Свидание в заснеженном городе

      Нервно дергая ногой под столом и крепко-накрепко сложив руки на груди, Скарамучча слушал очередные бесполезные бурные обсуждения, которые стали причной собрания. И все ведь по милости Синьоры, которая притащила его на этот круг Ада из-за неловкой стычки: Сказитель просто хотел сбежать из дворца Царицы, где ему выделили отдельную комнату, просто хотел ускользнуть! Именно сейчас, под монотонный бубнеж Панталоне, Скара впервые пожалел о том, что не настоял на отдельных апартаментах. До сегодняшнего дня ему было все равно, где ночевать: Царица его гоняла по регионам, как савраску, потому приходил он только во время того, когда начиналась общая неделя собраний, или же когда его задание подходило к концу. В целом не такая плохая плата за возможность выкрасть сердце Бога у своей создательницы, но проблема заключалась именно в том, что вместо кражи сердца и скорого побега, жизни от континента к континенту, в Инадзуме обокрали его самого. «Было бы что красть», — скажете вы, вот и Скарамучча думал, что красть у него нечего. Думал. До момента, пока не встретил потомка своего старого знакомого, с которым, к слову, были связаны не самые приятные воспоминания.       «Кадзуха, Кадзуха, Кадзуха…», — набатом вертелось в голове. Фамилию Скарамучча старался игнорировать. То ли от внутреннего ощущения вины, то ли от желания взбеситься. В любом случае… — И так, Синьора, я все еще жду отчет по поводу вашего со Скарамуччей пребывания в Инадзуме, — поправил очки на лице со своей неизменной улыбкой. — Финансы банка Снежной пусть и велики, но я бы предпочел контролировать даже самые малые траты, связанные с нашим сотрудничеством.       «Да кому это надо?» — спросил сам себя шестой Предвестник, все не перестающий нервно дергать ногой. Пришлось прикрыть глаза, чтобы хоть немного успокоить внутреннюю тревогу. Если из-за этого собрания он опоздает хоть на минуту, одним листом жалобы все не обойдется. Он уж постарается сделать так, чтобы его петицию о важности личных дел приняли. Хотя от кого-кого, а от него Царица явно такого бы не ожидала. — А почему сразу я должна этим заниматься, — вздернула подбородок белокурая девушка, небрежно поправив светлые пряди, волнами спускающиеся по плечам и теплому капюшону.       Посмотреть на всех собравшихся даже Скарамучче, особо не чувствующему ни жара, ни холода, становилось знойно и душно. Сам-то он носил эту странную форму как попало. Застегнуться даже не пытался: какой в этом был смысл? Еще и излюбленную шляпу надеть было нельзя. — Пусть Скарамучча этим занимается, — выдохнула она, подводя терпение шестого Предвестника к точке кипения. — Это не я сорил деньгами направо и налево. Мне нужно идти, если это все… — Парень, воспользовавшись секундой молчания, собрался было удалиться как можно скорее, вот только давненько он не был на собраниях. Уже и забыл, что перед ним общество психов, которых не сбить с толку внезапным уходом. — Ага, тебя не было видно практически все пребывание в Инадзуме, чем ты там занимался? — с легким шлейфом раздражения поинтересовалась Синьора.       И если бы скрывать Скарамучче было нечего, если бы не его тайные… свидания? (слишком много чести называть это свиданиями) Скажем так: коль не его миссия по изучению остатков клана Каэдэхара, он бы даже не замер в безмолвии. Зато теперь легкое замешательство привлекло еще больше внимания. — Куда ты торопишься? Собрание еще не закончилось, — как обычно сдержанно и крайне учтиво заметила Арлекино, складывая руки в замок прямо на столе. — И застегнись, на тебя холодно смотреть. — Мне не холодно, у меня есть срочные дела, — оглянулся в сторону собравшихся Скарамучча, удержав себя от того, чтобы не ответить саркастично этой крайне непонятной, в его понимании, девушке. — Точно, слышала, сегодня к нам пожаловали гости из Инадзумы, не к ним ли ты собрался? — улыбнулась Синьора.       «Вот сука», — подумал про себя Скарамучча. Что за наглая ложь про то, что она ничего не знала? Естественно знала, раз упомянула. И что теперь? Ему в пояс перед ней кланяться, благодарить за то, что не раскрыла его любовные похождения?       С запозданием, но до Предвестника дошло еще кое-что. «Пожаловали» — Скарамуччу аж едва заметно дернуло. — Уже приехали? — раскрыл он глаза, после чего резко вернул лицо в привычное каменное положение, однако было уже поздно, а Панталоне тяжело вздохнул, приложив пальцы, украшенные дорогими перстнями, ко лбу. — Сядь на место, — величаво встал из-за стола Пьеро, чтобы засветить ледяное пространство своим статусом их руководителя.       Что ж, что ж, что ж… Скарамучча вернулся за стол. Сбежать не получилось. Против этого человека, даже будучи куклой электро Архонта, не пойдешь.       Собрание продлилось долгих полчаса, за которые нервы оказались на исходе. Полчаса это много. Ему нужно было еще как минимум минут десять, чтобы добраться до места встречи. Сорок минут… Скарамучча, конечно, попросил Кадзуху в письме если что подождать его в ближайшем к главным воротам баре, но если он поддастся на уговоры местных пьяниц, то тут положение уже ничего не спасет. Ему от саке не всегда было хорошо, тогда что говорить о горячей воде Снежной?       Едва последнее слово было сказано, а собрание закончено, Скарамучча вновь поднялся со своего места, почти прискакивая в шаге, но тут его коснулась чужая рука, заставляя обернуться. — Застегнись, — серьезно проговорила Арлекино, наклоняясь и пропуская пуговицы в петле, чтобы застегнуть. — Эй, ты что, моей мамой решила побыть? — колко бросил Скарамучча, но вырваться не получилось. Четвертая по силе… А он только шестой. Даже думать об этом не хотелось. — Скарамучча, неужели у тебя появилась возлюбленная? — с улыбкой поинтересовался один рыжеволосый придурок, которого захотелось куда-нибудь пнуть. — Или возлюбленный, — выходя из зала с максимально гордым видом, отозвалась Синьора, вовремя не получившая свою плату за молчание. — Тогда тебе стоит привести себя в порядок, — как ни в чем не бывало заметила Арлекино, застегнув последние пуговицы. — Обойдусь без ваших советов, — шикнул в ответ Сказитель, разворачиваясь и вновь игнорируя Тарталью, кричащего вслед: «Может, хотя бы познакомишь с ним?!»       «Еще чего», — подумал про себя Скарамучча, спокойно выходя за пределы зала, а после срываясь на бег.       Главная область Снежной почти всегда находилась в эпицентре жестоких бурь, потому можно было ожидать, что погода и сегодня не сжалится, накрывая все планы медным тазом, но, к счастью, ветра почти не было, а снег падал на голову крупными пушистыми хлопьями, что равнялось просто наипрекраснейшей погоде в данном регионе. Даже холод не так сильно чувствовался, хотя легкое покалывание на кончиках пальцев никуда не девалось.       Миновав быстрым шагом несколько улиц, заполненных людьми в честь праздника любви, проходившего прямо в середине зимы, Скарамучча наконец добрался до невысокого дома, из которого тянуло запахом жаренного мяса, картофеля и блинов, а над входом покачивалась деревянная табличка с названием «Пристанище верных», коротко говоря, пропитанная патриотизмом, как и все вокруг. Шестой Предвестник на деле так редко оказывался в Снежной длительное время, что не мог с точностью сказать, все ли люди в этой стране повернуты на своем архонте, или же тем все равно, и они предпочитают жить не оборачиваясь на их Царицу.       Обтрусив снег на ботинках у входа, пару раз громко постучав ими, Скарамучча выдохнул и открыл дверь в заведение. В лицо ему ударило теплым воздухом, отчего глаза заслезились, но это не помешало найти светловолосую макушку парня, нашедшего себе место в дальнем углу заведения.       Подойдя ближе, Предвестнику удалось рассмотреть, что Кадзуха, как оказалось, что-то читал. Весьма предусмотрительно с его стороны было взять с собой книгу. Он с таким усердием вглядывался в строки, что даже отвлекать было как-то неловко. Но Скарамучча и неловкость вещи (почти) несовместимые, а потому он без зазрения совести присел напротив. — Прости, задержался. Вызвали на собрание, — сразу пояснил причину своего отсутствия парень, внутренне ощущая, как тает от улыбки, коснувшейся чужих губ. — Столько времени прошло, я очень рад тебя видеть, — ответил Каэдэхара, уложив книгу за ворот кимоно.       И все же было странно встречаться вот так вот, после полугода разлуки. Если бы только Скарамучча мог, он бы брал задания где-нибудь поближе к Инадзуме, но после нее его запихнули в Сумеру, затем в Натлан, а после он должен был вернуться в Снежную. Конечно, письма это хорошо, но все равно даже привыкшему к одиночеству Предвестнику этого начало не хватать. Поэтому сейчас он был действительно рад тому, что у него появилась законная неделя выходных, а Кадзуха не отказался приплыть на это время в Снежную. — Тебе не холодно? — подставив кулак под щеку, спросил Скарамучча, рассматривая два слоя достаточно теплых кимоно, сверху которых лежало хаори. В Инадзуме, может быть, и не было бы холодно в таком виде, когда зимняя пора вовсю царствует, но вот для Снежной этого едва ли хватало. — Ну… — Кадзуха неловко поправил шарф на своей шее. — Снежная по праву носит свое название, — тихо посмеялся он. — Хорошо, тогда… — Парень без особого труда понял, что возлюбленный имел ввиду, а потому потянулся к пуговицам на своем пальто. — П-постой, — запнулся Каэдэхара, наклоняясь через стол, чтобы убрать его руки с мехового ворота. — Ты так сам замерзнешь. — Я ведь не живой человек, — усмехнулся Скарамучча, на что парень нахмурился и поднялся со своего места. — Лучше скажи, где можно купить теплую одежду.       На это Сказитель мог только вздохнуть и подняться следом. Если честно, ему хотелось бы посмотреть, как Кадзуха выглядел в форме Предвестника. В сочетании с его необычной внешностью, смотрелось бы, вероятно, достаточно внушительно, чтобы люди вокруг склоняли перед ним голову в восхищении. Но, не сомневаясь в популярности и видности своего парня, Скарамучча решил, что лучше будет обойтись без соперников и соперниц со стороны жителей Снежной. — Пошли, — просто бросил он, первым направляясь на выход.       Магазинов зимней одежды в городе весьма скромное количество. Население Снежной зачастую не имело достаточного дохода, чтобы покупать в них что-либо, да и ценник варьировался от ста тысяч моры за меховую накидку и до бесконечности. Обычные люди зачастую сами себе шили все нужное, ну или отправлялись на работу в армию, где им и так полагалась теплая одежда. Благо, хотя бы сейчас накопления за несколько десятков лет службы окупили себя. Скарамучча не уставал задаваться одним вопросом: зачем ему вообще зарплата, если все поездки и так оплачивались, ел он не сказать, чтобы много, да и проживание аналогично было под юрисдикцией банка Снежной или самого Панталоне. От того и в кошельке завалялось достаточное количество денег, чтобы купить не просто подарок, а все магазины. Ладно, такой размах привлек бы слишком много внимания, да и зная Кадзуху, тот пусть и не скажет, но такому широкому жесту не особо обрадуется.       Пройдя в одно из заведений, Скарамучча осмотрелся по сторонам. Изделия тут и правда блистали своей светской утонченностью, словно сошедшие с модных показов в Фонтейне. — Господа, чего бы вы желали? — Услужливый тон продавца, вышедшего навстречу гостям, ясно дал понять, что лишь из-за того, что парень не успел переодеться после рабочего собрания, теперь к ним с Кадзухой будет повышенное внимание.       «Хм… А в принципе неплохо», — обернувшись в сторону возлюбленного, подумал Скарамучча. Почему бы и разок не расправить перья перед дорогим ему человеком? — Можете подобрать что-нибудь ему? Цена не имеет значения, — повел рукой парень. — Скара, мне кажется, ты перебарщиваешь, — улыбнулся Кадзуха, подходя ближе. — Можешь считать это моим подарком к нашей встрече, — усмехнулся Скарамучча, давая понять, что отказов он не потерпит. — К тому же, человеческая жизнь так коротка, и мне бы не хотелось, чтобы тебя подкосила какая-нибудь глупая болезнь.       На это Кадзуха мог лишь посмеяться. — Хорошо, тогда, будь по-твоему, — кивнул он в ответ, и началось…       Продавец, явно все это время скучающий из-за недостатка покупателей, да еще и по счастливому стечению обстоятельств, встретивший одного из главных лиц Снежной, тут же засуетился в подборе наиболее дорогих экземпляров своей коллекции. Вот только дорого — не всегда хорошо, особенно, когда это касалось такого региона, как Снежная. Тут, если ты богат, то видно это будет за несколько километров. Что поделать — таков был менталитет. Вот только подобное поведение на корню отличалось от инадзумского, а потому, что Скарамучча, что Кадзуха, молча переглядывались и отрицательно кивали головой на предлагаемые шубы. Продавец будто бы и не видел, что в ней хоть и тепло, но будет очень неудобно ходить в зимнем кимоно. — Лучше мы сами осмотримся, — неловко посмеялся Каэдэхара, первым покидая этот театр роскоши, чтобы пройтись по меховым рядам.       На это Предвестник только усмехнулся. Ему доставляло какое-то особое удовольствие наблюдать за тем, как меняется лицо возлюбленного от одной предлагаемой модели к другой. Это было безусловно забавно, вот и прерывать не хотелось.       Пройдя следом за Каэдэхарой и заодно осмотревшись по сторонам самостоятельно, Скарамучча приметил белый меховой воротник, чем-то походивший на те, что можно было в редких случаях купить и в Инадзуме. И все же… этого бы явно не хватило для поддержания тепла в человеческом теле. — На что смотришь? — спросил Кадзуха, подойдя ближе, настолько, что можно было ощутить невесомое касание плеча о плечо. — О! Вы неплохо разбираетесь в мехах! — продолжал подхалимничать мужчина пышной наружности, проследив за взглядом гостей и тут же снимая с манекена тот самый белый воротник. — Это мех белой лисицы с заснеженных полей, самой северной окраины Снежной. Он пользуется большой популярностью, примерите? — спросил продавец, поднося воротник к своим покупателям. — Хм… — протянул Скарамучча, поворачиваясь к Кадзухе.       Тот, кажется, был в легком замешательстве, прикидывая что-то в своей голове. Гадать, о чем именно он думал, было бесполезно, так что Скарамучча просто потянул за его излюбленный шарф, самостоятельно оголяя шею. О следствии этого эффектного жеста, конечно, Предвестник не задумывался, но, лицезрев, как резко покраснели скулы и кончики ушей возлюбленного, захотелось оставить на нем парочку своих поцелуев. Может быть, от этого Кадзуха станет еще ярче.       Усмехнувшись собственной мысли, Скарамучча взял в руки воротник и застегнул его на шее у Каэдэхары. Тот, на удивление, даже не сопротивлялся, хотя парень уже подумал, что ему не понравилось подобное действие.       Что ж, смотрелось и впрямь как влитое. Сказитель не питал особой любви к каким-то видам мехов (для уточнения: он не питал особой любви ни к чему и ни к кому, кроме Кадзухи), но именно этот воротник, казалось, был сшит конкретно для потомка разрешенного им когда-то клана. Такой же мягкий и такой же приятный. — Тебе идет, — особо не задумываясь, выпалил Скарамучча. — Правда? Только вот одного его, мне кажется, будет не хватать, — улыбнулся Кадзуха, и как же хотелось сказать ему, насколько он убивал этой ненавязчивой улыбкой, убивал и обезоруживал. — О, не стоит об этом беспокоиться, — откликнулся продавец. — Если вы не хотите менять свой образ, у нас в продаже имеются замечательные кашемировые водолазки. Вы можете просто надеть ее под свою одежду.       Ладно, на этом все претензии к продавцу у Скарамуччи отпали. Он явно умел спасать положение, так что уже спустя минут пять разглядывания водолазок, они наконец добрались до примерочных. Во всяком случае, парню казалось, что это должны были быть они. Однако за арочным входом вглубь помещения оказался коридор с комнатами. С настоящими и достаточно просторными: высокий потолок, массивная люстра, пара диванов и стол, а еще отдельная комнатка, которая, по виду, и была примерочной. — Пусть вас не смущает пространство. К нам часто заглядывают дамы, любящие примерять весь новый ассортимент и проводить вечера за чашкой чая. Если вы желаете, я могу приготовить вам чай или кофе, в наличии также есть крепкий алкоголь, — тут же поймал свою волну продавец. — Нет, не нужно, мы не задержимся… наверное, — проговорил Скарамучча и тут же словил на себе вопросительный взгляд возлюбленного, в то время как продавец сделал собственные выводы и поскорее ретировался из комнаты, выглядя при этом достаточно смущенным. — Наверное? — переспросил Кадзуха, наблюдая за тем, как парень подходил ближе. — Хм… Наверное, — повторил с лукавой улыбкой Предвестник, наклонившись вперед и оставив поцелуй на чужих губах. — Я скучал. — Я тоже очень скучал, — прошептал Каэдэхара в самые губы еще раз целуя, после отстранившись. — И все же, мне бы хотелось успеть пройтись по городу, — посмеялся он на недоуменное выражение лица Предвестника, который в ответ мог лишь вздохнуть и отойти к дивану. — Тогда переодевайся быстрее, — немного недовольно ответил парень, расстегивая-таки свое пальто, в котором на самом деле было не особо удобно.       Кадзуха быстро скрылся за дверьми настоящей примерочной, и в то время, как он переодевался, Скарамучча безотрывно смотрел в сторону этой треклятой двери. Только появился столь прекрасный шанс наверстать упущенное, как его облили холодной водой. Не очень приятно. С другой стороны, конечно, задержись они в этом помещении, продавец все больше бы уверился в подлинности своих суждений, а спустя еще пару дней по Снежной бы разлетелся слух о том, что один из Предвестников решил уединиться с возлюбленным прямо в магазине шуб. История, конечно, заслуживающая первых страниц журнала. Но ничего страшного: впереди еще достаточно дней, и за это время они определенно успеют нагнать упущенное. Вспоминая тихий шепот над самым ухом, собственные стоны, которые едва ли можно было сдержать от умелых действий ронина, и то, насколько приятное томление расходится по телу в момент, когда перед глазами горят фейерверки — Скара постукивал ногой в нетерпении. Может быть, если бы их встреча не проходила в канун праздника, то у него получилось бы воспроизвести все десятки сцен, что давят на разум, в реальности? Но ничего не поделаешь — приходилось смиренно ждать.       Спустя некоторое время дверь примерочной снова отворилась. Едва вскинув брови, Предвестник оценил свой выбор. Меховой воротник смотрелся так, словно был неотделимой частью красного длинного кимоно, а еще, в какой-то степени даже сливался с волосами Кадзухи, имеющими почти тот же оттенок, что и мех северной лисицы. — Неплохо, — прокомментировал вслух парень, поднявшись с дивана, но немного слукавил. Ему мысленно так захотелось обхватить возлюбленного за талию и пару раз поцеловать — настолько большим оказался приступ не то умиления, не то восторга. — Мне тоже нравится, — довольно улыбнулся Кадзуха, после чего самостоятельно сделал пару шагов навстречу к Скарамучче.       Поравнявшись с ним, Кадзуха склонился ближе, и Сказитель, неосознанно прикрыв глаза, ждал того самого, долгожданного. Но шли секунды, а произошло ровным счетом ничего. Разве что легкие смешки вытянули его из мечтаний. — Что? — фыркнул парень, недовольно поглядывая на возлюбленного, который, к слову, за счет своих сандаль был выше на пару сантиметров. Это ощущалось даже как-то необычно.       Только погодя Скарамучча кое-что заметил. Его пальто снова было застегнуто вплоть до последней пуговицы. — Ты моя мама, что ли? Сначала Слуга, а теперь… — Не успел он договорить, как звонкий смех заставил отпустить легкий приступ раздражения, а Кадзуха вытянул руку вперед, цепляя что-то своими пальцами.       По всей видимости, ронин не только решил позаботиться о здоровье своего парня, но еще и добавил одну дополнительную деталь в его образ. На шее висела серебристая цепочка, и особенно, даже издали, выделялся кулон, который не мог сложиться в голове целостной картиной, но, присмотревшись, Скарамучча понял, что мастер, создавший это украшение, практически изобразил вихрь: в центре висела белая жемчужина, в то время как вокруг нее серебристыми потоками закручивался металл. — С праздником, — улыбнулся Кадзуха, все же оставляя легкий поцелуй на губах, но этого явно не хватало.       Одной рукой взяв парня за шею, Предвестник заставил его продлить этот момент: покусывал губы, проводил языком, слыша в ответ тихое мычание. Однако и в этот раз он не стал настаивать, легко отстраняясь с победным видом, заглядывая в чуть растерянные алые глаза.       «Пусть тоже помучается», — подумал про себя Скарамучча, решив осмотреть подарок более внимательно. — Я сам сделал, нравится? — поинтересовался Каэдэхара, замечая этот интерес со стороны возлюбленного. — Долго думал, кого ты мне напоминаешь, а потом вспомнил нашу первую встречу, — посмеялся он, внезапно укладывая ладонь на щеку Скарамуччи и легким движением заводя пару темных прядей ему за ухо. — Это было… Интересное знакомство. — Никто, кроме тебя, не смог бы так выразиться, — хмыкнул Предвестник, но руку со своего лица не убрал. Ему нравились эти мягкие и легкие прикосновения жестких от меча подушечек пальцев. — Как-нибудь отдам честь твоему учителю по кендо: у меня едва получалось уворачиваться, пришлось даже пару бочек взорвать.       В ответ на искрящийся задором взгляд, Скарамучча мог лишь вздохнуть: — Пойдем, или через пару недель меня расчленят за слухи. — Ты всегда можешь сбежать — я тебя найду, где бы ты ни оказался, — ответил Кадзуха, но продолжать свою игру не стал, просто последовав за парнем.       День оказался действительно насыщенным. И хотя это лишь первые сутки выходных, план был выполнен на неделю вперед. Скарамучче было даже забавно наблюдать за тем, как Кадзуха останавливался у разных прилавков. Он был самым ярким пятнышком из всех присутствующих; привлекал много внимания, может, за счет того, что был приезжим, а может, за счет того, что его сопровождал один из Предвестников. Честно сказать, Сказитель в какой-то момент попытался избавиться от этого излишне броского пальто, вот только сделать это ему не дали, только сильнее закутали, на что пришлось пару раз закатить глаза. Впрочем, это было не так плохо. Вопреки всему своему характеру, толстой корце льда, давно покрывшей душу, и нескольким тысячам иголок, сложенных из слов, Скарамучче нравилось любое внимание со стороны Кадзухи. Нравилось то, как он, прекрасно зная о сути своего возлюбленного, все равно продолжал волноваться о его здоровье; нравилось, как он тайком брал за руку, пока никто не видит; нравился его смех и нежность в глазах. Весь Кадзуха, целиком и полностью, нравился Сказителю, и сам он не мог понять, где же была та грань, которая бы отмеряла его чувства по отношению к случайно встреченному потомку разрушенного клана. — Куда теперь? — спросил ронин, отпивая согревающий чай из стакана, купленный в одном из ларьков.       Мельком взглянув на покрасневшие кончики пальцев возлюбленного, Скарамучча мог только вздохнуть. О нем Каэдэхара заботился изо всех сил, пресекая любые попытки хотя бы расстегнуть пальто, а вот о самом себе забывал. — Пойдет домой греться, — ответил парень. — Ты замерз? — только и успел спросил инадзумец, как получил щелбаном по лбу. — Это ты замерз, — резко ответил Предвестник. — И не отрицай. У тебя даже уши от холода покраснели.       Смущенно посмеявшись ответ, Кадзуха постарался прикрыть ближайшее к возлюбленному ухо, но тот не позволил, просто перехватывая его ладонь. Правда, толку в этом было мало. Несмотря на то, что Скарамучча почти не ощущал перепадов температур, но вот тело его также было холодным. Едва ли получилось бы таким образом согреть парня. Оставалось только повернуть в сторону дома. — Я и не знал, что Снежная такая красивая страна, — выдохнул облако пара Кадзуха, отпивая еще немного чая. — Снег, словно цветы, лежит полянами прямо в центре города, и люди веселятся, несмотря на лютый холод. У меня создается ощущение, словно я вошел прямо в твою душу. — Ты и так уже там засел, еще и чайную церемонию устроил, — съязвил в ответ Скарамучча. — Кончай со своими высокопарными фразочками. — Но тебе же нравится? — улыбнулся как ни в чем не бывало Каэдэхара, на что ответить ему уже не смогли.       И правда нравится. Все нравится.       Ощущая внутри какой-то теплый огонек, будто от свечи, вздрагивавший каждый раз, стоило лишь Кадзухе проронить свои искусно собранные выражения, Предвестник буквально пропитывался непривычным ему теплом. Внутри лишь отголоски минувших событий были той тенью, которая уходила вглубь. Он — бессмертная кукла, а его возлюбленный — человек, который в лучшем случае проживет сто лет. Сказитель не хотел этого признавать, но по вечерам, когда луну закрывали тучи, а в руках лежали зачитанные до дыр письма, он боялся. Боялся вновь потерять дорогого ему человека, хотя прекрасно понимал, что судьба одна на всех. Нельзя изменить рождение, нельзя изменить смерть. — О чем задумался? — спросил Кадзуха, заметив резкую перемену в настроении возлюбленного, но тот в ответ лишь махнул головой. — О мелочах, — бросил он, уже решив, что даже если не найдет способ продлить жизнь возлюбленного, то хотя бы в моменты, такие как этот, полностью примет недостающее ощущение живого сердца внутри.       Пройдя еще пару улиц и поворотов, Скарамучча уже практически видел свой дом, как тут, неожиданно и прямо из-за угла дома, им навстречу вылетел ребенок, впечатавшийся рыжеволосой макушкой прямо в подол пальто Сказителя. — Что за… — только и смог он с нескрываемым пренебрежением выдать, как Кадзуха тут же присел перед мальчиком, который теперь отшатнулся в сторону от пострадавшего. — Ты в порядке, не поранился? — спросил сердобольный ронин в то время, когда его спутник усиленно думал, кого же напоминает ему этот ребенок.       Пройдемся по приметам: рыжие волосы, синие глаза, веснушки на носу, еще и красная крайне знакомая маска висела на голове. Гадать долго не пришлось, от того захотелось взять Кадзуху в охапку и как можно быстрее сбежать домой. Всего пара минут ходьбы отделяла их от заветной двери. — Тевкр! Верни мою маску! — кричал уже бегущий за братом Аякс. — Это не игрушка! Братик может купить тебе что-то другое! — А! — воскликнул мальчик, и уже почти пустился в бега, вот только старший брат вовремя перехватил паренька за руку. — Я ведь просил тебя не заходить в мою комнату, помнишь?.. — начал было отчитывать его Тарталья, как тут заметил преграду, которая не позволила Тевкру убежать дальше. — О… Скара! — воскликнул тот. — Ты же на свидание… А… Все, понял.       Раздраженно вздохнув, Скарамучча сложил руки на груди. Ему правда никому не хотелось показывать Кадзуху. Во-первых, потому что потом проблем не оберешься, во-вторых, потому что после замечания Синьоры, теперь все будут думать, что вместо работы он в наглую ходил на встречи со своим любовным интересом (даже если в какой-то степени это было правдой), а в-третьих, потому что половина из его коллег действительно были бы не прочь посмотреть на того, кто сделал недостижимое и непостижимое достижимым и постижимым. — Аякс, это Кадзуха. Кадзуха, это Аякс, — быстро и без церемоний представил их друг другу Сказитель, после чего схватил под локоть возлюбленного. — Нам уже пора, поэтому…       Скарамучча уже готов был броситься в бега, как неожиданно Тевкр зацепился руками за кимоно Кадзухи, не позволяя и шагу сделать, да еще и смотрел таким любопытным взглядом… Было бы чему удивляться, но Тарталья исправно привозил различные игрушки своим младшим из совершенно разных частей Тейвата. — Его надо Тоне показать! — заявил ребенок, у которого уже отобрали маску. — Помнишь, ты присылал ей куклу, она выглядела точно так! — Точно, вспомнил! — Аякс присел на корточки, погладив брата по голове. — Какой ты умный, я уже и забыл.       От слов старшего Тевкр просиял энтузиазмом и теперь попытался перехватить не только край одежды иностранного гостя, но еще и взять его за руку, чтобы уже полноценно увести в одну ему известную сторону. Может, это выглядело по-ребячески, но Скарамучча решительно не был согласен с возможностью провести первый вечер в компании семьи Аякса. Он и так уже устал слушать его рассказы, без которых не проходило ни одно собрание и ни одна личная встреча, а тут еще и воочию увидеть эту идиллию. Нет, спасибо, увольте. Таким образом, успев в долю секунды обдумать все возможности, он просто перехватил руку Кадзухи быстрее, чем это сделал мальчик, на что тот насупился и недовольно-возмущенным взглядом уставился прямо на Сказителя. — Нам нужно идти, — настоял на своем Предвестник, но и тут ему не повезло. Тарталья положил свою руку на его плечо, а так как он был занят тем, чтобы не дать Тевкру забрать у него возлюбленного, скинуть ее не успел вовремя. — Кадзуха, ты тут надолго? Может быть, вы со Скарамуччей сможете завтра заглянуть к нам в гости? — с добрейшей улыбкой, пышущей гостеприимством и дружелюбием, спросил Аякс.       «Блять, Боже, нет…», — взмолился про себя Скара, но ответ и так уже прекрасно знал. — Конечно, почему бы и нет, — с такой же дружелюбной улыбкой ответил Кадзуха, несмотря на, как казалось, вполне понятный взгляд со стороны Сказителя. — Отлично, тогда скажу, что вы придете к ужину, — уперев руки в боки, довольно закивал головой Тарталья.       Еще какое-то время этим двоим спевшимся добродетелям потребовалось на то, чтобы умаслить младшего брата Аякса, но в конечном итоге у того не осталось выбора, и в этом Скарамучча его прекрасно понимал. Кажись, у него тоже безвыходная ситуация. Пришлось стоять в сторонке и слушать то, как обговариваются детали завтрашней незапланированной встречи. Что ж, ладно, один вечер он сможет потерпеть, только вот плату за его терпение возьмет с Кадзухи сегодня. Тут одного поцелуя будет явно маловато. Пусть постарается и выбьет из него дух, чтобы завтра вечером он не пострадал от передозировки «семейной идиллии».       Дождавшись, когда незваные гости помашут рукой и уйдут в одну им известную сторону, Предвестник приподнял бровь, заставляя Кадзуху замяться, и чуть неловко улыбнуться: — Прости, я знаю, что ты недолюбливаешь большие компании, — на опережение сказал тот, подходя ближе к возлюбленному. — С тебя должок. — Скарамучча скользнул изучающим взглядом по всему ронину и приподнял уголки губ не то в ехидной, не то в намекающей улыбке.       Удивительным оставалось то, как хорошо Кадзуха ориентировался во всех его взглядах, полуулыбках, даже мелкой дрожи. Так, будто знал его с самого рождения. Сказитель предпочитал списывать это на выработанную с годами потрясающую эмпатию. В каких-то моментах это было лишним, но сейчас, когда представилась возможность понаблюдать за тем, как резко потемнело выражение лица возлюбленного вместе с его лучезарной улыбкой. Парень едва ли удержал себя от того, чтобы просто не толкнуть Кадзуху в каку-нибудь подворотню, забив на все приличия. — Как скажешь, — хмыкнул ронин, тут же убирая с лица этот показатель собственной заинтересованности в предложенной сделке.       Было несомненно приятно ждать позднего вечера на пару с легким током, что проходился по подушечкам пальцев, однако спешить было некуда. Легкая уборка в пыльном доме, затем ужин, и вот они уже выпивали по второй чарке привезенного Кадзухой рисового вина. — Не пей слишком много, Кадзуха, — остановил от третьей дозы его Сказитель, забирая из рук небольшую плошку, самостоятельно выпивая ее за него. — Забыл, как быстро отрубаешься от алкоголя? — Похоже… у тебя на меня действительно великие планы, да, Скара? — уже слегка захмелев, спросил Каэдэхара, подставляя под голову руку.       В его алых глазах отражался свет свечи, плясал в этих наполненных бездонной любовью, а вместе с тем и страстью, словно танцовщица из Сумеру — плавно, играючи, соблазняюще. Если бы у Скарамуччи спросили, что больше всего ему нравится в Кадзухе, сразу бы он не смог сказать, но, обдумав, он бы выделил те моменты, когда доброжелательность и миролюбивость ронина начинала граничить с чем-то темным, таким похожим на его самого.       По началу, признаться честно, Предвестник даже смотреть не хотел на странствующего ронина. Он слишком напоминал ему путешественника, а с тем… Впрочем, не так важно. Скарамучча не считал достойным даже упоминать этого сердобольного в своих мыслях, но вот Кадзуха — другое дело. Он был не просто добрым, он имел в себе то, что соединяло их толстой титановой цепью. Он знал, через что прошел Сказитель, также как и тот знал, через что прошел Кадзуха. Они ни разу не общались на эти темы, тем не менее чувствовали все тонкости граней, и большее для них было незачем. — Ты приехал лишь на неделю, — хмыкнул парень, нагибаясь ближе к собеседнику, чтобы одарить его крайне двусмысленной улыбочкой. — Еще бы у меня их не было.       Напряжение, зависшее в диаметре каких-то пятнадцати сантиметрах между их лицами, вибрировало, натягивалось и грозилось порваться в любой момент. Вот только самостоятельно разрывать его Скарамучча не спешил, выдерживая драматичную паузу, в ожидании, когда сможет надломить всю выдержку своего возлюбленного. — Тогда, может, поделишься планами? — беззастенчиво улыбнулся Кадзуха, с замиранием сердца смотря на то, как возлюбленный подается ближе, касаясь коленом стола, почти что заползая на него. Не сглотнуть от этого вида было нельзя. — Мы сегодня перевыполнили мой план на ярмарку, — вполне будничным тоном заметил Предвестник, отводя взгляд от алых, потемневших, ставших почти кровавыми, глаз. — Я думал, ты сможешь оставить сладкое на потом, — усмехнулся он. — Сладкое вкуснее, если есть его сразу, — немедля ни на секунду ответил Каэдэхара, уже обводя вожделеющим взглядом тонкую шею, весь день скрывавшуюся за мехом пальто, переводя взор ниже, на крупное золотое украшение, скользя по плавному изгибу талии, скрытому за облегающей одеждой.       Если бы у Кадзухи спросили, нравится ли ему обычная одежда Скарамуччи, или же он предпочел бы, чтобы тот встречал его дома в халате на голое тело, он бы с полной уверенностью сказал, что предпочтет обычную одежду. По его вкусу, гораздо интереснее, когда можно дать волю воображению, разгадывать, что таиться под слоями ткани до момента, когда этот подарок коснется его рук и сам попросит, чтобы его открыли. — Хм… Не боишься перенасытиться после плотного ужина? — продолжал вести эту словесную игру Скарамучча, прекрасно замечая, что Каэдэхара едва может складывать в уме ответы, сосредотачиваясь лишь на его теле. — Скара… О чем мы говорим? — не выдержал ронин, сглатывая и почти разрывая эту нить напряжения между ними. — Может… — Кадзуха, да ты извращенец, — почти что посмеиваясь над ним, парень хотел было слезть со стола и занять привычное место, но его руку резво перехватили и заставили немного неприятно упасть на стол. — Эй! — только и успел выкрикнуть он, прежде чем чужая рука вплелась в темные волосы, а губы обдало пламенным жаром. — Решил сыграть со мной? — улыбнулся, как ни в чем не бывало, Кадзуха, но более медлить был не в силах.       Невыносимо, когда твой возлюбленный, так беззастенчиво выгнув спину, почти заползает на стол. Невыносимо, когда он, пользуясь созданной атмосферой, начинает вести бессмысленные словесные игры. Невыносимо смотреть без возможности прикоснуться. И, конечно же, Скарамучча это прекрасно понимал, доводя Каэдэхару своим поведением до нужной ему кондиции. Хотя, в его планы не входило падение на этот самый стол.       Мягкий язык возлюбленного очерчивал его губы, оставлял мокрые следы на них, а зубы легко покусывали. Лишь от этого по всему телу пробежалась нестерпимая дрожь возбуждения, унять которую не получалось. Сказитель сыграл бы эту партию еще ни раз, лишь бы почувствовать этот наполненный жаждой поцелуй. Казалось, еще чуть-чуть — и языки сплетутся в одно, заставят разум помутнеть, но теперь Кадзуха играл с ним. Даже когда Скарамучча, поступившись со своей гордостью, самостоятельно приоткрывал уста, он не спешил пользоваться его милостью, продолжая изводить ожиданием. Неудовлетворенное мычание так и отказывалось быть признанным, но в ответ Предвестник мог лишь хмурить брови. — Какой прекрасный вид… — прошептал Кадзуха, оторвавшись от поцелуя, так и не наградив за такое долгое ожидание. — Рассчитывал, что я возьму тебя прямо на этом столе?       Тяжело сглотнув, Скарамучча уже не мог смотреть ни на что, кроме терзающих его сознание губ, с которых срывалось неравномерное дыхание. В этот момент парень готов был проклясть все сущее за то, что ему подбросили в судьбу такого невероятного человека. — А ты имеешь что-то против? — все же усмехнулся Скарамучча, подтягиваясь на руках, и оказалася на одной высоте с возлюбленным. — Прости, но книга жалоб и предложений на сегодня закрыта. Дождись восьми утра.       В ответ на это Каэдэхара мог лишь пропустить пару хриплых смешков, не более. У него было достаточно дел, чтобы тратить время на смех и похвалу за хорошую шутку. — Интересное предложение, — усмехнулся Кадзуха, наблюдая за тем, как Скарамучча поднимается и уже полностью залезает на стол, затем усаживаясь на самый край. — Мне было бы очень любопытно увидеть реакцию на мою жалобу со стороны твоего начальства, — не договорив и слова, ронин успел уложить свои ладони на оголенные шортами колени и мягко, с легким нажимом, провести вверх.       Знал бы только Каэдэхара, сколько чувств он вызывал в Сказителе одним лишь касанием. Ему пришлось закусить губу, чтобы стон не вырвался из груди. Воображение Предвестника работало наперед холодного расчета в такие моменты, и, утонув в мыслях, он раз за разом представлял, что с ним будет, как только грубоватые пальцы возлюбленного проникнут под эту чертову ткань и сожмут его там, где никто не посмел бы даже раздумывать о прикосновении. — Мне так нравится, какой ты послушный в эти моменты, — прошептал Кадзуха над самым ухом, и на сей раз уже Скарамучче пришлось приложить ладонь к губам. Пальцы забирались все дальше, почти доходя до ягодиц. — Жду не дождусь, когда твой прекрасный голос запоет в этом доме. — Может, тогда сделаешь что-нибудь для этого? — с легким возмущением в голосе поинтересовался Сказитель, но следующее касание застигло его врасплох — он не успел спрятаться и простонал.       Почувствовав, как рука возлюбленного сжалась на его пахе, парень ощутил уколы сотень иголок, что терзали по всему его телу от кончиков пальцев и до самой головы. Его губы иллюзорно запекли от желания поцеловаться, чтобы не слушать этот возбуждающий лепет над ухом, а руки сами сжались на чужих плечах. — Тебе не сложно одеваться каждый день в столько слоев? — продолжал вопрошать Кадзуха, плавно проводя ладонью по всему члену. — И при этом ходишь с голыми ногами… — Зато ты вечно в колготках, как девчонка, — огрызнулся Предвестник, как его тут же схватили за ягодицы и заставили скользнуть ниже со стола, упираясь прямо в чужой пах. — Боюсь, что на девчонку я не особо похож, не думаешь? — улыбнулся Кадзуха с одному ему присущей невинностью, за которой прятался настоящий дьявол.       У Предвестника голова шла кругом. Он сам не понимал: заставил ли его ронин умолкнуть или только больше распалил ядовитого скорпиона внутри. Если на секунду задуматься об этом, то вполне возможно, что Сказитель сможет разыграть еще пару карт ради собственной прихоти и подведения итога: — Да что ты, — хмыкнул он, обхватывая Кадэхару руками за шею и ногами за талию, притягивая ближе к себе. — Говорят, что самурай не бросает слов на ветер, но пока что я не вижу ни одного доказательства.       Следя за тем, как медленно, но верно темнеет взгляд возлюбленного, Скарамучча собирался праздновать победу, но единственное, что пока удосужился сделать Кадзуха, так это рваными движениями снять со Скарамуччи верхний слой одежды, оставляя ее висеть на плечах.       Легкие поцелуи на контрасте чередовались с укусами, прошлись по плечу, ниже по руке и медленно перетекли к шее. Слабые места Сказителя ронин знал прекрасно. Яркий приступ удовольствия разлился обволакивающей нугой по всему телу, связал движения не хуже веревки. Сопротивляться мягкому напору не выходило, и Скарамучча склонил голову в бок, самолично открывая пространство для пытки, которую он так хотел прекратить. — Ты меня слишком провоцируешь, — недовольно сказал Каэдэхара между поцелуями. — Я не хрустальный, — еще более недовольно отозвался Предвестник, прерываясь на мычание от зубов, прикусивших его кожу у самого уха. — Ты должен радоваться, что я позволяю тебе делать все, что захочешь.       Нутром почувствовав усмешку возлюбленного, Сказитель готов был уже возмутиться, но ему не позволили. Один взгляд — и губы оказались запечатаны глубоким поцелуем. От умелых действий мурашки рассыпались по коже, ощущение чужого языка во рту испепеляло лишние мысли, и в конце концов в них остались лишь жалкие потуги к тому, чтобы представить, каким же будет сегодняшнее наслаждение.       Прикрыв глаза, Скарамучча наслаждался обходительными движениями Кадзухи, который постепенно снимал с него все лишнее: украшения, пояс, верхнюю накидку. Не нужно было смотреть, чтобы понять, что с него уже стянули даже шорты, обнажая стоящее колом возбуждение. И все это было что ни наесть правдой, которой Предвестник ни капли не стыдился. Его слишком будоражила страсть, раскалившаяся в сердце до бела, возможно, он даже был готов молить, лишь бы почувствовать себя заполненным чужой любовью.       Коротко вздыхая меж поцелуев, мыча в них от недостатка того, что с ним делают, Скарамучча пытался выпутаться из этой паутины, распявшей его и растягивающей во все стороны. Он хотел еще подразнить Кадзуху, но в тоже время в нем не оставалось сил на терпение. Он никогда не был особо усидчивым человеком, и сейчас любые потуги к этому сгорали заживо. — Да сделай уже хоть что-нибудь, — оторвавшись от губ, рыкнул Предвестник. — И что же входит в твои планы? — с нескрываемым интересом спросил Каэдэхара, пока его руки самозабвенно обводили талию возлюбленного, размеренно перетекали к груди и соскам. — Ну не знаю, — почти сорвался на стон парень, ощутив прикосновения больших пальцев на центрах его груди. — Может быть, быть оттраханным тобой настолько, чтобы завтра проявить полное участие в гостях у рыжеволосого придурка? — Похвальное желание, — посмеялся Кадзуха, чей голос слишком явно надломился от очередной проверки на выдержку от Скарамуччи.       Стоило ногам сильнее вжать распаленный орган меж оголенных ягодиц, Предвестник услышал этот полный поражения стон, а затем легкий толчок вперед. Одного ему никогда было не понять: почему Каэдэхара так сильно медлил и доводил себя до крайности возбуждения, когда мог просто в любой момент взять и нагнуть его. Видит Селестия, Сказитель даже не возмутился бы, лишь похвалил под конец. — Если еще не понял, — прошипел парень, касаясь руками пояса на чужом кимоно, чтобы развязать его. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул без лишних сантиментов. Неужели это так сложно?       Скинув в конце концов с чужих плеч халат, Скарамучча схватился руками за водолазку, которую они не так давно купили, и потянул вверх. Можете называть его странным, но вид тела ронина, покрытого шрамами от сражений, заставлял его испытывать дрожь и возбуждение. То, как белые черты сплетались между друг другом, заставляло ненавидеть тех, кто их оставил, и в тоже время точно знать, что его возлюбленный самолично расквитался с ними. Может быть, когда-нибудь и от него самого на этом прекрасном теле появится шрам. Бесспорно, для Сказителя это была бы лучшая из всех смертей.       Тихо ойкнув от того, как резко Кадзуха стянул его со стола и перевернул, парень ощутил, как все его внутренности затрепетали, пораженные сладкой истомой. Ему было все равно, даже если сейчас ронин решит войти в него без какой-либо подготовки, просто потому, что внизу живота все настолько сильно, в какой-то мере болезненно, сводило, что терпеть не было сил. — Не пожалей об этом завтра, — шикнул Каэдэхара в ответ, смочив пальцы в масле, которое он спрятал в рукавах кимоно, вставляя разом два.       Перед глазами у Предвестника заискрилось. Пусть пальцев явно было мало для удовлетворения его нескончаемого желания, но даже они приносили достаточно сильное наслаждение. Чувство, как они входят и выходят, разводят его стенки в сторону — все это заставило уткнуться лбом в прохладную поверхность стола и почти молчаливо ждать, стараясь не стонать больше нужного. Однако же и это оказалось бесполезным, как только ронин надавил на одну единственную точку внутри. — А…ха, — не сдержался Скарамучча, прикусывая губу до крови. — Я больше… Войди уже в меня! — почти что возмутился он, едва Кадзуха начал с каждым движением задевать простату.       Хотелось выть от этих мучений. Не хотелось кончать лишь от его пальцев, пусть и бесспорно прекрасных, от слова совсем. Ему нужно куда больше. Да пусть хоть ебет его до самого утра, лишь бы не изводил больше положенной меры. И самое противное, что голова не думала, мозг отключался под напором возбуждения, Скарамучча не мог придумать, каким колким словом еще поддеть своего возлюбленного, чтобы он поторопился. Ощущение его руки на спине, ощущение губ на плече — все сводило с ума. — Зачем спешить, когда вся ночь впереди? — коротко хмыкнув, спросил в ответ ронин, оставляя очередное доказательство его любви прямо у лопаток. Как жаль, что одежда возлюбленного была достаточно плотной, чтобы скрывать все символы их связи.       «Он действительно собрался заниматься не то прелюдией, не то сексом всю ночь?» — чуть опешив, спросил сам себя Скарамучча. Эта мысль была то ли страшной, то ли приятной и соблазняющей — в своем отношении к этому парень не смог определиться, вместо того вновь переключился на разряды томящего наслаждения, охватывающие все тело.       Стоны больше не получалось прятать, и от понимания, что он почти что хнычет из-за неудовлетворенности, хотелось провалиться сквозь землю, а Кадзуха все продолжал пытать и изводить, пока в конце концов пальцы не покинули тело Предвестника.       Коротко выдохнув от напряжения и не случившегося оргазма, Сказитель с плохо скрываемой мольбой оглянулся в сторону возлюбленного, который самозабвенно провел пару раз рукой по собственному члену и все же приставил его ко входу.       Задержав дыхание, Скарамучча вновь отвернулся и спрятал глаза в сгибе локтя. Показалось ему или нет, но во всем виде Кадзухи промелькнуло что-то до сих пор неизвестное. Он был джентльменом даже в постели, но сейчас больше напоминал горного лиса, изголодавшегося до помутнения рассудка.       Тихо простонав от медленного толчка, с которым Кадзуха вошел в него, Сказитель почти отринул это сравнение, но тут же проронил более громкий стон. Кажется, за все полгода, не один он истосковался по чужому телу, иначе не объяснишь этот быстрый и сбитый ритм, вышибающий из тела все, что не касалось их действий.       Почувствовав мокрый поцелуй на своей шее в области отметины, которую Предвестник скрывал всеми доступными методами, Скарамучча почти взвыл. Сладость, смешанная с грубостью и бездумными толчками в его теле, заставляли глаза слезиться. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, и слишком приятно, чтобы не наслаждаться. Ему нравилось чувствовать на себе, что Каэдэхара скучал по нему так же, как скучал он сам. Нравилось, как напряжение внутри продолжает накапливаться, отдаваясь колкими разрядами с каждым новым ударом, пропадающими внутри груди, где должно было быть сердце. Кажется, что лишь от одного понимания, что это с ним делал Кадзуха, Сказитель готов был расстаться с любой свободой и пойти за ним даже на край земли. — Скара… — простонал его имя Каэдэхара, прикусывая место, которое до того так беспечно целовал. Его руки, будто вода, перетекли с талии на ягодицы и сжали достаточно сильно, чтобы не давать двигаться самостоятельно. — Я скучал… — Навязчивые слова прервались стоном. — Слишком скучал по тебе.       От щек до кончиков ушей разлилось смущение. Скарамучча не мог контролировать даже это. Ему хотелось обматерить ронина, который в этой ситуации еще и находил время на болтовню, но сейчас, с каким бы посылом он ни открыл свой рот, единственное, что могло из него выйти — откровенные стоны.       Почти каждый толчок внутри приходился ровно на простату, и Сказитель готов был биться в чужих руках, лишь бы насадиться сильнее, почувствовать больше, слаще, мнимо глубже. Даже если в итоге его сломает напополам, хотелось еще, и это было так бесчестно, так невыносимо. С каждой секундой он чувствовал, как время для него замедлялось, уступая место восприятию подступающего окончания. Находясь в руках у Кадзухи, он совершенно не мог ничего контролировать. Это пугало и возбуждало одновременно, давало в полной мере осознать сию странную зависимость. — Кадзу-ха… — только и смог пробормотать парень, вжимая пальцы до белых костяшек в стол.       Перед глазами все плыло, и прежде чем Скарамучча смог это понять, его тело пронзило настоящим ударом: глубоким, мощным, заставляющим оторваться от стола и громко простонать. Он слишком долго ждал этого, но также как и Кадзуха не смог бы насытиться лишь одним разом.       Сидя за столом в большой гостиной, наполненной всевозможными запахами еды, Сказитель лишь попивал чай, пока Тарталья разговаривал с Кадзухой. Поглядывая на последнего, Предвестник никак не мог сообразить то, почему его глаза до сих пор слипались, тело ломило, а возлюбленный сидел, как ни в чем не бывало. Казалось, что даже был энергичнее обычного. Сколько раз они вчера занялись сексом, полностью истощая организм? И сколько поверхностей сменили? Что-то между пятью и девятью? В какой-то момент, совершенно не ожидая этого, Скарамучча даже отключился, а как проснулся, снова оказался в этой пожирающей страстью атмосфере. Весь процесс занял неприлично много времени, так почему Каэдэхара сейчас был настолько активным, а Скарамучча и мог только поспевать за ним? В любом случае, план Сказителя сработал, и теперь ему было абсолютно до фени, что там болтает сослуживец, и сколько детей его окружает.