Нам-тар

      

      За большим общим костром в середине импровизированного лагеря на пледах, брёвнах и пнях сидело абсолютно всё племя. Такого всеобъемлющего и полного суда присяжных их община ещё никогда не знала: присутствовали все от совсем младенцев до почтенных старцев, мудрецов племени. Эру привели внутрь круга и оставили стоять рядом с костром на всеобщем обозрении. К топле присоединились мрачный Рой и утирающий слёзы с глаз Хёи, и заседание общеплеменного суда началось.       В деревне где все друг друга знают в лицо довольно сложно провернуть какое-то преступление и остаться необнаруженным. С серьёзным нарушением порядка жители практически никогда не сталкивались: кражи, клеветничество, ложь и прочие мелкие пороки, как правило осуждались на бытовом уровне, а потому регулировать их через вождя не было необходимости. Однако случались и более серьёзные прициденты. Взять, например, случай папы Ирвинга, который напал с ножом на супруга и ранил его. По меркам деревни это был совершенно вопиющий случай и для его решения созывался общеплеменной суд. Его устройство было самым что ни на есть простым. Сначала обе стороны доказывали в глазах общины свою правоту, а потом путём голосования племя выбирало наказание для провинившегося. Самой страшной и серьёзной карой считалось изгнание из племени. Человека напаивали сонным отваром, уносили подальше в лес, а когда он просыпался, то оказывался наедине с собой и дикой природой. Это называлось «судом духов», мол лес сам решит, насколько тяжким было преступление провинившегося и справедливо его за то накажет.       — Итак давайте начнём. На повестке нашего сбора дело вступившего в сговор с иноземными захватчиками и отступившегося от своего народа предателя Эру. Его вина уже очевидна и не требует доказательств, сейчас мы лишь выбираем ему меру пресечения: казнь или вечное изгнание, — Ирвинг обошёл скользящей походкой весь круг зрителей, как актёр, разогревая публику перед очередным представлением. Эру так и подмывало пнуть альфу под зад, когда тот проходил рядом с ним, но нельзя. Навряд ли это как-то поможет ему доказать свою невиновность в глазах общины, — Наши глубоко уважаемые старйшины оставляют за собой право задавать уточняющие вопросы, чтобы иметь полную и достоверную информацию.       Ирвинг явно красовался, демонстрируя честность по отношению к мнению племени, на что Эру лишь закатывал глаза. Теперь ему было совершенно странно представлять, что и он сам когда-то находился под очарованием этого альфы. Ирвинг остановился прямо перед ним и взял его за подбородок, оглядывая симпатичное личико своего оппонента.       — Как по мне, этот вопрос более чем очевиден. Племя должно знать своих врагов в лицо и не бояться показывать, что с ними случается. Этот омега уже стал одним из чужаков, вы только посмотрите на его одежду! Он пришёл к нам с оружием, как сумасшедший, жаждя расправы и крови. Если мы оставим его в живых, то он будет преследовать нас до конца своих дней, так что гораздо гуманее будет сразу дать ему то, к чему он так стремится, — Ирвинг легко убрал руку, когда юноша попытался его укусить за огладивший нижнюю губу палец.       — Просим свидетелей высказать своё слово, — проговорил одним из старейшин, глядя прямо на Эру с опаской и презрением. А ведь этот милый дедуля когда-то учил его читать и писать…       — Когда мы нашли Эру за ёлкой, у него был обнаружен и изъят острый, похожий на кухонный, нож, таким и правда при желании можно убить.       — Да при большом желании даже семечком одуванчика можно умертвить человека, — фыркнул Хёи, на которого теперь надменно смотрели вообще все.       — Сейчас говорит сторона обвинения, просим воздержаться от комментариев, — заносчиво проговорил другой старейшина, — Есть ли какие-то замечания по поводу недостойного и вредительского поведения Эру за все годы жизни в племени?       В ответ пожилой альфа получил лишь молчание.       — Ну, Эру всегда был тихим, спокойным, я бы даже сказал, немного стеснительным и неуверенным в себе омегой. Он много учился, редко ходил на общие танцы и фестивали, но часто помогал с учёбой, если его об этом просили, — раздался голос Мэнди из толпы. Почти сразу в ответ ему кто-то шикнул «Заткнись, жирная задница».       — Не спорю, возможно, так и было прежде. Но люди меняются, — подхватил и начал гнуть свою линию Ирвинг, пока суд не превратился в оправдание омеги — Сейчас Эру настолько хорошо промыли мозги, что он полностью поддерживает захватчиков, считает что они не несут опасности, и наоборот, хотят добра. Но все мы знаем, какое «добро» нам уже приносили чужаки.       — Эру, скажи, это правда? Ты действительно считаешь, что чужаки не представляют угрозы?       — Конечно нет. Я знаю этих людей, они не собираются причинять вам зло. Просто дайте мне всё объяснить… — начал было говорить юноша, но Ирвинг сразу же его заткнул.       — Вот видите, что и требовалось доказать. Это уже не человек, это фанатик, которого нельзя исправить или перевоспитать.       — Как твой папаша, — не удержался от насмешки Эру, уже хорошо зная слабости альфы. Ирвинг одарил омегу испепеляющим взглядом и, подойдя к нему, сжал руку юноши с такой силой, что Эру взвыл от боли.       — Этот выродок не просто несёт разрушение, но и заражает своими диструктивными мыслями всю молодёжь нашего племени, от него нужно избавиться, как от болезни. Посмотрите на него, он ведь ни капли не раскаивается и не скорбит по погибшим в посольстве соплеменникам!       — Ирвинг, пожалуйста, воздержись от использования брани, у нас тут дети. И не оказывай на Эру физическое давление, пусть он сам за себя отвечает, — поморщился старый омега, — Эру, как ты можешь прокомментировать последние слова Ирвинга?       — Естественно, я не скорблю по ушедшим в посольство людям, и вам тоже это делать не за чем, потому что все они живы. Я сам с ними встречался. С отцом, с папой, с Вольфом, отцом Барри, братом Луи и другими.       После этих слов поднялся страшный шум и гвалт. Люди переговоривались, веря и не веря, что их родные на самом деле не умерли. В ком-то расцвела давно загубленная надежда, где-то уже показались слёзы. А для Ирвинга слова Эру могли стать фактически смертельным приговором. Если вскроется, что Вольф жив, то его лидерство в племени окажется под большим вопросом.       — Все они собирались вернуться к вам и шли в деревню. Поэтому — то я так спешил к вам, чтобы сообщить эту весть. Я хотел чтоб мы вернулись в деревню до того, как там может случиться взрыв, но вы меня не послушали.       Теперь домыслы и сутолоки начали превращаться в активное брожения. Кто-то уже всерьёз рассматривал вариант вернуться в деревню. Ирвинг не мог этого допустить. Необходимо было срочно показать фальшивую сторону Эру, причём сделать это так, чтобы он сам закопал себя в яму.       — Как раз об этом я вас и предупреждал! Этот опасный манипулятор пытается играть на ваших чувствах и боли от потери родственников. Не позволяйте ему отравлять ваш разум смутными идеями. Я тоже в своё время попался на удочку его очарования, и что же? Этот психопат чуть не убил меня, вы сами видели, в каком состоянии я вышел к озеру. Лекарь Сайрус не даст мне соврать, удар по голове был такой силы, что мог убить меня!       — Тишина! — гаркнул старейшина-бета, заставляя толпу сбавить тон и перейти на шёпот, — При вынесении приговора давайте будем опираться не только на эмоции. Ирвинг, ты выступаешь за казнь Эру, но ведь он носит под сердцем твоего ребёнка. Разве не логично будет дождаться, когда он родит и уже потом судить его? Дитя ни в чём не виновато и не должно пасть жертвой гнева общины.       — Эру, зачем ты пытался убить Ирвинга? — спросил другой старейшина.       — Я не хотел его убивать, только оглушить, чтобы иметь возможность убежать, — возразил юноша.       — Зачем же ты хотел оглушить Ирвинга? — омега тяжко вздохнул, облизывая пересохшие губы. Ну почему ему приходится вытягивать на всеобщее обозрения все эти травмирующие и грязные подробности, которые хочется как можно скорее забыть?       — Потому что он напал и изнасиловал меня.       — Я лишь поставил тебе свою метку, только и всего. Может, тогда я делал это чуть-чуть грубо, но во время ночи Шаи тебе это даже нравилось.       — Да не было у нас ничего тогда, и вообще никогда не было! — не думая, выпалил Эру, уже устав повторять это всем и каждому.       — Тогда чьё дитя ты носишь?       — Уж точно не твоё, кретин.       Омега сам не заметил, как поймал себя в хитро встроенную Ирвингом ловушку, а когда понял это, то отступать было уже слишком поздно. Петля на его многострадальной шее затянулась туже некуда.       — А кто в таком случае является отцом ребёнка? С кем ты провёл ночь Шаи? — словно приговор, услышал очередной вопрос от старйшины Эру. Юноша открыл было рот, но также быстро и закрыл его. Он беспомощно огляделся по сторонам, видя лишь жадные до сплетен глаза соплеменников. Словно стая голодных волков окружили потерявшегося в лесу ягнёнка. Хёи смотрел на друга с непередаваемой болью в сердце, Ирвинг победоносно ухмылялся.       — Ночь Шаи я провёл с чужаком. И потом ещё несколько раз с ним встречался…       Кажется, ненавидеть кого-то сильнее, чем Эру было просто невозможно. В чужих глазах он пал настолько низко, что не заслуживал даже презрения. Отвратительное, лживое существо, у которого нет имени, но есть лишь клеймо предателя. Юноша так рвался сюда думал, что, сказав правду, сможет раскрыть всем глаза. С его соплеменников будто спадёт страшный морок, дурное наваждение, но по итогу правда же и погубила омегу. Лодка, к которой он так упорно плыл, уже успела перевернуться и уйти на дно озера.       — Что ж, думаю дальнейшие прения ни к чему не приведут и мы можем объявлять голосование. Кто за казнь…       — Нет, я больше не могу на это смотреть! — выпалил Хёи выбегая в центр круга и вставая рядом с Эру. Омега плакал, обнимая своего обескураженного лучшего друга за плечи, вжимаясь в него всем телом и всей душой.       — Хёи, живо вернись на место, — грозно шикнул на него отец, но омега не двинулся с места. Всхлипнув, юноша оторвал голову от плеча Эру и, уже ничего не боясь, начал кричать: на племя, на старейшин, на лес.       — Да что ж вы за люди за такие? Вы сами себя слышите? Вы хотите убить человека. Человека! Своего соплеменника, одного из вас! Это же Эру — наш милый, славный заучка. Луи, Мэнди, Шон вы же все вместе играли в жмурки на торжество Купалы. Дедушка Нок, это же вы каждую зиму точите нам коньки, чтобы мы могли кататься на замёрзшем озере. Сайрус, почти все мы появились на свет благодаря тебе. Посмотрите на себя, в кого вы превратились? Пожалуйста, подумайте ещё раз, не убивайте моего друга!       К концу своей речи Хёи уже совсем не эстетично пускал сопли и слёзы, рыдая вместе с почти половиной племени. Эру всегда знал, что его друг — чудила, но сегодня он узнал, что омега является ещё и настоящим чудом. Сколько бы хитрых планов и ловушек не строил Ирвинг, а кристализовавшиеся в настоящую дружескую любовь слова Хёи смогли достичь и пробить стену подозрительности и мнительности в сердцах соплеменников. Эру и сам вдруг для себя всё понял. Ему вовсе не нужна никакая лодка, чтобы выплыть. Он и сам в состоянии достичь берега, а при необходимости его друзья сложат для него целый мост, чтобы он мог добраться туда, куда ему нужно.       — Я хочу сказать кое-что ещё в заключении, — вкрадчиво, но уверенно проговорил Эру и выпрямил спину, — Как Ирвинг стал вождём вместо Вольфа, так и я в отсутствие Теренса являюсь новым Хранителем леса. Всю свою жизнь я учился защищать и оберегать его, сохранять гармонию между людьми и природой. Я, может, и не являюсь образцом всего правильного и нравственного, но я люблю наш лес, нашу деревню и племя. А потому мне больно видеть, как вас подло обманывают. Даже если вы уверены в обратном. Я действительно привёл к нам чужаков и должен ответить за это перед самым страшным судьёй — лесом. Я уже принял на себя столько наказаний от духов, что сбился со счёта, но если то, что я делал ужаснее, чем вся та ложь, в которую погрузил нас Ирвинг, то пусть уж лучше меня покарают разом все наши боги, духи и существа, в которых мы верим.       Эру гладил Хёи по голове, пытаясь успокоить друга. В тишине раздумий, взвешивая все «за» и «против», племя начало голосовать. Руки поднимались вверх сначала за казнь для омеги, а потом и за его изгнание. К величайшему счастью, последних было на порядок больше. Эру сделали изгоем, но сохранили ему жизнь. Ирвинг был в ярости.       — Это произвол! Он запудрил вам мозги своими речами! Есть факты, есть доказательства. Хёи примкнул к Эру, значит, он тоже предатель, его нужно казнить! — брызгая слюной, зверем кричал альфа.       — Тогда тебе придётся сначала расспраиться со мной, — в круг к Хёи вышел и заслонил его собой Рой. Такого предательства Ирвинг не ожидал.       — Рой, ты чего? Мы же с тобой друзья! Ты должен служить мне!       — Я оставляю за собой право иметь собственное мнение в некоторых ситуациях. Я немного задержался с ответом, но пора его озвучить. Хёи для меня важнее.       Постепенно в круг начинали выходить всё новые люди, которым и так была противна предложенная Ирвом идея, а теперь они больше не боялись сказать об этом прямо. Со всеми не расправится. Паутина интриг альфы рушилась прямо на глазах. Ирвинг сжимал в руке револьвер, готовый вот-вот спустить курок. Однако в этот момент случилось кое-что ещё, что окончательно похоронило все планы парня. По лесу разнеслось истошное лошадиное ржание и на полном скаку в тишину леса ворвались конные всадники, впереди которых шёл Маркус.       Поднялась настоящая смута, люди в ужасе начинали разбегаться и прятаться, боясь чужаков, кто-то застыл на месте, как вкопанный, а Эру улыбался, глядя на своего графа. Живой. Омега хотел выйти к нему, спрятаться за воинами Марка, пока те будут действовать, но к этому моменту Ирвинг окончательно слетел с катушек. Наружу выползло самое тёмное и жестокое проявление его личности. Во всех своих бедах и несчастьях парень винил только Эру. И был лишь один способ восстановить справедливость. Альфа, который до этого пытался безуспешно отстреливаться от конницы, теперь направил дуло пистолета на Эру и спустил курок.       Очень невовремя Хёи решил последовать за другом и вместе с Эру спрятаться за спинами чужаков. Но вместо спасения юношу встретила шальная пуля. Омега в ужасе наблюдал, как Хёи, широко распахнув свои яркие большие глаза, смотрит перед собой. Рот оказался перекошен от немого крика. Для него будто остановилось время. Юноша сделал короткий вдох и повалился на землю. Под Хёи, пачкая листву, сухую траву и землю начала разливаться лужица бурой крови.