, успешно от претензий отбивался. А ведь весёлый был человек, такой же жизнерадостный как этот Владимир, который всё никак заткнуться не может.
Маша явно недооценила потенциал Владимира говорить без перерыва. От дочки он упорхнул к своему студенчеству, такому же скучному как студенчество многих других людей. Просто подсвеченные ностальгией воспоминания о молодости кажутся человеку чем-то необыкновенным, а если копнуть, то суть одна — учились много, ели мало, любили как сумасшедшие. Маша вспомнила свой универ, ничего там примечательного не было, только учёба с неадекватной нагрузкой и крысы-однокурсники. Если же послушать Владимира, то выходило, что в юные годы он был ого-го! Такого набедокурил, что мама не горюй. Маше захотелось курить, но она теперь за ЗОЖ, так что нельзя.
Сонливое выражение ушло из глаз Владимира, и он принялся описывать чудеса своей дачи, какие они с женой огурцы выращивают, а помидоры размером с бычье сердце или бычий пузырь, Маша не разобрала. И всё-то ему нравилось! И клумбы с календулой, и новые окна, и мычание коров, которых дважды в сутки проводили по улицам на выпас и обратно.
— Жена ворчит, что гавной пахнет, а я не слышу! — радостно поделился Владимир.
Да, он, похоже, никого кроме себя не слышал. Маша подумала, что лучше бы уж приставал, чем мучил её разговорами. Впереди показался какой-то посёлок, а перед ним огороженное пространство.
— Здесь мне остановите! — потребовала Маша.
Владимир послушно сбавил скорость и притормозил машину.
— Пустынно тут, — он вновь широко улыбнулся. — Вы к кому-то в гости собрались? — попытался пошутить.
— Я живу здесь, — Маша открыла дверцу и вышла из машины, непослушные светлые волосы красиво растрепались.
Владимир хохотнул, его, очевидно, порадовало остроумие случайно попутчицы.
— Ну пока! — он махнул рукой и вновь завёл машину.
Маша посмотрела ему вслед с кривой усмешкой, затем она начертила в воздухе огненное колесо и дунула на него, знак исчез.
***
Владимир ощутил прилив бодрости, так что успел он и к другу заскочить, чтобы освежиться и на церемонию, где обомлел от красоты собственной дочери и гордыми родительскими глазами смотрел на свою Ленку. На банкете он подарил молодым крупную сумму, пожелал всего наилучшего и потом рассказывал соседям по столу, как подвёз девушку до кладбища.
— Забавная такая девчонка говорит, живёт там! — сказал он со смехом.
Гости как-то поёжились.
— А может, ты привидение подвёз? — подала голос соседка.
— Я вас умоляю! — воскликнул жизнерадостный Владимир. — Сколько лет живу, ни одного привидения не встречал! Просто у молодёжи шутки сейчас такие, не поймёшь их.
Его слушатели с готовностью закивали, разговор сместился на обсуждение нравов молодёжи и вышел крайне поучительным.
***
Маша вернулась к своей могиле, возле которой её уже ждал хмурый Фёдор, старик семидесяти лет.
— Ты чуть не опоздала, — недовольно проскрипел он.
— У мамы была, — Маша демонстративно зевнула. — Давай без нотаций старый, спать хочу.
Фёдор продолжал что-то ворчать, пока Маша спокойно укладывалась в собственном гробу, просачиваясь прозрачным телом через земляную насыпь. Хорошо, этот Владимир попался и хорошо, что он был достаточно уставшим, чтобы заметить её и остановиться. Только сонные водители и могут таких, как она увидеть. Маша закрыла внутреннее око и приготовилась спать. Да, такой вот ЗОЖ — загробный образ жизни, с активностью раз в год.
