Мацерация

      Поговорим немного о лени. Карин уже четвертый день напоминала мне о сборке вещей по случаю переезда в квартал Учих.       Или четвертый день моих навязчивых мыслей о сэппуку, как о благородном методе избавления себя и шарингащины род от разраставшихся проблем в ее дурной голове. Мало что ли в роду у несчастных, психов без нее? Эээ... ну, да сейчас мало. Всего один. Но это не повод разводить новых!       Вот и радостных мыслей конец. Что со мной не так? Перестань считать воображаемых Учих.       С другой стороны, какой бы червь меня не клевал, хрен его знает какая сила заставляла все это терпеть? Сносить, а не валить в туман. И ведь оплачивать гостиничные номера в Конохе хуже засухи. Поверьте на слово. Это охуевшая на цены долбанутая деревня скрытой листвы в кармане. С каждым днем становилось все труднее. Нервы ошалели и я больше пил. Карин соответственно больше мычала. Дуэт собран. Сцена готова. И вот чувствуя, что мы на пике «славы» в этой деревне я окатил ей йогуртом макушку. Просто не выдержав очередной бравады: о ней, о лабораториях Орочимару; Саске, что пора пускаться в пляс вместе с ней на миссии вне этой скрытой херни. И эта дурная идея оставить меня здесь? Думал может солнышко припекло итак несостоявшиеся мозги? А так под эгидой прохладного тягучего молочного продукта освежиться. Экономить научится. Рационально мыслить. Понимать, что я под этой шелухой доблести и чести шиноби листвы не останусь, куда даже мой оскал не вписывается. Ну, в эти шинобанутые местные понятия. Посему, когда она совершенно «неожиданно и негаданно» чуть было не вдарила меня этой цепью! Цепью?! Плечо прижгло от моей безалаберной расслабленности. Зачем-то увернулся, а не растворился поэтому едва избежал контакта и отделался легким прикосновением. Конечно я понимал, что не встречу с ее стороны открытие чакр понимания пока надменно вытворял свой трюк, долизывая последнюю счастливую ложку. Но это такое вуху-хух, скажу я вам! Вот это уровень! Третий раз вижу. Зрелищно! Высвободила их, чтобы спасти Саске жизнь. А для меня, чтобы забрать мою! Хм, и в первый раз, чтобы поймать меня вместе с Саске, когда сбежал из лаборатории. Так-с, погодите-ка это получается два один в мою пользу или его? Я б оценил. Но ты красовалась перед ним, да? Пиу-пиу тебе водное в печень стерва.       И все же это потрясающее зрелище решил заприметив вторую цепь над своей головой. И ухмыльнулся. И зря это сделал. Она же глупая не различала ухмылку вызванную восхищением от простой с нотой подъеботы. И даже легкое соприкосновение начало обжигать меня, так и разъела мою любимую фиолетовую майку. Сгрустнул и вспомнил, что это была последняя связь с Мангецу.       И в эту секунду замешательства случилось то от чего, хрен его знает, то ли она мне должна, то ли я ей. Теперь цепи меня окружили, увернуться было некуда. Поэтому, как обычно зажурчав прохладной водичкой я решил, что безопаснее всего вылиться возле источника своей угрозы. Следовательно первый бросок водяной кобры имени Орочимару, а то есть половины моего туловища, пришлось ей прямо на голову, шею, грудь и руки. В целом так я пытался еще и привести в чувства бешеную. А эта больная так разозлилась за ее сравнение с солнышком и таким же чудесно умным местным Узумаки, с коим теперь ясно, что родственница не только по уму, но и «здоровью». Так она решила парное харакири устроить нам! Ясное дело, шарингизм смертельный диагноз и вызывает острое желание покинуть этот свет наиболее идиотским способом. Поэтому красная фурия завернула цепями вслед за моим мокрым прыжком вокруг собственной шеи и завернула в целом вокруг себя! Уму непостижимо! Как ее ум может кто либо постичь, что либо? Ты правда испытываешь такие светлые чувства ко мне, что готова завязать смертельную цепь вокруг себя? Ужас, дамочка, тебе бы провериться к врачу. Вся она — это абсурд на абсурде. Ну, знаете ли это посильнее чувства, чем маниакальность на шарингоносце. И всё же, бедный парень. Благо не мне выпала честь продолжать потомство чокнутых Узумаки, а они там точно по упертым в хлам генам передавят ветвь шарингана на уровне днк. И на иную добрую минуту вкралась мысль, что Орочимару был более осознанным поклонником Саске.       Но ради рода Учих, никто не умер. Более того, как уже мы выяснили позже эти цепи были не просто грубой силой, а обладали запечатывающей техникой. В общем она спасла меня от неминуемой смерти. Да сама напала, сама спасла, но справедливости ради, моя провокация отлично сработала. Не так ли?       Я испарился, большая часть меня, а остатки. В последний момент, что-то осознав она остудила цепи, замедлила и подарила мне секунды побега. Не знаю, как это объяснить, но словно они перешли в иной режим. Визуально лишь сменился цвет цепей на более холодный. По итогу лишь одно маленькое последствие, никак не укладывалось в нашей голове.       Что остатки моего жидкого тела сотворили с ней, то о чём она и не мечтала больше. Всего лишь частичка меня, а сколько пользы. Эти цепи тут же затолкали частицы воды со мной и моей чакрой в каждый ее шрам, в каждую избитую клеточку, что она не выносила на собственном теле. И шрамы начали болезненно исчезать один за другим. Знаете. Осознал, что впервые их увидел на шее, когда моя напарница потянула за ворот кардигана растягивая и открывая мне обзор ненароком.        Столько лет вместе. Столько лет наблюдения за ней. А я только сейчас осознал их наличие в таком количестве. Я слышал и издали наблюдал, как она лечила порой Саске. В последний раз это было возле бывшей каге этой деревни. Но почему-то мой мозг возомнил себе, что это количество шрамов на руке Карин на фоне войны. Что они непостоянны. Что все пройдет, махал я на это рукой мысленно. Что это естественно? Как я позволил себе так думать? И как тот, кто лечил безвозмездно собственным комфортом и телом, мог оставаться покалеченным? Навсегда? И как та, что делала это не только для Саске, кого только ты… И это ты то внушила всем о своей жестокости и хладнокровности? Почему я повелся на образ той, кому безразличны другие. Почему я не замечал? Твое спокойное отношение к придурковатому Наруто. И уважительное к Сакуре? Сопернице по шарингану? Почему я не задумался, что единственный раз, когда ты посетила больницу пришелся на повторное лечение хокаге? Сейчас пазл сложился настолько очевидно, что я начал волноваться. Пусть она не заметит при этом хаосе мои потрясения. Мне стало ее жалко, но мало кто воспринимает жалость к себе спокойно. Это не самое приятное чувство. Мало по мало я соображал, что даже опыты на мне в ее распоряжении оказались неспроста. Теперь это стало более очевидно.        Когда-то я чувствовал боль каждый день, а потом появилась ты. И опыты на мне стали настолько редкими и долгими в изучении. И я начал чувствовать боль лишь изнутри. Взращивая к тебе неприязнь и ненависть. Концентрируя боль лишь на тебе, вымещая ее в Хеби. Ведь Саске уже устранил первоочередную цель и мне нужно было выместить куда-то всю накопившуюся язву. Придумать себе цель. Раз змеиный санин уже кормил червей. Да и я полагал, что тебе нравится контроль надо мной, власть. Нравится смотреть на мои страдания. Хм, может так оно и есть, но переменные изменили всё.       Идиот, самого глубокого дна.       Внезапно Карин вскрикнула и я схватил ту за голову всматриваясь все ли с ней в порядке. Конечно же нет. Мой взгляд изменился. С осознанием всего. Беспокоился о тебе на внушительную унцию больше, чем это было раньше. Надеялся, что ты не способна это считать с меня в такой болезненный момент для себя.       Видимо ее тело прожигало болью от невообразимого слияния разных стихий, чакры. Каждый шрам начинал краснеть, жечь, пульсировать и не желал остывать. Поэтому я прошелся водяной ладонью по каждому и не самому приличному из них, кардиган внезапно прилипал к очередному шраму. Настолько это было необходимо и настолько неважно от кого принимала помощь, ведь боль продолжалась беспрерывно. Продолжалась так, как это было цепной реакцией на каждый отдельный чертов укус. Карин терпела из последних сил, прикусив губы до крови. Безмолвный стон. И такую мне ее не доводилось видеть. Я сорвал с себя остатки материи от майки и быстро завернув в два слоя закинул на свое плечо, а саму девушку прижал к нему. Мне совершенно ясно, что даже на этой почти безлюдной улице она еле держится от вскрика. Такие, как она бояться показывать бессилие, боль. Хрен знает почему, больная же на голову. Может сейчас и вовсе произошел отек мозга. Не захочет привлекать внимание. Уверен. И ни за что не пойдет на контакт с местными медиками. У нее всегда был пунктик обходить больницы. Странно. Теперь это заставляет меня задуматься почему?       — Сорви… сорви, — процедила Карин еле-еле на моем плече, немного прокусив через ткань мою кожу. Достаточно сильно, чтобы я смог этим шрамом манипулировать в будущем.       Сразу поняв о чем она, сорвал с нее кардиган моментально. Я бы мог сделать это раньше, но почему-то позволил ей мучиться, выбирать самой. Одежда запекалась под этой запечатывающей техникой и болезненно прилипала в процессе. Мои руки снова стали по локоть водяными и попытался проводить ими повсюду, обширнее, чтобы не пропустить последовательность. Пытался избавить от боли, насколько это возможно. Конечно ситуация оказалась весьма странной. Обжимания фетишистов. Иначе не скажешь со стороны.       В момент я понял, что боль проходит. И она вполне приходит в себя отталкивая меня с лицом полного возмущения. Но что-то между нами было весьма интимное. Не что-то, а два полуобнаженных туловища. Ну и да, что-то странное, неуловимое тоже проскользнуло. Даже без учета того, что мы полуголая парочка на этой шикарной улице. Пора вновь держать дистанцию. Или ее выверит то, что в штанах осознало себя, как личность.        — Стойкие гады эти бинты вокруг твоей груди. А я то думал будет о чём рассказать Учихе и предостеречь от плоскостей всяких.       — Заткнись! — получил привычный удар в ногу.       — Ауч! Женщина остынь. В целом я рад, что не пришлось снимать штаны, чтобы укрыть тебя.       И вот казалось бы я жду череду новых ударов. Размышляю, что надо перейти на рубашку с рукавами уже. Беречь себя смолоду знаете ли. А то уже разобрала на запчасти меня одна бестия. Но вместо этого вижу, как с полу-восхищением она оглядывает себя. Пытается посмотреть за плечо. Словно так можно увидеть спину? В итоге додумалась потрогать рукой. Не найдя на теле ни один шрам. Осталась удивленной и растеряно блаженной.       — Так значит, теперь ты мне должна? Смотрю по лицу я тебя осчастливил, наполнив собой, — ухмыльнулся нездорово.       — Ластами шевели и помалкивай извращенец! В следующий раз глядишь и разольешься не на части, а рассыпешься на икринки. Этот страх я тебе обещаю.       — Да ты каждую мою икринку возьмёшь в ро…эээ, — я заметил что цепи стали снова выныривать, точнее грозно поглядывать на меня из-за ее спины, — в оборот! Виноват! Кто это кому должен? Конечно, я тебе! Оплачу тебе визит к ирьёнину или просто компенсирую моральный ущерб. Мало ли, кто еще пострадает.       Ущербнутая на мою голову, выдавил я из себя скрываясь в толпе на пути к номеру отеля. Никогда не чувствовал частицы себя столь отчётливо даже оказавшись на приличном расстоянии. Я не могу провести точный анализ случившегося, но кажется, что моя чакра оказалась настолько в плену, что ее способности каким-то странным образом стали взаимодействовать со мной, с моей чакрой. Если у тебя Глаз Разума Кагуры, то у меня Прищур Дури Узумаки, хех. Странно чувствовать тебя и твое состояние, благо я не чувствую всех в округе, как ты. Так и с ума сойти недалеко. Стоп! Так вот в чем дело? Понятненько. Хорошо хоть беспокоиться не надо за твоё состояние. Знал, что с ней все в порядке. Какого хрена Хозуки? И это ты то второе пришествие демона тумана? Эти полгода превратили меня во второе пришествие лоха Конохи. После Наруто Узумаки конечно. Первое место с ним оспорить сложно.       Так, подождите-ка…       Точно лох! И какого хуя я ей наобещал денег? Она же не поймёт намёков и шуток? А эта деревня подохнревшей листвы, не давала зарабатывать абы кому на эту чахлую листву! Зря Итачи старался вырезать клан своими руками, всего-то надо было дожить до нынешних чинов, что сами прекрасно вырезают народ маразмом. Мы не могли зарабатывать достаточно не являясь полноправными шиноби Скрытого Листа. Или же нам нужны были документы направляющие и подтверждающие из другой деревни. Приходилось работать окольными путями. Хули с вами не так? Что за глупая борьба с наемниками в послевоенное время? Серьезно?!       И тогда появился он!       Наш герой!       Сияющий принц на белом коне с розой в руке. По крайней мере я думаю, что Карин именно так себе представляет Саске. Без рубашки быть может еще? Не может, а точно. Впрочем, кто станет разбираться в ее фантазиях, чур меня. Главное друг у нас оказался, что надо. И на мою случайную шутку: «А хорошо бы пожить у тебя». Тут то я сам себя и превзошел в намёках через стеб. Он воспринял всё серьезно и тут же ответил согласием. Видели бы вы лицо очкастой. Это я ей прикрыл рот, пока Учишка не заметил. Я, понимаете? Расплавилась прямо на месте. Тоже мне! Нашла от чего размягчаться. А я тебя сколько мочил, мочил, да не вымочил видимо. Дерьмово и обидно. Но на тот момент я осознал, как много в этой Узумаки силы воли. Про их волю здешние вообще слагают легенды. А вопли счастья прямо буквами вычертились у нее на лице в форме шарингана, но при этом не дрогнул ни один мускул. Это замечал лишь я. В лаборатории это было единственным увлечением наблюдать за своим истязателем и прописывать каждую эмоцию в деталях. Хотел я съязвить еще, но она сказала спасибо. Что закрыл рот? Сосватал их? Где это видано в настоящей Карин? Вот так и сводила с ума, внезапными порывами, что я не мог предугадать даже в многочасовых наблюдениях.       ***       С переездом я тянул с любовью, тянул со своей безграничной ленью. А что? Сначала действительно было просто лень. Но потооом, хех. Как же сладостно ее бесить. Мои тараканы нещадно пищали в восторге от ее трицератопсканов. Никак не мог избавиться от натянутой ехидной улыбки с лица. Такими темпами я заработаю какой-то тик имени Узумаки.       Мы жили в разных отелях. Это было нашим первым взаимно солидарным до восхищения друг другом принятым решением. Но что в итоге? До предложения Саске разбавить квартал Учих новой партией сумасшедших я итак оказывается бесконечно торчал возле кровопийцы моей души. Пришёл ко мне этот внезапный вывод от того, что я очевидно врал себе, что видеть лицо этой ведьмы на ежедневной основе в клановом поместье Учих словно вернуться в колбу для пыток. Так почему я сам наведывался в разные времена, под разными предлогами? Мазохист? Выведывая вопросы на ответы, что итак знал. Где Джуго? Что там с твоими ранами? Сакура еще не дала звизды за потомка Учих? Так Наруто тоже Узумаки, оно и видно по вам, родственную связь! Дай-ка я гляну, как ты ухаживаешь за запечатанной моей чакрой в тебе? И это также не мешало приходить ей ко мне с воплями, угрозами и оставлять тапочку в моей порой мокрой заднице.       Хотя с момента этого необычного случая между нами, я неприлично затих. Впервые даже не провоцировал, точнее почти. Хотя во всех остальных случаях — сама виновата. Не надо быть такой больной. И всё. Всего то точнее. Без меня. Без меня то тебе куда? Никто, никогда, нигде не пропишет. Никто не готовит еду без соли, не стелит одеяло без подушки и ночи без темноты никто не ждёт, не моется в песке в конце концов. Куда пошла? Куда собралась? Это я твой отек мозга, а не он. Стой кому сказал! Рычал внутри себя, каждый раз, когда она рвалась и требовала собирать манатки для дивной жизни в поместье полном духов убитых своими же предками. И мысленно я ставил барьер, а если надо вот этими руками перевяжу тебя. И цепи твои пережму с Кубикирибочо. Жмых из тебя сотворю! Так легче, чем с тобой договариваться, соглашаться!       Да, я слабак в душевных разговорах. Но разве я бы с тобой говорил, так, как умею? Грубо, насмешливо, так, как могла меня понять лишь ты. И прилетало от тебя и мне не меньше. И я наслаждался этим, хоть и гримасничал. Больные должны держаться вместе думал я. Так, как же вылечился Джуго? Кто-нибудь в курсе?       Переехать одна она не могла, гордость давила показать свое отношение к сложившимся обстоятельствам. У каждого свои слабости. И слава Ками, во имя моего милосердия. Иначе она бы не избежала самых страшных издевок. Но ей так не терпелось по всей видимости перебраться к нему в кой..клановое поместье. И почему-то меня это раздражало, выводило. Пнул в гневе прикроватную тумбу и присел тут же от глупой боли.       Даже на мечах так не зациклился.       Да понял я уже почему.       Не надо меня тут лечить.       Не принял, но понял.       Хер тут вылечишься.       Хочу я ее.       Хотел даже тогда, когда не понимал всей ее сущности, но подавлял это в себе. Ярое желание разделить их с Учихой я списывал на свою природу мясника. Но если я хотел тебя такую, гнусную, стерву приручить и заполучить, как любой эксклюзивный меч. То сейчас что? Я помешаюсь на тебе. Хер ему, а не ты. Но есть одно громадное «но»…       Пару дней спустя…       В итоге тянуть мне даже понравилось. Столько внимания. Столько дрязг, трений, столкновений. Нас магнитило к друг другу после того дня. Мои усмешки и ужимки стали более изощренными, с подтекстом. Но она глупая, не поймёт. Вот она стучит в дверь, вот она кричит вновь, вздох, последний вскрик и уйдет, вот она повернула ключи и зашла. Ее волосы, как ожившие силки дьявола несутся в мою сторону. Вот я лыбюсь, идиот. Стоп! Откуда ключ?! Ааай! Мать мою, ай-ай. АУЧ! Сколько можно меня бить?! Подожди я растворюсь. Стой. Растворился сквозь твои пальцы, очерчивая твою талию, бёдра и ноги. Ты знала, что даже в таком виде я чувствую каждую клеточку твоего тела вполне обычно. Но теперь и ты чувствовала меня совсем необычно! Частицы меня, что остались в заживших твоих ранах трепетали в тебе пытаясь вернуться к хозяину. Я чуял это через свою стихию. Чувствовал, как стал твоим паразитом. Да таким, что захватывал власть и стал твоим хозяином. Почти. Все, кроме души. Мои прикосновения к ней отдавались легкой дрожью с придыханием. Она вздыхала глубже и явно возбуждалась. Искусственное притяжение, но сладостное. Пыталась скрыть и в то же время намеренно искала встреч со мной. Дурная голова у нее итак была, я уже перестал списывать на это всякий новый чудненький жест с ее стороны. Так что я мало удивлён, что ты топчешь меня под ногами. Пытаясь несуразно оттолкнуть, избавиться от этого наваждения деструктивно. Кто топчет воду в своем уме? Не могла ты с этим смириться. Конечно не могла смириться с тем, что тебя, как ненормальную тянет к твоей подопытной рыбехе. Ты яро отрицаешь меня и мое существо, что жизнь решила преподнести тебе в назидание. Но прошу тебя. Остановись уже ненормальная! Перетопчешь мне одно очень важное место! Вопил я насколько это было возможно в форме лужи. И вот она вся мокрая. Жалко не в том смысле. В смысле жалко? Не понял себя. Не жалей, а ставь цели. Следующий раз обещаю растворимся вместе. Уж я в тебе поставил цель — полностью. Этот самомассаж по вечерам меня не устраивал. Оставалась лишь шаринганистая помеха. От которой ты должна сама избавиться. Тут уж я умываю свои силы. Это мой личный блок. Это и есть моё но.       В общем ее пыл резко поугас, заметив мою пассивную активность и просто начала открывать рот адекватно. Не иначе, как говорить соизволила? Объясняться? Вести диалог? Представляете до чего довел девочку? Саскесмления. Даже при такой тяге ко мне чисто на физическом неконтролируемом уровне. Ей все еще управлял закрытый шаринганщины иллюзионист альфа-сасец души.       — Суйгецу, если ты не соберешься. Мне придётся ночевать в больнице и нет это не жест доброй воли, а в помощь нуждающимся. Скорее не запланированная акция изучения нашего совместного творчества с частицами тебя! И тогда тебя заставят составить мне компанию. Пытаясь понять, как помочь также и остальным? В общем… Зачем я яйца кручу? Ты итак всё понимаешь. Ты жив лишь потому, что это позволяет мне больше не носить закрытые кардиганы. Хватит валять дурака. И ты мне должен денег? Забыл? Давай подтягивай свои хлипкие ласты в квартал Учих! До денег тебе, как до луны из семи мечей. Так и быть, прощу тебе грешок переездом.       Ухтыжблять. По имени назвала. Насколько всё серьезно? Насколько всё серьезно, что пойдешь в больницу ради него? Даже на смертном одре не пошла бы. Я же знаю. Меня разъедала ненависть от ее больного увлечения учишкой. Моим ебанным отличным первым другом, который стал с какого-то перепуга — учишкой. Пошла ты.       — Какое облегчение, спасибо! А то чуть было не поверил, что часть меня проживает не в такой уж и пустой голове. Рад, что всё прояснилось! Это сарказм, если что детка, что твоему складу ума непостижим. Давай-ка организуем переезд моей чакры в твою пустую голову! Отек мозга там уже тебе не светит за его отсутствием! Конечно жилплощадь оказалась до одури богатая, покалеченная, помеченная всем кому не лень, широкого приема пространство по всему телу. Но откажусь от такого гостеприимства заезженного. А спускаться ниже побрезгаю. Кто ж знает, что там под твоим огрызком штанов и …       Неожиданно мой диалог прервал ее стремительный порыв укусить меня. Которому предшествовал резкий злой, межзубный, продрогший жестокостью рык тигровых. Хрен его опишешь иначе. Что было зловещее я так и не понял, сам укус или его секундная предыстория. Я и так наклонился к ней и перешел на гневный полушепот. А тут это! Она умела удивлять в край. Да, очернял ее зазря, но изливал свою душу. Это мои зубы были в миллиметре от злости и пульсации ее крови. Но как же я подохренел от вонзающихся зубов с болью в мою шею. Опередила, сука! Дошло до меня. Едва отшагнул и ошалело нащупал пальцами струйку крови, что потекла вниз под рубашку. Мои пальцы сочились алой кровью, что я давно не чувствовал. Мало кто заставлял меня истекать кровью, истощали и изнуряли чакру до смерти. Но это. новые чувства, позабытые старые. И не посмел более сдвинуться. А потом и вовсе зашипел ей в лицо сквозь оскал от прижигания раненой плоти цепью, что запечатала во мне часть себя? Это случилось в мгновенье. Я знаю. Я мог увернуться. Я мог снова растворится, но не захотел. Впервые так близко. Настолько тесно, она сделала этот шаг в мою сторону сама. Да, я идиот и знаю, что это пропитано всеми неправильными мотивами и телодвижениями. Хладнокровным расчетом даже укусить меня не просто так.       Но нас тянет друг к другу, как больных за упокой. И мы упрямы. Оба. И как нас вразумлять, как непослушное дитя? Только видимо деструктивно. Силой. Без контроля. Неодобрительно.       — Этот крошечный миг. Маленькая нелепость на твоей шее сведет тебя с ума, придурок! Носи с удовольствием!        — Да ты уже свела меня с ума больная ты дура!       Взвыл я и получил затрещину по лицу от нее. Слишком громкая в этой тишине. Что также было в новинку для нас. Обычно наши дрязги это кулаки и брызги на публику. Насмешки, вопли и сюр для масс и самих себя. Я так отрицал свою беспомощность в том, что был увлечен подобно больному, той, кто болел еще безумнее другим человеком! Хер его один знает, как нас свела земля в одну точку маразма. Но я не хотел признавать свой диагноз в том, что проигрываю ее тому против которого не пойду. Единственный, кто избавил меня от всякого бремени. Да и выстрадав полжизни в подопытном состоянии я уже не мог иначе. Мне как сон необходимо, чтобы выбрали меня. А не заставляли выбрать меня.       — Суйгецу, перестань есть йогурты. Повзрослей. И реши уже. Ты со мной или против меня? Тогда я хотя бы выясню, что мне делать дальше. Я не знаю чего ты хочешь, но мои цели ты прекрасно понимаешь. И если способен видеть это во мне в отличие от того же Саске, то… оставляю тебя наедине со своим решением — высказав это я и не заметил, как одним легким жестом она прокусила слегка свою кисть и приложила к моим губам. Видимо по инерции? Передавая чакру для заживления моей раны через кровь. Ведь на ней они зажили благодаря ее способности, а на мне укус остался кровоточащей раной.       — Ты не понимаешь, что слишком больная для него? Лечить мою микротравму, создавая свою? — это поставило ее в тупик. Эта глупость на фоне пафосной речи была так неуместна, что я как-то неожиданно кажется по доброму ухмыльнулся. Не знал, что мог. Но ее уместно милое, растерянное лицо. Карин, ты ли это? Хотела, что-то завопить отпрянув, но я как идиот потрепал макушку. Как сестре! Идиот! Добавляя, — хотя не гоже вас разлучать больных. Вам надо держаться вместе.       — Эээ… и?       Выдавить из себя полноценно предложение состоящее из даты и времени оказалось труднее.       — Давай только не сегодня. Вечером планы. А днём не переношу солнце, сама знаешь. Я буду ползти три сантиметра в час и мы опять разосремся в хлам. Особенно с грузовым переездом. Один кубикирибочо чего стоит, а если ты загнешься по дороге. Придется звать отряд анбу. Никто не осилит такую тяжесть. Ауч! — да Узумаки развернулась, зашагала повсюду, что-то ищя и разглядывая в моем номере и шмальнула в меня цветок с горшком с окна за который хер знает сколько я теперь должен отелю, а ты натурой. Мне желательно. Так! Кажется я понял зачем она запечатала чакру. Я итак желал ее, а сейчас что-то заиграло в штанах новыми красками. Бляя…       — Чертов дномечник! Ты мне должен за неделю в гостинице! Не пудри мне мозг! Время скажи немедленно!       — Ладно-ладно! Сдаюсь, — и расставил руки наигранно отдавай ей лавры, но хотел воспользоваться последним шансом. Выдать чего я не хочу наиболее доступным способом. — Карин, ты уверена, что не хочешь пожить со мной? Оплату я возьму на себя, поменяем номер, где больше спален. Чем не вариант? Временно конечно, — и я расплылся в дурной улыбке, но на очень едва между нами понятном интимном уровне. Ну, а что? Я не могу стояк в штанах расплавить до H2O незаметно. Нужен пинок! Что угодно! На что она чем-то замахнулась на меня тем, что успела схватить еще в этой комнате. Откуда здесь мать его столько вещей?! Это был свежий свиток, что неудачно попал мне точно в голову.       — Перестань уже, я все решила. Желание женщины может пройти даже сквозь камень, а уж сквозь тебя пройти Суйгецу. Проще некуда.       Пиши пропало. Раздавила меня. Лечиться отказываюсь, все косяки спишу на твою совесть. Довела. И я довел. Конечно все желание отпало. Но почему-то такой бросок слов в лицо быстро привел меня в злое чувство. Словно задели мое самолюбие. Бывало у кого или нет, на чистом полотне. Одно единственное неверное движение в вашу сторону. И вам срывает башню. Полностью.       Карин развернулась и уверенно начала чеканить к выходу. Пришлось тут же среагировать потирая ушибленное место. Не успела она открыть дверь, как я схватил ее тут же за кисть. Этот рывок заставил ее сначала упасть в мои объятия, а потом отшатнуться и упереться спиной в только что с грохотом закрытую дверь. Потер ушибленный лоб от свитка. И расставил руки по бокам от ее головы. Впечатывая хрупкие кисти в свои жилистые длинные и холодные руки.       — Разве голодный до дури хищник относит свою жертву в зубах до порога другого?       Этот огонь почти в моих руках, был не огнем, а раскаленным сплавом металла. Что я пытался размягчить. Она как лучшие из мечей была сложна в освоении, несгибаема, остра, болезненна.       — Какого черта ты молчишь ненормальная?! Ты правда не понимаешь от чего у меня такая больная реакция на вас? Да мы же сошли с ума вместе! Как ты этого не видишь больная! — я почти срывался на крик выдыхая самым тёплым воздухом изо рта, что присутствовал в моей жизни в ее засохшие с моей кровью губы. И сжимал эти кисти бессознательно всё сильнее. Наклонился настолько близко, что хотел их вполне буквально рвать острыми клыками. Разадрать, всю! Каждый сантиметр тела. Съесть до последнего кусочка! Вся моя! Но не-е-е-е-т. Но нет. Нет. Нет. Нет. И нет. Парень приди в себя. Насилие?! Кто ты такой, чтобы подвергать ее насилию?! Забудь быстро!!! Разве ты не обещал себе после стольких лет в подопытном состоянии не причинять боль без явных на то причин?       И начал шептать извинения, тем же опалом на ухо, прижав к себе за плечи на едва уловимые минуты. Отпустил. Отшагнул назад.       Я не заставлю тебя отказываться от него. Я не буду тебя учить любви и правде. Какой уж там из меня правильный пассажир для тебя. Но я заставлю тебя посмотреть и задуматься обо мне по другому. Ты сделаешь выбор сама.       Я напугал тебя. Но напугал сам испугавшись реальности, что он вполне может тобой заинтересоваться. Он знает, какая ты и если в мирный миг рассмотрит тебя с иного угла. С нового. Я проиграю. Окончательно.       Саске точно осознает то, какова ты есть гораздо быстрее меня. Ведь именно он понял твою ценность, как шиноби. Да так, как не понял бы никто другой. А сейчас без всей этой мести в голове. Ты выберешь ее, еще как…       Мои руки, плечи и голова повисли камнем. Я не робел и не дрожал. Подняв тяжелый, но уверенный взгляд. Я смотрел сквозь нее и сказал, то что сказал. Я просто не знал, как пользоваться этим языком, как инструментом, чтобы меня поняли. Но умел им пользоваться иначе.       — Я понимаю, как прозвучит странно. И тот же я бесконечно не прав перед тобой, но… поцелуй меня, Карин, — процедил я тяжело, несносно тяжело, ненадолго застряв взглядом где-то в потолок, где не было ничего. Кроме моих гребаных мыслей.       — Ты в своём уме? Отравился? Перепил воду? Или я прокусила, что-то жизненно-важное в мозгу через шею?       Услышал шаги, но не смотрел на нее. Она пыталась отшутиться в моём стиле. Я знал, что это хлипкие попытки, что-то скрыть за колкостью.       — Вываливайся отсюда быстро. В семь вечера, не приходи раньше времени. Успеешь ты его еще со всех сторон… Вали, Карин с глаз долой. Не зли раньше времени.       В долю секунды я еле осознал, что кто-то оттянул край моей рубашки и потянул к себе. Настолько замедленно я чувствовал каждый ее палец, что нарочито другой рукой прошлась от плеча к затылку. Едва касаясь пряди волос и пуская в них тонкие пальцы. Захватывая и притягивая к себе. Опал вкуснейшего мятного дыхания с кровью. Еще не поцеловала, а привкус металла я тут же ощутил на своих губах от этой близости. После нашла место своего же укуса и аккуратно поцеловала, а потом и приступила к главному блюду. Первый кроткий поцелуй и тут же меня покрыли чередой скользких, изучающих, до дури долгожданных прикосновений ее влажного языка. И она начала целовать сначала испуганно, едва касаясь, сдержанно выдохнув прямо мне в рот. Но очень мокро снова провела языком по моей нижней губе получая разрешение делать из меня своего раба. Начала мягко, что казалось очень не свойственно для такой натуры столь мягко пробовать меня на вкус. Миллиметр за миллиметром. Я замер и Карин позволила себе оттянуть мою нижнюю губу зубами и посасывать словно мы пробовали новый вид поцелуев после десяти лет брака. Что ты со мной делала? Ты растягивала удовольствие, пальцами крутила мне волосы, невзначай поглаживала за ухом. Как щеночка приручала к удовольствию. А я рвался хоть и боялся одним единственным движением оказаться виноватым в том, что это закончится и не двигался. Но с трудом сдержал этот натиск ролей. Открыв рот, попытался проникнуть в нее языком и когда мы поймали свой ритм, почти получалось ее съесть. Когда я понял, что она поддалась, то приподнял ее и усадил за столешницу с которой выхватила еще недавно свиток. Этот кроткий стон удивления, удовольствия, неожиданности. Свел меня с ума больше, чем громкие и яркие стоны. И она потребовала меня притягивая за торс, сжимая между своих хрупких бёдер мои. Как бы мерзко не звучало, но я был готов кончить в штаны от того что едва втирался к ней между ног во время этого странного ритмичного поцелуя также ритмично пахом. Он не был сам по себе простым. Не был агрессивным и робким его не назовешь. Но очень настойчивый, глубокий, посмертный, изучающий. Наконец-то я осознал, что он похож на последний глоток воды посреди пустыни. Эта фурия промежутками весьма осознано всматривалась в меня, какие-то секунды длящиеся вечность и я играл в эти гляделки целенаправленно. Это не помешательство. И не помутнение разума. Осознанно. Я уверен, что она читала во мне чёрным по белому, что настолько больной могу подойти лишь я. Искалеченный полностью. Ею же. Такой же.        — Перестань елозить, открой рот послушно, — конечно она не слушалась меня. И приглашала намеренно насиловать, мало по мало, целенаправленно. Поэтому я прошелся большим пальцем по ее нижней губе и надавил, что она с удовольствием поддалась мне. Провел им по зубам. Затем поменял на другие и заставил ее посасывать пальцы движениями вперед и назад. Легкими, грязными и я завороженно смотрел, как она играет со мной даже в таком положении. Этой игре не было цены. Тут я не стерпел и убрав влажные руки на ее же затылок начал целовать грубо, резко, без передышки. Не оставляя ни единого глотка воздуха между нами. Целовать ее глубже оказалось ярче всего. Но оказалось, что это я слушался ее. Кусал острыми клыками после того, как слегка щипала мне кожу на плече. И мой несдержанный порыв тоже шел по плану. Значит такие игры пошли в ход бестия? Остановился на секунду, чтобы посмотреть и обрамить ее шею своей рукой. Придушить бы ее несносную, но лишь наклонил ей голову и аккуратно слизал остатки крови и кто его знает чьей?       В этот казалось бы самый безобидный из всех моментов. Она задрожала. Вспыхнула старой стихией. Спрыгнув, не оглядываясь нырнула вперёд. Вон из комнаты и моей чокнутой башки.       Что ты творишь, безумная?       И ушла оставив меня с травмами головы и ниже паха заигравшегося в фантазиях. И что это было? Я поздно осознал свою тягу к садомазохизму.       Идиот, глубоких вод.       Тем же вечером.       Вечером я подошел к гостинице, где проживала боль моей жизни. Какого хера мои аналогии сбываются в любой плоскости? Мне стоило быть поразборчивее в словах. Новый удар от нее я мог и не пережить. Уже ни на физическом, ни на моральном уровне. Мы пару часов чуть не перешли границу горизонтальных плоскостей. И стоило бы быть поосторожнее, но мой язвенный язык удержаться не смог. Столько вещей…       — Либо ты собралась строгать Учих, как бешеная. Либо я рад, что ты прикупила контрацептивов при таком помешательстве, адекватно оценив свои позывы. Свадьба хоть будет? — это было помутнение сознания, всё вышло из меня само собой в одну драматичную секунду, увидев ее в с парой чемоданов. А также несколько сумок через плечо, три пакета и одна привязанная через бедро то ли сумка, то ли тряпка набитая. Совсем мозги сдристнули что ли? Какого черта? Когда она только успела? Теперь понятно почему у нее не хватает денег на гостиницу пока я немного все еще на плаву.       — Заткнись! И тащи! — вспыхнула она и весьма мило надулась, хотелось поправить ей сползавшие очки. Спонтанно. Так и сделал. Как так вышло? Что со мной? Вот ты и дожил Хозуки, нашел чему умиляться. Серьезно? После сегодняшнего поцелуя тебе не очки поправлять, а пора бы вправлять мозг на пару. Как пояснить ей за этот жест теперь? Семь мечников на семь колов посадят за таяния без мордобоя.       — Нет-нет, в эти игры подчиненных и рабов будешь играть со своим любовником очкастая, — я сглотнул отвлекающе шумно и убрал руку словно, каждый день помогал ей поправлять очки столь вольным жестом. Итак пора бежать. Думай пока не отмочил что-то еще. На самом деле кубикирибочо был тяжелый. Но я справлялся с ним и дополнившая небольшая сумка, чемодан и да пара пакетов ситуацию не сильно меняло. Так мы и шли минут пять. С воплями о том, какой я исключительный человек. На самом деле без наличия Учихи мы могли бы убить друг друга. Или хорошенько вытрахать. И не понятно в каком смысле пока не пройдем этот пик. Действительно, если бы мы переводили агрессию в постель, то душа в душу остаток жизненных мыслей же? Я так заерзал от мыслей, что мы можем сделать друг с другом наедине, что втянулся во влажные мысли подобно Карин. Ебать. Меня. То есть я. Отлично, здравый смысл исчезал. Она ловила мои другие взгляды, жесты. И кажется лишь тяжести нам мешали порешать друг друга здесь и сейчас. Первые две минуты, как она замолчала и запыхалась меня даже несколько удивили. О чем ты там думаешь? Почему я поправил твои очки? Мы вообще будем говорить о том, что случилось? Или так и останется забытым во веки вечные? В следующие две минуты я выхватил из ее рук еще один чемодан, поставив одну сумку. Но не сделать из этой помощи насмешеку… я был бы не я.       — Спорим даже с сумками я дойду быстрее, хех, — звучно ухмыльнувшись я побежал вперед. Выдохся уже через пару кварталов. Когда я добрался до Учихи. В доме горел свет и дверь мне любезно открыла Узумаки. Вся запыхавшаяся, но усиленно делавшая вид, что нет.       — Водыы… — сбросив шумно сумки, в полуизгибе я не до конца осознал масштабы надвигавшейся трагедии. Но разогнувшись и увидев ее силуэт в проеме дверей Саске. Этот герб Учих над ее головой так изящно сочетающийся с ней. Меня замкнуло. Нет. Этого я не позволю. Схватил ее за руку и попытался вытащить из этого триклятого дома в который сам и привёл.       — Нет! Черта с два я отдам тебя ему. Только попробуйте. Вы оба! Нахрен всё, я тебя отсюда забираю! Считай, что восьмой меч! Восьмое ебучее чудо света. Прыгай на плечо и нахрен отсюда валим, — почему-то мои угрозы были хоть и воплем сумасшедшего, но очень убедительным воеем.       — Суйгецу, стой! Хорошо, я согласна, давай поговорим внутри.       Она снова манипулировала мной, как маленьким мальчиком сказав одно лишь слово, что согласна. Что мать твою? Согласна с чем? Завела меня даже.       — Согласна с чем?       — Не ожидала, что признаешь это.       — Ты мне остаток разума не еби и просто поясни. Согласна с чем?       — Правда настолько глуп, что не понимаешь намёков? Может еще разжевать и в рот положить?       — Последний раз. Не беси. Согласна с чем?       Кажется мы сами не заметили, как вышагивали в другой конец зала. К самой стене в полумраке от дверей в этот особняк. В лунном свете я со своим оскалом значительно повышал свою адекватность с собеседниками. Поэтому мне кажется, что я звучал убедительно для нее. Еще немного и я стану ненавистным мне насильником.              — А я уже чай заварила, сходи купи нам чего-нибудь. И мы поговорим спокойно, — слова ей давались с трудом через сбитое дыхание. Все бы ничего. Но я упрямый гад. И потянулся ее укусить ближе к шее, от ясности момента Карин схватила меня за волосы на затылке. Прерывая мой порыв и посмотрела на меня, как загнанная в угол. Сдалась наконец-то.       — Я выбирала Саске только из-за чакры. Сильная. Властная. Да и в детстве спас. Как оставаться к нему равнодушной? Ты ведь тоже до последнего терпел из-за него. Действительно светлые чувства к нему. Я прошла с ним одни и те же лишения и он отомстил за то, что случилось с моей матерью. Но не избавлял меня от боли, а приумножал ее. Неосознанно и все же. Я чувствовала, что я следую за ним из чувства правильности. Но ты. Ты все поломал в понятном для меня мире! Из-за тебя. Твое появление. Прости, я, — кажется ей тяжело давалось это довольно длинное откровение глядя в глаза мне. Поняв это на странном уровне я наклонился к ней и обнял ее так, что она могла положить голову мне на плечо и рассказать все в пустоту.       — Продолжай, я не отстану. Ты это знаешь…       — Когда ты появился. Все опыты на мне прекратились. И перешли на тебя. Ты не просто меня спас. Ты освободил меня. И не только, а взял это бремя на себя. Неосознанно. И твоя чакра была такая сильная, потрясающая. Я не могла понять, как ты вообще оказался в той колбе?       — Мангецу… был подавлен потерей брата и растратил бдительность. Погоди, ты же говорила, что моя чакра мерзкая?       — Я и не врала. Она стала отвратительной с тех пор, как мы с Саске тебя беглеца вернули на место. Ты думаешь ты бы смог сбежать? Если бы я не участвовала в этом, то однозначно тебя бы разлили по колбам всех мастей. А так я вернула тебя на место. Ко мне!       — С тех пор, как я начал ненавидеть вашу связь?       — Что?!       — Ты дура? Правда не понимаешь в чем дело?       — У нас были другие отношения пока ты был подопытным. Мы говорили даже иногда и часто молча поддерживали друг друга. Я сенсор, я все чувствовала. Мне лишних слов не надо. Ты был единственным, кто не приумножал боль, а сводил ее на нет. Но потом ты внезапно сломался. Откуда мне знать?       — Я может и не сенсор, но и не дурак. Тогда мне тоже пришлось понять и принять, что ты очередной источник для моей ненависти. Когда увидел твою связь с Учихой, тогда и осознал!       — Я хочу тебя убить.       — Ты же знаешь лучший способ меня убить, так это вытянуть из меня все жизненные силы, — теперь я снова отпрянул и в полумраке попытался вытянуть из нее новый поцелуй. Но она не позволила положив всю свою ладонь мне на лицо. Пытаясь закрыть мои глаза. Мы все еще тесно стояли к друг другу у стены.       — Ты конченный придурок! — и Карин ударила меня между ног, попытавшись вырваться и закончить этот душевный натиск. Но я перехватил, все еще поеживаясь от боли. Обнял, прижал ее к себе сзади, обхватив талию руками, положив голову на плечо.       — Давай, ты злишься не просто так. Расскажи всё. Мне важно услышать всё. Я хочу тебя слушать, Карин.       Она что-то простонала протестно, но продолжила.       — Когда мы стали командой, я все еще чувствовала твою мерзкую чакру и не понимала ее природы. Поэтому я не понимала, почему мне становилось легче с тобой! Почему от ссор и перепалок с тобой я получала удовольствие? Ты снова сводил мою боль на нет даже так. И я сошла с ума раздумывая, как тебе отвечу, на каждое твое мерзкое слово, когда начала думать о твоем теле, которое и не избить толком. Начала думать о твоих руках, — и она провела среди своего рассказа по моим сжатым рукам вокруг своей талии, как то по особенному, словно ей дали разрешение, — и начала думать о тебе совершенно иначе, совершенно непозволительно! И чем больше я ловила себя на мысли о тебе, тем больше рвалась к Саске. Я не хотела этого принимать. Я не хотела принимать того, кто не принимает меня. А ты урод взял и изменился в последний момент! Ты снова избавил меня от боли и шрамов и твоя чакра снова стала внезапно потрясающей, вкусной, как тогда.       — Видимо ты почувствовала, то что я перестал тебя считывать, как источник моей ненависти. И принял, как к тебе отношусь на самом деле.       — Получается с последнего происшествия, то есть я о цепях, а не поцелуе идиот! Перестань сжимать мне бедра, верни руки , где были! Я отдавлю тебе ногу похлеще молотка, уж поверь! Идиот, ленивый, медлительный! Заноза! Я чуть было с потрохами не отдала себя Саске!       — То есть я всё это время сам браковал себя?       — Сказано очень точно. Странно прозвучит от меня сейчас, но разницы в силе у вас нет. Разве, что Саске выиграл лотерейный билет в генетике.       — Перестань уже саскнечать, бесишь. Так ты, согласна с чем?       — Перестань заставлять меня это признавать! Мы выяснили уже всё!       — Ты конечно очевидно хорошо манипулируешь моим же языком внутри тебя, но так легко от меня еще никто не отделался. Согласна с с чем? Или я за себя не ручаюсь. Выебу тебя на журнальном столике на который ты глядишь пока я рукой пытаюсь нырнуть тебе в шорты. И буду это делать пока не признаешься.       — Не думала, что лишусь девственности в такой обстановке в доме Учих. Я не готова к таким последствиям твоего безумия. Поэтому…       — Карин заткнись. Не говори про него. Что ж, учитывая, как ты легко пускаешь меня под…, — ее стон резко заставил и меня замолчать, заставил надавить в ее уже влажной промежности сильнее и едва прикусить плечо. Она специально шалила в моих мыслях своей невинностью.       — Я твоя, согласна. Полностью твоя, телом и душой. Доволен, идиот?              — Если только навеки. Пора тебя избавить от всякой боли не так ли?       — Только не здесь, тунец мой несчастный. Ты идиот правда тогда в источниках, думал я спутала щетку? Дурак. Тоже мне умник нашего времени. Ты как добился своих высот в Киригакуре?       Что она там про девственность ляпнула? Что еще раз про щетку? Да ну нахрен? Быть не может. Я хотел проверить. Здесь и сейчас. И подняв на руки повалил ее охотно на мягкий диван возле того самого столика, которым грозился. Сладостно было подминать ее под себя. Пускать руки в неприличные места при слабых протестах ради приличия.       — Помолчи уже и дай мне распробовать свою работу. Обработать раны, как следует.       И я провёл пальцем от яремной ямки до самого декольте. Открывая обзор, подминая грудь для легких поцелуев. Хоть и напугано, но весьма охотно Узумаки принимала каждое моё движение. Она доверилась мне без остатка, но однозначно чувствовала дискомфорт. И всё бы ничего. Я бы и так с нее слез. Если бы только не появился дико удивленный Саске. Только пришедший домой и заставший нас в собственной гостиной в пикантный момент.       Застолбил пронеслось в моей голове. Но когда он озадаченно посмотрел на свои ключи. Меня вдруг осенило!       — Вставай ненормальная. И давно у тебя ключи от хаты Саске? Хехехех, — мой смех было не остановить. Это осознание согнуло меня вдвое. Кажется ни одну ночь тебе придется доказать мне всю наготу своих чувств ко мне. Бам! И еще один удар. И я упал, растекся жижей под ее ногами, которую она смело перешагнула. Отдала вторые ключи в руки Саске. И дважды извинившись ушла. Второе извинение было за то, что оставила мусор. Это я то мусор? Охуенно романтические отношения у нас складываются. Честное слово ты ходить перестанешь за это. Обещаю. Я вытрахаю всё в тебе и мозги, и душу и тело. На первое офигевшее от меня время. Конечно потом меня найдут замертво. Оно и понятно. Ты обязательно отомстишь смертельно. Только прошу глубоко меня не закапывайте и не в Конохе, умоляю. Только не в Конохе! Не портите репутацию мне!