1994 год
Сара Паркер говорит загадками. Она звонит своему приятелю-вампиру в надежде, что он не уехал из города, и в панике бормочет о том, что ей нужна его помощь. То же самое было пару месяцев назад, когда вампиру пришлось кормить её его кровью, чтобы она не истекла своей. Сара Паркер — ведьма из безумного ковена, который не нравится никому, даже ей самой, но они друзья. Однако это только способствуют тому, что девушка не отвечает на все его вопросы. Это раздражает Деймона Сальваторе, её друга-вампира, до скрежета зубов, но он молчит, потому что уважает свою лучшую подругу, которая однажды надрала его высокомерный зад. И всё же его терпение на исходе. Они сидят — точнее он сидит, а девушка расхаживает по комнате — в его квартире, в Портленде, где он останавливается, когда хочет провести время со своей подружкой-ведьмой, прерываясь между поисками Кэтрин и драмой между ним и его братом. Этот город не совсем весёлый, но… не то чтобы Мистик Фоллс такой. И тем более Сара Паркер единственная, кто, пожалуй, его терпит и достаточно любит, чтобы… просто слушать Деймона и пить с ним бурбон, кроме последних месяцев. Во время беременности всё веселье исчезает, какая жалость. Деймон честно пытается налить ей раз, два… пять… Не хочет бурбон, пусть вино пьёт. Красное полезно для сердечно-сосудистой системы и всё такое. Сара смотрит на него, как на идиота. Деймон фыркает и ворчит. Жалость исчезает, превращаясь в разочарование. (Разочарованию вампира не было края, когда Сара впервые отказалась от хорошего, идеального бурбона и призналась в том, что беременна от своего… ну, парня. Откровенно говоря, он никогда не нравился Деймону. У вампира есть на это причины). — Как бы это объяснить… — бормочет себе под нос девушка, ходя по комнате туда-сюда уже около пятнадцати минут. Деймон удивлён, что она не запыхалась, учитывая огромность её живота, где покоится его крестница (это даже не обсуждалось, Сара ставила перед фактом, а Деймон… не совсем был против). Сальваторе проводит рукой по лицу и раздражённо стонет. Он закатывает свои глубокие серые глаза, которые так нравятся девушкам, включая Сару, и смотрит на подругу. — Боже, женщина, сядь своей прекрасной задницей на диван и объясни всё как есть. Сара Паркер хаотично кивает, неуверенная во всём на свете в данную минуту, но делает то, что просит сделать Деймон и наконец садится. Она стучит пальцами по своему животу, и вампир слышит, как внутри неё двигается ребёнок. Камиль, как девушка хочет её назвать. По мнению Деймона, довольно милое, но слегка скучноватое имя. Хотя он понимает, почему именно такое. У папаши ребёночка дерьмовое имя, видимо тот не хочет то же самое для своей дочери. На комнату опускается тишина, и Деймон попивает бурбон, прислушиваясь к быстрому стуку сердца подруги и его крестницы. Это приятный звук, чтобы Деймон не говорил, и о чём он, конечно, не скажет вслух. Тук-тук, тук-тук… — Хорошо, ладно, — спустя минуту говорит девушка, когда напряжение из её плеч исчезает, и руки перестают дрожать. Сердце уже не стучит так быстро. — Ты помнишь мою семью? Деймон поднимает бровь вверх. — Конечно, чёрт возьми, твой гребаный дядя чуть не лишил меня головы, когда впервые увидел. Это действительно была отвратительная ситуация. Сальваторе всё ещё помнит хруст своих позвонков, когда Джошуа Паркер желал убить его, думая, что вампир хотел задурманить голову его любимой племяннице. После этого Деймон не видел чокнутого ведьмака, и лучше пусть это так и остаётся. Не жаль. Деймону нужна Сара, а не её проклятая семейка. Об этом он даже готов сказать вслух. — И к чему ты вспомнила этих придурков? Если я не ошибаюсь, ты оборвала с ними связи после того как забеременела от… — Деймон делает паузу, смотря на то как Сара жмурится, закрывая свой живот защитным жестом. Продолжает: — Ты сама поняла кого. Он тебе хотя бы звонил в последнее время? Паркер бросает на него яростный взгляд, за которым кроется страх и глубокая обида. Но страха там всё же больше. Особенно после недавних новостей. — Да, — фыркает девушка. Она закатывает свои ярко-голубые глаза и осуждающе смотрит на вампира. Тот потягивает бурбон из бокала, пожимая плечами. И что она хочет, чтобы он сказал? — И ты это прекрасно знаешь. «И что ты хочешь, чтобы я сказал?» — Ну прости. Твой родственник мне не очень-то нравится. — Мы не родственники! — Сара краснеет и сжимает губы, начиная смотреть из стороны в сторону, лишь бы не на вампира. Если бы кто-нибудь понимал, как ей надоели подколы такого рода от своего друга… — Может многие так и думают, но моя мама является очень дальней родственницей Джошуа, значит с ним мы — не родственники. Деймон поднимает руки и подмигивает, ухмыляясь. — Воу-воу, полегче, дорогая. Инцест — дело семейное, меня не очень-то волнуют ваши брачные игры. — Клянусь, я тебя подожгу, Деймон, — прикрывая лицо руками, угрожающе шипит Сара. Её лицо становится пурпурно-красным при этом разговоре, повторяющемся из-за неспособности вампира заткнуться. Деймону смешно. Девушка перед ним краснеет, как девственница, хотя у самой вон — сначала пуза входит в комнату, потом она сама. Смешно. Сара вздыхает, откидывая назад свои кудри оттенка вороньего крыла, и поглаживает свой огромный живот. Ребёнок пинается. Её маленькая Камиль. — Агхр, к чёрту, я не буду это объяснять в сотый раз. Я хотела поговорить о другом. Деймон поднимает брови в вопросе, желая наконец-то узнать причину этой встречи. Лицо Сары Паркер становится серьёзным, а взгляд наполняется отчаяньем. — Деймон, это очень важно. И, пожалуйста, послушай меня внимательно. Это касается моего ковена и Камиль. Помнишь, я рассказывала тебе о том, что если рождаются близнецы, то в двадцать два они должны «слиться» и тот, кто выиграет, забирает магию своего близнеца и становится новым лидером ковена? — когда Сальваторе кивает, она продолжает: — Кай хочет слиться со своей сестрой — Джо. — Стой, подожди… а разве твой чокнутый дядя не запретил это и не наплодил ещё новых близнецов? Сара горько смеётся, качая головой. Слёзы начинают накапливаться в глазах. — Кая это не останавливает. Он… думает, что Джошуа убьет Камиль, как только узнает, что она родится и кто её отец. Его паранойя зашкаливает в последнее время, а сам он сильнее сходит с ума. Мне кажется, эта идея ничем хорошим не закончится, Джо не согласится, она… не совсем любит быть ведьмой, и я думаю, для неё была облегчением новость, что ей не придётся «сливаться» с Каем. Она заботиться о нём, действительно заботиться, пускай их отношения не такие близкие, как когда-то. И Джозетта единственный член семьи, который знает о… гхм, ну, о нас с ним и ребёнке. Паркер замолкает, нервно постукивая ногой об пол, и ожидающе смотрит на Деймона. Девушка не знает, что и думать об этой ситуации. В её-то положении лучше беспокоиться о приближающихся родах, которые должны произойти через две-три недели, а не о том, что её парень хочет стать главой ковена, в процессе убив свою сестру-близняшку и позже отомстив своему отцу, который всю жизнь терроризировал его. Сара прикрывает глаза. Она выросла в безумной семье и была принята в сумасшедший ковен. Вот честно, как её родная мать смогла остаться такой относительно нормальной? Хотя, может, так просто казалось, учитывая, что с шести лет Сара росла у дяди Джошуа, а воспоминания о родителях были смутными. Вспоминая об этом, девушка думает, как забавно может повернуться жизнь. В детстве, до того, как семья узнала об особенности Малакая, он и Джо были гордостью и любовью Джошу, а Сара — его любимой племянницей. «Талантливая ведьма», — всегда говорил мужчина, видя способности девочки. А затем Кай случайно высосал магию у отца, и всё это кануло в лету. Хотя Джошуа до последнего думал, что Сара будет примерной и традиционной, классической (ха-ха-ха) ведьмой, следующей за каждым словом своего лидера ковена. (Нет. Такого никогда не было и не будет. Ей бы хотелось снова увидеть лицо своего дяди, когда он узнал, что она делится магией с Каем. Чёрт возьми, выражение лица старика было чем-то безумным, ха) Деймон тихо мычит, тем самым вырывая Сару от забавных воспоминаний, и наконец решает хоть что-то сказать на слова подруги. Конечно же, его слова не совсем серьёзны. — Ну, твоей идеальной Джозетте придётся закатать губу на место крёстного, потому что это определённо буду я. Это должен быть самый лучший человек. Ведьма потирает переносицу, а затем смотрит в потолок. «Почему, почему, Господи, вокруг меня такие мужчины?» — молвит в своей голове, слишком уставшая, чтобы начать ныть по этому поводу. Деймон не умеет быть серьёзным. По крайней мере, Саре так кажется. За все годы знакомства, она видела Сальваторе без его привычной ухмылки раз или два, когда речь шла о той самой Кэтрин или о его брате. В другое время Деймон улыбается. Или усмехается. Или призрак этой улыбки прячется в чуть приподнятых уголках губ. Сара мечется, на самом деле. И с Деймоном, и со всем вокруг. Но, пожалуй, именно эта несерьёзность Деймона раз за разом возвращает Сару к нему. Деймон будто верит, что, если какое-то время усмехаться и веселиться через силу, то улыбка перестанет быть натянутой и станет настоящей, и он найдёт в этом веселье решение проблемы. У Деймона не жизнь, а пир во время чумы, не иначе, но он улыбается. И Сару это подкупает. Она тоже так хочет. Деймон не прекращал улыбаться, даже когда узнал о её новом положении. Саре бы его улыбку вырезать и себе на лицо приклеить, да только она не может. Слишком она устала. А Деймон пусть улыбается. Хуже от этого не будет. В конечном итоге Сара вздыхает, раздражённо морща лицо. И пусть эта улыбка Деймона Сальваторе не появляется на её лице. Сара Паркер отвечает так, будто она есть. — Во-первых, крёстных может быть два. Во-вторых, ты не особо горел этим… и в-третьих, Деймон, дорогой, бурбон вышиб тебе мозги? Ты много кто, но не человек. И уж точно не самый лучший. Прости, но друзья должны говорить горькую правду. — Похоже не на правду, а на список оскорблений, — усмехается вампир. — Если говорить более серьёзно по поводу твоей проблемы, то я не знаю, что сказать. Я не вижу в этом проблемы. Ну, решил твой псих-парень пойти по стопам своего папаши и остальных предшественников. Это же ваши безумные традиции, не так ли? Очень мило, что Джо такая хорошенькая, но я не понимаю, причём тут это? Деймон говорит серьёзно, но не прекращает улыбаться. Сара слишком сильно устала, чтобы понимать, что к чему в этом вампире. — При том, Деймон, что Кай не сможет это сделать просто так. Джошуа сразу узнает об этом, он почувствует и тогда… он… Господи, я даже не могу представить, что он может сделать с Каем. Ковен Близнецов довольно извращён, когда дело касается пыток и сглазов, — Сара сглатывает и бережно гладит живот, словно это успокаивает её помутневший от беспокойства разум. Деймон цепляет каждое её движением взглядом, чуть наклоняет голову. Смотрит. Анализирует. — И я боюсь, если Камиль родится раньше срока, всё станет хуже. Джошуа это почувствует и тогда, он захочет узнать от кого этот ребёнок. И если она окажется такой же, как и Кай, то… — девушка в отчаянии смотрит на Деймона, отчего тот хмурит брови и откладывает стакан бурбона. — Он убьёт мою дочь, он не позволит жить ей на этом белом свете. Я не могу, Деймон, потерять ещё и её. «Хорошо, пора перестать улыбаться». Он тоже не может. На самом деле, не может. Эгоизм или нет, правда или нет, но эта ведьма и этот ребёнок точно также его, как и этого проклятого ведьмака с дурацким именем. Что у Деймона Сальваторе за плечами? Мёртвый отец да мертвая мать, брат, который, вроде, как и мёртв, а по земле ходит и, хотя этот самый брат сделал Деймона живым мертвецом, виноват почему-то во всех бедах именно Деймон. Потому что он старший, наверное. Отец всегда так говорил. У Деймона за плечами Кэтрин Пирс, которую он хочет найти и убить, или найти и любить, ещё не решено… А ещё есть она. Сара Паркер. Сара и этот сгусток клеток в виде эмбриона, нового человека, про которую она говорит «моя дочь» и зовёт Камиль. И Деймон не может этого лишиться. Это его подруга и его крестница, а Деймон, в бывшей жизни праведный католик, знает, что крёстные — это вторые родители. Предлагая себя в таком амплуа, Деймон перед Богом расписывается в том, что в случае чего воспитает ребёнка, как свою дочь. Любимую и, так получается, что единственную. Деймон это знает, Деймон на это решается. Со всем своим эгоизмом он не хочет делить ребёнка с кем-то ещё. Со всем своим эгоизмом он хочет сохранить жизнь ей и её матери. Вампир сжимает пальцы в кулак, обдумывая сказанное, и твёрдо кивает. «Не подведи её, не подведи», — просит самого себя, ведь Деймон Сальваторе — вампир, мнение о котором у каждого своё, у большинства — отрицательное. Он дерьмовый брат, не лучший кровосос, не самый преданный парень (потому что всегда Кэтрин, только она) и… Деймон — говнюк, исчадие из ада для некоторых, но только не для неё. Сара Паркер слишком хороша для своего же блага, чтобы он каким-то образом смог её подвести. Она — его друг, лучший друг, которого у него не было… почти всегда? Стефан ушёл и у него есть Лекси, а у Деймона был лишь Деймон, пока три года назад он не сдружился с этой заумной ведьмочкой. У Стефана может быть Лекси, но у Деймон есть кое-кто покруче, чем какая-то вампирша. У него есть классная беременная подруга-ведьма из чокнутого ковена и, ещё не рожденная, крестница. Ради этих двоих он готов пойти на уступки и помочь. (Деймон просто устал терять своих близких. Он не готов потерять теперь и Сару Паркер, раздражающе умную ведьму. Он лучше потеряет себя, потому что не переживёт потерю ещё кого-то, кто стал так близок) — Я не позволю какому-ту старому козлу причинить вред тебе и моей крестнице. Твой чокнутый парень может катиться в Ад со своим ковеном, если ты не хочешь в этом участвовать. Одно твоё слово, и я увезу тебя хоть в Африку. Там не так уж и плохо, как могут утверждать. Сара смеётся на его заявление, слёзы текут из её глаз, однако улыбка выглядит доброй и благодарной. Не такая, как вырезанная и шаблонная улыбка Деймона, она нравится ему больше. Ему бы улыбаться так, как улыбается Сара в свои лучшие времена. Она смотрит ему в лицо и извиняется взглядом за свои резкие слова. Смотря в её голубые глаза, Деймон видит в них небо над головой, кажущееся таким близким, но в тоже время далёким. Вампир знает, что сломать ведьму также просто, как и загрязнить природу, от которой она берет силу. Деймон в очередной раз клянется не допустить этого. — Спасибо, Деймон, — звёзды в глазах девушки мерцают и сразу же погасают. — Но я люблю его. Я не уйду. (Он так ненавидел этого Малакая, что эта ненависть душила его физически. Деймон задыхается от того, что все его фантазии, где он убивает этого мальца, останутся лишь фантазиями. Пускай они виделись пару раз, но он может сказать, что ничем хорошим любовь его светлой и слишком доброй подруги к этому ублюдку не закончится. Деймон слишком хорошо распознавал психов, потому что являлся одним из них). Единственное, что он говорит — это горькое замечание, оставляющее на его языке неприятный привкус гнили: — Думаю, в этом и заключается твоя проблема, Сара. (Ему следовало реализовать одну из своих фантазий и увезти девушку из города. Он не должен был слушать её). Проходит неделя, прежде чем у Сары отходят воды, и она мучается на родильном ложе несколько часов — Деймон всё это время где-то поблизости, остерегает и готовится к тому, что Джошуа решит прийти. Ведьмак уже должен был почувствовать нового члена ковена, пока связь новорождённой девочки с ними не была прервана матерью, истекающей кровью и рыдающей, но достаточно сильной, чтобы спасти её Камиль от смерти. Деймон в восхищение. Сара плачет от счастья, держа свою дочь после восьми часов пыток, и улыбается бледному лицу Деймона, услышавшего краем уха новости во время её трудов. (Он знал, что с этим Малакайем что-то было не так. Ему следовало послушать интуицию и увезти Сару. Со всем его эгоизмом…) На следующий день ей приносят Камиль, которую забрали прошлым вечером, и Паркер держит в руках свою новорождённую дочь и снова плачет. Деймон садится на кушетку у ног подруги, прислушиваясь к ропоту в больнице. Он смотрит на сморщенное личико крестницы и нешибко видит сходство с кем-то. Он надеется, что Камиль не будет похожа на своего отца в будущем. Он бы предпочёл вторую Сару. — У неё мои глаза, — шепчет счастливо Сара, не утирая слёз. — Думаю, она будет похожа лицом на Кая. Хотя не знаю… Она просит сообщить своему парню о рождении дочери, но Сальваторе грустно смотрит на ведьму и мысленно повторяет, что он был прав. Всемогущие Боги, Деймон Сальваторе впервые жалеет, что он не поступил, как эгоист. Он убеждает себя в том, что он никогда об этом на жалел, что он всегда поступал как эгоист, потому что он — эгоист, но в эти тихие минуты в больнице всё рушится. Будто Камиль Паркер вытаскивает из будущего своего крёстного отца все его истинные мысли и чувства, хотя этот комок пелёнок даже не может сфокусировать взгляд на Деймоне. Но Сальваторе признаётся самому себе. Ему не нравится быть эгоистом, ему приходится быть эгоистом. Он очень жалеет, что не был эгоистом с Сарой. Потому что он просто чувствует, что был прав. Пока Деймон ещё не знает, в чём. Но он был прав. И он будет прав. Он решает… С Камиль он решает быть эгоистом. — Деймон? — устало, но требовательно зовёт его девушка, когда он приказывает медсестре унести ребёнка и позаботиться о его безопасности. — Что… происходит? И когда он говорит правду в этот раз Сара Паркер плачет не от счастья, а от боли и стыда. За окнами всё ещё 11 мая 1994 года и вчера её парень зарезал свою семью. Это, пожалуй, две вещи, в которых Деймон может поклясться Саре на крови. Но впервые в жизни он хочет ошибиться. Не из-за Кая. Из-за Сары. Она такое не заслужила. Джо осталась без селезёнки, а Кай… пропал. Через неделю, желая разобраться во всей ситуации, Сара Паркер пропадает вслед за своим возлюбленным. Деймон готов заплатить сотням ведьмам и ведьмакам, тысячам, десяти тысячам Ещё большему количеству магичек и магам он готов угрожать, но это не даёт даже самого маленького плода на этом дереве жизни Деймона Сальваторе. Никто не может найти его лучшую подругу, которая взяла с него клятву позаботиться о Камиль в случае смерти её матери. Деймон ощущает себя героем какой-то глупой комедии. Деймон… в замешательстве. Он против такой клятвы, потому что он против смерти Сары, но Деймон не может не поклясться, потому что это его Сара и его Камиль. «Клянись, Деймон, клянись, — держала за руку, ведьма умоляла его, слишком поглощённая страхом, что за действия Кая придётся отвечать их дочери. — Пожалуйста, Деймон, прошу…» Он не может клясться, но и не клясться не может. И он даёт эту клятву, думая, что с его Сарой Паркер ничего не случится и она никогда не исчезнет по доброй воле из жизни своей дочери. Ему стоило не быть таким оптимистичным. Теперь были лишь он и… недельная малышка Камиль. Деймон хочет смеяться. Громко. Надрывно. Смеяться так, чтобы почти плакать, потому не может плакать сам по себе. Теперь он отец. Он не имеет право быть слабым. Но, когда он смотрит на ребенка в колыбели и понимает, что происходит, его эмоции, его усиленные вампиризмом эмоции, рвутся наружу. Но Деймон Сальваторе не умеет плакать, поэтому он смеётся. Так, что в лёгких не остаётся воздуха, и хотя вампир не может задохнуться, ему больно от этого смеха. Ему не смешно. Ему плохо. Но Деймон не умеет плакать. Черт… Проклятье… Он не думал об этом, когда клялся. Потому что он верил в лучшее. А что по итогу? Воспитание ребёнка не должно же быть таким сложным, верно? Он со всем справится. (Сальваторе когда-то придётся поубавить свою самоуверенность, потому что, нет, растить ребёнка — это самая сложная херня из всех существующих).***
В сентябре девяносто четвертого, спустя четыре месяца после исчезновения Сары, Камиль Паркер официально становится Камиль Сальваторе, и Деймон считает, что так звучит интереснее. Его крестница, точнее дочь, растёт милым ребёнком, немного тихим, но это вряд ли можно считать минусом. Деймон ею очарован. Он никогда не хотел быть отцом, но быть отцом ребёнком Сары Паркер лучшее, что было с ним за все две жизни. Деймон признаётся в себе этом довольно открыто и свободно. С Камиль он эгоист. Он считает это лучшим вариантом после того, как не уберег её мать. С каждым месяцем на этой земле Камиль Паркер начинает становится красивее, уже не похожа на сморщенный картофель. Деймон с тоской замечает, что глаза достались ей от матери. (Но улыбка от отца. Сальваторе закрывает на это глаза). Он видит, что у неё будут густые светло-каштановые волосы, их становится больше с каждым днём на её маленьком черепе, и в скором времени можно будет заплетать хвостики. Об этом вампиру говорит няня, которую он нанял ради присмотра за Камиль. Сам он, конечно, проводит с ней время, но менять подгузники и купать ребёнка — не то, чем он желает заниматься. Спасибо, но нет. Хотя он любит Камиль. Без сомнения любит. Но просто Сару он любит немного больше… и дольше… Проходит полгода, и Деймон Сальваторе ищет Джозетту Паркер. Он не собирался этого делать, ему плевать на родственницу Сары, которая по какой-то счастливой случайности выжила после того, как той вырезали селезёнку (если новости не врут). Деймон был в довольно дерьмовом настроение после того, как решил навестить Зака, и всё прошло не очень удачно: Стефан его только сильнее ненавидит, Зак лишается жены с ребёнком, а сам вампир приезжает в Сейлем, где он купил симпатичный домик в готическом стиле, и Деймон, Матерь Божья, плачет над люлькой Камиль. Камиль смотрит на него глазами матери, уже не такими мутными, как при рождение, но всё ещё лишёнными осознанности, и Деймон плачет, смеется и кричит ещё громче. Нет сил. У него больше нет сил улыбаться. Всё. С Сарой ушла его последняя улыбка. А Камиль всё ещё смотрит на него. (Самое лучшее, что есть в младенцах — они не запоминают свои первые годы жизни). Итак, он ищет Джозетту Паркер, потому что только она может объяснить ему хрень, связанную с ковеном Близнецов, и как эти придурки всё ещё могут быть связаны с Камиль. Деймон думал, что Сара позаботилась об этом, но, когда его начинают преследовать двое ведьмаков, он понимает, что, конечно же, всё не могло закончиться так просто. В его жизни ничего не бывает слишком лёгким. На что он надеялся? Деймону снова смешно. Деймон убивает двух ведьмаков, страдает от рук третьего, и только после этого он решает найти единственного адекватного члена ковена, который не причинит боль Камиль. Джозетта любила Сару так же сильно, как и он. Эта девушка не сделает больно своей племяннице, нет. Сальваторе считает, что у неё кишка тонка, но всё равно не берет с собой Камиль на первую встречу, когда всё же находит сестру Малакая. Отчасти, он не доверяет ей именно из-за родства с этим уродцем, а отчасти, потому что он не доверяет Камиль никому. Это его дочь. Его и Сары. И только одному из них можно её доверить. Джозетта Паркер — это Джо Лафлин, после того, как она сменила имя, переехала в другой город и начала учиться в медицинском колледже, чтобы сбежать от своей семьи и всего, что с ней связано. Деймон не представляет сложности узнать, когда заканчиваются занятия девушки благодаря принуждению хорошенькой блондинки, доброжелательно давшей ему свою кровь. Вампир сидит на лавочке возле медицинского университета, подмигивает красивым студенткам и думает, что неплохо бы как-нибудь снова стать студентом. Он вспоминает тот период, когда он притворялся учеником. Те времена были наполнены кровью и весельем. «Может быть, как Камиль будет поступать, — размышляет вампир. — Думаю, она будет очень рада возможности учиться со своим крутым крёстным отцом». Деймон определённо собирается им быть. Крутым крёстным отцом. Внутри противно шевелится мысль о том, что Деймон столько делает ради Сары и Камиль, потому что никому больше не нужен, но Сальваторе заталкивает эту мысль прочь. Деймон поправляет свою кожанку, видя, как из колледжа выходят студенты, и встаёт со скамейки. Приятные воспоминания о своём времяпровождении в таком учебном заведении не покидают его голову, но Сальваторе помнит для чего он здесь, поэтому начинает прислушиваться, поправляя свою причёску. Пару девушек проходят мимо него, кокетливо хихикая. Деймон фирменно ухмыляется, оглядываясь назад на их фигуры, представляя кого бы первой он иссушил. Он видит девушку, чем-то похожую на Сару, отводит взгляд, и решает, что это была бы она. Не потому, что у него есть какое-то внутреннее желание осушить Сару, а потому что Сара — это Сара, и никто более не имеет права быть такой, как она. Его слух улавливает громкие девичьи голоса впереди. — Это было неожиданно! Я думала, что не справлюсь, когда профессор начала задавать так много вопросов, но… кажется у меня получилось, — бормочет кто-то. Отчего-то Деймон предполагает, что незнакомка не привыкла к такому вниманию. Серая мышка, должно быть. — …ты большая молодец, — пищит в ответ другая девушка, чей голос казался слишком взволнованным по сравнению с другим. Вампир поморщился от фальшивости и слащавости этой пискли. — Ты находка для нашей группы, Джо! Так быстро ответить на все вопросы этой старой стервы… Сальваторе приподнимает брови, слыша это имя. Джо… Как раз та, кто ему нужен. Ухх, он представляет, как сейчас будет весело. Вампир надеется, что у ведьмы нет в запасе такого же заклинания, что и у её папаши. Пожалуй, ему слишком нравится своя голова на плечах. И он не готов сложить её, потому что эта голова ещё должна воспитывать Камиль и найти её мать. (Какого вообще чёрта, он собирался быть хорошим крёстным, а не примерным отцом, а что происходит по итогу…?) Деймон подходит к группе, состоящей из четырех девушек, первым делом замечая среди трёх студенток брюнетку, одетую в обычные джинсовые шорты и розовую майку с принтом котиков, со слишком холодными для такого миловидного личика голубыми глазами, резко напомнившими ему Малакая — ненавистного ублюдка. «Вот ты и попалась, Джозетта». Сальваторе обаятельно улыбается, привлекая внимание разговаривающих между собой учениц. Он приподнимает брови, слегка наклоняя подбородок вниз, стараясь сделать акцент на своих глазах, придающих ему особый шарм. В глазах клубничной блондинки, которая и является той писклей, наверное, появляются сердечки, и она уже планирует затащить его в постель. «Так посредственно, — хмыкает про себя вампир. — Даже скучно». На Сару эта улыбка не действовала. А Джозетта всё стоит и не смотрит на него влюбленно, как её подружки. Наоборот — она щурится, сжимая губы и прижимая к себе учебник по анатомии, судя по картинкам человеческих органов на обложке. На Сару… — Дамы, — не теряет игривости в своем тоне, даже учуяв отвратительно сладкие духи, заставляющие его нос чесаться и хотеть чихнуть. — Приношу глубочайшие извинения за прерывание вашего разговора, но мне сказали, что только сейчас я смогу поговорить с вашей подругой, — его глаза направлены на бледнеющее лицо Джозетт Паркер и Деймону совсем не жаль за то, что он так нервирует девушку. — Джо Лафлин, могу ли я иметь честь прогуляться с вами пару минут? — Я не думаю, что это… «Хорошая идея», — хотела договорить Джо, но её рыженькая подружка завизжала, переполненная возбуждением от происходящей перед ней картиной и соглашается вместо неё, подталкивая Лафлин (Паркер) к Деймону, который только этого и ждал. — Она полностью свободна ещё тридцать минут, парень, — подмигивает ему другая студентка, с которой Джо, видимо, успела сдружиться. — Я бы на твоем месте не теряла время. — Ох, это просто… — бормочет себе под нос ведьма, с недовольством смотря, как её однокурсницы испаряются, и она остается один на один с незнакомцем. — Ну, класс. Девушка хмыкает. Глубоко вздохнув, она прикрывает глаза, позволяя Деймону увидеть, как она берёт под контроль свои эмоции, и, открыв их, поворачивается к вампиру. Теперь она стоит не полубоком к нему. — Итак… что ты хотел? Сальваторе весело улыбается, смотря по сторонам, заставляя ведьму сильнее нервничать. — Да так, мне просто нужен был повод, чтобы сплавить твоих подружек. Думаю ты не хочешь, чтобы они знали правду, не так ли, Джозетта? — Извини, что? Ты должно быть ошибся, я просто Джо, это не сокращение. Деймон пожимает плечами и, довольно усмехаясь, закидывает свою руку на плечо ведьмочки. Несколько студентов оглядываются на них, хотя большинство не особо заинтересовано. Он замечает в паре шагов от них большое дерево, служащее прекрасным укрытыми от посторонних глаз и палящего солнца. Пускай на дворе и была осень, жара всё ещё не уходила в этой области. — Да ладно тебе, Паркер, твоё сердечко слишком сильно бьётся, чтобы попытаться обмануть меня. Глаза девушки расширяются в страхе, когда он говорит её настоящую фамилию. Джозетта старается вырваться из полуобъятий вампира, но он не позволяет. Щёки ведьмы заливаются румянцем, пока глаза лихорадочно начинают блестеть и бегать из стороны в сторону. «И почему она жива, а не Сара? Лучше бы Сара сейчас была без селезёнки, но с Деймоном, а Джозетта где-то там пропадала…» — Кто, чёрт возьми, ты такой? Что тебе нужно от меня? — сглатывая, с вызовом спрашивает Джо, сжимая пальцы на корешке книги. Она больше не вырывается. Вампир потихоньку отводит их под тень дерева. — Даже не пытайся убежать, Джо-зет-та, я все равно догоню тебя, — наклоняясь к её уху, угрожающе шепчет Сальваторе, прекрасно осведомлённый, что со стороны они выглядят как влюблённая парочка или похожи на персонажей из сопливых мелодрам про серую мышку и крутого парня. — Пошёл ты! — Тц-тц, привлекаешь много свидетелей, Паркер. Думаю, ты же не хочешь, чтобы потом я их нашел и убил? Мне вот нравится играться со своей добычей. Джозетта стремительно бледнеет. Деймон снова хочет рассмеяться так же, как смеялся с недельным ребенком на руках. Уж точно не от веселья это. Они оказываются под деревом, и тогда Деймон решает заговорить о причине его присутствия в этом месте. Но Паркер ударяет его пяткой по пальцам ног, пытаясь убежать от него. Сальваторе болезненно рыкает, хватая и сдавливая её плечи. — Послушай, Джо-зет-та, твой отец-мудак успел насолить мне достаточно для того, чтобы я свернул тебе шею, но я этого не сделаю… — И мне сказать тебе «спасибо» за это?! — истерично восклицает Джо, видя боковым зрением, как на них начинают пялиться некоторые студенты. Она попыталась вырваться из грубых рук мужчины, но тот лишь сильнее надавил на её плечи, вызывая стон боли. — Отпусти меня! Я не знаю, что сделал тебе мой отец, но я здесь не причём! Мы с ним даже не общаемся! Деймон перебивает все её восклицания и формирующиеся в голове вопросы, припечатывая ведьму в стволу дерева, отчего учебник, за который девушка держалась, как за спасательный круг, падает куда-то в сторону, а сама она шипит от вспышки боли в лопатках. После этого дня, если она выживет, у неё останутся синяки, которые не исчезнут неделю уж точно. — Ай! Да что тебе надо от меня? Я ничего не делала! — Видишь ли, у нас есть с тобой одна знакомая — Сара Паркер, которая из-за твоего любимого папаши пропала… — Что? — приглушенно восклицает Джозетта, резко растеряв весь пыл. Голубые глаза уставляются в серые. — Сара? Сальваторе ставит руки по бокам от её головы и смотрит в испуганные голубые глаза девушки, старающиеся храбриться перед ним. Глупая затея, тем более магию отчего-то она до сих пор не использовала — вампир это заметил и решил, что предположительно та не колдует на публике. Хотя чёрт его знает. — Объясни же ты наконец… Деймон перебивает девушку: — Твой папаша что-то сделал с моей лучшей подругой и теперь охотится за её дочерью, которая, на минутку, является твоей племяннице, учитывая родство её дражайшего папаши с тобой, — он наклоняет голову в бок, ехидно ухмыляясь. Чертята пляшут в его глазах совсем недобро. Деймон на пределе. Он хочет видеть Сару. — Раз уж заговорили о твоём братишке… как твоя селезёнка? Или, ой, её отсутствие? Джозетта смотрит на сверхъестественное существо, загнавшее её в угол, и гневается на проклятых однокурсниц, позволившим ему забрать её. Хотя, что бы они сделали… Этот парень не из простых. Тут гадать не нужно. (Он так напоминал ей брата первые минуты, из-за чего Джозетта снова ощутила себя кроликом в ловушке волка). «Он вампир», — без труда понимает девушка, всё это время успевшая анализировать ситуацию и чел… кровососа, решившего ворваться в её жизнь. Мужчиной он был красивым, обаятельным и харизматичным. Но рассматривая его первые три секунды, в ней всё начало кричать: «ОПАСНОСТЬ, ОПАСНОСТЬ». Да, он такой и есть, опасный. Что-то хищное прослеживалось в чертах его лица, движениях, во взгляде… и на подкорке сознания у Джо случилось узнавание. Только «догнать» она это смогла тогда, когда он упомянул её кузину, точнее шестиюродную сестру, росшую с ней с самого детства. И тогда пазл в голове ведьмы сложился. Она знает кто он, ведь помнит рассказы своей дорогой Сары и тихие ссоры подруги с Каем из-за… — Это ты, — Лафлин сглатывает, расширившимися глазами пялясь на вампира. У неё перехватывает дыхание. — Ты Деймон Сальваторе, друг Сары… Почему ты здесь? Вампир кривится, закатывая, в какой раз за всё время, глаза. Устал, чёрт возьми. Проклятая семейка. Надо было быть эгоистом. — «А» за сообразительность и «F» за внимательность, Паркер. — Расскажи подробнее! Я не понимаю по какой причине я тебе нужна? — Сказал же, Паркер: твой папуля убил мою Сару, и теперь ублюдок охотится за её дочерью. Сложи два плюс два и поймешь, почему я здесь. Ты единственный член грёбаного ковена, которому Сара смогла доверить что-то такое ценное, как информация о своей беременности. Поэтому ты, Джо-зет-та, должна разорвать связь своей племянницы с вашим ковеном, чтобы мы все могли жить в мире и процветание. «Сара мертва. Она… мертва, — повторяет про себя Паркер. Ей показалось, что она ослышалась. Ну не могло быть такого! Её отец любил Сару, заботился о ней, как о своей… он бы… он бы… — Папа сделал бы это ради ковена, если Сара захотела бы вытащить Кая», — с содроганием понимает ведьма… Точнее, бывшая ведьма. Джозетта виновато отводит взгляд. — Я не смогу помочь тебе. У меня нет магии. — Чего? — не понимает вампир. — Как это «нет»? Деймон прислушивается к сердце Джо и не слышит лжи. Тук-тук, тук-тук. Вроде не врет, сердце стучит равномерно, но… нет магии? Как это? Ладно, если бы она стала за эти месяцы вампиром, он бы понял, однако перед ним живая Джозетт Паркер и ничего вампирского в ней нет. — Объясни-ка, как это так получилось, что у тебя нет магии? Мужчина не понимает. Джо опускает взгляд на свои пальцы, лежащие на груди вампира в попытке не дать ему приблизиться к ней. — После ситуации с Каем, — выразительно цедит девушка, ненавидя, что она снова оказалась в ловушке с психом, но в тот раз у неё хотя бы была магия. Не то что сейчас. — Я избавилась от своей магии, и не в моих возможностях разорвать связь ребёнка Сары с ковеном. Это могут сделать только родители. — Так верни обратно себе магию! — пожимает плечами Деймон, убирая руки от Паркер. Он делает шаг назад, качая головой. — И намагичь волшебный пендель своему папаше, чтобы у твоей племянницы был шанс на нормальную жизнь. — Нормальную жизнь с тобой? — она неверующие хихикает. Конечно, в голове юной девушки не укладывается, как ребёнок может вырасти у того мужчины, который буквально минуту назад угрожал ей и делал больно. — Вампиром? — А что тебя не устраивает, ведьмочка бракованная? Обижаешься, что Сара доверила заботу о ребёнке мне? Ну, я считаю, что моя подруга сделала верный выбор, учитывая, что тётушка её дочери даже не удосужилась поинтересоваться о ней, её жизни, здоровье… — видя, как лицо девушки искажается в виноватой моське, а в глазах накапливаются слёзы, Деймон раздраженное фыркает. — Жизнь Камиль со мной будет намного лучше. — Камиль? — словно ослышавшись, переспрашивает Джо. Она сглатывает и расширившимися зрачками смотрит на Сальваторе. — Она назвала её Камиль? Деймон складывает руки на груди, поднимая бровь. Он убьет её. Если Джозетта не может помочь, он возьмет от неё всё, а потом убьет. Камиль не нужны такие родственники, а Деймон собирает всласть, чтобы отыграться за Сару. — Да. Тебе какое дело? — Просто… — хмурится девушка, копируя позу вампира. Лафлин поднимает подбородок, чувствуя гнев от такого грубого и небрежного отношения мужчины к ней. — Так звали дорогого нам человека. — Ммм, ясно. Это чем-то помогает? Твой папаша всё ещё ищет Камиль! И титул «худшая тётя на свете» до сих пор принадлежит тебе. «Как Сара могла общаться с ним? — не понимает бывшая ведьма. — Поэтому Кай и злился постоянно на этого Сальваторе». (Деймон, кстати, в это мгновение, тоже близок к злости). — Да, может, я и паршивой подругой была, но это не значит, что мне наплевать на Сару и на свою племянницу, — Деймон наблюдает, как она замолкает, сбрасывая с себя недовольное лицо и протяжно вздыхает: — Послушай, я правда не знала, что мой отец решит охотиться на… Камиль. Я думала, что Сара сразу же сбежала после ситуации с Каем, я надеялась на это. — Я тоже надеялся, что она так сделает, — Сальваторе позволяет печальной усмешке появиться на его лице пару секунд. — Однако она слишком любила этого ублюдка. Джозетта, морщась, кивает, соглашаясь со сказанным. (Только она бы смогла подобрать побольше прилагательных для описания своего близнеца). Между ними повисает тишина, прерываемая дуновением ветерка, стрекотанием насекомых и отдалённых разговоров студентов, чьи заботы далеки от проблем вампира и не-ведьмы. — Ты сказала, что только оба родителя могут разорвать связь ребёнка с ковеном, верно? — вдруг неожиданно и быстро спрашивает Деймон, на лице которого было такое выражение, которое, Джо предполагает, появляется у гениев во время озарения какого-то открытия. Она подозрительно сужает на него глаза, нервничая от блеска в туманных глазах вампира, вдруг передумавшего хранить напряженное молчание. — Да… — А предположим, что один родитель уже сделал это, а у второго есть очень близкий родственник, с которым он делил утробу и его ДНК отличается парой хромосом… — мужчина клонит голову в бок, задумчиво смотря на ведьму, чьи глаза слегка расширяются по ходу его речи. — …то кровь этого человека может разорвать связь с ковеном окончательно? Джозетта в немом шоке смотрит на лучшего друга своей кузины. — Теоретически… — Это получится? — продолжает за ней Сальваторе с довольным выражением лица. — Тебе понадобится ведьма, чтобы сотворить заклинание… нужно использовать мою и Камиль кровь, чтобы смешать их, а так как я связана с ковеном, то моя связь поможет разорвать её связь… и, Боже, ты оказывается не только угрожать можешь? Деймон довольно ухмыляется, чуть-ли не потирая руки от радости, которая отразилась на его лице. Его дочка скоро будет в безопасности. — Я и не такое могу, бракованная. Готова дать волшебного пендиля своему папуле и закрыть долг перед Сарой? Сара может спать спокойно.