***
Сейчас Тэхён сидит в кабинете отца. Здесь царит атмосфера величия и власти, окутывающая его присутствием. Высокие стены украшены массивными деревянными полками, на которых стоят книги по политике, экономике и истории. Каждая книга является свидетельством стремления Ким Соджуна к развитию. В углу кабинета возвышается массивный дубовый стол, столь же надёжный и прочный, как и его владелец. Поверхность стола покрыта плёнкой из тёмного кожзаменителя, на котором лежит множество документов и переплетённых папок, свидетельствующих о работе. На стенах висят портреты предков, чьи лица смотрят с достоинством и гордостью. Эти портреты не только подчёркивают старую родовую историю, но и напоминают о наследии, которое отец Тэхёна обязан сохранить и продолжить. За окнами раскинулся величественный вид на ухоженные сады и зелёные холмы, создавая иллюзию спокойствия и гармонии. Тэхён сидит в кресле раскинувшийся. Он, улыбаясь, смотрит, как отец наливает себе коньяк и сразу его выпивает. — Ким Тэхён! — громко говорит мужчина, смотря на сына. — Мы с матерью просили тебя! Пока идёт предвыборная кампания, никуда не лезть, а ты что сделал, гадёныш? — кричит старший Ким. Тэхён же улыбается. А что он сделал? Пошёл в клуб, для веселья принял дозу и расслабился. Что тут такого? Тэ продолжает смотреть на отца. Внутри всё заставляет смеяться и улыбаться. Здравый рассудок как будто в тумане. — Неужто было настолько сложно не хуевертить всякой дрянью, где тебя могут заснять репортёры! Ладно бы ты просто выпил, хорошо. Какого чёрта ты наркотой накачался и полез в драку к администратору? — мужчина кричит, не жалея собственного голоса. Тэхён продолжает сидеть молча и наблюдать. Ощущение, что вот-вот и у отца пойдёт из всех щелей огонь. Думая об этом, он начинает ещё сильнее улыбаться. — Мне это надоело. Я отправлю тебя в монастырь! Наберись там ума! Тэхён не сдерживается и начинает смеяться на весь кабинет истерическим смехом. Чуть успокоившись, он через всё тот же смех решает ответить. — Хорошо, папаша. Будет по-твоему. Но ты реально думаешь, что, отправив меня в монастырь, можно что-то исправить? — Да, думаю. И даже не надейся на женский монастырь. Тэхён не подаёт виду, но хочет снова зайтись в истерике. Дорогой папа не знает, что его сын гей. Поэтому сразу отрубил благоприятный вариант для него самого, но только не для Тэхёна. Парню двадцать три года. Отец — один из чиновников, но хочет продвинуться в избирательной кампании. Мать содержит сеть каких-то бутиков, которые не очень-то и интересуют Тэхёна. — Могу идти? — улыбается Тэ, а мужчина раздражается. — Иди, чтоб мои глаза сегодня тебя не видели, — бросает он и снова наливает себе коньяк, ведь из-за этого оборванца может всё пойти прахом по ветру. Тэхён, счастливый не только от бушующих внутри наркотиков, но и от решения отца в кои-то веки послушно идёт в свою комнату. На полу виднеются лучи света Луны, которая ярко сияет. Киму кажется, что как будто кто-то светит фонариком, но это просто реакция организма на наркотические таблетки. — Зачем отец так вцепился в тот монастырь? — бубнит себе под нос Тэхён. — Неужели ждёт возвращения Иисуса Христа? Но тот же вроде не на бумеранге летает… В плену своего собственного мира иллюзий Тэхён находится на грани реальности и фантазии, где каждый луч света Луны становится путеводной звездой в его искажённом восприятии, а сказанное слово — полнейшей чушью. Под влиянием наркотических таблеток его воображение превращается в пёстрое калейдоскопическое шоу, где реальность и вымысел переплетаются в неразличимую симфонию. Сидя на полу, Ким ловит лучи Луны, хотя они скользят между пальцами, ускользая от его хватки. В этой детской игре он находит смех и радость, не обременённые грузом забот и тревог. Спустя неопределенное количество времени разум начинает проникаться осознанием, а чувства постепенно возвращаются к нему из тумана наркотического опьянения. Ким поднимается, ощущая тяжесть в конечностях, и, улëгшись на кровать, погружается в объятия сна, где реальность смешивается с мечтами в неразличимую кашу образов и воспоминаний. *** Утро или день? Тэхён не знает. У него голова разболелась, будто кто-то молотком стучит по виску. Он приоткрывает глаза и пытается разобраться: сейчас вечер, или утро, или же уже день. Солнечные лучи проникают сквозь щели в занавесках, заливая комнату ярким светом. Сквозь мутный разум Тэхён вспоминает, что вчера провёл довольно интересный вечер, и теперь его бесит, что он не переоделся перед сном. Запах одежды, пропитанной дымом, алкоголем, немного пылью и потом, только усиливает боль в голове. Он медленно садится на край кровати, пытаясь собрать мысли. Похмелье не его лучший друг, особенно когда в голове кружится мешанина воспоминаний о прошлом вечере. Тэхён понимает, что ему нужно срочно приняться за восстановление себя, иначе день превратится в настоящее испытание. Ким медленно встаёт с кровати, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове. Он осознаёт, что сейчас самое время приняться за процесс выздоровления от похмелья. Вспоминая несколько проверенных способов борьбы с ним, он начинает планировать свой день. Первым делом Тэхён решает принять душ, чтобы освежиться и избавиться от запаха алкоголя. Тёплая вода поможет ему расслабиться и немного очистить организм от токсинов. После душа он намерен позавтракать. Парень спускается по лестнице и шарахается от голоса отца, который отлетает в голове звоном. — Уже проснулся, — недовольно смотрит мужчина. — Ешь, я уже всё организовал. — Что организовал? — сразу спрашивает Ким, вчерашний вечер у него всё ещё в тумане. — Как что, сынок?! — хлопает в ладоши мужчина. — В монастырь едешь. — Какой к чёрту монастырь? — Вот не нужно сквернословить тут. В мужской, как и договаривались вчера. Поэтому ешь и собирай вещи. Смутно, но парень припоминает этот разговор. Он изгибает бровь, смотря на отца. У мужчины уже маразм, скорее всего. Поэтому Тэ спускается вниз по лестнице. Интересное, однако, начало дня. Парень смотрит на часы, висящие на стене. На них почти полдень. _________________ Тэхён сидит в машине, уткнувшись в заднее сиденье, углублённый в свои мысли. В багажнике за ним, к сожалению, лежит небольшой чемодан, едва вмещающий всё необходимое. Хотелось взять намного больше, но отец запретил. Водитель занимает своё место за рулём, готовый отправиться в путь. Монастырь… Это место, которое Ким Соджун связывает с надеждой на перемену сына. Парень думает, что отец зря надеется, что такое решение изменит Кима. Горбатого только могила исправит? Может быть, это была зря потраченная надежда. За окном машины плавно сменяются картинки: городские улицы уступают место зелёной природе, а затем и горам, указывая на приближение к месту, где располагается монастырь. Тэхён молча наблюдает за этими изменениями. — Младший господин Ким, — обращается водитель, когда тормозит. — Порадуйте своего отца, он правда переживает за Вас. И вообще за семейное благополучие. Тэхён щелкает дверцей после того, как мужчина заканчивает. — Постараюсь, но не обещаю. Вы же меня знаете, — подмигивает он и выходит из авто. Следом за ним выходит мужчина и достаёт багаж. Взяв чемодан, Тэхён переводит взгляд на вход, и тут его застопорило. Там стоит мужчина, одетый во всё чёрное, как будто в плащ. На шее виден деревянный крест. Волосы тоже чернее смолы. Он смотрит на парня. — Приветствую, грешник Ким, — молвит мужчина. — Я — священник Чон Чонгук, для тебя — отец Чон. Тэхён слушает этот голос и сглатывает, по телу проходит горячая волна от этого «грешник». О да, он грешный грешник. И теперь хочет, чтобы этот священник отпустил ему все грехи или же совершил с ним новые. Парень катит чемодан ближе ко входу в нескольких шагах от Чона. Он даже не обращает внимания, когда уехал водитель, оставив его одного. А Тэхён уже и не против. — Здравствуйте, отец Чон. Красивый на Вас плащ, — с умным видом говорит Тэ. — Ряса, — сразу же отвечает мужчина. — Не плащ, а ряса. И тебе тоже выдадут комплект. Прошу пройти за мной. Парень стоит моргает, а потом понимает, что нужно идти. Он следом заходит внутрь. Последовательно ведущий Тэхёна священник Чон проводит его через основные здания монастыря, рассказывая о каждом из них и о их назначении. Сначала они заходят в храм, где Чон рассказывает о ритуалах и молитвах, проводимых здесь. Затем они посещают библиотеку, где Чон объясняет Киму о важности изучения священных текстов. После этого они отправляются в кельи монахов. — Отец Пак сказал, на время твоего пребывания в нашем монастыре поселить тебя здесь, — ровным голосом говорит Чонгук. Тэхён осматривается: келья представляет собой небольшую комнату, относительно просторную с минимальной мебелью. Здесь есть небольшая кровать, стол и стул, молитвенный уголок с иконами и книгами. На стенах подвешены изображения святых, иконы и кресты. На полу расстелен коврик для молитв. В целом, Тэ понял, что этому месту далеко до его комнаты в поместье. Но Ким уже готов потерпеть ради такого священника. — Что ж, грешник Ким, располагайтесь, я зайду к Вам позже на вечернюю службу, — говорит он и хочет выйти. — Подождите, отец Чон, а сколько вам лет? — Тридцать. Прости, но мне уже пора идти, — всё же говорит священник и выходит. Тэхён остаётся в келье один. На кровати лежит комплект одежды. Тот плащ, то есть ряса, чёрная рубашка, штаны. Если кратко, то всё как надо. Парень разбирает чемодан и очень рад, что после прошлой поездки к другу за город у него тут кое-что осталось. Единственное — остаётся молиться этим иконам, чтобы всё свершилось так, как сейчас задумывает Ким. *** Две недели. За это время Чонгук думает, что у него из-за этого Тэхёна появилась седина. Во время вечерней службы, ещё в первый день, тот начал показывать своих внутренних чертей. Изо дня в день Чонгук слышал, что из кельи Кима доходят молитвы, но они вообще не благие, не чистые. Тэхён само воплощение похоти и соблазна, его слова и поступки не оставляют шансов на спасение. Чонгук пытается не обращать на него внимания, но всё равно его слова проникают ему в сердце и мешают сосредоточиться на молитвах. Чонгук идёт по коридору. Так как отец Пак сказал, что именно Чонгук будет присматривать за новым подопечным, что мужчине нужно наставлять парня. Никого, кроме него самого нет в коридоре. Он подходит к келье, где сейчас находится Тэхён. Не успевает он постучать, как слышит голос парня. Мужчина замирает перед дверью, внимательно вслушиваясь в приглушённые звуки, доносящиеся изнутри. Чон успел составить определенное мнение, основываясь на рассказах отца Пака. Чонгук прислоняется ухом к двери, стараясь не пропустить ни единого слова, но перед этим просит у Господа прощения за свои действия. Голос Тэхёна бархатный и глубокий, с лёгкими вибрациями, пробирающими до самого нутра. — Как там начинать надо… А, Отче наш, сущий на небесах! — на какое-то время в келье настаёт тишина. — Что же там дальше? Да святится Имя Твоё; да придёт царствие Твоё; да будет воля Твоя. Короче, много не хочу. Только того сексуального отца Чона. Мужчина продолжает слушать всё это. Самое страшное в том, что Ким просит искренне. — Хочу, чтоб он брал меня ночь напролёт. Чтобы сжимал своими руками до синяков, — продолжает Тэхён. После этого Чонгук решает, что зайдёт немного попозже. Ему срочно нужна холодная вода. Что за святотатство устраивает этот Ким Тэхён? Мужчина поспешно уходит от чужой двери и идёт к себе. ________ На улице царит яркое весеннее солнце, заливая всё вокруг своими тёплыми лучами. Небосвод идеально чистый, ни единого облачка не нарушает его безупречную лазурную гладь. В воздухе витает атмосфера безмятежности и умиротворения. Вокруг окрестности звучит мелодичный перезвон колоколов, доносящийся из монастыря. Их звон, подобно морским волнам, то нарастает, то стихает в размеренном ритме. Каждый удар колокола раздаëтся чистым и звонким эхом, разносясь по всей округе. Несколько дней к ряду мужчина не может забыть слова парня. Это неправильно. Так быть не должно. Чонгук поднимает голову к небу и прикрывает глаза. — Твоё сердце с душой и разумом должны быть чисты. Гомосексуализм — это грех, — не замечает, как говорит это в слух Чонгук. — Да, грех не попробовать, — раздаётся рядом знакомый голос. Этот новый послушник сводит его с ума. Но священник повторяет себе, что это неправильно. Не этому его учили в академии и семинарии. Только почему ни в одном Святом письме не сказано про такие чувства? Мужчина открывает глаза и видит причину своих душевных метаний. Тот ехидно улыбается и прикусывает нижнюю губу. — Ну так что, отец Чон, свершим с Вами один из смертных грехов? — Послушник Ким, идите помолитесь и покайтесь Господу за свои слова, — отвечает Чон, а потом вспоминает, как Тэхён молился несколько дней назад. — Хотя бы просто покайтесь. — А что я совершил, чтобы каяться? — вздëргивает бровь парень. — Считаю, что я ещё пока ничего не сделал. — Вы находитесь в святом месте, — старается держать себя в руках Чонгук. — Допустим, — дёргает плечами Тэ. — Но насчёт греха я серьёзно, — подмигивает он и быстро уходит. Чонгук смотрит на удаляющуюся в чёрной рясе фигуру. Внутри кипит гнев. Мужчина снова прикрывает глаза и старается успокоиться. «Грех не попробовать», — повторяются чужие слова в голове у Чонгука. Нет, это всё ещё неправильно. Его отец презирает такие отношения. Говорит, что людьми овладело что-то нечистое, раз они пошли на такое. С детства Чону талдычили такую правду. И он в неё верил. Мужчина направляется в сторону столовой на обед. Зайдя туда, глазами начинает бегать с одного лица на другое. Среди —надцати разных людей он так и не замечает Кима, из-за чего немного хмурится, но не надолго, потому что возле уха снова слышит его голос. — Отец Чон, давайте обсудим стоп-слово? А Вам нравятся чулки в сеточку? — лучезарно улыбается Тэхён и идёт к столу. Чон начинает читать про себя молитву. Он не может понять, за что Господь так с ним обходится. Почему он должен следить за этим послушником, который на самом деле демон во плоти? Мужчина не хочет признаваться, что искал его глазами и хотел увидеть. Но уже не хочет. Но так тоже нельзя. Нужно быть милосердным к ближним своим. Сейчас звенит звоночек, и все приступают к трапезе. Один из послушников читает жития святых. Чонгук смотрит на свою ладонь и замечает на них почти кровавые отметины от своих же коротких ногтей. Он на миг удивляется: такого с ним никогда не было. Ничего с ним не было из всего, что произошло за эти дни. Священник думает уже, чтобы поговорить с отцом Паком и отправить Кима назад домой, но не может. Если человек сам решил встать на путь истинный, то монастырь не может ему отказать. Хотя, Чон слышал вскользь, что мистер Ким Соджун с отцом Паком старые знакомые. Чонгук чуток поворачивает голову и начинает наблюдать за Тэхёном. Он не замечает, как немного выпадает из пространства, пока не слышит его голос: — «Ладан» будет нашим стоп-словом? Священник хмурится и немного промаргивается. Сегодня нужно помолиться. Это ненормально, чтобы один мужчина смотрел на другого вот так.***
Тэхён сидит в келье и смотрит на все эти иконы. Прошла неделя как он тут. Он не знает, почему его влечёт именно к этому святоше. Раньше таких наклонностей он за собой не замечал. Но ему ужасно нравится дразнить этого священника. — Знаешь, вездесущий Господь, — умно начинает парень, — а я ведь готов и яйца свои в его святой воде посвятить, — говорит он и слышит, как по ту сторону дверей кто-то поперхнулся. Ким встаёт с кровати, открывает дверь, а там уже никого нет. Чертовщина, ничего не сказать. Семь лет разницы — это же сказка для фетишиста, ну, как минимум, такого как Тэхён. Сейчас он ложится на кровать, а прикрыв глаза, ему хочется, чтобы приснилось что-то сладкое, поэтому он сразу проваливается в сон. — Отец Чон, накажи. Свяжи и придуши меня, — томно проговаривает Ким, рука священника поглаживает вход, но не проникает. — Накажу, все грешники должны быть наказаны, — с ухмылкой на губах протягивает он. Тэхён и глазом моргнуть не успевает, как мужчина связывает его руки ремнём, который до этого бросил Тэ. Затем Чон медленно водит по изящным, искушающим изгибам парня, одну руку оставляя на шее, а второй продолжая медленно ниже. Пальцы проходятся по вставшему стволу, слегка царапают и опускаются ниже. Массируя вход, он проталкивает один внутрь, ощущая, как горячее нутро обволакивает его. Пальцы священника пробираются дальше. Теперь в парня входят два пальца, которые он то раздвигает на манер ножниц, растягивая стенки ануса, то сгибает их, на что Тэхён только стонет во весь голос. Чонгук не забывает и о второй руке, лежавшей на шее. Быстрые и резкие толчки сопровождаются несильным сжатием пальцев на шее. А Ким ловит полнейший кайф от происходящего. Ему настолько хорошо, что всего лишь сжатые пальцы на его шее и всё, что происходит снизу, почти каждый раз попадающие по простате и сопровождающие звонкими стонами, доводят его до оргазма. Он же ложился спать. А всё настолько яркое. Тэхён не хочет просыпаться. Парень в одно движение переворачивается, чуть приподнимается и встаёт на колени. Руками упирается в изголовье кровати, пытаясь найти опору. А священник взгляда не может отвести от аппетитной задницы, шлëпая, получая в ответ звонкий стон. Чон вставляет сразу два пальца, начиная вгонять их по самые костяшки, и наблюдает за реакцией шатена, который только и делает, что закусывает губу и стонет в подушку. Сгибает пальцы, пытаясь снова попасть по простате. Добавляя третий палец, он даёт немного привыкнуть, пока другая рука надрачивает Киму. Он начинает двигать пальцами внутри, то слегка раздвигая их, разрабатывая стенки, то снова слегка сгибая. Чон вытаскивает пальцы и слышит разочарованный стон, а сразу после: — Чёртов отец Чон, вставь эти пальцы обратно, — слышится звонкий шлепок, а после Тэхён пропадает. Он чувствует язык, который начинает двигаться. О боже, римминг — слабое место шатена. Крепче хватаясь за изголовье кровати и сжимая пальцы на ногах, он стонет так, что, кажется, их слышно на весь монастырь. Руки Чонгука сминают половинки, слегка раздвигая их и давая волю языку. Движения языком ускоряются, а Тэ чувствует, как чужая слюна стекает там, и стонет от того, насколько это шикарное чувство. А Чон не собирается медлить, он добавляет к языку сразу два пальца, ускоряя движения и слушая стоны, которые он никогда не сможет выкинуть из головы. Чувствуя, как парень под ним напрягается, он отстраняется и встаёт с кровати, начиная стягивать с себя лишнюю одежду. А Тэхён переводит свой расфокусированный взгляд на колом стоящий корень греха священника и прикусывает и без того искусанные до ран губы. В этот момент Тэхён вскакивает и оглядывается. Он в келье один. За окном всё ещё ночь. И у него, кажется, проблемы. — Чёртов священник, — говорит парень и падает назад на подушку.***
Чонгук сидит в своей келье. Достаточно позднее время. Перед иконами просит прощения за свои мысли. Он глубоко вздыхает, пытаясь найти внутренний покой. В его сердце шумят смутные сомнения и страхи, но он знает, что только искренние молитвы и раскаяние могут помочь ему преодолеть все трудности. По крайней мере, так его учили с девятнадцати лет. Чонгук преклоняет голову в знак покаяния и начинает молиться о прощении за свои ошибки и недостатки. Он просит силы и мудрости, чтобы стать лучше и справиться со всем, что ждёт его впереди. Огонь свечи мягко освещает его лицо, создаёт таинственную атмосферу. Этот грешник у них в монастыре вторую неделю. И столько же времени он не даёт Чону покоя. Буквально перед тем, как все должны были зайти в свои кельи, Ким спросил: — Отец Чон, а что у вас под рясой? — буквально на долю секунды хищно усмехается Тэхён, а мужчина приподнимает бровь, но ничего не отвечает. Этот вопрос до сих пор крутится у мужчины в голове. Этот парень крутится в голове, а не должен! До того, как попасть в монастырь, Чон имел отношения только с девушками, сейчас же его сильно волнуют эти мысли. Он должен жить по Правилам Божьим, но пока этот грешник в монастыре, мужчина молится о собственном благоразумии. Но зачем вообще об этом заикаться, если мужчина поднимается и тихо идёт к источнику своего беспокойства. Их кельи находятся рядом, вдали от остальных. Аккуратно стучит, и ему открывают. На пороге стоит Ким Тэхён. На нём чёрная рубашка, которую в монастыре носят под рясой, и штаны. — Да, отец Чон, — первый нарушает тишину парень. Тэхён в этот момент начинает верить в Бога. Чон Чонгук сам пришёл к нему в руки. Причина его мокрых снов и страданий стоит перед ним на расстоянии вытянутой руки. — Проходите, — запускает внутрь мужчину Тэ. Чонгук ничего не говорит, сначала смотрит на грешника, затем на иконку, висящую на стене, буквально одним шагом преодолевает расстояние и прижимает Кима спиной к дверям в поцелуе, которым словно пытается вырвать из него все прегрешения и страхи. Тэхён не сдерживается и отвечает страстно, обняв Чонгука крепче. Их поцелуй напоминает бурю, которая развивается всё сильнее и сильнее, поглощая их обоих в своём вихре. Тепло и страсть заполняют комнату, словно они сгорают в пламени греха и желания. Но им не важно, важно лишь то, что они сейчас вместе, в объятиях друг друга, забыв обо всём, кроме своей любви. Оторвавшись от запретно желанных губ, Тэхён ведёт их в сторону кровати. — Peccator, — негромко говорит Чонгук. Тэхён не понял ничего, но готов слушать вечно. После сказанного возбуждение возрастает в разы сильнее. Парень ложится на кровать и снимает с себя ненужные штаны, которые самую малость ему надоели. Мужчина оглаживает прохладными ладонями его бёдра. В приглушённом свете комнаты мужчина видит мутно. Но сейчас, когда его ладони натыкаются на какую-то сеточку на ногах Тэхёна, то он буквально видит чужую ухмылку, а в глазах напротив пляшут черти. Чон ведёт руками к талии и помогает избавиться от рубашки, быстро расстёгивая чужие пуговицы одну за одной. Оголив острые плечи, ведёт по ним кончиком носа и блаженно прикрывает веки, оставив после влажный поцелуй чуть покусанными губами. Избавив парня от неудобной ткани, священник большим пальцем проводит по его груди. Поместив руку на чужую шею, мужчина надавливает и целует парня в губы, настойчиво углубляя поцелуй и проникая в полость рта языком. Отстранившись уже через несколько секунд, Чон снимает с себя ненужные в этот момент элементы одежды, откидывая их. Опускается поцелуями от шеи парня к низу живота, по пути уделяя внимание набухшим от возбуждения соскам. Тэхён в этот момент вынимает из-под подушки приготовленный заранее флакончик смазки и кладёт его в руку мужчины. — Peccatum maxime optabile , — произносит Чонгук, оставляя поцелуй за поцелуем, а Тэхёна кроет от этих слов. Поняв, что Тэхён ему положил в руку, Чон открывает флакончик и выдавливает немного жидкости себе на руку. Та холодная и без каких-либо ароматизаторов. Когда-то и Чонгук при сексе с девушками такое использовал, а сейчас надеется, что не сделает парню больно. Считая, что уже достаточно, мужчина входит торопливо, создавая изрядно болезненное ощущение. Беззащитность Кима заводит и заставляет быть с ним нежным одновременно. Тэхён быстро обхватывает палец своими влажными стенками, и священник, выпрямляясь, горячо вздыхает от трепета и подкатывающей волны возбуждения. — Да, отец Чон, — начинает поскуливать Тэхён. Чонгук наклоняется ближе, агрессивные поцелуи и грубые прикосновения пронизывают нежные моменты, создавая искру, которая разгорается в сжимающем объятии. С каждой секундой он погружает палец глубже и глубже, чувствуя, как его искуситель откликается на все эти прикосновения. Мужчина добавляет ещё один палец, растягивая, продолжая проникать глубже, касаясь самых нежных и восприимчивых зон внутри. Его руки двигаются в потоке унисоном, быстро, и мужчина чувствует, как всё внутри него сливается в единой страсти предвкушения совершения этого греха и ожидаемого акта. Одной свободной рукой он касается чулок, а точнее, бёдер парня, крепко и нежно сжимает, двигая пальцами вверх и вниз, придавая движению энергии, чувствуя, как всё внутри дрожит. Окинув взглядом свой половой орган, возбуждённый, оберегая всё тело своими приятными ощущениями расслабленности, мужчина резко убирает из Тэхёна, который начинает немного хныкать, два пальца и теперь своей рукой обхватывает свой член, направляя его к самым сокровенным границам, положив руки на изящной шее, совершая дальнейшее движение вперёд, наполовину вставляя член внутрь. Парень начинает немного шипеть, но священник сразу же его затыкает поцелуем и проникает внутрь на всю длину. Через некоторое время его движения становятся быстрее, и он ритмично насаживает Тэхёна на свой твёрдый орган. — Crap, — шипит мужчина, а Тэхён издаёт негромкий стон. Эта поза возбуждает священника сильнее, мужчина тут же начинает снова целовать чужую шею, кадык, особое внимание уделяет ключицам, не прекращая тем временем ритмичных движений. Тела горят, кажется, вся комната в пожаре. Тэхёну безумно нравится то, что с ним сейчас делают, каждое движение, каждое касание. Безумно ему нравится, и останавливаться он никак не намерен, он ждал, провоцировал и дорвался до запретного. Спина сама выгибается, заставляя зад прижаться к чужим бёдрам, вбирая в себя полностью. Это движение отзывается мгновенной дорожкой мурашек по всему телу вместе с громким вскриком и резким оргазмом, что настигает парня неожиданно. Голова запрокидывается назад, глаза сильно сжимаются, Ким на мгновение задерживает дыхание, шумно после этого выдыхая. Священник продолжает двигать бёдрами резче, заставляет парня сжать губы и вцепиться в его предплечья влажными пальцами, тихо мыча. Движения становятся быстрее, чем были до этого, и, спустя некоторое время, кончает уже сам Чонгук. В келье пахнет сладким и ароматным ладаном. Можно ощутить еле уловимый запах пота. Медленно, чувственно и страстно Тэхён сливается в поцелуе с Чонгуком, он руками принимается изучать тело, проходя кончиками пальцев по изгибам, с удовольствием улавливая трепещущее сердце и сбитое дыхание партнёра. Чонгук же первый слегка отстраняется от губ и переключается на манящую шею, будто бы требующую новых отметин и поцелуев. Уста жадно покусывают и затягивают нежную кожу, за собой оставляя небольшие розовые пятнышки. Чонгук не жалеет о произошедшем. Скорее всего, если бы его вернули в прошлое, чтобы одуматься, воздержаться, то он снова пришёл бы к Киму в келью, снова целовал, сжимал бёдра в чулках. Говорил бы пошлости на латыни. Он всё это повторял и повторял бы. Постепенно догорают свечи. Немного потом, когда они всё-таки погаснут, в воздухе останется тонкий след её аромата. Комната погружается в полную тьму. За окном шуршат листья из-за ветра, ветви немного скребут окно. Слышно, как голуби слетают с крыши. На очертания икон попадают блики лунного света, создавая загадочные тени на стенах. На небе сияют миллиарды звёзд. Кто-то верит, что это чьи-то души, кто-то видит в них счастье и надежду, а кто-то просто наслаждается их красотой. Ночное небо словно ковёр из блестящих бриллиантов, которые тают в далёких просторах космоса. Мерцание звёзд напоминает музыку звона тех же колоколов, звонящих неземные мелодии. Каждая звезда как яркий огонёк надежды, который освещает путь уставшим и потерявшимся путникам. В этой непостижимой красоте можно утонуть и забыть обо всём на свете. Слышно достаточно быстрое дыхание, которое не может выровняться. Ещё много времени до утра, много времени до того момента, как наступит завтра. *** Слышен звук колоколов, который разносится по окрестностям, будто призывая к молитве и покаянию. Он пугает сидящих на крыше монастыря голубей, заставляя их развить крылья и взлететь в небо, исчезнуть из виду под звон. Небо немного затянуто серыми тучами. Вдали слышен шум реки, монотонное плескание воды, которое успокаивает и уносит мысли в далёкие просторы. Монахи, проходящие мимо монастыря, останавливаются на мгновение, чтобы послушать колокола и, возможно, помолиться. Для кого-то это просто звук, а для кого-то он приносит умиротворение и спокойствие. Тэхён стоит рядом с Чонгуком. Он думает о многом. О решении отца отправить его сюда, о том, что он творил ранее. Ещё он думает о мужчине, который стоит рядом. — Отец Чон, — начинает парень. — Да, послушник Ким, — сразу отвечает тот. — Вы что-то ранее меня хоть грешником называли. А сейчас как-то свято получается. — Потому что мы с тобой теперь вдвоём два грешных грешника, — отвечает мужчина и мельком улыбается. Он не думал, что такое произойдет когда-то в его жизни. Чон не думал, что поддастся искушению. Такому соблазну. Противоположности притягиваются. Этот парень всего за две недели перевернул всё. Мысли, душу, пробрался тёмными руками, подобно демону, в сердце. — Послушник Ким, — поворачивается к парню мужчина. — Да. —Не хотите свершить ещё несколько грехов? И вот уже последний звон колоколов затихает, и тишина окутывает всё вокруг, словно распространяя свою невидимую пелену на всю округу. В это мгновение кажется, что даже природа замирает и слушает этот магический звук, который доносится из древних стен монастыря. Без света не будет тьмы. Без тьмы— света. После самой тёмной ночи наступает рассвет. *** Можно ли считать любовь грехом? Ответ на этот вопрос зависит от точки зрения. Для некоторых людей любовь может быть грехом, особенно если она нарушает религиозные установления или моральные нормы. Однако большинство людей считают, что любовь не является грехом, а наоборот, является чем-то священным и прекрасным. В конечном счёте, каждый человек сам выбирает, как относиться к любви и определять её место в своей жизни. Страсть. Страсть это грех? Она сама по себе не является грехом. Однако, если страсть ведёт к причинению вреда себе или окружающим, нарушению этических норм или библейских заповедей, то она может быть рассмотрена как грех. Важно научиться контролировать свои страсти и использовать их в конструктивных целях, а не для вреда.